Новости
ЮРИЙ СОЛОМИН — О НЕКОММЕРЧЕСКИХ ПОСТАНОВКАХ И БОРЬБЕ СО СКРОМНОСТЬЮ
ЮРИЙ СОЛОМИН — О НЕКОММЕРЧЕСКИХ ПОСТАНОВКАХ И БОРЬБЕ СО СКРОМНОСТЬЮ
ЮРИЙ СОЛОМИН — О НЕКОММЕРЧЕСКИХ ПОСТАНОВКАХ И БОРЬБЕ СО СКРОМНОСТЬЮ
В Киеве проходят гастроли Малого театра России. Старейший в Москве коллектив привез два спектакля-долгожителя «Горе от ума» и «На всякого мудреца довольно простоты», а также премьеру «Наследники Рабурдена». Художественный руководитель театра Юрий Соломин, известный телезрителям по фильмам «Адъютант его превосходительства», «ТАСС уполномочен заявить», «Московская сага», рассказал «Известиям в Украине», почему не интересуется коммерческим успехом спектаклей, как борется со скромностью Ирины Муравьевой и почему сам себе не дает ролей.
Хождение по труппе
Вас не обижает, что Малый театр называют традиционным?
Традиционно — не означает плохо. Украинские галушки, сибирские пельмени — это ведь тоже традиционные блюда. А пирожки, борщ украинский? Вот у вас в Украине отличная традиционная кухня, вы же ею гордитесь? У меня теща из Львова, так я никогда ее борща не забуду! Кто бы ни пытался сварить такой в Москве, все не то.
Почему же театр не должен быть традиционным? У нас ведь тоже хорошая кухня, театральная. Да, мы за традиционность. Все хорошее, что у нас есть, просто необходимо сохранять. А эксперименты мне не по душе.
Режиссер Георгий Александрович Товстоногов утверждал, что «традиция — это хорошо сохранившийся труп». Что вы предпринимаете для того, чтобы в театр с 250-летней историей приходил зритель?
Малый театр — не мавзолей, в трупы мы никого не превращаем. Каждый вечер два зала Малого театра забиты. А это 1700 зрительских мест. Почему к нам идут люди? Почему они идут в Эрмитаж или в Третьяковскую галерею смотреть, почему смотрят картины Рембрандта, который писал упитанных женщин, когда сейчас мода на худобу? То есть мода меняется, а традиция остается.
Если вы напишите, что Малый театр — это музей, я вам скажу спасибо. Разница только в том, что в музеях нанимают охрану, чтобы ценности не разворовали, а мы просто сохраняем традиции, школу. Да, у нас не ругаются матом. На наших сценах не появляются полуголые артисты, потому что я считаю: чтобы снять штаны и бегать перед зрителем, много ума не надо. У нас в репертуаре 12 произведений Островского и почти весь Чехов, но мы практически не сокращаем их пьесы. И «Ревизор» у нас идет без малого четыре часа. Но зритель приходит и высиживает до конца. Как-то я спросил одного современного режиссера, почему в его спектакле герои Островского в пиджаках и с золотыми цепями. Он говорит: «Иначе зритель не поймет». Да поймет зритель Островского, он не понимает только, зачем ты это делаешь.
Отбирая спектакли для гастролей, вы нарочно остановились на тех, в которых играют популярные актеры, знакомые зрителю по кино: Ирину Муравьеву, Людмилу Полякову, Бориса Клюева?
Я не склонен делить актеров на популярных и непопулярных. В труппе Малого театра немало актеров, снимающихся в кино, но далеко не все роли они могут играть, даже в силу своего возраста. Поэтому Софью в «Горе от ума» играет Полина Долинская, совсем молодая актриса, работающая в театре всего второй сезон. Мы не играем на лицах, мы играем на качестве, хотя и молодежь сейчас активно снимается. Сейчас телевизионных проектов столько развелось, что своих учеников (я преподаю в Щепкинском) иногда просто не могу поймать.
И все-таки, для вас как для художественного руководителя важно, чтобы в спектакле были узнаваемые лица?
Это важно только для зрителя, которого к этому приучили. Театр приезжает на гастроли, и первый вопрос у публики: «А кто там играет?» Почему-то для многих важно увидеть живьем артиста, который играл в том или ином сериале. Да, в нашем театре снимаются многие, но мы не делаем на этом рекламу. Не пишем, что Хлестову в «Горе от ума» играет та самая Людмила Полякова, которая снялась в «Бумере», а Мамаеву в «На всякого мудреца довольно простоты» — Ирина Муравьева, сыгравшая маму в «Не родись красивой».
Роли от ума
А внутри театра, в труппе к артистам, избалованным любовью зрителей, отношение особенное?
Конкретно в нашем театре — нет, такое же, как к остальным. Та же Ирина Муравьева не тот человек, чтобы строить из себя звезду. Ее в театре уважают и любят именно за то, что она человечна. Она никогда ничего для себя не требует. Он очень скромная, иногда даже слишком. Говорю: «Ир, да ты что? Давай, смелее, не скромничай». Она улыбнется, засмущается. Такой человек. Но есть и другие, которые подчеркивают свою исключительность. Их в театре не любят. Проявляют уважение к возрасту, но не более. И так везде, на любой работе. В ансамблевом театре, как в оркестре, если играем Чайковского, то играем Чайковского, а не первые скрипки.
Как Юрий Соломин актер уживается Юрием Соломиным художественным руководителем?
Трудно стало... Понимаете, я должен иметь моральное право делать то или иное замечание своим актерам. Должен отвечать за каждый свой поступок. Это правило касается любого художественного руководителя, но если он еще и артист, то должен быть готовым на собственном примере показать, как нужно. Руководство театром — огромная ответственность, нужно отдавать себе отчет в том, что тебе верят люди.
Руководя театром, вы лишаете себя чего-то в основной профессии?
