Новости

ВИКТОР КОРШУНОВ В ВОСТОЧНОЙ ГОСТИНОЙ ЖУРНАЛА «О’ГЕНКИ»

Глядя в оживленное лицо и слушая звучный голос Виктора Ивановича КОРШУНОВА - генерального директора Малого театра, народного артиста СССР, профессора кафедры актерского мастерства Высшего театрального училища им. М. С. Щепкина, невозможно поверить, что в ноябре ему исполнится 80 лет. Над тем, кто посвятил себя вечным ценностям искусства, время не властно: ведь на своем веку он успевает прожить сотни самых разных жизней...

«Продюсер Або-Сан говорил мне во время гастролей: «Ну ты прямо совсем как японец стал!» Я действительно многому научился у японцев по организационной части. Там все четко!»

На все руки Мастер

Яркие образы, созданные этим выдающимся актером, вошли в золотой фонд отечественного театра и кинематографа. Успех принесла Коршунову роль Ивана Рыбакова в одноименном спектакле, а всенародную славу-съемки в кинофильмах «Первые радости», «Необыкновенное лето», «По тонкому льду», «Сорока-воровка», «Удар, еще удар», «Сердце Бонивура», «Возмездие»...

В летопись драматического искусства вписаны его Молчалин в «Горе от ума», Базаров в «Отцах и детях», Кошкин в «Любови Яровой», Борис Годунов в «Царе Федоре Иоанновиче» и «Царе Борисе», Петр I в «Царе Петре и Алексее» и многие другие.
Виктор Иванович - основатель актерской династии: его сын Александр и внук Степан играют в Малом, а внучка Клавдия - в «Современнике».
Лучшие отечественные артисты с гордостью говорят: «Мы учились у Коршунова!» Среди них Светлана Немоляева, Нелли Корниенко, Станислав Любшин, Эдуард Марцевич, Людмила Полякова, Василий Бочкарев, Валерий Баринов, Александр Домогаров, Игорь Петренко, Марат Башаров...
А какой это замечательный рассказчик! Коршунова можно слушать часами. Чего стоит одна только история о гастролях в Японии: просто сказ о том, как Малый театр принца Нарухито женил!
Царская невеста

- Кто эти японцы на фотографии в вашем кабинете?

- Будущая принцесса Масако с родителями и сестрой. Снимок сделан в 1993 году, когда Малый театр во второй раз приехал на гастроли в Токио. Продюсер Або-сан ошарашил нас тогда заявлением, что рассчитывать на аншлаг не приходится. Не исключено, что будем играть в полупустом зале: японцам сейчас не до спектаклей! У них, можно сказать, всенародное горе.

- Что случилось?

- Принц Нарухито - наследник императорской династии, не прерывавшейся 2,5 тысячи лет, до сих пор не женат, а ему уже 33 года! Целых 7 лет он ухаживает за выпускницей Гарвардского университета, 2 9-летне и сотрудницей местного дипломатического корпуса Масако ОВДДА, но та все не соглашается выйти за него замуж. На днях Нарухито сделал ей очередное предложение, а ответа так и не получил!
Я говорю Або-сан: давайте ее к нам на спектакль позовем! А он возражает: в Японии так не делается. Приглашать потенциальную невесту будущего японского императора ему не по рангу! К тому же она может расценить это как проявление интереса к обстоятельствам ее личной жизни и попытку оказать на нее давление.

- Да вы позовите не одну Масако, а всю ее семью, причем от моего имени, - попросил я. - Директор главного драматического театра России вправе пригласить кого угодно, хоть самого императора!»
Сомнения продюсера оказались напрасными. Иначе и быть не могло! Оказалось, что в детстве Масако-сан жила в России (ее отец в середине 60-х гг. был вторым секретарем японского посольства в Москве, а затем работал здесь же в начале 80-х) и даже, четырехлетняя, ходила в детский сад на Кутузовском проспекте, где ее тогда звали просто... Машей.
Русского языка она, правда, не выучила, но интерес к нашей культуре сохранила и «Вишневый сад» посмотрела с большим удовольствием, а потом пообщалась с актерами. О ее предполагаемом замужестве мы, разумеется, не говорили, но факт остается фактом: буквально через несколько дней Масако дала согласие на брак с Нарухито!
В прессе высказывались предположения, что она сделала это по настоянию отца, на которого надавили друзья-дипломаты и начальство. Но я склонен думать, что это Чехов настроил царскую невесту на нужный лад. (Смеется.)

