Новости

«Листая старые подшивки»

«БРЕМЯ» ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

В исполнительской манере народной артистки РСФСР Нелли Корниенко есть что-то необычное. Это делает встречи с ней на телеэкране яркими и запоминающимися.

Когда в фильме-спектакле Малого театра «Средство Макропулоса» (по К. Чапеку) в роли Эмилии Марти появляется Нелли Корниенко, создается ощущение, что на вас повеяло холодом.

И если бы в телеварианте спектакля не был вмонтирован кадр, наглядно воплощающий тайну Эмилии — возникающие на экране старческие глаза, обрамленные сеточкой морщин, привидившиеся Грегору на молодом лице знаменитой певицы,— впечатление, что в этой женщине есть что-то от оборотня, что она несет в себе какую-то загадку, не было бы менее ощутимым. Оболочка тайны, окутывающая ее героиню, зримо воплощается актрисой в той отчужденности, которая присутствует во всех поступках Эмилии, несмотря на всю ее кажущуюся активность. Душевная опустошенность этой прожившей на земле триста тридцать семь лет женщины проявляется в ее усталой пластике, апатичной самоиронии и снисходительной иронии по отношению к окружающим, неспособным приблизиться к ее пониманию бессмысленности всего iсущего. Обладание тайной долголетия дало Эмилии ощущение собственной исключительности, хотя, как она сама прекрасно понимает, не Сделало ее счастливой.

На протяжении спектакля мы видим Эмилию, как именует себя гречанка Элина Макропулос, очень разной. В ней словно проступают черты обликов других женщин — всех этих Эллен Мак-Грегор, Эльз Мюллер, Екатерин Мышкиных, которыми она была. Как будто, живя под разными именами, она прожила и разные судьбы. Холодная изысканная красавица Эмилия может вдруг стать грубой, как уличная девка. Загадочная и непостижимая, она при встрече с Гауком становится узнаваемой и вульгарной, как настоящая цыганка. То в ее отношении к Бертику, как ласкательно называет Эмилия одного из своих многочисленных потомков, Альберта Грегора, проскальзывает что-то напоминающее чувство материнства, то она цинично заявляет: «На кой черт мне было заботиться о своих детенышах!».

Эмилия куда более чувствительна к событиям столетней давности, чем к происходящему сегодня. Скорее по привычке, чем из подлинной суетности, выспрашивает она о впечатлениях от своего выступления, оставаясь равно безразличной и к восторгам, и к замечанию Грегора о том, что ее исполнение хотя и виртуозно, но слишком холодно. Так же равнодушно принимает она привычное восхищение своей красотой, отвечая ленивым кокетством на ухаживание поклонников, делая это автоматически, словно осуществляя какой-то давно наскучивший ритуал.

Собственное прошлое волнует ее гораздо больше, чем настоящее, Она вспыхивает искренним гневом, когда неуважительно отзываются о памяти Эллен Мак-Грегор; в общении с Гауком в ней оживают отголоски задорной веселости цыганки Евгении Монтес. Но эти редкие минуты волнения быстро сменяются обычной холодной апатией, так как в душе нынешней Эмилии царят лишь холод, безразличие и цинизм.

Обреченная средством Макропулоса, изобретением своего отца, на долголетие, потерявшая всякий интерес к жизни и тем не менее панически боящаяся смерти, готовая на любые ухищрения, лишь бы вновь завладеть утраченным рецептом, Эмилия сама все более и более начинает подспудно ощущать собственную душевную усталость и пустоту, в которых она признается в финале, вынужденная раскрыть свою тайну. И от ее невероятного, полного подлинной горечи признания вновь ощутимо повеет холодом пустоты, каким веет от заброшенных зданий, опустевших, но еще хранящих воспоминания о голосах людей, некогда их покинувших, при взгляде на которые рождается щемящее чувство Понимание бессмысленности жизни растраченный впустую, которое обнаруживает актриса в финале, делает ее героиню фигурой трагической.

Актриса подчеркивает обособленность своей героини, отчуждая ее в кругу прочих персонажей спектакля, «У вас, людей»,— говорит Эмилия, точно сама она не человек а существенной породы. И это у вас, людей звучит в ее уста тоскливо-одиноко.

Народная артистка РСФСР Нелли Корниенко часто появляется на телеэкране. В спектаклях Малого театра, в оригинальных телевизионных работах. Правда, последние в ее творческой биографии встречаются реже. Как правило, это — классика, современная западная драматургия или «иностранные» роли, как Тереза «В дне рождения Терезы» Г. Мдивани, (добавим, что виной тому своеобразие внешнего облика актрисы).

В телефильме «Скандальное происшествие в Брикмилле», поставленном коллегой Корниенко по театру народным артистом РСФСР Юрием Соломиным по пьесе английского драматурга Пристли «Скандальное происшествие с мистером Кэттло и миссис Мун», актриса сыграй главную женскую роль.