Да, вы правы, причем с годами это дается все труднее. Все-таки возраст, а сутки остаются все такими же, 24 часа. Я действительно стал мало играть. Не могу каждый сезон выходить в премьере, как думаете, почему?
Потому что кому-то это может показаться нескромным?
Совершенно верно. Я сам установил для себя лимит: одна роль в три года. Поэтому сейчас играю в спектаклях, которые идут в театре годами. Благо, того же Фамусова в «Горе от ума», с которым мы приехали в Киев, я могу играть, пока буду стоять на ногах, потому что роль не требует четкого возраста.
Странно, что в вас не срабатывает актерский эгоизм.
Совершенно верно. Если я сам буду себя назначать на роли, то мне если не в глаза, так за спиной свое недовольство выскажут. Я же знаю нашего брата артиста! Тем не менее бросить этот пост не могу. Моя задача за то время, которое мне отпущено, сохранить театр таким, каким он есть, каким я получил его почти 25 лет назад, когда был выбран коллективом на эту должность, каким знаю его вот уже 55 лет.
Бело-красное кино
Популярным артистом кино вы стали благодаря ролям настоящих людей с кристально чистой репутацией: хирург Градов, полковник Славин, разведчик Кольцов. Нарочно отказывались играть отрицательных персонажей?
Да нет, я играл и злодеев, просто эти фильмы не стали столь популярными. Как-то я играл белогвардейца, такого, как положено, плохого офицера. В фильме «И был вечер, и было утро» играл капитана Штубе. Это одна из лучших моих ролей. В принципе, этот человек был антигероем, но я не играл его отрицательным. Просто задался вопросом: почему командир военного корабля должен подчиняться выборному матросу (там было противостояние белых и красных)? Мой герой заканчивал академию, я командую кораблем, а он, этот матрос — никто. Так я оправдывал для себя поступки своего героя. Потом критики писали, что мой персонаж получился очень человечным. Эта же тема встретилась мне в «Адъютанте его превосходительства», в тех же «Хождениях по мукам».
Актер Николай Хмелев, репетируя роль Алексея Турбина, постоянно мыл руки. Ощущение чистых рук помогало ему перевоплощаться в белогвардейского офицера. Что помогало вам сыграть капитана Кольцова в «Адъютанте»?
Ничего особенного я не делал. В то время, когда я учился в школе, это была наша жизнь, наша история. Мы получали много отрицательной информации о белых и положительной — о красных. Развалился СССР, и историки начали говорить, что все наоборот. Материала было предостаточно. Эту картину ведь выпустили не сразу. Некоторое время она лежала на полке, потому что белые там были не отрицательными персонажами. Фильм спасли наши консультанты — генералы госбезопасности, которые посмотрели этот фильм и защитили его.
Чем запомнился съемочный процесс?
Ой, работали очень серьезно и много. Иногда я снимался по две смены, и когда выходил из поезда, не всегда понимал, в каком городе нахожусь: в Москве или Киеве. Ведь значительную часть фильма мы снимали здесь, у вас. Практически всю натуру, все проходы мальчика, все, что было связано с Гриценко, несколько моих сцен. Помню, как выбирали подходящие улицы... А всю историю с поездами снимали под Киевом. Так что ваш город я знаю довольно хорошо, здесь провел тогда целое лето. Мне и сейчас Киев очень нравится. Он очень похорошел, особенно центр. Хорошо, что нет «вставных челюстей» — этих новых зданий из стекла и бетона. Может, где-то они и есть, но размещены так локально, что их не видно.
Еще как видно. Наверное, вы мало в этот раз погуляли по Киеву.
Могу сказать, что из окошка моего номера в гостинице «Украина» (майдан Независимости. — «Известия в Украине») ни одной «стекляшки» замечено не было. А погулял я действительно мало. На пешие прогулки, к сожалению, времени нет, но когда меня везут куда-то, я сморю в окошко и узнаю знакомые места. Мы ведь дружим с Русской драмой им. Леси Украинки давно. Наши театры многое связывает: и актер Малого Вячеслав Езепов, который каждый месяц приезжает в Киев играть Чехова в «Насмешливом моем счастье», и Резникович, в свое время работавший в Москве с нашей актрисой Поляковой. Но эта дружба началась задолго до того, как мы стали художественными руководителями. Константин Хохлов — основатель этого театра в свое время работал в Малом, поэтому еще в середине прошлого века наши артисты — Царев, Ильинский, Жаров, Владиславский, Светловидов, Любезнов, Доронин, Шатров тесно общались с киевскими.
Слышала, в былые времена Малый театр с Русской драмой даже футбольные турниры устраивали?
Да, было дело. Правда, давно. Лет 25—30 назад мы действительно устраивали такие неофициальные встречи, альтернативу фестивалям. В футбол мы играем до сих пор, в прошлом году команда Малого театра даже завоевала какой-то кубок. Но в Киев на матчи уже не ездим и не потому, что желание пропало, просто теперь вы — заграница. С поездкой театра в Украину связано множество преград. Как подумаешь, сколько будет связанной с этим волокиты, думаешь, да ну это все к черту! Я уже не говорю о финансовой составляющей. Вообще, развал Союза не пошел на пользу народу. Это было на руку горстке конкретных людей. Мне так кажется, хотя я не политик.
Как же не политик, если вы экс-министр культуры? Кстати, чиновничий опыт оставил в вас какой-то отпечаток?
Нет. Чиновников я никогда не понимал и не буду понимать, сам себя чиновником не считаю. В Кабинете министров я работал как профессионал в своей области. Вот если бы я был министром здравоохранения, в котором ничего не понимаю, тогда мог бы именоваться чиновником. Ведь теперь зачастую руководящие должности занимают те, кто ничего не понимает в том, чем руководит. Логика здесь бессильна. Я вот до сих пор не понимаю, как у милиции может быть план, сколько человек нужно оштрафовать?