- Принцесса родила Нарухито дочь, а наследника все нет и вряд ли будет - Масако-сан уже сорок пять... Нация снова в печали!

- Ну тут уж мы японцам ничем помочь не можем. Надо было нас раньше звать! Приди она снова на спектакль - возможно, испытала бы на себе врачующую силу искусства. Ведь исцеление тела начинается с очищения души – катарсиса, а именно это состояние зриетль переживает в театре.

- Других коронованных особ принимать случалось?

- А как же! В 1994 году в Малый приезжала королева Великобритании Елизавета II, а в 2001 году – королева Нидерландов Беатрикс.

- Что больше всего цените в японцах?

- Любовь к своим корням и бережное сохранение культурных традиций. В Японии не прерывается связь времен и поколений, потому что здесь оберегают собственную культуру (в том числе театры кабуки и но, которые не выжили бы без государственной поддержки) и с огромным вниманием относятся к творческому наследию других стран, заимствуя лучшее из сокровищницы мирового искусства. Отсюда и интерес к нашему театру. А еще здесь нет ничего выше звания мастера и учителя - сэнсэя. Меня как актера и педагога это не может не радовать!

- Вступая в должность, наш президент заявил, что мы не будем искать национальной идеи: бессмысленное это дело! А мне кажется, что отечественное искусство вообще и Малый театр в частности как раз и являются носителями такой идеи...

- Вы правы: искать ее и не надо - она лежит на поверхности. Всех нас объединяет и делает теми, кто мы есть, наша культура. В ней живет национальный дух. Не может процветать государство, забывающее поддерживать культуру. Это фундамент, на котором все строится. История знает немало примеров, когда материально процветающие, но переживающие духовный упадок государства рассыпались, как колоссы на глиняных ногах. Любой финансовый кризис начинается с кризиса духовного...

- В Японии проводился опрос, давший поразительные результаты. Хотя из-за кризиса жить стало тяжелее, местное население чувствует себя более счастливым, чем 3 года назад. Тогда в счастливчики записалось лишь 40%, а сейчас-56%.
- Счастливым человека делает не материальное, а духовное богатство. Японцы это понимают - они так воспитаны. Даже обеспеченные люди живут здесь очень скромно.

Творящие благо

- Что это за иконы висят у вас рядом с окном?

- Спас Благословляющий и Богоматерь Небесная Благодать. Подарок одного мальчика-инвалида из краснодарского детского дома для ребят с ограниченными возможностями. Их там реабилитируют и адаптируют к жизни с помощью искусства. Они рисуют, выпиливают лобзиком, лепят из глины - словом, пробуют себя в разных жанрах и благодаря творчеству чувствуют себя полноценными людьми.
Мы по мере сил помогаем им - приглашаем на свои спектакли и в Москве, и в Краснодаре, когда бываем там на гастролях, стараемся хоть как-то облегчить детям жизнь, отвлечь от невзгод и трудностей.

У мальчика, написавшего эти иконы, не работают руки. Он рисует, зажав кисть в зубах. Окунает ее в краску и кладет мазки на доску! А когда устает, вставляет кисточку между пальцами ног и продолжает трудиться! Другие дети тоже помогали ему.

- Не верится, что это работы ребенка, да еще созданные таким вот нетрадиционным способом: очень уж тонко они выписаны и слишком велики! Кажется, что трудился профессиональный иконописец...

- Взрослый так не напишет! Иконы несут в себе дух детства, невероятной чистоты и святости. Ребята подарили их театру в один из своих приездов в благодарность за то небольшое внимание, которое мы стараемся им уделить.

- Много таких подшефных?

