Новости

«Звуковой архив Малого театра»

СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ» Б.ВАСИЛЬЕВА

Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…

Сцена из первого действия (3,5 Мб)

Ковалев — М.Жаров

Комиссар – В.Хохряков

Комментарий Е.Н. Гоголевой.

Ю.А.Дмитриев
Из книги «Академический Малый театр. 1941-1995»

«Самый последний день» Б.Васильева

Большой успех имел спектакль «Самый последний день», пошедший в 1974 году, прежде всего благодаря исполнению М.Жаровым роли младшего лейтенанта милиции, участкового инспектора Ковалева.

Основой для пьесы послужила повесть Б.Васильева, впервые опубликованная в журнале «Юность». Инсценировку осуществил сам автор. Ставил спектакль Б.Равенских, оформлял В.Шапорин.

Жаров так писал об этой своей работе: «Я очень люблю роль участкового инспектора, младшего лейтенанта милиции Ковалева. Борьба за человека — так я определяю суть этого характера. Борьба за то, чтобы люди каждый свой день жили с высокой нравственной отдачей» (Жаров М. Самый последний день. — «Сов. культура», 1974, 25 сент.). И в беседе с журналистом Жаров сказал: «Для моего героя его милицейская форма — могучее оружие борьбы за человека» (См.: Львова Т. Спектакль воспитывает. — «Сов. культура», 1974, 25 сент.).

Утром милицейские наряды отправлялись на задание, играл оркестр, и младший лейтенант отдавал честь. «И стоял Семен Митрофанович, приложив руку к козырьку, в этой патетической сцене нет ничего придуманного, что могло быть, окажись на месте Жарова актер иного склада» (Зись А. Михаил Жаров. — «Театр», 1982, № 10, с. 92).
Вот он, немолодой человек, выходил из глубины сцены к рампе; снимал фуражку и платком вытирал лоб. Сегодня у него последний день службы. С завтрашнего дня он пенсионер. Позади трудная жизнь: участие в войне, связанная со многими опасностями милицейская служба. Теперь есть мечта: уехать в деревню и там, на лоне природы, нет — не отдыхать, а заняться сельским хозяйством, привлечь к себе тех, кто нуждается в помощи, чтобы они нашли свое место в жизни.

Но пока надо обходить участок. А на нем и беспутная, экзальтированная, связавшаяся с преступным миром Алка (Т.Торчинская), и желчный склочник-пенсионер Бызин (Е.Весник), и безвольная, растратившая жизнь на кутежи вдова профессора Агнесса Павловна (И.Ликсо), и отчаявшаяся от беспробудного пьянства мужа Вера Кукушкина (О.Чуваева), и живущая в тяжелом горе (у нее на фронте погибли сыновья) Мария Тихоновна (Т.Панкова), и пропивающий свой талант и сам перед собою оправдывающийся Леонтий Саввич (П.Константинов). Со всеми ними встречался участковый, говорил, спорил, убеждал, жалел. И чем дальше развивалось действие, тем больше зрители убеждались, какой перед ними хороший, сердечный человек. Все это умение — передать сердечность, заинтересоваться каждым человеком — составляло достоинство игры Жарова. В свой последний служебный день он обходил квартиры, в этом заключалось главное содержание спектакля. Немолодой человек, с чуть сутулой спиной, в мундире, от долгой носки потерявшем форму, приобретшем будничность, с негромким голосом и внимательным взглядом. Он любил людей, это составляло главную суть его характера. Старая женщина не хочет уезжать из хибарки и тем самым мешает строительству новых домов. Она представляется упрямицей и только участковому признается, что отсюда, из этого домишки, ушли на фронт четыре ее сына и ни один не вернулся. Ковалев низко кланяется этой женщине. А прийдя в квартиру к анонимщику Бызину, спокойно и жестко называет статьи уголовного кодекса, связанные с клеветой.
И все время ощущалсь, что это последний день: «и в молчаливой сосредоточенности, и в переходах по сцене, и в преувеличеннно хвалебных речах, связанных с деревенской жизнью, и в том, как он будет слушать песни о белых журавлях, и в том, как он надвигал фуражку, чтобы никто не заметил его волнения» 9 Рыжова В. Михаил Жаров. — В сб.: Мастера искусства — Герои Социалистического Труда, с. 156).

Но только тогда он ощутил покой, когда решил взять с собою в деревню Веру Кукушкину и ее сына.

А в конце дня Ковалев вступал в схватку с бандитами. Его убивали, и здесь, кажется, режиссер, с его склонностью к эффектам, совершал ошибку. В мягкий, лирический спектакль он вставлял совсем не вписывающуюся в него сцену: Ковалев, уже убитый, продолжал стоять на мосту, освещенном прожекторами, как памятник самому себе. А сцена при этом вращалась. Какая-то в этом заключалась режиссерская бестактность.
И еще одна замечательно сыгранная в этом спектакле роль — комиссара милиции, ее исполнителем был В.Хохряков. Он выступал как своеобразный комментатор жизни Ковалева. «Хохряков наделял роль такой личностной значительностью, таким пафосом обобщений, что образ по существу эпизодический, становился вровень с центральными» (Лейкин Н. День, как жизнь. — «Театр, жизнь», 1972, № 11, с. 18).

Из числа других персонажей назовем Валерия (В.Езепов). В нем наглая сытость, жестокий эгоизм перешли в разнузданность. Такой человек, как Ковалев, мешал ему не потому, что тот милиционер, а потому, что он утверждал иные нравственные принципы. И удар кастетом, который он наносил Ковалеву, — это не просто убийство человека, а расправа с высокими и благородными идеями.

Конечно, спектакль можно было упрекнуть в известной сентиментальности, излишней идеализации главного героя, сказать, что его характер приукрашен. Но при всех условиях спектакль утверждал высокие идеалы и благодаря этому воспитывал зрителей, возбуждал у них добрые чувства. А это всегда составляло одну из самых значительных традиций Малого театра.