Почему вы занимали пост министра так недолго?
Это было при Ельцине. Я выступил против объединения министерств культуры и туризма, тем более что у нас нет туризма. А культура есть. Я выразил свой протест, написал заявление и больше там не появлялся.
Елена Францева
2 октября 2012
«Известия в Украине»
В Киеве проходят гастроли Малого театра России. Старейший в Москве коллектив привез два спектакля-долгожителя «Горе от ума» и «На всякого мудреца довольно простоты», а также премьеру «Наследники Рабурдена». Художественный руководитель театра Юрий Соломин, известный телезрителям по фильмам «Адъютант его превосходительства», «ТАСС уполномочен заявить», «Московская сага», рассказал «Известиям в Украине», почему не интересуется коммерческим успехом спектаклей, как борется со скромностью Ирины Муравьевой и почему сам себе не дает ролей.
Хождение по труппе
Вас не обижает, что Малый театр называют традиционным?
Традиционно — не означает плохо. Украинские галушки, сибирские пельмени — это ведь тоже традиционные блюда. А пирожки, борщ украинский? Вот у вас в Украине отличная традиционная кухня, вы же ею гордитесь? У меня теща из Львова, так я никогда ее борща не забуду! Кто бы ни пытался сварить такой в Москве, все не то.
Почему же театр не должен быть традиционным? У нас ведь тоже хорошая кухня, театральная. Да, мы за традиционность. Все хорошее, что у нас есть, просто необходимо сохранять. А эксперименты мне не по душе.
Режиссер Георгий Александрович Товстоногов утверждал, что «традиция — это хорошо сохранившийся труп». Что вы предпринимаете для того, чтобы в театр с 250-летней историей приходил зритель?
Малый театр — не мавзолей, в трупы мы никого не превращаем. Каждый вечер два зала Малого театра забиты. А это 1700 зрительских мест. Почему к нам идут люди? Почему они идут в Эрмитаж или в Третьяковскую галерею смотреть, почему смотрят картины Рембрандта, который писал упитанных женщин, когда сейчас мода на худобу? То есть мода меняется, а традиция остается.
Если вы напишите, что Малый театр — это музей, я вам скажу спасибо. Разница только в том, что в музеях нанимают охрану, чтобы ценности не разворовали, а мы просто сохраняем традиции, школу. Да, у нас не ругаются матом. На наших сценах не появляются полуголые артисты, потому что я считаю: чтобы снять штаны и бегать перед зрителем, много ума не надо. У нас в репертуаре 12 произведений Островского и почти весь Чехов, но мы практически не сокращаем их пьесы. И «Ревизор» у нас идет без малого четыре часа. Но зритель приходит и высиживает до конца. Как-то я спросил одного современного режиссера, почему в его спектакле герои Островского в пиджаках и с золотыми цепями. Он говорит: «Иначе зритель не поймет». Да поймет зритель Островского, он не понимает только, зачем ты это делаешь.
Отбирая спектакли для гастролей, вы нарочно остановились на тех, в которых играют популярные актеры, знакомые зрителю по кино: Ирину Муравьеву, Людмилу Полякову, Бориса Клюева?
Я не склонен делить актеров на популярных и непопулярных. В труппе Малого театра немало актеров, снимающихся в кино, но далеко не все роли они могут играть, даже в силу своего возраста. Поэтому Софью в «Горе от ума» играет Полина Долинская, совсем молодая актриса, работающая в театре всего второй сезон. Мы не играем на лицах, мы играем на качестве, хотя и молодежь сейчас активно снимается. Сейчас телевизионных проектов столько развелось, что своих учеников (я преподаю в Щепкинском) иногда просто не могу поймать.
И все-таки, для вас как для художественного руководителя важно, чтобы в спектакле были узнаваемые лица?
Это важно только для зрителя, которого к этому приучили. Театр приезжает на гастроли, и первый вопрос у публики: «А кто там играет?» Почему-то для многих важно увидеть живьем артиста, который играл в том или ином сериале. Да, в нашем театре снимаются многие, но мы не делаем на этом рекламу. Не пишем, что Хлестову в «Горе от ума» играет та самая Людмила Полякова, которая снялась в «Бумере», а Мамаеву в «На всякого мудреца довольно простоты» — Ирина Муравьева, сыгравшая маму в «Не родись красивой».
Роли от ума
А внутри театра, в труппе к артистам, избалованным любовью зрителей, отношение особенное?
Конкретно в нашем театре — нет, такое же, как к остальным. Та же Ирина Муравьева не тот человек, чтобы строить из себя звезду. Ее в театре уважают и любят именно за то, что она человечна. Она никогда ничего для себя не требует. Он очень скромная, иногда даже слишком. Говорю: «Ир, да ты что? Давай, смелее, не скромничай». Она улыбнется, засмущается. Такой человек. Но есть и другие, которые подчеркивают свою исключительность. Их в театре не любят. Проявляют уважение к возрасту, но не более. И так везде, на любой работе. В ансамблевом театре, как в оркестре, если играем Чайковского, то играем Чайковского, а не первые скрипки.
Как Юрий Соломин актер уживается Юрием Соломиным художественным руководителем?
Трудно стало... Понимаете, я должен иметь моральное право делать то или иное замечание своим актерам. Должен отвечать за каждый свой поступок. Это правило касается любого художественного руководителя, но если он еще и артист, то должен быть готовым на собственном примере показать, как нужно. Руководство театром — огромная ответственность, нужно отдавать себе отчет в том, что тебе верят люди.
Руководя театром, вы лишаете себя чего-то в основной профессии?
Да, вы правы, причем с годами это дается все труднее. Все-таки возраст, а сутки остаются все такими же, 24 часа. Я действительно стал мало играть. Не могу каждый сезон выходить в премьере, как думаете, почему?