- Выступаем перед военнослужащими, ветеранами, инвалидами. Активно сотрудничаем с Русской православной церковью. В Рождество и на Пасху устраиваем благотворительные спектакли для ребят из малообеспеченных семей и детских домов. Это одна из давних и бережно сохраняемых традиций Малого театра.
В таких делах у меня есть хорошие советчики (показывает на картину за спиной, где за накрытым к чаю круглым столом сидят три актрисы Малого театра). Вот он, мой художественный совет: в центре - Александра Александровна ЯБЛОЧКИНА, как раз отметившая свой 100-летний юбилей, справа от нее - Евдокия Дмитриевна ТУРЧАНИНОВА, а слева - Варвара Николаевна РЫЖОВА, им обеим за 90. Старейшие наши актрисы!
Так вот - в трудные минуты, когда предстоит принять важное решение, я спрашиваю у них: ну и как мне поступить? Традиция помогать нуждающимся идет от этих мудрых женщин, а они восприняли ее от старшего поколения. Еще в XIX веке известные актеры Малого выступали в частях царской армии, давая «концерты с пожертвованиями», которые сейчас называют благотворительными.

Похвала возрасту

- По долголетию актеры Малого опережают японцев!

- Творчески активных долгожителей у нас действительно много. Это тоже традиция нашей театральной академии.

Николай Александрович Анненков отметил свой 100-летний юбилей на сцене - я имел счастье играть с ним в этот день в «Царе Борисе». Он выступал в роли Клешнина. Мало того! Отыграв в спектакле, уже после аплодисментов, Анненков прочел державинские стихи о человеке:

Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб, я червь - я Бог...

- Рядом со столетними корифеями актеры 50-60 лет должны чувствовать себя почти молодежью. В таких условиях, наверное, меняется ощущение возраста?

-Так оно и есть! Давным-давно я стал свидетелем примечательного разговора за кулисами. Рассказывая о чем-то, Яблочкина никак не могла вспомнить фамилию актрисы: «Ну вот эта девчонка... Как же ее там?»
Мы подсказывали разные варианты - Ликсо, Роек, Хорькова... Все трое в то время были еще так молоды, что вполне могли называться «девчонками», но речь шла не о них. И вдруг робко, не надеясь на успех, кто-то спросил: может быть, Елена Николаевна Гоголева? «Ну конечно же, Лена!» - воскликнула Яблочкина с облегчением. С высоты ее без малого ста лет 50-летняя Гоголева, безусловно, выглядела «девчонкой».

- На картине Яблочкиной больше семидесяти не дашь. Проницательный взгляд, заинтересованное лицо...

- Она была внутренне молода. Когда произносила имя нашего выдающегося актера А. И. Южина, у нее в девяносто лет перехватывало дыхание, как в девятнадцать! Это было очаро-ва-тель-но! Человек полюбил лишь раз и пронес чувство через всю жизнь. Александра Александровна была очень привлекательной женщиной, и поклонников у нее имелось предостаточно, но она не изменила своей любви.
Ей было за 80, когда умер ее духовник и появился новый. «Причащается раба Божия...»-начал он обряд, но Яблочкина поправила его: «Нет, девица я, батюшка, девица».
От нее исходили удивительная внутренняя тонкость, мягкость, теплота, как от родной бабушки, но в то же время было ощущение, что перед тобой графиня, на которую и смотреть-то можно только снизу вверх, чего она, однако, никогда не позволяла.

Однажды актриса срочно потребовала к себе в Копьевский перемок главного администратора Анатолия Андреевича Ковалетова, которого почему-то звала Купидошей. А там сотрудники угрозыска! Оказалось, ее ограбили-связали и положили на кровать, но она не растерялась и стала с ворами разговаривать: «Вы меня не убивайте, я народная артистка, лауреат (она произносила «лаурэат») Сталинской премии. Вам за это плохо будет!»
Злодеи выгребают ценные вещи из комода, а Александра Александровна убеждает: «Не берите, это мишура, я в этих стекляшках играю. Возьмите во-о-он там, видите? Золотые часы...» По ним-то потом и нашли грабителей: часики были именные.
В тот вечер Яблочкина должна была ехать в Ленинград на встречу со зрителями и, когда администратор прибежал к ней, попросила: «Купидоша, вы билет не сдавайте. Я поеду». И поехала! Вот такой пример активного долголетия висит у меня перед глазами.

Эстафета мастерства

-Каково было вам в 1952 году прийти в театр, где работали такие корифеи и динозавры?

