Новости
В МАЛОМ ТЕАТРЕ НЕ РАБОТАЮТ. ЕМУ СЛУЖАТ
В МАЛОМ ТЕАТРЕ НЕ РАБОТАЮТ. ЕМУ СЛУЖАТ
В МАЛОМ ТЕАТРЕ НЕ РАБОТАЮТ. ЕМУ СЛУЖАТ
Наша собеседница - одна из самых ярких звезд на небосклоне не только Малого театра, но и всего современного театра и кинематографа Элина БЫСТРИЦКАЯ.
«ПГ»: Элина Авраамовиа, как вы пришли в Малый театр? Так сложились жизненные обстоятельства или вы мечтали о том, чтобы здесь работать?
Э.Б.: Это была моя многолетняя мечта. Впервые я увидела Малый театр на гастролях в Киеве. Тогда я училась на украинском факультете Киевского театрального института и подумала, что мне надо работать в русском театре. Подумала, что, может быть, когда-нибудь я окажусь в Москве и мне удастся еще раз посмотреть спектакли этого театра. О большем даже не мечтала. И только после «Тихого Дона», сыграв Аксинью и получив известность в стране, рискнула позвонить директору Малого Михаилу Ивановичу Цареву и попросить принять меня.
Я была на договоре полтора года, до премьеры. (Пьеса очень долго репетировалась.) И когда художественный совет посмотрел, то, как мне рассказали, Александра Александровна Яблочкина сказала: «Я поняла все, что она говорит. Надо брать». Мне тогда подумалось: «А как было не понять? Я ведь нормально разговариваю...» Я ведь тогда не знала, что означает в Малом театре понимать, что говорит актер. Это была высочайшая похвала. С тех пор я здесь и работаю.
«ПГ»: Вы были уже известной киноактрисой, и, наверное, чтобы работать в театре, вам пришлось от чего-то отказываться в кино да и вообще чем-то жертвовать в жизни?
Э.Б.: Многократно. В Малом театре не работают. Малому театру служат. У меня были большие потрясения в жизни, и это не могло не сказываться на работе. Мы репетировали спектакль к столетию Ленина - «Признание» по книге Саввы Дангулова «Дипломат». Я знала, что умирает отец, и не могла к нему по ехать. Помню, как во время вечерней репетиции в театр позвонила сестра и сказала, что все произошло. У меня текли слезы (я даже не знала об этом), и режиссер предложил закончить репетицию. Но я сказала: «Нет, нет, мы репетируем, а завтра я уеду на похороны».
Был у меня и другой случай в жизни. Во время гастролей в Ленинграде (я играла Глафиру в «Волках и овцах») на сцене под половиком оказалась выемка. Я на эту выемку попала (роль была легкая, прыгучая), подвернула голеностоп и порвала связку. Дали занавес я сижу на полу. На уколах, на обезболивании хлорэтилом доиграла спектакль. Получилось так, что я вынуждена была сыграть еще два спектакля с этой травмой. После этого одиннадцать месяцев мучений, операция, и за это время все мои роли были отданы дублершам. Для меня это была потеря.
«ПГ»: Элина Авраамовна, а ведь Малый театр называют актерским, принято считать, что режиссура здесь на втором плане. Что это значит для актера, что значит для вас?
Э.Б.: У нас нет жесткой режиссуры. Наши актеры всегда привносят в роль, в спектакль что-то свое. И ее ли режиссер достаточно тонкий и глубокий, если он ощущает и понимает, что такое Малый театр, то он им помогает. Ведь актеру очень важно, чтобы то, что он захотел сделать, заметили, поняли, а иногда даже и похвалили. Я думаю, что был период, когда в Малом театре вырастали режиссеры из актеров. Поэтому он считается актерским.
«ПГ»: Малый театр в нашем представлении - хранитель традиций. Какие традиции он хранит сегодня?
