Новости

ЮРИЙ СОЛОМИН: «ГОВОРИТЕ ПОМЕДЛЕННЕЕ!»

Завершение гастролей Малого театра

ФОТОГАЛЕРЕЯ


Удивительно, насколько спорными могут быть бесспорные вещи. Малый театр на первый взгляд – абсолютно бесспорен. Ну, не к чему придраться! Актеры – играют, и великолепно. Костюмы, декорации – выше всякой критики. Репертуар — «марочный», если не «коллекционный»: классика. Причем поставленная безо всяких «наворотов» из серии «а не засунуть ли нам Фигаро в телефонную будку», строго по тексту. Режиссура – виртуозная, практически «невидимая»: то есть все живет, трепещет, в умы и сердца проникает и никаких вам бьющих по мозгам «режиссерских находок», которые приходится разгадывать, как ребусы…

Тем не менее, отсутствие экспериментов в наше время, оказывается, уже воспринимается, как смелейший театральный эксперимент, и гастроли Малого вызвали в Новосибирске довольно бурные споры (как среди критиков, так и среди «рядового зрителя»), крутящиеся вокруг нескольких близких тем: «Мы живем в 21 веке, а Малый где?», «Это театр или музей?» и даже «Зачем современному зрителю смотреть Островского без купюр? Четыре часа – это много, не лучше было бы сделать полуторачасовую выжимку?».

Возможно, сказалась наша (города) молодость. Малый – старейший театр России, Новосибирск едва перевалил вековой рубеж и по сравнению с ним – дитя дитем. Естественно, вековым театральным (да и не только) традициям у нас взяться просто неоткуда. Так что визит Малого, похоже, был воспринят примерно так же, как 16-летний рокер воспринял бы 40-летнего музыканта академической школы: «Да ты, дед, отстал от жизни, ща так уже никто не играет!».

Художественного руководителя театра, народного артиста Юрия Соломина местная критика слегка задела. Или даже не слегка.

— Знаете, когда в старом городе строятся не новые районы, а какие-то отдельные дома – как это происходит в Москве, то город теряет свой облик. Я не против нового, но зачем сносить, уничтожать старое? У вас есть умные люди, которые пишут, что мы – музейный театр. А чем плох музей-то, елки-палки? Ну что же нам теперь, Третьяковку уничтожить? Русский музей, Пушкинский музей? Наверняка и у вас есть какой-то свой музей, который рассказывает об истории создания этого края. Ну и что теперь, разрушать? Да вы постройте новый и делайте там что хотите. Интересно, сколько он продержится. А мы снесем, потом почешем затылок и скажем: «Эх, твою душу мать, надо опять все начать сначала». Это же глупости!

Мы же не требуем, чтобы все были такими, как мы! Я всегда говорил: «Пусть цветут все цветы!». Да не трогайте нас! Вот у нас колонны, так нам что, спилить их, что ли? Пусть стоят! Они же никому не мешают, зато как красиво! Зато потом, когда будете водить каких-нибудь иностранцев, гордо скажете – а тут у нас ампир, тут модерн…

У Островского есть такая фраза, которую я сейчас вырываю из контекста: «Без театра нет нации». Любой. Под театром он, наверное, подразумевал и русский язык, и русскую речь, и драматургию, и музыку, и живопись… Драматический театр вбирает в себя очень много видов искусства, и это — культура нации.

Культура движется вперед по принципу театральной ремарки: «те же и Софья», новые персонажи приходят, а старые остаются (в отличие от науки, где констатация факта, что земля круглая автоматически отрицает гипотезу о том, что Земля плоская и стоит на трех китах). И нет никакого резона сбрасывать какого-нибудь Чехова с корабля современности лишь по той причине, что у нас уже есть Коляда. Увы, мы все чаще воспринимаем классическую драматургию (да и литературу вообще) как нечто устаревшее, поддающееся реанимации только в случае введения в тело спектакля чего-нибудь злободневненького, узнаваемого. Намекнуть на программу «за стеклом», всучить героям мобильники, одеть Ромео в прикид «а-ля Децл» или еще что-нибудь в этом роде. Малый идет другим путем, и достигает в деле актуализации классики потрясающих результатов. Как считает Юрий Соломин, «по одежке встречают только идиоты, текст слушать надо!». И действительно, к примеру, чеховская «Чайка» оказывается не просто современным, а злободневным произведением… будто написана она позавчера и лишь стилизована «под былое». Тут вам, кстати, и споры о «новой драматургии», и едкая критика нацпроекта «Образование» («А вы про учителей напишите! 23 рубля жалования, да и те не вовремя»), и некоторые переклички с романами Дарьи Донцовой…

