Новости

«Листая старые подшивки»

МОЛЧАЛИНЫ БЛАЖЕНСТВУЮТ, А ЧАЦКИЕ ИЗМЕНЯЮТ МИР

«Горе от ума» в Малом театре

Еще автором «Обломова» сказано, что комедий «Горе от ума» «век не сойти со сцены», столь она «моложава», «свежа» и «крепко живуча». Уже со времени этого предсказания минуло едва не полтораста лет, а все сбывается в точности - на сцене одного только Малого несколько постановок. Все тот же Гончаров оставил артистам, дерзнувшим сыграть «Горе от ума», гениальное «руководство к действию», отвергая претензию на историчность и призывая создавать «идеалы по степени своего понимания эпохи и произведения Грибоедова». Писатель хотел слышать «литературную музыку» пьесы, видеть «действие в слове», наслаждаться «игрой в языке».

Не знаю, было ли это «руководство к действию» настольной книгой Сергея Женовача, постановщика «Горя от ума» в Малом, но с первых минут спектакля именно это триединство цепко берет зрителя под свою власть. Действие развивается в условных декорациях - стены с обоями угрюмо-вдовьего фиолетового цвета и желтоватого, как в сумасшедшем доме, ловко перевернутся в сцене бала, обнаружив блистающую залу в зеркалах и канделябрах, и вновь сомкнутся для того, чтобы стать фоном для монологов прозревшего Чацкого. Его играет молодой актер Г.Подгородинский, и в этом главная новация Малого. Вся молодежь в спектакле - и Молчалин (А.Вершинин), и Софья (И. Леонова), и Лиза (И. Иванова), да и Скалозуб (В. Низовой) с Репетиловым (Д. Зеничев) сыграны молодыми актерами, близкими по возрасту к персонажам. И эта энергия молодости - у каждого, естественно, наособицу, - сталкиваясь в лице Фамусова (Юрий Соломин) с косностью и душительством живых чувств и мыслей, и составляет ценность сегодняшнего спектакля.

Актеры успешно преодолевают главный риф - публика, знающая пьесу наизусть, очень быстро перестает их «контролировать» - так чиста, выверенна и точна «литературная музыка», льющаяся со сцены. Тон всему задает Фамусов, заигрывающий с Лизой в первой сцене, - ни малейшего пережима, переигрывания в жестах, мимике, интонациях. Ученица - И.Иванова - достойна мастера в этом органичном дуэте. Костюмы персонажей (О.Ярмольник), как и декорации, условны - никаких намеков на время, это было бы и обидно для комедии, давно ставшей вневременным явлением.

Соломинский Фамусов построен на контрасте внешнего обаяния и двуличной, подловатой натуры крепостника. Своего не упустит, и в разведку с таким ходить не рекомендуется.
Он и родной дочери, не задумываясь, жизнь испортит, лишь бы сценарий ее поступков соответствовал правилам игры. Молодежный фон вокруг Фамусова колоритен: Софья юна и хороша собой, хотя и испорчена уже воспитанием; Лиза - сама живость и искренность; убедителен Молчалин - вальяжный домашний кот, которому лишь из-за стечения обстоятельств не удалось занять вакансию мужа, мне он напоминает иных несостоявшихся дипломатов, которых в советские времена списывали на работу в международные отделы газет; Скалозуб, «философски» мечтающий о генеральском чине, внешне похож на скандального современного генерала.

И, наконец, Чацкий, которого уже все готовы бранить за одно то, что он не похож на монумент борца-освободителя, который мы привыкли описывать в школьных сочинениях. Не похож он и ни на одного из своих знаменитых предшественников, каждый из которых подчеркивал ту краску в образе, которая казалась ему наиболее убедительной: ни на гневного обличителя крепостничества - Мочалов, Самарин, Царев, ни на страдальца из-за неразделенной любви - Шумский в Малом, ни на качаловского мыслителя и борца во МХАТе. Этот Чацкий похож на влюбленного мальчишку, который прилетел на всех парах в дом, где вырос и где оставил подружку по отроческим играм, а разлука разожгла настоящий пожар любви в его сердце. Но мальчишка этот отмечен редкими свойствами ума и сердца, образован, как никто в Москве, и - отчаянно смел. Не такой ли герой - по сути воображаемого - являлся в сновиденьях Татьяне Лариной? Но жизнь всегда путает карты, и Софья даже не смотрит в сторону Чацкого, подобострастие Молчалина-лжеца ей застит мир.

