Новости

ГОРДОСТЬ И СОВЕСТЬ РУССКОГО ИСКУССТВА

К 95-летию народного артиста СССР Евгения Самойлова

ЕВГЕНИЙ Валерианович Самойлов. Звезда советского кино 30-40-х годов. Талантливый актер, замечательный мастер сцены. Он вошел в душу и сердце зрителя прежде всего своими яркими, незабываемыми экранными образами. Фильмы «Щорс», «Светлый путь», «Сердца четырех», «В шесть часов вечера после войны», «Зачарованная Десна», в которых участвовал Самойлов, любили, смотрели, затаив дыхание. Их ждали в сельских клубах, заводских и фабричных домах культуры, в воинских частях и на кораблях... Для Евгения Валериановича искусство и нравственность были едины. Вот что о нем сказал художественный руководитель Государственного академического Малого театра народный артист СССР Юрий Соломин:

- Сейчас легко разбрасываются словами «великий артист». Достаточно несколько раз мелькнуть на телеэкране (чем неприличнее, тем лучше!) - и уже великий. Но подлинно великие есть. И один из них - Евгений Валерианович Самойлов. Он - живая история нашего искусства, его гордость и совесть.

Евгений Самойлов не раз вспоминал:
- Почти 70 лет я снимаюсь в кино, и сводила меня судьба в деле со многими достойными и талантливыми кинорежиссерами. Но тех, кому могу поклониться до земли, только трое. Такого кино, какое создавали они, по-моему, уже больше не будет.
Первым я назову прежде всего Александра Петровича Довженко. Его философские высказывания, его поэтические размышления открыли мне, актеру тогда молодому, но уже познавшему театральные искания Мейерхольда, совершенно иной мир. И я устремился в этот мир, полный высоких чувств и романтических образов. И мен -но встреча с Александром Петровичем во многом определила мою артистическую карьеру на несколько десятилетий вперед.

- Помнится, - продолжал Самойлов, - снимался фильм «Щорс». Уже отснято пять частей. Однако Довженко был недоволен главным исполнителем. По всей Москве и на периферии искали другого Щорса. Помощник Довженко по режиссерской части Бодик как-то обратился ко мне:
- Мы вас хотим попробовать...

Я, конечно, слышал, кто такой Щорс. Для меня это была фигура героическая, легендарная. К тому времени я посмотрел картину «Чапаев». Восхищен был ею. Она очень проста по восприятию, но неимоверно сильна по сущности. Но как же было мне не поехать и не попробоваться на роль такого героя?

Сразу же после Павки Корчагина, весь еще жаркий от этой работы, Евгений Самойлов едет в Киев пробоваться на Щорса. И все, что он приобрел, работая над образом Корчагина, над его внутренней героической сущностью, над его революционной целеустремленностью, как нельзя лучше подошло для Щорса.
- Я только выучил монолог, - заметил Самойлов, - который мне дали, прочел на пробе - Довженко тотчас меня утвердил. Я был несказанно горд и рад, что снимался в главной роли красного командира, героя революции.

Довженко рассказывал, что кинофильм он создавал по заданию самого Сталина, который хотел, чтобы эта картина по-своему восславила культуру украинского народа - песни, танцы, красоту природы и характеров.
Когда Сталин посмотрел фильм «Щорс», он пригласил к себе Довженко. Они долго беседовали, гуляли по ночной Москве.

- Хорошо, - сказал Сталин, - что есть русский Чапаев. Теперь ваш фильм хорошо показывает украинского Чапаева - Щорса.
- Картина получилась высокохудожественной, - похвалил Сталин. - Она не только от Сталина исходила - она была у Александра Петровича, большого художника в душе. Что касается самого Щорса, то он был необыкновенно смел, не боялся смерти. Очень жаль, что его не стало в расцвете сил. Ему еще не исполнилось и двадцати четырех лет.