Потому что кому-то это может показаться нескромным?
Совершенно верно. Я сам установил для себя лимит: одна роль в три года. Поэтому сейчас играю в спектаклях, которые идут в театре годами. Благо, того же Фамусова в «Горе от ума», с которым мы приехали в Киев, я могу играть, пока буду стоять на ногах, потому что роль не требует четкого возраста.
Странно, что в вас не срабатывает актерский эгоизм.
Совершенно верно. Если я сам буду себя назначать на роли, то мне если не в глаза, так за спиной свое недовольство выскажут. Я же знаю нашего брата артиста! Тем не менее бросить этот пост не могу. Моя задача за то время, которое мне отпущено, сохранить театр таким, каким он есть, каким я получил его почти 25 лет назад, когда был выбран коллективом на эту должность, каким знаю его вот уже 55 лет.
Бело-красное кино
Популярным артистом кино вы стали благодаря ролям настоящих людей с кристально чистой репутацией: хирург Градов, полковник Славин, разведчик Кольцов. Нарочно отказывались играть отрицательных персонажей?
Да нет, я играл и злодеев, просто эти фильмы не стали столь популярными. Как-то я играл белогвардейца, такого, как положено, плохого офицера. В фильме «И был вечер, и было утро» играл капитана Штубе. Это одна из лучших моих ролей. В принципе, этот человек был антигероем, но я не играл его отрицательным. Просто задался вопросом: почему командир военного корабля должен подчиняться выборному матросу (там было противостояние белых и красных)? Мой герой заканчивал академию, я командую кораблем, а он, этот матрос — никто. Так я оправдывал для себя поступки своего героя. Потом критики писали, что мой персонаж получился очень человечным. Эта же тема встретилась мне в «Адъютанте его превосходительства», в тех же «Хождениях по мукам».
Актер Николай Хмелев, репетируя роль Алексея Турбина, постоянно мыл руки. Ощущение чистых рук помогало ему перевоплощаться в белогвардейского офицера. Что помогало вам сыграть капитана Кольцова в «Адъютанте»?
Ничего особенного я не делал. В то время, когда я учился в школе, это была наша жизнь, наша история. Мы получали много отрицательной информации о белых и положительной — о красных. Развалился СССР, и историки начали говорить, что все наоборот. Материала было предостаточно. Эту картину ведь выпустили не сразу. Некоторое время она лежала на полке, потому что белые там были не отрицательными персонажами. Фильм спасли наши консультанты — генералы госбезопасности, которые посмотрели этот фильм и защитили его.
Чем запомнился съемочный процесс?
Ой, работали очень серьезно и много. Иногда я снимался по две смены, и когда выходил из поезда, не всегда понимал, в каком городе нахожусь: в Москве или Киеве. Ведь значительную часть фильма мы снимали здесь, у вас. Практически всю натуру, все проходы мальчика, все, что было связано с Гриценко, несколько моих сцен. Помню, как выбирали подходящие улицы... А всю историю с поездами снимали под Киевом. Так что ваш город я знаю довольно хорошо, здесь провел тогда целое лето. Мне и сейчас Киев очень нравится. Он очень похорошел, особенно центр. Хорошо, что нет «вставных челюстей» — этих новых зданий из стекла и бетона. Может, где-то они и есть, но размещены так локально, что их не видно.
Еще как видно. Наверное, вы мало в этот раз погуляли по Киеву.
Могу сказать, что из окошка моего номера в гостинице «Украина» (майдан Независимости. — «Известия в Украине») ни одной «стекляшки» замечено не было. А погулял я действительно мало. На пешие прогулки, к сожалению, времени нет, но когда меня везут куда-то, я сморю в окошко и узнаю знакомые места. Мы ведь дружим с Русской драмой им. Леси Украинки давно. Наши театры многое связывает: и актер Малого Вячеслав Езепов, который каждый месяц приезжает в Киев играть Чехова в «Насмешливом моем счастье», и Резникович, в свое время работавший в Москве с нашей актрисой Поляковой. Но эта дружба началась задолго до того, как мы стали художественными руководителями. Константин Хохлов — основатель этого театра в свое время работал в Малом, поэтому еще в середине прошлого века наши артисты — Царев, Ильинский, Жаров, Владиславский, Светловидов, Любезнов, Доронин, Шатров тесно общались с киевскими.
Слышала, в былые времена Малый театр с Русской драмой даже футбольные турниры устраивали?
Да, было дело. Правда, давно. Лет 25—30 назад мы действительно устраивали такие неофициальные встречи, альтернативу фестивалям. В футбол мы играем до сих пор, в прошлом году команда Малого театра даже завоевала какой-то кубок. Но в Киев на матчи уже не ездим и не потому, что желание пропало, просто теперь вы — заграница. С поездкой театра в Украину связано множество преград. Как подумаешь, сколько будет связанной с этим волокиты, думаешь, да ну это все к черту! Я уже не говорю о финансовой составляющей. Вообще, развал Союза не пошел на пользу народу. Это было на руку горстке конкретных людей. Мне так кажется, хотя я не политик.
Как же не политик, если вы экс-министр культуры? Кстати, чиновничий опыт оставил в вас какой-то отпечаток?
Нет. Чиновников я никогда не понимал и не буду понимать, сам себя чиновником не считаю. В Кабинете министров я работал как профессионал в своей области. Вот если бы я был министром здравоохранения, в котором ничего не понимаю, тогда мог бы именоваться чиновником. Ведь теперь зачастую руководящие должности занимают те, кто ничего не понимает в том, чем руководит. Логика здесь бессильна. Я вот до сих пор не понимаю, как у милиции может быть план, сколько человек нужно оштрафовать?
Почему вы занимали пост министра так недолго?
Это было при Ельцине. Я выступил против объединения министерств культуры и туризма, тем более что у нас нет туризма. А культура есть. Я выразил свой протест, написал заявление и больше там не появлялся.