— Для того, чтобы поставить современный спектакль, совсем необязательно переодевать Медведенко в джинсы и тельняшку, — говорит Юрий Соломин. — Вы знаете, какой смех сейчас вызывает реплика в Ревизоре «Гоголя», когда попечитель богоугодных заведений (то есть министр здравоохранения местного масштаба) говорит «Дорогих лекарств мы не употребляем. Простой человек если выживет, то и так будет жить»! Что может быть современней этой фразы? Или у Островского мне очень нравится: «Нас куда-то ведут. Мы куда-то идем». И их много очень, таких реплик. Собственно, из них у нас в театре и складывается решение спектакля – а оно должно исходить из замысла автора. Это мое мнение, я знаю, что оно не всем нравится, но мы живем, и есть зритель, который хочет это смотреть. Это искусство. Мы играем уже семь лет «Горе от ума» — и зал битком, и очень много молодежи и все удивляются: «Неужели это Грибоедов?» Там столько поговорок, которые вошли в наш обиход, и для зрителя это открытие.

Классика в Малом «оживает». Какая школьная программа, какая история литературы? Это же все наше, вот оно – здесь и сейчас. Кстати, массовые заявки от школьников на посещение «программных» спектаклей Малый не принимает: иначе, как говорит Соломин, взрослый зритель «теряет ощущение». Действительно, даже если школьники ведут себя тихо, в таких случаях возникает какое-то неуловимое чувство, что ты – на уроке, и по окончанию спектакля тебя вызовут к доске и заставят отвечать, что «Чацкий любит Софью, которая любит Молчалина, который любит Фамусова, который не любит ничего живого и прогрессивного» (© Ю. Ким).

И при той ситуации, которая сейчас творится у нас и с чтением, и с русским языком, нормы которого «плывут» под натиском заимствований, жаргона и т.д., спектакли Малого – это один из способов сохранить фундамент той самой «культуры нации».

— Ситуация сейчас складывается не в пользу сохранения русского языка. У нас с языком все благополучно, нас все время ставят в пример – даже те, кто критикует. Наши молодые актеры – все они по-русски говорят, все громко, не косноязычно. Почему? Потому что рядом есть мастера, которые следят за этим, буквально со школьной скамьи. А когда мы были молодыми – за нами следили.
Лет пять назад возникла ситуация, что надо было озвучивать очень много исторических документальных фильмов, я тогда этим занимался, а потом у меня уже не было времени. А через несколько лет звонит режиссер и говорит: «Помоги, пожалуйста, дай несколько актеров из вашего театра, надо озвучить один фильм». А у нас все заняты, мы уезжаем на гастроли, театров в Москве полно, и я не могу понять — в чем проблема? А оказывается, многих пробовали – и никто не может выговорить славянскую вязь. Оказывается, это не так просто.

Трудно выговорить и Островского – там музыка, музыка русской речи. А Чехов? Разве это не музыка? Но более современная, она на сто с лишним лет ближе к нам…
Сейчас наш язык стал быстрым, вот я ни разу не мог записать ни одного телефона, которые рекламирует нам телевидение. Это уже язык не наших родителей, дедушек и бабушек, а телевизионный язык. А русский язык — очень мелодичный, красивый. Островского быстро играть нельзя. Он напичкан поговорками точно так же, как Грибоедов. Может быть поэтому и был объявлен Год русского языка, чтобы сказать нам: вспоминайте, как говорили ваши отцы и деды. Остановитесь, подумайте, и говорите помедленнее!

И действительно. Если подумать: куда мы несемся, сломя голову? Может, лучше сесть под лампой, заварить чайку и спокойно, не спеша, внимательно перечитать, к примеру, Гоголя. Неужели это действительно Гоголь?
Невероятно.

Рина Каганова
Фото Андрея Шапрана

Культура СИ