В Киеве стоит памятник легендарному герою. Щорс на коне. Самойлову не раз говорили друзья:
- Смотри, как на тебя похож... Видимо, это шло от фильма - ведь все, кто его смотрел, представляли Щорса через запечатленный образ...
Помнится, с большим интересом мы, школьники, смотрели фильм о Щорсе, восхищались его отвагой и мужеством, затаив дыхание, слушали о нем песню:
Голова обвязана,
Кровь на рукаве,
След кровавый стелется
По сырой траве...
В голоде и холоде жизнь
его прошла,
Но недаром пролита
Кровь его была...

- До глубины души обидно, - глубоко вздохнув, сказал Евгений Валерианович, - что за последнее время на моих героев вылили море грязи, обрушили горы клеветы. Но мои герои чисты, клевете неподвластны.
Как-то смотрел передачу о Щорсе -из коварно придуманного цикла «Киноправда». Прежде чем пустить на экран фильм Довженко (дабы не оказал на зрителей вредного влияния!), собравшиеся в студии занимались нелепейшим делом - накладывали ситуации художественного произведения на «реальные» факты и фактики. Хотелось крикнуть: «Господа! Как же можно? Ведь вы говорите о кинопоэме! Судите ее, пожалуйста, по законам искусства».

Однако нет для подобных «судий» никаких законов. Ну а «принцип» один: все средства хороши. Вот и пускаются во все тяжкие.
То объявляют, что Щорс не в бою погиб, а был застрелен своим же комиссаром. А в одной украинской газете еще хлеще выдают:
«Щорса-то не було!»

А может, думаю, и в самом деле кто-то просто не в состоянии представить, что был такой красивый 24-летний, добровольно отдавший молодую свою жизнь не в разборке при дележе награбленного и даже вообще не за себя, а за других.
- Вторым в свой режиссерский ряд, -подчеркнул Самойлов, - я ставлю Ивана Александровича Пырьева, темпераментного, боевого, а для актеров - поистине отца родного. В начале 1944 года, в самый разгар Великой Отечественной войны, в холодных павильонах «Мосфильма» мы снимали лирическую картину «В шесть часов вечера после войны». Поразительно! До Берлина было еще далеко, а Пырьев предугадывает, предвосхищает время. Он счастливо пророчит, что долгожданный праздник Великой Победы придет к нам весной, когда фронтовики снимут шинели и, сверкая боевыми наградами на парадных мундирах, будут дарить букеты сирени женам и невестам, встречающим их в нарядных легких платьях, и озарится огнями салюта мирное вечернее небо над Кремлем. Предвидение великого художника - вот как я определяю финал музыкальной мелодрамы «В шесть часов вечера после войны», вышедшей на экраны страны в 1944 году.

- Фильм «В шесть часов вечера после войны», - особая страница моей творческой жизни, - говорил Самойлов. - Мои друзья М. Ладынина, И. Любезнов, В. Гусев, Т. Хренников не жалели ни сил, ни времени для создания картины. Работали мы старательно. Эта тема нас сильно волновала и вдохновляла...

- А третьим режиссером большого масштаба, такой же самоотдачи, столь же наполненного любовью к народу сердца, - добавил Евгений Самойлов, - является для меня Сергей Федорович Бондарчук. Взяться за экранизацию «Войны и мира» - ведь это же подвиг.