Елена Францева
2 октября 2012
«Известия в Украине»
Дата публикации: 08.10.2012
ЮРИЙ СОЛОМИН — О НЕКОММЕРЧЕСКИХ ПОСТАНОВКАХ И БОРЬБЕ СО СКРОМНОСТЬЮ
В Киеве проходят гастроли Малого театра России. Старейший в Москве коллектив привез два спектакля-долгожителя «Горе от ума» и «На всякого мудреца довольно простоты», а также премьеру «Наследники Рабурдена». Художественный руководитель театра Юрий Соломин, известный телезрителям по фильмам «Адъютант его превосходительства», «ТАСС уполномочен заявить», «Московская сага», рассказал «Известиям в Украине», почему не интересуется коммерческим успехом спектаклей, как борется со скромностью Ирины Муравьевой и почему сам себе не дает ролей.
Хождение по труппе
Вас не обижает, что Малый театр называют традиционным?
Традиционно — не означает плохо. Украинские галушки, сибирские пельмени — это ведь тоже традиционные блюда. А пирожки, борщ украинский? Вот у вас в Украине отличная традиционная кухня, вы же ею гордитесь? У меня теща из Львова, так я никогда ее борща не забуду! Кто бы ни пытался сварить такой в Москве, все не то.
Почему же театр не должен быть традиционным? У нас ведь тоже хорошая кухня, театральная. Да, мы за традиционность. Все хорошее, что у нас есть, просто необходимо сохранять. А эксперименты мне не по душе.
Режиссер Георгий Александрович Товстоногов утверждал, что «традиция — это хорошо сохранившийся труп». Что вы предпринимаете для того, чтобы в театр с 250-летней историей приходил зритель?
Малый театр — не мавзолей, в трупы мы никого не превращаем. Каждый вечер два зала Малого театра забиты. А это 1700 зрительских мест. Почему к нам идут люди? Почему они идут в Эрмитаж или в Третьяковскую галерею смотреть, почему смотрят картины Рембрандта, который писал упитанных женщин, когда сейчас мода на худобу? То есть мода меняется, а традиция остается.
Если вы напишите, что Малый театр — это музей, я вам скажу спасибо. Разница только в том, что в музеях нанимают охрану, чтобы ценности не разворовали, а мы просто сохраняем традиции, школу. Да, у нас не ругаются матом. На наших сценах не появляются полуголые артисты, потому что я считаю: чтобы снять штаны и бегать перед зрителем, много ума не надо. У нас в репертуаре 12 произведений Островского и почти весь Чехов, но мы практически не сокращаем их пьесы. И «Ревизор» у нас идет без малого четыре часа. Но зритель приходит и высиживает до конца. Как-то я спросил одного современного режиссера, почему в его спектакле герои Островского в пиджаках и с золотыми цепями. Он говорит: «Иначе зритель не поймет». Да поймет зритель Островского, он не понимает только, зачем ты это делаешь.
Отбирая спектакли для гастролей, вы нарочно остановились на тех, в которых играют популярные актеры, знакомые зрителю по кино: Ирину Муравьеву, Людмилу Полякову, Бориса Клюева?
Я не склонен делить актеров на популярных и непопулярных. В труппе Малого театра немало актеров, снимающихся в кино, но далеко не все роли они могут играть, даже в силу своего возраста. Поэтому Софью в «Горе от ума» играет Полина Долинская, совсем молодая актриса, работающая в театре всего второй сезон. Мы не играем на лицах, мы играем на качестве, хотя и молодежь сейчас активно снимается. Сейчас телевизионных проектов столько развелось, что своих учеников (я преподаю в Щепкинском) иногда просто не могу поймать.
И все-таки, для вас как для художественного руководителя важно, чтобы в спектакле были узнаваемые лица?
Это важно только для зрителя, которого к этому приучили. Театр приезжает на гастроли, и первый вопрос у публики: «А кто там играет?» Почему-то для многих важно увидеть живьем артиста, который играл в том или ином сериале. Да, в нашем театре снимаются многие, но мы не делаем на этом рекламу. Не пишем, что Хлестову в «Горе от ума» играет та самая Людмила Полякова, которая снялась в «Бумере», а Мамаеву в «На всякого мудреца довольно простоты» — Ирина Муравьева, сыгравшая маму в «Не родись красивой».
Роли от ума
А внутри театра, в труппе к артистам, избалованным любовью зрителей, отношение особенное?
Конкретно в нашем театре — нет, такое же, как к остальным. Та же Ирина Муравьева не тот человек, чтобы строить из себя звезду. Ее в театре уважают и любят именно за то, что она человечна. Она никогда ничего для себя не требует. Он очень скромная, иногда даже слишком. Говорю: «Ир, да ты что? Давай, смелее, не скромничай». Она улыбнется, засмущается. Такой человек. Но есть и другие, которые подчеркивают свою исключительность. Их в театре не любят. Проявляют уважение к возрасту, но не более. И так везде, на любой работе. В ансамблевом театре, как в оркестре, если играем Чайковского, то играем Чайковского, а не первые скрипки.
Как Юрий Соломин актер уживается Юрием Соломиным художественным руководителем?
Трудно стало... Понимаете, я должен иметь моральное право делать то или иное замечание своим актерам. Должен отвечать за каждый свой поступок. Это правило касается любого художественного руководителя, но если он еще и артист, то должен быть готовым на собственном примере показать, как нужно. Руководство театром — огромная ответственность, нужно отдавать себе отчет в том, что тебе верят люди.
Руководя театром, вы лишаете себя чего-то в основной профессии?
Да, вы правы, причем с годами это дается все труднее. Все-таки возраст, а сутки остаются все такими же, 24 часа. Я действительно стал мало играть. Не могу каждый сезон выходить в премьере, как думаете, почему?
