Новости

ГАСТРОЛЬНЫЙ ГОЛОД

Худрук Малого театра Юрий Соломин: «Сегодняшние абитуриенты путают «Муму» с «Каштанкой»

Несколько лет тому назад, когда только зашла речь о грядущем 250-летии русского государственного театра, Владимир Путин встретился с художественными руководителями Малого и Александрийского театров. На этой встрече возникла идея больших гастролей - один театр отправится навстречу другому, через всю страну, чтобы встретиться где-то посреди России. Из этой затеи ничего не вышло, но Малый театр в этом году все-таки отправился на большие гастроли по России. По возвращении художественный руководитель театра Юрий Соломин встретился с корреспондентом «НГ».

- Юрий Мефодьевич, давайте начнем с той фантастической идеи - совместных гастролей Малого и Александрийского театров через всю Россию. Вы, как Несчастливцев со Счастливцевым, должны были встретиться между Керчью и Вологдой...

- Самое главное, что Путин поддержал и сказал, что это будет праздник не только двух театров, а вообще праздник русского театра... Не получилось. Но мы побывали в этом году в четырех крупнейших городах - Новосибирске, Тюмени, Кемерове, Екатеринбурге, а в сентябре еще поедем в Иркутск, где проходит фестиваль Вампилова. Мы с удовольствием поедем, хотя сентябрь у нас забит: киевские гастроли, потом фестиваль русского театра в Махачкале, где собираются русскоязычные театры со всех республик... У нас и эти-то гастроли не состоялись бы, если бы не появился спонсор в связи с 250-летием. Такого отношения к театру я давно не встречал. Когда мы переехали из Новосибирска в Кемерово, губернатор Тулеев вышел из отпуска на несколько дней, принял большую группу из театра. Глава Сбербанка Андрей Казьмин, пролетая мимо Екатеринбурга, заехал на наши гастроли.

- А сколько спектаклей вы возили?

- В Кемерове играли три: Островского «Правда - хорошо, а счастье лучше», «Чайку» и «Тайны мадридского двора». В Екатеринбурге и Тюмени еще и «Горе от ума».

- Ваши гастроли совпали по времени с набором в Щепкинское театральное училище. Вы же в этом году набираете с Ольгой Николаевной Соломиной. Большой конкурс?

- Сейчас идет третий тур - будет три третьих тура, уже прослушали 120 с гаком человек, с двух часов до одиннадцати. Многих было жалко, все-таки на третьем -туре люди уже представляют какой-то интерес для набора. А набрать нужно 25-30 человек. Таким образом, сам конкурс будет не таким уж большим - 4-5 человек на место... Сегодняшние ребятишки литературу знают пунктирно. Не знают, в каком веке жил Пушкин, а уж как его звали... Путают «Муму» с «Каштанкой», и это говорит о том, что в гуманитарные институты должны поступать не с единого экзамена. У нас-то его и нет, но те, кто разрабатывает этот единый экзамен, не понимают, что творческие вузы - это спецвузы. Я хорошо отношусь к Булгакову, но сейчас же все читают Булгакова, потому что посмотрели по телевизору, но не понимают, что Булгакова нужно читать, если твоя душа его понимает. Вот и начинаешь спрашивать: а что у тебя еще есть, и оказывается, что ничего нет. Музыкально - 25% двигаются плохо, не знают, что такое русский танец. У молодежи настолько забита человеческая органика, что иногда и те, кто приезжает из глубинки, не могут станцевать вальс или спеть русскую песню. А по идее, лучше нас этого никто не сделает...

- Сейчас назначен новый ректор Щепкинского училища -Борис Любимов. Понимаю, не вы его назначили, но все-таки какое-то напутствие вы могли ему сказать?

- Мы с Борисом Николаевичем очень давно знакомы. А в дружеских отношениях - с 88-го года. Прошли путь формирования Малого театра последние почти 20 лет, поэтому думаю, что он понимает, что я хочу. Он советует режиссера, я говорю: да. У нас единое понимание русского театра, театральной школы. Я очень рад, что он ректор. Хотя ничего плохого не могу сказать о предыдущем ректоре, мы работали в контакте, он оканчивал школу у того же педагога - у Веры Николаевны Пашенной. Но когда стал вопрос о смене, у меня было однозначное мнение, что это должен быть человек, близкий к театру. Малый театр ищет новое, но новое не значит все шиворот-навыворот... Мы ищем свою режиссуру. Сейчас вот мы договорились с Адольфом Шапиро. Как будто бы остановились на «Детях солнца».