Подгородинский играет в Чацком прежде всего отчаяние отвергнутой страстной любви - его Чацкий подобен сейчас вулкану или плавильному котлу, перекипев в котором кровь его обретет другой состав и явит миру уже другого человека. Такое пережили в молодости многие писатели, и на всех это «горе» накладывало неизгладимый отпечаток.

Монологи грибоедовского Чацкого неотразимы, но он обречен на поражение - именно эту «страдательность» и подчеркивает молодой актер. Да, он покинет Москву, но переполох, устроенный им, не пройдет незамеченным: новая точка отсчета во взгляде на «век минувший» положена именно им. Если молчалины блаженствуют на свете, то Чацкие преобразуют мир. Образ, созданный молодым актером, привлекателен и гармоничен, единственная беда исполнителя в том, что он похож на Олега Меньшикова, недавно прошумевшего по Москве со своим Чацким. Но тот «уехал в дальние страны», а этот, думается, еще долгие годы будет удивлять москвичей своей смелостью и бесшабашностью. Например, мне во время монолога Чацкого, который он читал под мелодию классика, почему-то вспоминалась трагическая судьба самого автора гениальной пьесы, в облике актера неуловимо проскальзывало нечто, наводящее на эти мысли.

Сцена бала дарит поклонникам Малого встречу со звездами. Они блистательны! Элина Быстрицкая играет старуху Хлестову так, что кажется, грибоедовский текст подслушан где-то в кулуарах Дома кино или Киноцентра во время перерыва между фестивальными киносеансами. Да здравствует злоязычие Москвы - «ярмарки невест» и местами царства «уродов с того света»! С ласково-победительной улыбкой, не меняясь в лице, Хлестова - Быстрицкая приветствует знакомцев, поливая их ядом пространных комментариев, которым прилежно внимает ученица Софья.

В роли княгини Тугоуховской Татьяна Панкова - вот настоящий генерал с зычным голосом и властностью, куда превосходящей ядовитость Хлестовой, - соперницы достойны друг друга. Князя Тугоуховского, пританцовывающего со слуховым рожком вокруг жены и шести престарелых княжон - старых Дев, произносящего невпопад свои междометия, играет Юрий Каюров, а графиню Хрюмину-бабушку, этакую заводную старушонку-поскакушку, уморительно представляет очаровательная Татьяна Еремеева. «Литературная музыка» «Горя от ума» достигает апогея именно в этой сцене. Снуя между гостями, Антон Антонович Загорецкий, такой узнаваемый московский плут у В. Павлова, сообщает новость о сумасшествии Чацкого, а нарядные гости, включая сослуживца Чацкого Горича с женой (Д. Кознов, С. Аманова), словно того и ждали - приходят в хаотическое движение, оркестр, сидящий в правой кулисе, задает тон этому дивертисменту.

Заключительный монолог Чацкого звучит приглушенно - герой Подгородинского словно вслушивается в себя, в грибоедовский текст. За этот день он пережил целую жизнь, и переплавившаяся кровь его диктует ему слова отвага всем этим «судьям», «сударю отцу», а прежде всего той, к которой он «спешил! летел! дрожал!». И глаза его, глаза, постаревшие на целую жизнь, полны горя. Отметим, что прав оказался Гончаров, за 170 лет много что изменилось в нашей жизни, но число молчалиных не уменьшилось. Вот на днях пришлось прочитать откровение теледивы в каком-то журнале: «Молчаливый муж - это такое счастье». Процветают и фамусовы в Москве, оснащенной компьютерами и звенящей мобильниками, и они по-прежнему не понимают смысла финального монолога Чацкого про гнилостный воздух Москвы, отравляющий самые здоровые легкие.

Борьба противоположностей продолжается, во времена всеобщей растерянности театр любовно донес до зрителей, используя варианты ранних редакций, «литературную музыку» «Горя от ума», поэтому так бурны овации в дни премьерных спектаклей.

Нина КАТАЕВА
«Гудок», 16.02.2001