Потому что кому-то это может показаться нескромным?
Совершенно верно. Я сам установил для себя лимит: одна роль в три года. Поэтому сейчас играю в спектаклях, которые идут в театре годами. Благо, того же Фамусова в «Горе от ума», с которым мы приехали в Киев, я могу играть, пока буду стоять на ногах, потому что роль не требует четкого возраста.
Странно, что в вас не срабатывает актерский эгоизм.
Совершенно верно. Если я сам буду себя назначать на роли, то мне если не в глаза, так за спиной свое недовольство выскажут. Я же знаю нашего брата артиста! Тем не менее бросить этот пост не могу. Моя задача за то время, которое мне отпущено, сохранить театр таким, каким он есть, каким я получил его почти 25 лет назад, когда был выбран коллективом на эту должность, каким знаю его вот уже 55 лет.
Бело-красное кино
Популярным артистом кино вы стали благодаря ролям настоящих людей с кристально чистой репутацией: хирург Градов, полковник Славин, разведчик Кольцов. Нарочно отказывались играть отрицательных персонажей?
Да нет, я играл и злодеев, просто эти фильмы не стали столь популярными. Как-то я играл белогвардейца, такого, как положено, плохого офицера. В фильме «И был вечер, и было утро» играл капитана Штубе. Это одна из лучших моих ролей. В принципе, этот человек был антигероем, но я не играл его отрицательным. Просто задался вопросом: почему командир военного корабля должен подчиняться выборному матросу (там было противостояние белых и красных)? Мой герой заканчивал академию, я командую кораблем, а он, этот матрос — никто. Так я оправдывал для себя поступки своего героя. Потом критики писали, что мой персонаж получился очень человечным. Эта же тема встретилась мне в «Адъютанте его превосходительства», в тех же «Хождениях по мукам».
Актер Николай Хмелев, репетируя роль Алексея Турбина, постоянно мыл руки. Ощущение чистых рук помогало ему перевоплощаться в белогвардейского офицера. Что помогало вам сыграть капитана Кольцова в «Адъютанте»?
Ничего особенного я не делал. В то время, когда я учился в школе, это была наша жизнь, наша история. Мы получали много отрицательной информации о белых и положительной — о красных. Развалился СССР, и историки начали говорить, что все наоборот. Материала было предостаточно. Эту картину ведь выпустили не сразу. Некоторое время она лежала на полке, потому что белые там были не отрицательными персонажами. Фильм спасли наши консультанты — генералы госбезопасности, которые посмотрели этот фильм и защитили его.
Чем запомнился съемочный процесс?
Ой, работали очень серьезно и много. Иногда я снимался по две смены, и когда выходил из поезда, не всегда понимал, в каком городе нахожусь: в Москве или Киеве. Ведь значительную часть фильма мы снимали здесь, у вас. Практически всю натуру, все проходы мальчика, все, что было связано с Гриценко, несколько моих сцен. Помню, как выбирали подходящие улицы... А всю историю с поездами снимали под Киевом. Так что ваш город я знаю довольно хорошо, здесь провел тогда целое лето. Мне и сейчас Киев очень нравится. Он очень похорошел, особенно центр. Хорошо, что нет «вставных челюстей» — этих новых зданий из стекла и бетона. Может, где-то они и есть, но размещены так локально, что их не видно.
Еще как видно. Наверное, вы мало в этот раз погуляли по Киеву.
Могу сказать, что из окошка моего номера в гостинице «Украина» (майдан Независимости. — «Известия в Украине») ни одной «стекляшки» замечено не было. А погулял я действительно мало. На пешие прогулки, к сожалению, времени нет, но когда меня везут куда-то, я сморю в окошко и узнаю знакомые места. Мы ведь дружим с Русской драмой им. Леси Украинки давно. Наши театры многое связывает: и актер Малого Вячеслав Езепов, который каждый месяц приезжает в Киев играть Чехова в «Насмешливом моем счастье», и Резникович, в свое время работавший в Москве с нашей актрисой Поляковой. Но эта дружба началась задолго до того, как мы стали художественными руководителями. Константин Хохлов — основатель этого театра в свое время работал в Малом, поэтому еще в середине прошлого века наши артисты — Царев, Ильинский, Жаров, Владиславский, Светловидов, Любезнов, Доронин, Шатров тесно общались с киевскими.
Слышала, в былые времена Малый театр с Русской драмой даже футбольные турниры устраивали?
Да, было дело. Правда, давно. Лет 25—30 назад мы действительно устраивали такие неофициальные встречи, альтернативу фестивалям. В футбол мы играем до сих пор, в прошлом году команда Малого театра даже завоевала какой-то кубок. Но в Киев на матчи уже не ездим и не потому, что желание пропало, просто теперь вы — заграница. С поездкой театра в Украину связано множество преград. Как подумаешь, сколько будет связанной с этим волокиты, думаешь, да ну это все к черту! Я уже не говорю о финансовой составляющей. Вообще, развал Союза не пошел на пользу народу. Это было на руку горстке конкретных людей. Мне так кажется, хотя я не политик.
Как же не политик, если вы экс-министр культуры? Кстати, чиновничий опыт оставил в вас какой-то отпечаток?
Нет. Чиновников я никогда не понимал и не буду понимать, сам себя чиновником не считаю. В Кабинете министров я работал как профессионал в своей области. Вот если бы я был министром здравоохранения, в котором ничего не понимаю, тогда мог бы именоваться чиновником. Ведь теперь зачастую руководящие должности занимают те, кто ничего не понимает в том, чем руководит. Логика здесь бессильна. Я вот до сих пор не понимаю, как у милиции может быть план, сколько человек нужно оштрафовать?
Почему вы занимали пост министра так недолго?
Это было при Ельцине. Я выступил против объединения министерств культуры и туризма, тем более что у нас нет туризма. А культура есть. Я выразил свой протест, написал заявление и больше там не появлялся.
