Новости

«Листая старые подшивки»

ВАЛЕРИЙ БАРИНОВ: «БЕДЫ НАШЕЙ НАЦИИ - ОТ ВЫСОКОМЕРИЯ»

Он, пожалуй, один из самых востребованных артистов своего поколения. Играет так много и ненасытно, что, кажется, ему и неведомы такие простые чувства, как усталость, пресыщение, гаснущий интерес к своему делу. В Малом театре, где в последнее время служит актер, о нем говорят: Баринов - «поэт ввода». За кратчайший срок может выучить роль, имея в виду не просто текст, а все то, что вкладывается в понятие роли. Ему верят безоговорочно. В частности, те, кто страдает, переживает из-за того, что не смог найти себя в век коммерции. Такое доверие идет оттого, что его герои вызывают в зрителе массу положительных ощущений - и начинает казаться, что именно этим нашим собственным переживанием заполнены роли его персонажей. Персонажей, сыгранных артистом в разные годы и десятилетия в Александринке и Центральном театре Советской Армии, Московском театре имени А. С. Пушкина и в Малом, в многочисленных антрепризах, где он занят, в кино, на телевидении, на радио.

- У любого человека должна быть мечта, иначе он начнет терять смысл жизни. Какой мечтой вы живете сегодня?

- Есть у артиста такое место в душе, которое называется театр. Туда не пускаю никого, ничего, кроме театра! Чудо театра состоит в том, что не могу не играть! Даже если неважно себя чувствую, выпил вчера или пьеса не очень нравится, просто иначе сердце разорвется, запас жизни кончится. Если добраться до такой ноты... Странная мечта, да? Эта мечта лежит в основе русской психологии, питаясь соками из корня, название которого было столь привычно для актеров начала XX века - заразительность. Великие мастера прошлого добирались до этой ноты, и сердца их не разрывались в буквальном смысле слова, а надрывались из вечера в вечер, переполненные чужим страданием, помноженным на собственное.

- Валерий Александрович, сейчас, когда многие пребывают в простое, вы активно играете в театре, снимаетесь в кино, на телевидении. В чем секрет вашей востребованности?

- Сейчас мы переживаем время, когда многое в искусстве диктуется безденежьем. Некогда искать таланты, нет возможности рисковать материально. В этом, на мой взгляд, колоссальная потеря нашего театра и кино. Театр редко пробует молодых режиссеров. А в кино, если раньше можно было снимать 5-6 дублей, то сейчас пленки хватает только на один. Поэтому нужен артист, который все сделает за один дубль. Были у меня вводы и за 40 минут до начала спектакля.

- Вы в своей жизни сыграли множество отрицательных ролей. Это и тот же Хлебонасущенский в «Петербургских тайнах», и в Малом - Кучумов в «Бешеных деньгах». Вас не коробит, когда играете их? В жизни и так вокруг хватает, мягко говоря, малоприятных личностей.

- Честно говоря, я не верю в хороших и плохих людей. Хотите я вам расскажу, какой плохой Корпелов («Трудовой хлеб»)? Ну что это за человек! Всю жизнь прошатался, ничего толком не сделал. Никчемный бомж! Но именно этим он и хорош: ничего не нажил и к этому не стремился. Жил только добром, только любовью.У меня есть мечта: сыграть Корпелова так, чтобы сердце останавливалось...

- Значит, плохих людей не так уж и много на свете?

- Часто нам кажется: вот тот-то и тот-то - плохие. Ну ты-то ничем не лучше. Это только тебе так кажется, что ты очень хороший.

- Вам нравятся новые театры, которые появляются в столице чуть ли ни каждый месяц?

- Мне очень нравятся и новые театры, и новые формы. Но настоящий театр я понимаю так: сидит в зале тысяча человек. А на сцену вышли двое. И разговаривают между собой. И те, которых тысяча, не могут от них оторвать глаз. Все остальное - от лукавого.

- Сейчас модно, когда те двое показывают порнографию, а тысяча человек не может оторвать от них глаз.

- Недавно я слушал, как один режиссер, выступая по телевидению, долго рассуждал о том, что такое порнография, что можно показывать со сцены и с экрана, а что нельзя. И вспоминал, как много лет назад, когда я был студентом, на сцене Малого проходили гастроли итальянского театра - в спектакле Франко Дзефирелли «Волчица» главную роль играла Анна Маньяни. Ей было уже много лет, и по сюжету она была влюблена в своего зятя. Страстной любовью. Волосы закрывали ей глаза, на ней была белая блузка и черная юбка. Этой женщине было, как мне тогда казалось, неимоверно много лет - за пятьдесят. Она ни разу не разделась, не сделала ни одного двусмысленного жеста, но меня, юношу, колотило от этой женщины, потому что ее страсть захлестывала зал. Вот настоящий театр! А обычным раздеванием и матерщиной вызвать бурную реакцию немудрено.

- Вы снялись во многих сериалах («Петербургские тайны» и «На ножах» по Лескову, «Досье детектива Дубровского»). Как вы относитесь к мыльным операм?

- К хорошим - хорошо. «Ножи» - очень хорошая, добротная работа. Это наша классика, и такие сериалы необходимы. «Петербургские тайны» - явление массовой культуры. Я редко встречал человека, который сказал бы, что он этого фильма не смотрел. Работал над ним с колоссальным удовольствием и, как говорят артисты, «на чистом сливочном масле». Материал там простой и доступный, но сыгран добросовестно, и автор по-настоящему владеет языком прошлого века. Наши сериалы нужны хотя бы для того, чтобы перебить «жвачку» мексиканских. Но ставить их дорого. Гораздо легче купить где-нибудь по 200 долларов за серию.

Меня последнее время раздражает лозунг: «Народ устал от сложностей, ему надо что-нибудь попроще! « Нет, народ устал от простоты. От того, что душа бездействует. От того, что она не страдает, не кается. От этого народ устал. Народ хочет плакать и смеяться, и хочет, чтобы в искусстве было как в жизни, сложно.

- Вы могли бы сказать, что являетесь патриотом своей страны?

- Я очень люблю русских, но мне кажется, что самая большая беда нашей нации - наше высокомерие. Мы высокомерны во всем, начиная с того, что у нас должна быть держава. А если у нас не будет державы? Вот у голландцев державы нет, а живут хорошо, и у датчан нет державы, и у французов. Мы же все времена требуем себе каких-то привилегий. У нас совершенно особые понятия о нормальной жизни. Вот пример новых русских: оказалось, что в квартирах без джакузи - просто не жизнь. Это происходит, как мне кажется, все-таки от недостаточного уровня общего развития. Ведь высокомерие - это удел униженных и ущербных, убогих людей. Человек, освобожденный от комплекса неполноценности, никогда не будет думать, что ты хуже, чем я. Вы посмотрите, как наши разговаривают в ресторанах за границей. Громко, по-русски, да еще возмущаются: ты что, не понимаешь, что ли? Это идет от комплексов, из-за которых люди себя неправильно оценивают.

- У вас есть джакузи?

- Нет. У меня обычная московская квартира.

Андрей РАЗИН
«Народная газета», 03.04.2002