- Очень хорошая пьеса.

- Я вообще считаю, что Горький - хороший драматург, уже почти забытый...

- А что с «Властью тьмы», которую вы начали репетировать?

- Пьеса хорошая, репетируем.

- Современная, с убийствами...

- Ну этот детектив мы играть не будем, хотя этот элемент будет сохранен. У Толстого написано два варианта одной сцены, только одной - убийство ребенка. Ее закрывали, запрещали, но сейчас же свобода... Но если изображать: «Ты его доской...» - «Но, мама, у него же косточки хрустят...» Это же человек должен как-то сказать. А в это время Митрич наверху говорит: «Тихо, я тебе сказку расскажу», -чтобы девчонка не сошла с ума. Человек, прошедший войну, непьющий, а в последнем акте он сорвался - надрался. И тогда после этой сцены - финал. Я не знаю, как получится. Как пойдут артисты...

- Я не понял - когда вы начинаете ставить спектакль, то еще не знаете, в какую сторону все вырулит?

- Очень многое зависит от структуры и органики актера. У меня играют совсем молодые. Алексей Фаддеев Никиту играет, Анисью - Инна Иванова, Екатерина Базарова - Акулину. Они в училище играли «Власть тьмы», ставила моя жена, а она прорабатывает все очень хорошо. Спектакль был очень хороший. Но эта сцена была вымарана, и слава Богу - не потянули бы. Мы сейчас сидим на тех кусках, которые не приходилось делать. Когда мы репетировали «Три сестры», я приболел и в сентябре был в Барвихе. Был хороший осенний день. После обеда включил телевизор, там показывают репетицию Товстоногова «Трех сестер». Я был как на мастер-классе. А потом, когда передача закончилась, при солнце начал идти дождь, и я слышу капли по железному подоконнику - кап, кап. Вышел на балкон и увидел громадные капли, и тогда у меня возник голос за кадром из чеховских записных книжек - что такое Россия и как с ней бороться. Почему-то на это новшество никто не обратил внимание. Девчонки там ничего не произносят, а резюме говорит автор, потому что так Чехов просил. Это настроенческая вещь, которую придумать нельзя... Честно говоря, я смотрю, что, например, итальянцы в «Пикколо» работают как-то без современных нововведений - и никто их за это не бьет. И французы в «Комеди Франсез» тоже работают безо всяких нововведений - и их никто не обвиняет, что они не ломают сцену. У нас же, наверное, это в характере: раз должно быть новое, значит, везде и у всех. Эти театры с колоннами, почему их надо уничтожать? Их не так много...

- Кстати, у вас будет ремонт?

- Ремонт идет. Делается сцена со всей ее машинерией, она очень старая.

- Ничего не уничтожат?

- Нет. Вот я смотрю спектакль «Лес» и вижу, что режиссер не понял, о чем написал Островский. А он написал об артистах, которые нищие, голодные, но, если надо, отдадут последние деньги. Один ловит птичек, потому что жрать хочет, второй говорит: «Хотел было пройти - тут у автора многоточие, - да, видимо, придется завернуть». Что в этих многоточиях? Думайте об этих многоточиях. У Островского актеры все время пьют - в «Без вины виноватых», в «Талантах и поклонниках», в «Лесе»... Почему они все время пьют? Потому что напряжение колоссальное. А из лекарств тогда была только валерьянка - Чехов говорил, выпейте валерьянки... И Мочалов надирался, когда ему надо было отключиться. Я помню, у меня бывали такие моменты, когда отключаешься вроде бы, в час лег, а в три уже проснулся и спать не хочется, лежишь, глядишь в потолок и думаешь... Я знаю, как трудно приблизиться к автору, знаю как актер, еще труднее режиссерам. Режиссеру хочется высказать свою концепцию, а я за то, чтобы понять, что написал автор, потому что он тоже написал концептуальное произведение. Следователь, когда расследует убийство, имеет массу вариантов, но правильный-то - один. Я за такую режиссуру.


Автор: Григорий Заславский
Источник: Независимая газета
Дата: 26.06.2007