Э.Б.: Эта формула «хранитель традиций» долгое время трактовалась как архаика. Это не так. Наши традиции: чистая русская речь, понимание того, о чем и для чего говоришь, проживание образа. То, что выразил в своей системе Станиславский, изучавший работу артистов Малого театра.
Наши традиции состоят еще и в том, что в коридорах у нас не кричат - тишина. Что не только в зрительской части, но и в закулисье Малого всегда чистота. Я сорок восемь лет работаю в Малом театре и большую часть из них готовлюсь к спектаклям в этой старинной, уютной гримуборной, где до меня находилась Дарья Васильевна Зеркалова. Мы почитаем и сохраняем этот дом. Сохраняем уважительное отношение к нашим мастерам. Молодежь здоровается с нами, вставая, так, как мы здоровались с нашими предшественниками. И все вместе это создает атмосферу, которая переносится на сцену.
«ПГ»: Вам когда-нибудь в жизни приходилось играть то, чего не хочется?
Э.Б.: Приходилось. Я очень горевала по этому поводу, но в театре существует дисциплина. Если мне не давали в данной роли делать то, что я считала обязательным, я требовала, чтобы мне разрешили. А если жестко не разрешали, я заболевала или уходила.
Считаю, что наша профессия - прекрасная, но опасная. Мы рискуем собственным здоровьем. Работаем и когда устали, и когда больны. Работаем против собственной воли. Не спим по ночам, когда чего-то не получается. Но эта служба по душе, не потому что мы отрабатываем зарплату. А отпуск - это для меня несчастье, тоскую по сцене, по работе. Сейчас, когда прошли годы, я мало играю. Может быть, меня уже берегут, может быть, больше и не должна, но мне все время хочется работать.
«ПГ»: Элина Авраамовна, у вас, наверное, часто спрашивают, как вам удается сохранять такую прекрасную форму. Не считаете ли вы, что сцена Малого театра помогает вам оставаться молодой? Говорят ведь, что она лечит, что, когда выходишь на сцену, пропадают боли...
Э.Б.: Мне трудно сказать... Я стараюсь себя держать в форме, потому что я хочу работать. Но я думаю, что помогает энергия, которую приносят зрители из зала.
БЕСЕДОВАЛА ТАТЬЯНА СЕМАШКО
«Парламентская газета», 14.09.2006
Наша собеседница - одна из самых ярких звезд на небосклоне не только Малого театра, но и всего современного театра и кинематографа Элина БЫСТРИЦКАЯ.
«ПГ»: Элина Авраамовиа, как вы пришли в Малый театр? Так сложились жизненные обстоятельства или вы мечтали о том, чтобы здесь работать?
Э.Б.: Это была моя многолетняя мечта. Впервые я увидела Малый театр на гастролях в Киеве. Тогда я училась на украинском факультете Киевского театрального института и подумала, что мне надо работать в русском театре. Подумала, что, может быть, когда-нибудь я окажусь в Москве и мне удастся еще раз посмотреть спектакли этого театра. О большем даже не мечтала. И только после «Тихого Дона», сыграв Аксинью и получив известность в стране, рискнула позвонить директору Малого Михаилу Ивановичу Цареву и попросить принять меня.
Я была на договоре полтора года, до премьеры. (Пьеса очень долго репетировалась.) И когда художественный совет посмотрел, то, как мне рассказали, Александра Александровна Яблочкина сказала: «Я поняла все, что она говорит. Надо брать». Мне тогда подумалось: «А как было не понять? Я ведь нормально разговариваю...» Я ведь тогда не знала, что означает в Малом театре понимать, что говорит актер. Это была высочайшая похвала. С тех пор я здесь и работаю.
«ПГ»: Вы были уже известной киноактрисой, и, наверное, чтобы работать в театре, вам пришлось от чего-то отказываться в кино да и вообще чем-то жертвовать в жизни?
