Новости

С. МЕЖИНСКИЙ

СТАРИК ФЕЛИКС ГРАНДЕ

Из книги «Евгения Гранде. Постановка 1939 г.», М., 1939.

У каждого актера бывают роли, работа над которыми оставляет особенно глубокий след в его творческой биографии. Такой работой для меня явилась роль старика Феликса Гранде в инсценировке романа Бальзака «Евгения Гранде». Старик Гранде сразу же завладел всеми моими мыслями и чувствами и я, с большим трепетом, приступил к работе над ролью. Со страниц замечательного романа на меня глядел многогранный образ Феликса Гранде. Великий создатель этого образа — Бальзак щедро наградил его яркими красками, неожиданными психологическими переходами. Он насытил образ Феликса Гранде своеобразной остротой и обаянием сильной, действенной человеческой натуры. Имя Бальзака рождало по мне повышенное чувство ответственности, чувство особого волнения и подъема. Тень великого писателя как бы незримо присутствовала при вынашивании и рождении образа и заставляла меня быть особенно строгим в выборе средств для его воплощения.

Мировая литература знает много образов скупцов, людей одержимых болезненной страстью к золоту. Воспроизводя на сцене облик старика Гранде я старался выделить черты отличающие его от других подобных же образов мировой литературы — природный ум старика Феликса, его цепкость и изворотливость в коммерческих делах, его напористость и энергию. Гранде не только безумно влюблен в холодное сияние золота, в ласковый звон монет, являющийся для него лучшей мелодией в мире, но он умеет умножать свои золотые сокровища. Он делец, коммерсант. Всю силу своей энергии он умеет хитро и эффектно использовать, умеет быть безжалостным и жестоким в достижении намеченной цели.

Старик Гранде живет в золотом тумане, который заслонил от него все другие радости жизни. Золотой артериосклероз жестоко поразил организм бывшего бочара, изъел всю его душу, мысли, всю его жизнь. Ни болезнь единственного друга — жены, ни личная трагедия в жизни дочери, которую он любит, ничто не в состоянии рассеять золотого гипноза, во власти которого он находится и Гранде погибает на грудах своего золота, погибает рабом золотого тельца, который сожрал его жизнь, жизнь близких ему людей.

Старик Гранде не только сам болен золотой проказой, он все время старается этой чудовищной болезнью заразить и свою дочь Евгению. Он страстно мечтает о том, чтобы даже и после его смерти мешки с золотом продолжали свою химерическую жизнь, служа ему как бы надгробным памятником.

Моя встреча со стариком Гранде и процесс проникновения через этот образ в сокровенные глубины гениальных произведений Бальзака чрезвычайно обогатили меня творчески. Я благодарен своей актерской судьбе и за те радостные творческие муки и за ту волнующую тревогу, которые сопровождали меня в течение всей моей работы над этим образом.

Разумеется, литературный образ, характеристика которого дана на протяжении всего романа, где этот образ описывается в мельчайших деталях и подробностях, не может не отличаться от интерпретации этого же образа на театральных подмостках, где он живет в условиях господства жестких и непреложных законов сценического представления. Темп, ритм и пульс спектакля, его строгая хронометражность, заставляли остерегаться резонерства и медленных ритмов.

В условиях осуществления сценической переделки необходимо было ориентироваться на образ драматический, на своего рода сгусток, концентрат всего поведения персонажа. Нужно было в основу сценического образа положить стоящую за этим поведением жизненную идею образа и всего произведения в целом. Ибо, как мне казалось, сила и правда этого образа заключается в его познавательной сущности, а не только в назойливых приметах внешней характеристики.

Во время моей работы над образом старика Феликса роман Бальзака всегда лежал рядом с текстом роли. Я настойчиво вчитывался и вдумывался в каждую строчку романа, стараясь ввести себя в атмосферу происходящих событий, в эпоху. Я внимательно вглядывался в сомюрскую трагедию глазами советского художника, стремясь познать ее сущность, ее объективное, познавательное значение не только для современников Бальзака, но и для: нас, людей другого века.

Все мы, участники спектакля, оберегали свои роли и спектакль в целом от рыхлых темпов, от тягучих ритмов и слабого пульса, что по нашему мнению должно было, в условиях сценической интерпретации, помочь лучшему выявлению образов литературного произведения. Одним из примеров может служить сцена в 3-ем акте, когда старик Гранде узнает, что дочь отдала все свое золото возлюбленному. По роману старик Феликс не плачет над пропавшим золотом, но мы счастливо догадались усложнить «кривую» поведения Гранде, заставив его рыдать над пропавшим золотом и душить свою дочь. Мы правильно решили, что эти так же, как и многие другие сцены в этой переделке романа помогают выявлению остроты и динамичности страстей, гениально обрисованных Бальзаком в его произведении.

На каждом спектакле я стараюсь находить новые детали, характеризующие внутренний мир старика Гранде. Я всегда с хорошим творческим самочувствием влезаю в костюм Феликса Гранде, надеваю его старые, с толстой подошвой изношенные туфли, вглядываюсь в отражение его седой головы в гримировальном зеркале, и как с добрыми знакомыми встречаюсь на сцене со всеми персонажами, рожденными мощной фантазией великого французского писателя.

Образы, созданные Бальзаком дают актеру радостную возможность на каждом спектакле проникнуть и отыскивать в богатствах творений гениального художника все новые и новые драгоценные крупицы.