Елена Францева
2 октября 2012
«Известия в Украине»
В Киеве проходят гастроли Малого театра России. Старейший в Москве коллектив привез два спектакля-долгожителя «Горе от ума» и «На всякого мудреца довольно простоты», а также премьеру «Наследники Рабурдена». Художественный руководитель театра Юрий Соломин, известный телезрителям по фильмам «Адъютант его превосходительства», «ТАСС уполномочен заявить», «Московская сага», рассказал «Известиям в Украине», почему не интересуется коммерческим успехом спектаклей, как борется со скромностью Ирины Муравьевой и почему сам себе не дает ролей.
Хождение по труппе
Вас не обижает, что Малый театр называют традиционным?
Традиционно — не означает плохо. Украинские галушки, сибирские пельмени — это ведь тоже традиционные блюда. А пирожки, борщ украинский? Вот у вас в Украине отличная традиционная кухня, вы же ею гордитесь? У меня теща из Львова, так я никогда ее борща не забуду! Кто бы ни пытался сварить такой в Москве, все не то.
Почему же театр не должен быть традиционным? У нас ведь тоже хорошая кухня, театральная. Да, мы за традиционность. Все хорошее, что у нас есть, просто необходимо сохранять. А эксперименты мне не по душе.
Режиссер Георгий Александрович Товстоногов утверждал, что «традиция — это хорошо сохранившийся труп». Что вы предпринимаете для того, чтобы в театр с 250-летней историей приходил зритель?
Малый театр — не мавзолей, в трупы мы никого не превращаем. Каждый вечер два зала Малого театра забиты. А это 1700 зрительских мест. Почему к нам идут люди? Почему они идут в Эрмитаж или в Третьяковскую галерею смотреть, почему смотрят картины Рембрандта, который писал упитанных женщин, когда сейчас мода на худобу? То есть мода меняется, а традиция остается.
Если вы напишите, что Малый театр — это музей, я вам скажу спасибо. Разница только в том, что в музеях нанимают охрану, чтобы ценности не разворовали, а мы просто сохраняем традиции, школу. Да, у нас не ругаются матом. На наших сценах не появляются полуголые артисты, потому что я считаю: чтобы снять штаны и бегать перед зрителем, много ума не надо. У нас в репертуаре 12 произведений Островского и почти весь Чехов, но мы практически не сокращаем их пьесы. И «Ревизор» у нас идет без малого четыре часа. Но зритель приходит и высиживает до конца. Как-то я спросил одного современного режиссера, почему в его спектакле герои Островского в пиджаках и с золотыми цепями. Он говорит: «Иначе зритель не поймет». Да поймет зритель Островского, он не понимает только, зачем ты это делаешь.
Отбирая спектакли для гастролей, вы нарочно остановились на тех, в которых играют популярные актеры, знакомые зрителю по кино: Ирину Муравьеву, Людмилу Полякову, Бориса Клюева?
Я не склонен делить актеров на популярных и непопулярных. В труппе Малого театра немало актеров, снимающихся в кино, но далеко не все роли они могут играть, даже в силу своего возраста. Поэтому Софью в «Горе от ума» играет Полина Долинская, совсем молодая актриса, работающая в театре всего второй сезон. Мы не играем на лицах, мы играем на качестве, хотя и молодежь сейчас активно снимается. Сейчас телевизионных проектов столько развелось, что своих учеников (я преподаю в Щепкинском) иногда просто не могу поймать.
И все-таки, для вас как для художественного руководителя важно, чтобы в спектакле были узнаваемые лица?
Это важно только для зрителя, которого к этому приучили. Театр приезжает на гастроли, и первый вопрос у публики: «А кто там играет?» Почему-то для многих важно увидеть живьем артиста, который играл в том или ином сериале. Да, в нашем театре снимаются многие, но мы не делаем на этом рекламу. Не пишем, что Хлестову в «Горе от ума» играет та самая Людмила Полякова, которая снялась в «Бумере», а Мамаеву в «На всякого мудреца довольно простоты» — Ирина Муравьева, сыгравшая маму в «Не родись красивой».
Роли от ума
А внутри театра, в труппе к артистам, избалованным любовью зрителей, отношение особенное?
Конкретно в нашем театре — нет, такое же, как к остальным. Та же Ирина Муравьева не тот человек, чтобы строить из себя звезду. Ее в театре уважают и любят именно за то, что она человечна. Она никогда ничего для себя не требует. Он очень скромная, иногда даже слишком. Говорю: «Ир, да ты что? Давай, смелее, не скромничай». Она улыбнется, засмущается. Такой человек. Но есть и другие, которые подчеркивают свою исключительность. Их в театре не любят. Проявляют уважение к возрасту, но не более. И так везде, на любой работе. В ансамблевом театре, как в оркестре, если играем Чайковского, то играем Чайковского, а не первые скрипки.
Как Юрий Соломин актер уживается Юрием Соломиным художественным руководителем?
Трудно стало... Понимаете, я должен иметь моральное право делать то или иное замечание своим актерам. Должен отвечать за каждый свой поступок. Это правило касается любого художественного руководителя, но если он еще и артист, то должен быть готовым на собственном примере показать, как нужно. Руководство театром — огромная ответственность, нужно отдавать себе отчет в том, что тебе верят люди.
Руководя театром, вы лишаете себя чего-то в основной профессии?
Да, вы правы, причем с годами это дается все труднее. Все-таки возраст, а сутки остаются все такими же, 24 часа. Я действительно стал мало играть. Не могу каждый сезон выходить в премьере, как думаете, почему?
Потому что кому-то это может показаться нескромным?
Совершенно верно. Я сам установил для себя лимит: одна роль в три года. Поэтому сейчас играю в спектаклях, которые идут в театре годами. Благо, того же Фамусова в «Горе от ума», с которым мы приехали в Киев, я могу играть, пока буду стоять на ногах, потому что роль не требует четкого возраста.