Э.Б.: Многократно. В Малом театре не работают. Малому театру служат. У меня были большие потрясения в жизни, и это не могло не сказываться на работе. Мы репетировали спектакль к столетию Ленина - «Признание» по книге Саввы Дангулова «Дипломат». Я знала, что умирает отец, и не могла к нему по ехать. Помню, как во время вечерней репетиции в театр позвонила сестра и сказала, что все произошло. У меня текли слезы (я даже не знала об этом), и режиссер предложил закончить репетицию. Но я сказала: «Нет, нет, мы репетируем, а завтра я уеду на похороны».
Был у меня и другой случай в жизни. Во время гастролей в Ленинграде (я играла Глафиру в «Волках и овцах») на сцене под половиком оказалась выемка. Я на эту выемку попала (роль была легкая, прыгучая), подвернула голеностоп и порвала связку. Дали занавес я сижу на полу. На уколах, на обезболивании хлорэтилом доиграла спектакль. Получилось так, что я вынуждена была сыграть еще два спектакля с этой травмой. После этого одиннадцать месяцев мучений, операция, и за это время все мои роли были отданы дублершам. Для меня это была потеря.
«ПГ»: Элина Авраамовна, а ведь Малый театр называют актерским, принято считать, что режиссура здесь на втором плане. Что это значит для актера, что значит для вас?
Э.Б.: У нас нет жесткой режиссуры. Наши актеры всегда привносят в роль, в спектакль что-то свое. И ее ли режиссер достаточно тонкий и глубокий, если он ощущает и понимает, что такое Малый театр, то он им помогает. Ведь актеру очень важно, чтобы то, что он захотел сделать, заметили, поняли, а иногда даже и похвалили. Я думаю, что был период, когда в Малом театре вырастали режиссеры из актеров. Поэтому он считается актерским.
«ПГ»: Малый театр в нашем представлении - хранитель традиций. Какие традиции он хранит сегодня?
Э.Б.: Эта формула «хранитель традиций» долгое время трактовалась как архаика. Это не так. Наши традиции: чистая русская речь, понимание того, о чем и для чего говоришь, проживание образа. То, что выразил в своей системе Станиславский, изучавший работу артистов Малого театра.
Наши традиции состоят еще и в том, что в коридорах у нас не кричат - тишина. Что не только в зрительской части, но и в закулисье Малого всегда чистота. Я сорок восемь лет работаю в Малом театре и большую часть из них готовлюсь к спектаклям в этой старинной, уютной гримуборной, где до меня находилась Дарья Васильевна Зеркалова. Мы почитаем и сохраняем этот дом. Сохраняем уважительное отношение к нашим мастерам. Молодежь здоровается с нами, вставая, так, как мы здоровались с нашими предшественниками. И все вместе это создает атмосферу, которая переносится на сцену.
«ПГ»: Вам когда-нибудь в жизни приходилось играть то, чего не хочется?
Э.Б.: Приходилось. Я очень горевала по этому поводу, но в театре существует дисциплина. Если мне не давали в данной роли делать то, что я считала обязательным, я требовала, чтобы мне разрешили. А если жестко не разрешали, я заболевала или уходила.
Считаю, что наша профессия - прекрасная, но опасная. Мы рискуем собственным здоровьем. Работаем и когда устали, и когда больны. Работаем против собственной воли. Не спим по ночам, когда чего-то не получается. Но эта служба по душе, не потому что мы отрабатываем зарплату. А отпуск - это для меня несчастье, тоскую по сцене, по работе. Сейчас, когда прошли годы, я мало играю. Может быть, меня уже берегут, может быть, больше и не должна, но мне все время хочется работать.
«ПГ»: Элина Авраамовна, у вас, наверное, часто спрашивают, как вам удается сохранять такую прекрасную форму. Не считаете ли вы, что сцена Малого театра помогает вам оставаться молодой? Говорят ведь, что она лечит, что, когда выходишь на сцену, пропадают боли...
Э.Б.: Мне трудно сказать... Я стараюсь себя держать в форме, потому что я хочу работать. Но я думаю, что помогает энергия, которую приносят зрители из зала.
