Новости

«Листая старые подшивки»

ПРОСТИТЬ И ВОСКРЕСНУТЬ

Завтра на сцене филиала Малого театра состоится премьера: спектакль по роману Льва Толстого «Воскресение». Инсценировка и постановка народного артиста России Эдуарда МАРЦЕВИЧА.

- Эдуард Евгеньевич, роман написан Толстым в конце прошлого века - в 1899-м. На ваш взгляд, есть что-то общее в настроениях того времени и нынешнего?

- В конце века на Руси всегда что-то происходит: какая-то сумятица, брожение в умах. Будто сверху все отпевается... Конец одного века: смутное время - Борис Годунов, поляки. Переход к следующему - Петр Первый, Софья, кризис. Еще через сто лет - Павел. Век спустя - революция 1905-го и две другие вслед за ней. Кстати, наш театр никогда не проходил мимо российской истории: практически все перечисленные мною государственные деятели - герои наших спектаклей.
Вот и роман «Воскресение»: в нем действительно очень много современного. Но пришел я к нему, можно сказать, случайно. На гастролях в Алма-Ате после одного из спектаклей сидели мы с артистом Евгением Самойловым, и начал он мне читать из «Воскресения» пролог: «Как ни старались люди... изуродовать ту землю...» Я послушал и был буквально потрясен: такой мир, такая красивая природа, так можно красиво жить, а мы все выясняем отношения, хотим властвовать друг над другом.

- Но роман - не пьеса. Как вам удалось втиснуть в рамки инсценировки 400 с чем-то страниц?

- Это было непросто. Сначала шел скрупулезно по страницам романа, но потом начал понимать, что во всем этом есть какая-то повествовательность. А сцена требует действия - детектива, если хотите. Есть детектив, любовь и юмор - значит спектакль состоялся. И я понял, что главная сцена - это суд! Кто судит, кого судят. А тема, конечно же, - воскресение души.
Заняты у нас молодые актеры: Катюшу играет студентка 4-го курса Щепкинского училища Инна Иванова, Нехлюдова - Александр Вершинин. Для меня это был вопрос принципиальный: мне хотелось, чтобы молодежь пошла на спектакль. А молодость актеров может позвать: какое бы ни было мастерство - в молодости есть первозданность, особый трепет. Я помню свои молодые годы: как мальчишкой вышел в «Гамлете» - это производит впечатление. Но, конечно, в спектакле играют и такие мастера, как Татьяна Панкова, Галина Демина, Геннадий Сергеев, Юрий Каюров...

- Но ведь принято считать, что роман заключает в себе энциклопедическую структуру отношений всех слоев общества России. Чехов вообще говорил, что ему в романе интересны не отношения героев, а именно жизнь России...

- В спектакле без любви не обойтись, поэтому лирическая линия в нем очень четкая. Но параллельно он касается очень многих проблем: Нехлюдов появляется и в высшем обществе, и через тюрьмы проходит, и в Сибирь отправляется. Все это создает ауру большой жизни. Там нет мыльной оперы: начиная работу, я боялся и избегал
этого. Но, конечно, натолкнулся на определенную сложность. Должно было произойти глубинное проникновение, а не так: полюбили - разошлись. Из этого что ли спектакль делать? Нет, конечно. Главное, что и в сложный момент жизни возможно воскресение России, воскресение нашего человека.

- В романе есть сцена, когда один человек говорит о духовности, о необходимости покаяния, а люди вокруг не слушают его, смеются. Реалии нынешней жизни тоже до предела обострили ее противоречия. Вы не боитесь подобной реакции в зале? Не боитесь оказаться непонятым?

- Я думаю, этого не произойдет. Ведь в романе заложено и другое: в каждом из нас что-то или не пробуждается или, наоборот, гасится жизнью. Но есть же! Но было же! Вот что является сутью и спектакля. Что такое душа? Совесть твоя. Что такое Нехлюдов? Человек, заболевший совестью настолько, что не может не делать так, чтобы другому было хорошо. А это уже одна из заповедей: возлюби другого как самого себя. Роман заканчивается философским устремлением к Богу! И спектакль - монологом о всепрощении. Его произносит Нехлюдов: «Все это просто, если ты простишь...»

- Толстой болел этими проблемами в конце прошлого века. Новый век минул, и мы опять пришли к тому же. Может ли спектакль, а если шире - театр, ответить, как нам жить дальше?

- Театр, наверное, для того и создан, чтобы отвечать. Мы приходим в зал, садимся и ищем ответы на свои вопросы. Но не просто: вопрос - ответ, как на эстраде. Интуитивно получаем ответы. Толстой всю жизнь писал романы, а в «Воскресении» вдруг такая пошла публицистика! Есть сцены, даже страшновато становится: идет прямой разговор о нашей сегодняшней жизни - о земле, о совести, о том, могут ли люди судить тебя, если они такие же, как ты. Но для того мы и ставим спектакль, для того и придут его смотреть: ведь он только повод для разговора о жизни, окружающей тебя сегодня.
Я не сомневаюсь, что каждый найдет себя в «Воскресении», поймет, кто же он есть на самом деле. А придет домой и, если не сделал этого раньше, обязательно прочтет Евангелие. В этой книге есть зов.

Беседовала Ирина Медведева
«Парламентская газета», 14.11.1998