Новости

Все роли мы делаем из себя

Интервью с заслуженным артистом Российской Федерации Валерием Бариновым, актером театра и кино.

- Вы наверняка дали множество интервью?
- Да, немало.
- На какие темы вы не любите говорить, для каких тем вы закрыты?
- В принципе мне интересны все темы, но, если возникает разговор, который мне не приятен, я об этом сразу скажу. Я готов говорить на любые темы. Была такая передача, она называлась «Женский час», в ней был раздел «Рандеву», ведущая программы предупредила меня, если вам будет что-то неприятно, говорите «Брейк». В конце передачи мне сказали, что я не разу не сказала «Брейк», все темы были мне интересны. Но, если в нашей программе возникнут неприемлемые для меня вопросы, я сразу скажу об этом.
- Играли ли Вы на орловской сцене?
- Я в 1964 году уехал из Орла, поступил в театральное училище Щепкинское, работал рабочим театральной сцены, потом играл на всех континентах, кроме Антарктиды, но не играл в Орле. И это было как бы моим долгом, моим долгом перед самим собой. И моя роль в спектакле Орловского Государственного Театра имени Тургенева «Коварство и любовь» в роли Президента, которую я играл на сцене Малого театра, стала моим возвращением к орловскому зрителю. Я волновался так же, как тогда, когда выходил в первый раз на сцену Александринского театра. Я себя уговаривал: «Боже, ну, играл же ты в Париже, в Квебеке, в Лондоне, и все было нормально», но вчера я долго не мог успокоиться. Обращаясь к зрителям, я сказал, что они были прекрасными партнерами в этом действии, которое называется театр.
- Столь яркие впечатления Вашей театральной биографии отодвинули на задний план впечатления о детстве и юношестве?
- Нет. Забывается то, что было не так давно. А детские впечатления выплывают все ярче и ярче... Я считаю, все, что ты успел в детстве увидеть, почувствовать, этим потом живешь всю жизнь. Сколько бы я не успел увидеть, сколько бы книг я не прочитал, для меня точкой отсчета является деревня Неполодь, утренние рыбалки, эти встречи с друзьями, это послевоенное детство, это разрушенный загадочный для нас город.
- Как Вам, с такой тонкой душевной организацией, с таким лиризмом в душе, удаются роли отрицательных персонажей?
- Все роли мы делаем из себя. Мы живем по определенным законам, которые нам диктует общество, но внутри нас живет нечто темное, тайное, может быть даже неприятное, которое мы сдерживаем волей, воспитанием, культурой. А когда я на сцене, я достаю из себя самое темное, самое мрачное, то, что я в жизни никогда бы не сделал. Знаете, происходит почти очищение... Я как бы выплескиваю это на бедного несчастного зрителя, и он с удовольствием это «ест».
- При Вашей такой перегруженной жизни - множестве ролей, переездов, Вы артист, который играет с колоссальным выбросом энергии, неужели это не опустошает?
- У меня есть такой уголок, я не знаю, в душе, в сердце, и вот в этот уголок я складываю все. Я впускаю туда всех, но никого не выпускаю. Знаете, какая удивительная профессии актера? Что бы с тобой не происходило, самая трагическая ситуация, самое страшное, а ты говоришь себе: «Запомни, запомни, запомни, тебе это потом пригодится». Любовь, ненависть, все идет в дело. Такая профессия, так это строится. Не восстанавливаешься, а скорее наполняешься.
- Но, все-таки, кино, именно кино познакомило россиян с Вами.
- Да, конечно. И у меня сейчас много работы, около шести картин. А сейчас снимается сериал по рассказам Трушкина «Москва смеется», где я параллельно играю несколько разных ролей. Меня это очень увлекло. И будет очень любопытно, как это будет воспринимать зритель. Еще я снимаюсь в картине Бориса Токарева «Тихий московский дворик», очень любопытная работа у Чухрая, Бог даст, буду сниматься в фильме о Петербурге в роли Витте, и есть еще одна роль, о которой я не буду говорить, так мне ее хочется сыграть. И некоторые планы связывают меня с Орловским Драматическим Театром, если все получится, мы будем встречаться чаще.

Ольга Конышева
09.04.2003, Орел