БЕСЕДОВАЛА ТАТЬЯНА СЕМАШКО
«Парламентская газета», 14.09.2006
Дата публикации: 14.09.2006
В МАЛОМ ТЕАТРЕ НЕ РАБОТАЮТ. ЕМУ СЛУЖАТ
Наша собеседница - одна из самых ярких звезд на небосклоне не только Малого театра, но и всего современного театра и кинематографа Элина БЫСТРИЦКАЯ.
«ПГ»: Элина Авраамовиа, как вы пришли в Малый театр? Так сложились жизненные обстоятельства или вы мечтали о том, чтобы здесь работать?
Э.Б.: Это была моя многолетняя мечта. Впервые я увидела Малый театр на гастролях в Киеве. Тогда я училась на украинском факультете Киевского театрального института и подумала, что мне надо работать в русском театре. Подумала, что, может быть, когда-нибудь я окажусь в Москве и мне удастся еще раз посмотреть спектакли этого театра. О большем даже не мечтала. И только после «Тихого Дона», сыграв Аксинью и получив известность в стране, рискнула позвонить директору Малого Михаилу Ивановичу Цареву и попросить принять меня.
Я была на договоре полтора года, до премьеры. (Пьеса очень долго репетировалась.) И когда художественный совет посмотрел, то, как мне рассказали, Александра Александровна Яблочкина сказала: «Я поняла все, что она говорит. Надо брать». Мне тогда подумалось: «А как было не понять? Я ведь нормально разговариваю...» Я ведь тогда не знала, что означает в Малом театре понимать, что говорит актер. Это была высочайшая похвала. С тех пор я здесь и работаю.
«ПГ»: Вы были уже известной киноактрисой, и, наверное, чтобы работать в театре, вам пришлось от чего-то отказываться в кино да и вообще чем-то жертвовать в жизни?
Э.Б.: Многократно. В Малом театре не работают. Малому театру служат. У меня были большие потрясения в жизни, и это не могло не сказываться на работе. Мы репетировали спектакль к столетию Ленина - «Признание» по книге Саввы Дангулова «Дипломат». Я знала, что умирает отец, и не могла к нему по ехать. Помню, как во время вечерней репетиции в театр позвонила сестра и сказала, что все произошло. У меня текли слезы (я даже не знала об этом), и режиссер предложил закончить репетицию. Но я сказала: «Нет, нет, мы репетируем, а завтра я уеду на похороны».
Был у меня и другой случай в жизни. Во время гастролей в Ленинграде (я играла Глафиру в «Волках и овцах») на сцене под половиком оказалась выемка. Я на эту выемку попала (роль была легкая, прыгучая), подвернула голеностоп и порвала связку. Дали занавес я сижу на полу. На уколах, на обезболивании хлорэтилом доиграла спектакль. Получилось так, что я вынуждена была сыграть еще два спектакля с этой травмой. После этого одиннадцать месяцев мучений, операция, и за это время все мои роли были отданы дублершам. Для меня это была потеря.
«ПГ»: Элина Авраамовна, а ведь Малый театр называют актерским, принято считать, что режиссура здесь на втором плане. Что это значит для актера, что значит для вас?
Э.Б.: У нас нет жесткой режиссуры. Наши актеры всегда привносят в роль, в спектакль что-то свое. И ее ли режиссер достаточно тонкий и глубокий, если он ощущает и понимает, что такое Малый театр, то он им помогает. Ведь актеру очень важно, чтобы то, что он захотел сделать, заметили, поняли, а иногда даже и похвалили. Я думаю, что был период, когда в Малом театре вырастали режиссеры из актеров. Поэтому он считается актерским.
«ПГ»: Малый театр в нашем представлении - хранитель традиций. Какие традиции он хранит сегодня?
Э.Б.: Эта формула «хранитель традиций» долгое время трактовалась как архаика. Это не так. Наши традиции: чистая русская речь, понимание того, о чем и для чего говоришь, проживание образа. То, что выразил в своей системе Станиславский, изучавший работу артистов Малого театра.