Странно, что в вас не срабатывает актерский эгоизм.
Совершенно верно. Если я сам буду себя назначать на роли, то мне если не в глаза, так за спиной свое недовольство выскажут. Я же знаю нашего брата артиста! Тем не менее бросить этот пост не могу. Моя задача за то время, которое мне отпущено, сохранить театр таким, каким он есть, каким я получил его почти 25 лет назад, когда был выбран коллективом на эту должность, каким знаю его вот уже 55 лет.
Бело-красное кино
Популярным артистом кино вы стали благодаря ролям настоящих людей с кристально чистой репутацией: хирург Градов, полковник Славин, разведчик Кольцов. Нарочно отказывались играть отрицательных персонажей?
Да нет, я играл и злодеев, просто эти фильмы не стали столь популярными. Как-то я играл белогвардейца, такого, как положено, плохого офицера. В фильме «И был вечер, и было утро» играл капитана Штубе. Это одна из лучших моих ролей. В принципе, этот человек был антигероем, но я не играл его отрицательным. Просто задался вопросом: почему командир военного корабля должен подчиняться выборному матросу (там было противостояние белых и красных)? Мой герой заканчивал академию, я командую кораблем, а он, этот матрос — никто. Так я оправдывал для себя поступки своего героя. Потом критики писали, что мой персонаж получился очень человечным. Эта же тема встретилась мне в «Адъютанте его превосходительства», в тех же «Хождениях по мукам».
Актер Николай Хмелев, репетируя роль Алексея Турбина, постоянно мыл руки. Ощущение чистых рук помогало ему перевоплощаться в белогвардейского офицера. Что помогало вам сыграть капитана Кольцова в «Адъютанте»?
Ничего особенного я не делал. В то время, когда я учился в школе, это была наша жизнь, наша история. Мы получали много отрицательной информации о белых и положительной — о красных. Развалился СССР, и историки начали говорить, что все наоборот. Материала было предостаточно. Эту картину ведь выпустили не сразу. Некоторое время она лежала на полке, потому что белые там были не отрицательными персонажами. Фильм спасли наши консультанты — генералы госбезопасности, которые посмотрели этот фильм и защитили его.
Чем запомнился съемочный процесс?
Ой, работали очень серьезно и много. Иногда я снимался по две смены, и когда выходил из поезда, не всегда понимал, в каком городе нахожусь: в Москве или Киеве. Ведь значительную часть фильма мы снимали здесь, у вас. Практически всю натуру, все проходы мальчика, все, что было связано с Гриценко, несколько моих сцен. Помню, как выбирали подходящие улицы... А всю историю с поездами снимали под Киевом. Так что ваш город я знаю довольно хорошо, здесь провел тогда целое лето. Мне и сейчас Киев очень нравится. Он очень похорошел, особенно центр. Хорошо, что нет «вставных челюстей» — этих новых зданий из стекла и бетона. Может, где-то они и есть, но размещены так локально, что их не видно.
Еще как видно. Наверное, вы мало в этот раз погуляли по Киеву.
Могу сказать, что из окошка моего номера в гостинице «Украина» (майдан Независимости. — «Известия в Украине») ни одной «стекляшки» замечено не было. А погулял я действительно мало. На пешие прогулки, к сожалению, времени нет, но когда меня везут куда-то, я сморю в окошко и узнаю знакомые места. Мы ведь дружим с Русской драмой им. Леси Украинки давно. Наши театры многое связывает: и актер Малого Вячеслав Езепов, который каждый месяц приезжает в Киев играть Чехова в «Насмешливом моем счастье», и Резникович, в свое время работавший в Москве с нашей актрисой Поляковой. Но эта дружба началась задолго до того, как мы стали художественными руководителями. Константин Хохлов — основатель этого театра в свое время работал в Малом, поэтому еще в середине прошлого века наши артисты — Царев, Ильинский, Жаров, Владиславский, Светловидов, Любезнов, Доронин, Шатров тесно общались с киевскими.
Слышала, в былые времена Малый театр с Русской драмой даже футбольные турниры устраивали?
Да, было дело. Правда, давно. Лет 25—30 назад мы действительно устраивали такие неофициальные встречи, альтернативу фестивалям. В футбол мы играем до сих пор, в прошлом году команда Малого театра даже завоевала какой-то кубок. Но в Киев на матчи уже не ездим и не потому, что желание пропало, просто теперь вы — заграница. С поездкой театра в Украину связано множество преград. Как подумаешь, сколько будет связанной с этим волокиты, думаешь, да ну это все к черту! Я уже не говорю о финансовой составляющей. Вообще, развал Союза не пошел на пользу народу. Это было на руку горстке конкретных людей. Мне так кажется, хотя я не политик.
Как же не политик, если вы экс-министр культуры? Кстати, чиновничий опыт оставил в вас какой-то отпечаток?
Нет. Чиновников я никогда не понимал и не буду понимать, сам себя чиновником не считаю. В Кабинете министров я работал как профессионал в своей области. Вот если бы я был министром здравоохранения, в котором ничего не понимаю, тогда мог бы именоваться чиновником. Ведь теперь зачастую руководящие должности занимают те, кто ничего не понимает в том, чем руководит. Логика здесь бессильна. Я вот до сих пор не понимаю, как у милиции может быть план, сколько человек нужно оштрафовать?
Почему вы занимали пост министра так недолго?
Это было при Ельцине. Я выступил против объединения министерств культуры и туризма, тем более что у нас нет туризма. А культура есть. Я выразил свой протест, написал заявление и больше там не появлялся.
Елена Францева
2 октября 2012
«Известия в Украине»
Дата публикации: 08.10.2012
Художественный руководитель Малого театра — народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