В миссис Мун, героине это фильма, есть нечто общее с долг жительницей Эмилией Марти — тоже живет как бы автоматически. Но если для Эмилии это привычно ставшая давно естественной форма существования, то для мисс Мун — всего лишь личина, которой она воспользовалась ради собственного спокойствия и нежелания быть иной в маленьком захолустном городке, который, по ее мнению, ничего лучшего и не заслуживает.

В скандальном происшествии с мистером Кэттлом миссис Мун сыграла фатальную роль. Важный чиновник, серьезный человек, он в один прекрасный день понял, что не может жить прежней «деловой» жизнью, почувствовал, что начинает превращаться в бездушный автомат. В нем вдруг проснулось по-детски радостное восприятие жизни, вызвавшее ужас и кривотолки в маленьком провинциальном городке, где каждому про каждого известно все. И кто знает, чем бы закончилась для него эта история, не возратился ли бы Джордж Кэттл «на круги своя», если бы он не встретил чопорную притворщицу миссис Мун, сумевшую понять его, полюбить и поддержать своей любовью,

И опять интересен первый выход Корниенко; эта строгая, «зашнурованная на все шнурки» дама, «забронированная» огромными очками, сразу же выделяется из ряда утренних посетителей мистера Кэттла. В ней есть, несмотря на ее видимую замкнутость и непроницаемость, что-то необычное, ощущается скрытая неординарность, позволившая мистеру Кэттлу разглядеть ее подлинную сущность. В миссис Мун есть внутреннее достоинство, замкнутая гордость, истинное благородство, «порода», которые не позволяют принять ее за совершенную рабу условностей и приличий. Чувствуется, что под «маской», в которой она существует как в замкнутой системе, есть иная — подлинная жизнь. И это настораживает нас с первого взгляда, подготавливая происходящую с ней в дальнейшем метаморфозу.

И вновь актриса умышленно обосабливает свою героиню в ряду прочих персонажей, акцентируя ее внутреннюю инородность окружающим, подчеркивая душевную близость с Джорджем Кэттлом.

Чувство собственного достоинства, столь притягательное в миссис Мун, присуще актерской индивидуальности Корниенко. Актриса всегда естественна, проста, в ней много подлинного благородства. Она никогда не кокетничает с публикой, не заискивает перед ней, пытаясь снискать ее расположение. В характере ее общения со зрителем много подлинного достоинства.

Одной из последних работ актрисы на телевидении стала роль Вишнёвской в телеспектакле «Доходное место», поставленном народным артистом СССР Михаилом Ивановичем Царевым.

Вишневская в исполнении Корниенко мягка, женственна, красива какой-то грустной трагической красотой. Но за этой внешней краткостью ощущается сильнейшее душевное напряжение, драма этой проданной в жены богатому старцу женщины. Она сама чувствует всю неуместность своего пребывания в доме мужа. Когда Вишневская сидит, откинувшись на спинку кресла, со взглядом, обращенным внутрь себя, совершенно отчужденная от всего происходящего, она становится похожей на какую-то диковинную экзотическую птицу, случайно залетевшую в этот дом и ставшую его пленницей.
В ее отношении к мужу нет чувства ненависти, это скорее полная безучастность человека, понимающего, что его жизнь безвозвратно загублена, но не считающего себя вправе сетовать. Вышневская интеллигентна, застенчива, в ней что-то так и осталось от робкой молоденькой девушки, отданной в жены старику. И хотя она давно уже не боится мужа, глядя на нее, можно легко представить, как нетрудно было в свое время поработить ее волю.

Свой обвинительный монолог актриса произносит почти спокойно, без злобы. Вышневская в первую очередь обвиняет себя. Говоря в финале спектакля; «Начинается расплата», она подразумевает, что для нее самой она началась значительно раньше. Вся ее жизнь в доме супруга — расплата за замужество без любви. Когда она вспоминает о том, как муж покупал ее любовь подарками, ее грустная усмешка обращена не столько к нему, сколько к самой себе, принимавшей эти дары и платившей за них ласками.

Ее полное душевное одиночество скрашивают только редкие посещения племянника мужа, Жадова, человека ей духовно близкого и глубоко симпатичного. Это впечатление внутренней обособленности Вышневской усиливается самой внешностью актрисы, яркой, выразительной, красивой, своеобразие которой подчеркивается на телевидении крупным планом.

Возможно, именно это своеобразие данных Нелли Корниенко и является одной из причин, по которым актриса значительно реже снимается в оригинальных работах, чем в фильмах-спектаклях Малого театра. Повседневный телевизионный экран, фокусирующий свое внимание на наиболее характерных чертах современника, требует от актера определенной «узнаваемости». В Нелли Корниенко этого нет, в ее исполнительской манере (хотя очень простой и естественной), так же как и в ее внешних данных, есть что-то необычное, даже изысканное. Актриса с достоинством несет «бремя» своей индивидуальности, которая, возможно, и делает наши встречи с ней не телеэкране более редкими, но зато всегда яркими и запоминающимися надолго.

Л. МИШИНА
«Телевидение радиовещание» №3, 1982 г.