Наши традиции состоят еще и в том, что в коридорах у нас не кричат - тишина. Что не только в зрительской части, но и в закулисье Малого всегда чистота. Я сорок восемь лет работаю в Малом театре и большую часть из них готовлюсь к спектаклям в этой старинной, уютной гримуборной, где до меня находилась Дарья Васильевна Зеркалова. Мы почитаем и сохраняем этот дом. Сохраняем уважительное отношение к нашим мастерам. Молодежь здоровается с нами, вставая, так, как мы здоровались с нашими предшественниками. И все вместе это создает атмосферу, которая переносится на сцену.
«ПГ»: Вам когда-нибудь в жизни приходилось играть то, чего не хочется?
Э.Б.: Приходилось. Я очень горевала по этому поводу, но в театре существует дисциплина. Если мне не давали в данной роли делать то, что я считала обязательным, я требовала, чтобы мне разрешили. А если жестко не разрешали, я заболевала или уходила.
Считаю, что наша профессия - прекрасная, но опасная. Мы рискуем собственным здоровьем. Работаем и когда устали, и когда больны. Работаем против собственной воли. Не спим по ночам, когда чего-то не получается. Но эта служба по душе, не потому что мы отрабатываем зарплату. А отпуск - это для меня несчастье, тоскую по сцене, по работе. Сейчас, когда прошли годы, я мало играю. Может быть, меня уже берегут, может быть, больше и не должна, но мне все время хочется работать.
«ПГ»: Элина Авраамовна, у вас, наверное, часто спрашивают, как вам удается сохранять такую прекрасную форму. Не считаете ли вы, что сцена Малого театра помогает вам оставаться молодой? Говорят ведь, что она лечит, что, когда выходишь на сцену, пропадают боли...
Э.Б.: Мне трудно сказать... Я стараюсь себя держать в форме, потому что я хочу работать. Но я думаю, что помогает энергия, которую приносят зрители из зала.
БЕСЕДОВАЛА ТАТЬЯНА СЕМАШКО
«Парламентская газета», 14.09.2006
Наша собеседница - одна из самых ярких звезд на небосклоне не только Малого театра, но и всего современного театра и кинематографа Элина БЫСТРИЦКАЯ.
«ПГ»: Элина Авраамовиа, как вы пришли в Малый театр? Так сложились жизненные обстоятельства или вы мечтали о том, чтобы здесь работать?
Э.Б.: Это была моя многолетняя мечта. Впервые я увидела Малый театр на гастролях в Киеве. Тогда я училась на украинском факультете Киевского театрального института и подумала, что мне надо работать в русском театре. Подумала, что, может быть, когда-нибудь я окажусь в Москве и мне удастся еще раз посмотреть спектакли этого театра. О большем даже не мечтала. И только после «Тихого Дона», сыграв Аксинью и получив известность в стране, рискнула позвонить директору Малого Михаилу Ивановичу Цареву и попросить принять меня.
Я была на договоре полтора года, до премьеры. (Пьеса очень долго репетировалась.) И когда художественный совет посмотрел, то, как мне рассказали, Александра Александровна Яблочкина сказала: «Я поняла все, что она говорит. Надо брать». Мне тогда подумалось: «А как было не понять? Я ведь нормально разговариваю...» Я ведь тогда не знала, что означает в Малом театре понимать, что говорит актер. Это была высочайшая похвала. С тех пор я здесь и работаю.
«ПГ»: Вы были уже известной киноактрисой, и, наверное, чтобы работать в театре, вам пришлось от чего-то отказываться в кино да и вообще чем-то жертвовать в жизни?
Э.Б.: Многократно. В Малом театре не работают. Малому театру служат. У меня были большие потрясения в жизни, и это не могло не сказываться на работе. Мы репетировали спектакль к столетию Ленина - «Признание» по книге Саввы Дангулова «Дипломат». Я знала, что умирает отец, и не могла к нему по ехать. Помню, как во время вечерней репетиции в театр позвонила сестра и сказала, что все произошло. У меня текли слезы (я даже не знала об этом), и режиссер предложил закончить репетицию. Но я сказала: «Нет, нет, мы репетируем, а завтра я уеду на похороны».