- Я называю их мамонтами, глыбами... Они были очень внимательны к молодым коллегам, потому что понимали: кто-то должен прийти им на смену. Как правило, каждый из маститых актеров выбирал себе преемника и брал над ним шефство - давал советы, касающиеся работы над ролями и поведения в театре. Передавали не только секреты сценического мастерства, но и понимание жизни, а в целом - дух театра. Это тоже было в традициях. Сейчас мы идем тем же путем.
Ведь что такое традиции? Очень тонкие, практически неуловимые моменты отношений между людьми, бесценный духовный опыт, который передается из поколения в поколение и касается не только профессиональных тайн, но и стиля общения между актерами, внутреннего этикета.
У нас, например, всегда считалось верхом неприличия пройти мимо, не поприветствовав друг друга, или бросить старшему на ходу: «Здравствуйте!» Заметив кого-то из корифеев в узком театральном
коридоре, во времена моей молодости полагалось остановиться, прижаться спиной к стене и обратиться к идущей навстречу «Легенде» по имени-отчеству. Если она не слишком спешила, то в ответ справлялась о твоем настроении и житье-бытье, рассказывала что-нибудь о театре. Подозреваю, что этот ритуал был заведен еще при М С. Щепкине!

- По-вашему, актер должен быть не только творчески состоятельным, но и хорошо воспитанным?

- Обязательно! Принимая студентов в Щепкинское училище, мы смотрим не только на способности, но и на моральные качества. Стараемся воспитать
не просто профессионала, а человека. Без понимании значения духовного воспитания трудно вырастить хорошего актера!

-Как попали в Малый?
- Окончив Школу-Студию МХАТв 1951 г., я работал по распределению в Центральном театре транспорта (ныне- Московский драматический театр имени Н. В. Гоголя). Сыграл там Фернандо в «Живом трупе» и Ваську Окорока в «Бронепоезде 14-69», выдвинутом на соискание Государственной премии.
Спектакль пользовался успехом. Посмотрев его, директор Малого М.И. Царев вместе с главным режиссером К.А. Зубовым пригласили в свою труппу нас с моим тезкой Виктором Ивановичем Хохряковым.

- И сразу доверили главные роли в спектаклях?

- Нет, конечно! Это тоже одна из традиций Малого театра - актер должен пройти все ступеньки профессионального роста, начав с массовки и эпизодических персонажей. Правда, сейчас молодежь рано получает возможность играть центральные роли. Для одних это хорошо, для других - не очень: тут все зависит от актера.
Помню, как меня ввели в массовку «Горя от ума». Кругом созвездие актеров: графиню Хрюмину играет Рыжова, Чацкого - Царев, Фамусова - Зубов, Загорецкого - Ильинский! Готовясь к выходу на сцену, стоим навытяжку перед Яблочкиной, исполняющей Хлестову. Она что-то говорит, а мы, молодые, млеем от счастья - уважительного, почтительного, смешанного с умилением чувства к ней. Ее рассказы воспринимались нами как легенды древних греков. Еще бы - в юности Александру Александровну заметил сам Островский!
У меня была бессловесная роль кавалергарда, появившегося на балу в свите Скалозуба. Мне рассказали всю историю моего персонажа: что такое кавалергард, кто мог им стать, какое место он занимал в обществе. Выходя на сцену, я щелкал каблуками, затем «беседовал по-французски», играл в вист - словом, вел себя вполне по-светски и произносил про себя предложенные мне режиссером внутренние монологи, соответствующие каждой мизансцене.

- Случается, что человека пригласили, а он не подошел театру?

-Такого не помню. К кандидату приглядываются не один день, чтобы не ошибиться. У нас ведь нет контрактной системы. Если актера взяли в труппу, он так и продолжает в ней работать.

-Это прямо в японском духе! Да и ваша карьера тоже. Вы четверть века возглавляете театр, а работаете в нем 57 лет. Японцы относятся к сотрудникам как к членам семьи, к начальнику - как к отцу, к работе - как к дому.

- Ну так мы и считаем театр своим Домом и у молодежи воспитываем такое же отношение к нему.

- В мемуарах артистов часто приходится читать о способах устранения конкурентов. У балерины, например, прячут пуанты перед спектаклем... У вас что-то в этом роде бывает?
- Никогда! Могут по-доброму разыграть коллегу, но если видят, что шутка не удалась - человек отреагировал болезненно, оставляют его в покое. Нездоровая конкуренция у нас не приветствуется, только творческое соперничество, основанное на взаимоуважении.