Когда я вспоминаю о Бондарчуке, у меня возникают прямые ассоциации с Александром Петровичем Довженко. На мой взгляд, творческие почерки этих художников чрезвычайно близки, и думается мне, что, несмотря на разницу в возрасте, они - родственные души.
О своем восхищении искусством Довженко и о том, как высоко он ценит мою работу в его фильме «Щорс», Бондарчук говорил мне в первые же дни нашего знакомства. Вели мы свои беседы в маленьких перерывах между съемками у режиссера Игоря Савченко, к которому я, как всегда, с удовольствием пришел на площадку, чтобы сыграть небольшую роль революционного демократа Спешнева в картине «Тарас Шевченко». С Игорем Андреевичем Савченко мы стали добрыми товарищами еще в 1936 году - тогда в его кинокомедии «Случайная встреча» состоялся мой кинематографический дебют. А в ту пору, на рубеже 50-х, Савченко был захвачен своей новой постановкой, образом великого Кобзаря, и, конечно, очень трепетно относился к исполнителю главной роли. Бондарчук был прекрасен в образе Шевченко! Глядя на него, общаясь с ним, я радовался: вот он, по-настоящему талантливый сын украинской земли, впитавший в себя ее теплоту и щедрость. Еще он мне понравился как личность - серьезный, немногословный, деликатный человек. Вот так и началась наша бескорыстная мужская дружба.

Когда мне говорят: «Любил вас Бондарчук», - я отвечаю: «Так и я его любил». Правда, мы никогда в этом друг другу не признавались. При встречах не обнимались, не целовались. Сейчас, поглядишь, в Госдуме целуются, в академическом Малом театре, где я играю вот уже более тридцати пяти лет, тоже все целуются, а за спиной, бывает, чего только не выделывают. У нас же с Сергеем - только крепкое мужское рукопожатие. Наше личное общение я бы определил двумя словами -мужественность и искренность.

- Помню, с каким тяжелым чувством и радостью от предстоящей встречи, -вспоминал Самойлов, - летел я к Сергею Бондарчуку в киноэкспедицию на Дон, чтобы сыграть эпизод в картине «Они сражались за Родину». Я играл полковника Марченко, командира дивизии. Сергей Федорович добивался от меня трагических нот, напоминал мне, какой режиссерски чувствует этого полковника и что я должен в его небольшом монологе выразить, что в него вложить.

Вот я - в половину лица забинтованный, преклонивший колено перед знаменем, полковник Красной Армии, а вот они - уцелевшие в неравном бою и сохранившие полковое знамя простые русские ребята...

- Солдаты! Родина никогда не забудет ни подвигов ваших, ни страданий, - говорит полковник Марченко. - Спасибо за то, что сохранили святыню полка - знамя...
Полковник явно волновался и не мог скрыть волнения. Выдержав короткую паузу, он заговорил снова: - Пусть враг временно торжествует, но победа будет за нами!.. Вы принесете ваше знамя в Германию!.. Да, советские солдаты дошли до Германии, штурмом взяли Берлин и водрузили Знамя Победы над рейхстагом.

- В советскую пору кино было великое. Оно делало людей патриотами, высоконравственными. А сейчас кино меня не радует, - с грустинкой сказал Евгений Валерианович. - Да и чему радоваться? Пошлость, драки, кровь, сплошной стриптиз на экране. Сегодняшнее кино и телевидение не воспитывают молодежь, а развращают.
Искусство поднимало людей выше, делало чище, красивее. Я это совершенно четко ощущал, когда играл Олега Кошевого, Гамлета у Охлопкова, Щорса у Довженко, командира-артиллериста в фильме Пырьева «В шесть часов вечера после войны».

- Не сочтите мои размышления за стариковское брюзжание, - как бы подытожил Самойлов, - но, думается, я имею право огласить свое мнение. В нынешнее время молодые актеры научились играть только сыщиков. Ведь другой-то материал им не предлагается! Как такому менту-сыщику дашь Пушкина? Или Толстого? Или Достоевского? Что он будет с ними делать? Бесконечные или сыщики, или воры в законе. И еще голые девицы. Ну и как такая исполнительница сможет стать Наташей Ростовой? Или даже Мариной Мнишек? Происходит актерская деградация. Понимают ли те, кто рвется играть в фильмах про бандитов и сыщиков, что они выбрали профессию, принадлежащую культуре?

16 апреля народному артисту СССР Евгению Валериановичу Самойлову исполнилось бы 95 лет.

Автор: А. ЕГОРОВ.
Источник: Ветеран
Дата: 10.04.2007