Был у меня и другой случай в жизни. Во время гастролей в Ленинграде (я играла Глафиру в «Волках и овцах») на сцене под половиком оказалась выемка. Я на эту выемку попала (роль была легкая, прыгучая), подвернула голеностоп и порвала связку. Дали занавес я сижу на полу. На уколах, на обезболивании хлорэтилом доиграла спектакль. Получилось так, что я вынуждена была сыграть еще два спектакля с этой травмой. После этого одиннадцать месяцев мучений, операция, и за это время все мои роли были отданы дублершам. Для меня это была потеря.
«ПГ»: Элина Авраамовна, а ведь Малый театр называют актерским, принято считать, что режиссура здесь на втором плане. Что это значит для актера, что значит для вас?
Э.Б.: У нас нет жесткой режиссуры. Наши актеры всегда привносят в роль, в спектакль что-то свое. И ее ли режиссер достаточно тонкий и глубокий, если он ощущает и понимает, что такое Малый театр, то он им помогает. Ведь актеру очень важно, чтобы то, что он захотел сделать, заметили, поняли, а иногда даже и похвалили. Я думаю, что был период, когда в Малом театре вырастали режиссеры из актеров. Поэтому он считается актерским.
«ПГ»: Малый театр в нашем представлении - хранитель традиций. Какие традиции он хранит сегодня?
Э.Б.: Эта формула «хранитель традиций» долгое время трактовалась как архаика. Это не так. Наши традиции: чистая русская речь, понимание того, о чем и для чего говоришь, проживание образа. То, что выразил в своей системе Станиславский, изучавший работу артистов Малого театра.
Наши традиции состоят еще и в том, что в коридорах у нас не кричат - тишина. Что не только в зрительской части, но и в закулисье Малого всегда чистота. Я сорок восемь лет работаю в Малом театре и большую часть из них готовлюсь к спектаклям в этой старинной, уютной гримуборной, где до меня находилась Дарья Васильевна Зеркалова. Мы почитаем и сохраняем этот дом. Сохраняем уважительное отношение к нашим мастерам. Молодежь здоровается с нами, вставая, так, как мы здоровались с нашими предшественниками. И все вместе это создает атмосферу, которая переносится на сцену.
«ПГ»: Вам когда-нибудь в жизни приходилось играть то, чего не хочется?
Э.Б.: Приходилось. Я очень горевала по этому поводу, но в театре существует дисциплина. Если мне не давали в данной роли делать то, что я считала обязательным, я требовала, чтобы мне разрешили. А если жестко не разрешали, я заболевала или уходила.
Считаю, что наша профессия - прекрасная, но опасная. Мы рискуем собственным здоровьем. Работаем и когда устали, и когда больны. Работаем против собственной воли. Не спим по ночам, когда чего-то не получается. Но эта служба по душе, не потому что мы отрабатываем зарплату. А отпуск - это для меня несчастье, тоскую по сцене, по работе. Сейчас, когда прошли годы, я мало играю. Может быть, меня уже берегут, может быть, больше и не должна, но мне все время хочется работать.
«ПГ»: Элина Авраамовна, у вас, наверное, часто спрашивают, как вам удается сохранять такую прекрасную форму. Не считаете ли вы, что сцена Малого театра помогает вам оставаться молодой? Говорят ведь, что она лечит, что, когда выходишь на сцену, пропадают боли...
Э.Б.: Мне трудно сказать... Я стараюсь себя держать в форме, потому что я хочу работать. Но я думаю, что помогает энергия, которую приносят зрители из зала.
БЕСЕДОВАЛА ТАТЬЯНА СЕМАШКО
«Парламентская газета», 14.09.2006
Дата публикации: 14.09.2006
Художественный руководитель Малого театра — народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