Театральная летопись
- В прошлом году у вас вышла книга воспоминаний «Пережитое»... Читается как роман!
- На ее создании настояли друзья и коллеги. Описываю детство, студенчество, свой приход в театр... Собственно, он и есть главный герой книги. На презентации актеры произнесли немало добрых слов в ее адрес. События и судьбы, о которых рассказано на ее страницах, многим были неизвестны.
Я постарался обойтись без личных оценок. Сейчас принято описывать старые дрязги, сводить счеты с теми, кто неприятен автору, раскрывать тайны любовных связей. Вместо благодарности за романтические отношения, когда-то связывавшие мужчину и женщину, вспоминают старые обиды. Как это можно? Я считаю, что неприлично о таком писать!

- Творческим людям трудно ужиться в браке, но на вашу труппу это правило не распространяется. И у вас, и у художественного руководителя Малого Юрия Соломина крепкие семьи, а ведь оба женаты на актрисах!

- Нравственный посыл в театре на высоком уровне, потому и актерские семьи сохраняются. Раньше на такие вещи обращали внимание. Если возникали проблемы в браке, старались помочь, проводили беседы, уговаривали: «Не горячись, подумай, жизнь - она штука непростая, не руби с плеча!»
Наша профессия очень опасна в личном плане: актеры - люди эмоциональные, с хорошим воображением. Спектакль закончился, а кураж остался, и его принимают за любовь. Человек потом опомнится, а мосты сожжены, семья распалась. Таких примеров много,
но в книге я этой тяжелой темы не касался, никаких фиг в кармане не держал - упаси Бог!

- Ваши внуки - актеры в четвертом поколении...

- Родители моей жены - народной артистки России, заслуженного деятеля искусств Екатерины Ильиничны Еланской хорошо известны в театральной среде. Ее I мать - Клавдия Николаевна Еланская играла в Художественном театре, а отец - режиссер Илья Яковлевич Судаков руководил в 30-е годы Малым.
С супругой мы познакомились в Школе-студии МХАТа. На нашем курсе учились многие выдающиеся актеры - Олег Борисов, Олег Ефремов, Алексей Баталов... У нас была особая атмосфера - доброжелательная, по-семейному дружественная, очень нравственная и творчески плодотворная. Да и мы, студенты послевоенных лет, были одержимы своей будущей профессией, хотели в ней чего-то добиться.

Сценическое лекарство

- Когда решили стать актером?

- Еще в школе. С 1943 года я посещал драмкружок в Доме пионеров {само здание до сих пор сохранилось неподалеку от Театра зверей Дурова). Руководила им актриса Театра юного зрителя Варвара Ивановна Стручкова. Вспоминаю ее с благодарностью!
Мы часто выступали в госпиталях перед ранеными солдатами. Играли прямо в палатах. Однажды показали свою программу и собрались уходить, но главный врач попросил повторить вступление. Нас привели в большое помещение с единственной кроватью в самом конце. На ней лежал человек- весь в бинтах, абсолютно безучастный, с маской смерти на лице.
Мы переглядываемся: что делать? Доктор говорит: «То же, что и всегда, - читайте стихи, танцуйте, пойте песни, разыгрывайте сценки...» Через какое-то время раненый приподнял голову, открыл глаза и начал смотреть на нас.
Оказалось, что это был известный летчик. Его самолет сбили, а он, израненный, перенес несколько операций, ему ампутировали руки и ноги. Однако вывести героя из шока никак не удавалось. Зная, что у него есть дети, доктор решил разбудить в нем волю к жизни с нашей помощью. Когда мы уходили.
наш зритель плакал - нам удалось его расшевелить! Этот случай меня потряс.
Мы ведь не только выступали перед ранеными, но и общались, помогали им. Они тянулись к нам. V многих дома остались дети, младшие братишки и сестренки. Присядешь на кровать, а они так и норовят заграбастать тебя руками, прижать к себе!

- Так вы в роли лекарства для них были!

- Вот именно! Мы и грязной работы не чурались - горшок вынести, утку подать. Письма писали под диктовку, читали вслух весточки из дома. Раненых было очень много, бинтов не хватало. Мы стирали их, а после просушки сворачивали и отдавали медсестрам. На исходе войны трех ребят из нашего кружка (и меня в том числе) представили к медали «За оборону Москвы». Я ее так и не получил, но зато осознал, насколько это важная и нужная профессия - актер.
Случай в госпитале так глубоко запал мне в душу, что поначалу я хотел играть только положительных героев. Мне казалось, что при этом я делаю доброе дело, передаю людям что-то хорошее. От отрицательных ролей категорически отказывался! С годами понял, что неправильно поступаю сточки зрения профессии. Играть нужно разных персонажей - и со знаком «плюс», и со знаком «минус».

- Но положительный пример действительно важен! Культовый роман XIX века - «Герой нашего времени». Уж какой есть, со всеми его недостатками. А сейчас у нас прямо по Ахматовой - сплошная «Поэма без героя». Нет общественно значимых образцов для подражания...

-Большое социальное упущение касается воспитания, а оно требует положительных примеров. В нашей стране недооценивается воспитательное значение культуры, формирующее национальный характер, духовное и нравственное здоровье народа.

Ремонтный консилиум
- Как директор вы по натуре диктатор? Строги с подчиненными?

- Нет, я стараюсь относиться к людям по-человечески, вникать в их проблемы. Все мы живем в определенных обстоятельствах, зависим от них. Это нужно учитывать, делать на них скидку.

- Вы приняли театр в начале перестройки в 1985 году...

- Да, в самый тяжелый момент. Когда оглядываюсь назад, удивляюсь, как выдержал испытания, свалившиеся на мои плечи... Здание находилось в аварийном состоянии - в трещины фундамента можно было голову просунуть! В стране полная неразбериха, финансирования нет, чехарда с кадрами, а мне нужно что-то срочно предпринимать: театр рушится!
Сколько кабинетов пришлось обойти в поисках помощи! Часто бывало так: договоришься с человеком - вроде он готов помочь. Приезжаешь на следующий день, чтобы все согласовать, а тебе говорят: он уже у нас не работает!
Строители настаивали на том, чтобы закрыть театр на время ремонта. Я был категорически против: труппа разбредется, коллектив развалится! Просил реконструировать здание по частям: сначала укрепить фундамент там, где сцена, потом взяться за менее важное административное крыло. Вот здесь у меня сидели специалисты и обсуждали, можно ли проводить ремонт в действующем театре. Мнения разделились пополам, и тогда они заявили: теперь ваше слово решающее, но и вся ответственность - на вас.

- Вы собрали специалистов на консилиум, чтобы исцелить театр, а они предложили вам самостоятельно выбрать форму лечения?

- Вот именно! Но другого выхода не было... Однажды прихожу на работу, а мне навстречу толпа. Кричат: «Виктор Иванович, уходите! Сейчас все рухнет!» Люди с верхних этажей продолжают спускаться бегом. Низ здания был уже весь вскрыт и просматривался насквозь. Оказывается, сорвалась несущая колонна! Она накренилась и устояла просто чудом: строители превысили допустимую норму давления, и чуть не произошла катастрофа.

- Как вам удается сочетать творческую работу с административной? Считается, что люди искусства непрактичны, что они не от мира сего...

- Помог опыт общественной деятельности. Как я ни отказывался от нее, сколько ни говорил, что хочу играть, меня все равно выбрали сначала председателем профкома, а потом секретарем парторганизации. На этих должностях приходилось разбираться с делами театра - с новым и текущим репертуаром, занятостью актеров, социальными и бытовыми вопросами.

- А ведь вы тогда и в ВТО были задействованы?

- Да, занимался там с молодежью. А еще преподавал в училище, и съемки в кино были, в частности, в очень важном для меня фильме «По тонкому льду».

- Игра на театральной сцене сильно отличается от актерской работы в кино?

- Это разные вещи! Создавать характер, играть роль все равно надо, но условия труда другие. Тут ты на сцене, перед тобой зрительный зал, а там - камера. В кино приходится все время быть в материале, держать его в голове и приводить себя в соответствующее состояние к моменту съемок, помня, что было по сюжету до этого и что будет потом.

- Ваша самая любимая роль в кино и в театре?

- Когда так спрашивают, всегда говорю, что это очень непростой вопрос для актера...

- Тогда самая сложная?

- Они все трудно даются. Образ создается в определенных жизненных обстоятельствах и историческом контексте. Иногда приходилось сниматься, когда болели близкие, и это накладывало свой отпечаток на работу над ролью. Потом смотришь фильм и вспоминаешь, что осталось за кадром. Каждый герой, как ребенок в многодетной семье, любим по-своему.

Творческий импульс

- Сколько у вас выпусков? Десять? Двенадцать?

- Больше - у меня же несколько южнокорейских курсов было. Руководство училища попросило за них взяться. Это оказалось непросто! Помогло то, что я бывал в Корее на гастролях и присматривался к местному театру. Если мы хотим воспитать хороших актеров для корейской сцены, нужно понять их культуру и природу сценического искусства: что им годится из нашего опыта, а что нет. При таком подходе очень сильные выпуски получаются.

- У нас кто-нибудь остается?

- Остаются, потому что быстро привыкают к стране, людям, образу жизни. Правда, не все из тех, кто поселился в России, реализуют себя в творческих профессиях.
Поскольку одновременно веду два курса - корейский и русский, стараюсь, чтобы они всегда были вместе. Нашим говорю: учитесь у корейцев! Смотрите, как они работают! Не ленитесь!
Корейцы понимают, что от осваиваемой ими профессии зависит все их дальнейшее существование: это видно по усилиям, которые они прилагают. Наши студенты рассуждают иначе: поучусь, а там видно будет, как все сложится потом... Так нельзя!

- Правда, что вы говорите первокурсникам: вас тут сидит 20 человек, а в профессии останутся двое-трое?

- Тут вот какая штука... Когда я только начинал преподавать, меня очень беспокоил вопрос: почему мы принимаем 25 человек, а актерами становятся лишь несколько из них? Жизнь показала, что дело не в педагогических ошибках. Просто приходит время продемонстрировать, чему ты научился, и не каждый выдерживает это испытание.
Привожу студентам эту статистику, чтобы ответственнее относились к делу. Мыс коллегами пришли к выводу: если 3-4 выпускника стали хорошими актерами, значит наш труд не пропал зря! Если четверо-пятеро - это очень талантливый курс. Ну а если больше -считаем, что нам просто повезло!

- В вашей практике встречались такие выдающиеся курсы?

- Да, конечно. С гордостью скажу, что из тех, кто у меня в свое время учился, многие стали большими актерами. Кто-то работает в Малом. Это Василий Бочкарев, Мила Полякова, Валера Баринов, Саша Вершинин... Ну а кто-то, как Саша Домогаров и Марат Башаров, играет других театрах.

-У вас ведь и музыканты замечательные - удивительный оркестр с богатой историей.

- За это нужно сказать спасибо Юрию Мефодьевичу. Он его сохраняет, хотя это и тяжело. Коллеги из других театров удивляются: есть же записи, зачем вам оркестр?

- Разве фонограмма сравнится с живой музыкой?!

- Все это так, но ведь есть и экономические соображения. Музыкантам нужно зарплату платить, особенно большие расходы получаются на гастролях. Тут мы возвращаемся к разговору о том, что культуру нужно поддерживать на государственном уровне, как это делают японцы. Они очень правильно поступают, приглашая к себе лучшие мировые коллективы. Знакомят соотечественников с культурами других стран, поднимая уровень собственной!

Гастрольная тема

- Ваши впечатления от Японии?

- Самые благоприятные! Люди там очень добрые, отзывчивые, вежливые, трудолюбивые. Подходишь к домику - сам он маленький, и участок земли возле него метр на метр, а с какой любовью она возделана и ухожена!

- Как вам местные зрители?

- Очень вдумчивые и серьезные! Нас поразило, что они подходили после спектакля, протягивали книги и просили расписаться на них. Переворачиваем об ложкой... ^Чайка»! Оказывается, они в театр с пьесой приходили: смотрели, сравнивали, записывали что-то, желая получить более глубокое впечатление.

- А как были организованы ваши гастроли?

- У японцев все очень четко! Я у них многому научился. Продюсер Або-сан иногда говорил в ответ на мои мелкие замечания, касавшиеся разных организационных моментов: «Ну ты прямо совсем как японец стал!» (Смеется.)

- А местная кухня? Из еды в Японии что-то понравилось?

- Морепродукты. Иногда мы просто из интереса заходили посмотреть на эту красоту. А еще очень подкупало внимание продавцов к покупателям. Это что-то невероятное!

- Как с нагрузками справлялись? Гастроли летом, в Японии в зтом время жарко, влажно, душно...

-А что делать? Мы же работать приезжаем. Надо - значит надо!

- Врачи с вами ездят?

- Иногда и их берем: зависит от того, кто из актеров отправляется на гастроли, от их возраста и проблем со здоровьем. В медчасти собирают аптечку, учитывая состав выезжающей труппы.

- Среди приборов, переданных в мед часть Малого театра компанией А&О, есть запястный тонометр. Его удобно брать на гастроли - он компактный и при этом очень точный. Врачи сверили его показания с ртутным аппаратом и остались довольны. Ведь актерам особенно важно следить за давлением: у них много поездок, высокие сценические нагрузки. У вас, кстати, оно какое?

- Сто десять на восемьдесят.

- Как у молодого человека!

В здоровом стиле
-Как настраиваетесь на спектакль, справляетесь с волнением?

- Если знаю, что вечером выходить на сцену, это главный стимул для настроя. Тщательно планирую день: когда поесть, когда отдохнуть, чтобы быть в форме.

- Наверное, перекусывать перед спектаклем вредно?

- Нежелательно! Я даже перед экзаменами студентам принимать пищу запрещаю, потому что это расслабляет, вызывает сонливость, мешает мобилизоваться.

- Говорят, что некоторые перед выходом на сцену выпивают рюмочку коньяка...

- Может, кому-то и помогает, но я не сторонник таких вещей.

- А кофе перед спектаклем?

- Я его не пью! Я - чаевник!

- Какой чай любите?
- Разный! И черный, и зеленый, лишь бы хорошего качества. В Японии чай очень хорош.

- А вы наш таблетированный пробовали? Соломин его хвалит.

- Нет, я его сыну отдал. Он много играет на сцене, ему нужно силы поддерживать.

- У вас на столе табличка «Спасибо зато, что вы не курите!»...

- Для меня это принципиально! Мальчишкой еще во время войны я, как и многие, баловался сигаретами. Сушил листья, измельчал, добавлял чуть-чуть табака, сворачивал самокрутки из газеты - получалась адская смесь. Горло драло - страшное дело!
Но педагог сказал, что это вредно для профессии, и я сразу же бросил. Рассказываю об этом эпизоде студентам, которые говорят: не могу, не получается! Запрещаю им курить категорически! Особенно девушкам! Само явление курящей женщины считаю безобразием! Это же никуда не годится! Как ее целовать, если от нее несет, как из пепельницы?

- Вы ведь и спортом активно занимались?
- Да, коньками, лыжами, хоккеем, плаванием, пинг-понгом, туризмом. А самые любимые виды спорта - футбол и большой теннис.

- Вам же в свое время и с Озеровым удалось пересечься?

- Да, в книге даже есть фото (показывает)... Вот тут и Николай Старостин с Игорем Нетто. Мы дружили со спортсменами «Спартака», они часто приезжали к нам в театр. Братья Старостины вообще были театралами. Коля Озеров у нас в институте учился, он актер по специальности. Руководил нашей футбольной командой, был прекрасным игроком. Это он меня к теннису приобщил!

- Замечательно, когда в жизни вот так встречаются профессионалы из разных областей...

- Я считаю, что это большое дело - встреча с хорошим и людьми, состоявшимися и в чисто человеческом плане, и в профессиональном. Это во многом подсказывает тебе путь.

- Что пожелаете читателям?

- Будьте внимательны к себе! Здоровый образ жизни - прежде всего ответственное отношение к тому, как ты живешь. Важно, чтобы сам человек, не дожидаясь врачебных рекомендаций, задумался, что ему вредно, а что полезно. А еще желаю всем духовного здоровья!

Беседовали Ирина КОВАЛЕВА и Иван БЕЛОКРЫЛОВ

Журнал О’Генки, №3 2009