Новости

ЮРИЙ СОЛОМИН: «МЫ НЕ ПРОДАЁМСЯ!»

«Россия жива»

Юлия
Шигарева, «АиФ»: Юрий Мефодьевич, год назад мы с вами беседовали в этом кабинете, обсуждали планы на новый сезон. Тогда все нынешние реалии - санкции,
экономический кризис - казались не очень важными. Но оказалось: всё более чем серьёзно. А вам тяжело пришлось?

Юрий
Соломин: Для
театра год был тяжёлым, потому что у нас идёт реставрация исторического здания на Театральной площади. Оно же там стоит с 1820-х. Вот только фундамент у него оказался хлипким. По зданию пошли трещины. Замазать на скорую руку невозможно - замазать можно украденные деньги. А театру, чтобы его сохранить, нужна реставрация. И государство - надо отдать ему должное - дало большие деньги. Очень большие.

А сезон тем
не менее получился насыщенным: и премьер много, и с гастролями в 12 городов
съездили - Сургут, Новосибирск, Астрахань, Уфа... И везде в залах не было
свободных мест. А если народ ходит в театр даже там, где зарплаты невысокие,
значит, Россия пока жива.

- На сборе
труппы вы объявили: пьес Островского в афише Малого в этом сезоне будет ещё
больше. А почему именно ему такое внимание? Не только же потому, что памятник
ему перед театром стоит?

- В том
числе и поэтому! Почему люди ходят на кладбище к могилам своих родных? И
почему, кстати, это делают не все? Что это? Это память! Память о своих корнях.
Знаете, ведь памятник Островскому был поставлен на деньги зрителей -
давно, ещё в 1929-м. Несколько лет назад зимой я переходил из одного нашего
театрального подъезда в другой. И вижу: у памятника стоят несколько подростков.
И эти молодые придурки - парни на пару голов выше меня - пытаются снежками
попасть в голову драматургу. Какой же я злой был тогда! Подошёл и говорю: «Вы
хоть знаете, кто это? А что памятник этот поставлен на деньги, которые ваши прапрапрадедушки
и прапрапрабабушки собрали, знаете? Ну, бейте, бейте, плюйте! Вы же в своих
предков эти снежки кидаете!» Добавил ещё пару слов, по-русски... И медленно
пошёл к подъезду. А возле двери незаметно оглянулся: они стояли неподвижно.
Значит, что-то в их душах произошло...

Эта память -
о тех, кто жил на этой земле, - она у Островского в каждой пьесе есть. В них
вообще есть всё - и великая любовь, и великое предательство, и подлость. И
тяжёлый выбор между любовью и богатством... Вспомните «Таланты и поклонники»,
где молодая актриса, предав свою любовь к молодому безденежному актёру, уезжает
с богатым... (Держит паузу.)

-
...спонсором?

- Я
специально не называю это вслух, но очень похоже. Это же наша жизнь! И ко мне в
театр такие товарищи приходили, предлагали: давайте историческую пьесу
поставим! Мы вам поможем костюмы изготовить, шубы. А мы как раз хотели пьесу Алексея
Толстого ставить. Я согласился. Через несколько дней они пришли снова: «Мы
поможем, только чтобы главную роль в пьесе играла такая-то...» Я говорю:
«Спасибо! Но мы не продаёмся!»

Смелость признать ошибки

- Вы
сказали, что государство дало вам большие деньги на ремонт. А Министерство
культуры уже официально заявило, что оно вынуждено из-за кризиса значительно
урезать бюджет. Но оправданна ли экономия на культуре?

- Я говорил
и повторю: бизнес и культура несовместимы. Точно так же, как несовместимы
бизнес и медицина, бизнес и образование, бизнес и спорт. Я на одном совещании
сказал: наш футбол никогда не будет первым, потому что они играют не за Родину,
а за деньги. Вот и всё!

А
образование?! Я уже не первый год говорю о ЕГЭ - о том, что его нужно
упразднить. Хотя бы в одной из реформ, что были сделаны за последние годы, надо
остановиться и сказать: «Да, была ошибка. Ну, попробовали... Простите нас,
пожалуйста!» И народ скажет: «Спасибо вам за то, что вы честно признались!» А
не делать так: мы добавим немножечко вот этого, тесты на эссе поменяем, это
уберём и изобретём ещё вот это... Да хватит уже изобретать! Тут вот обсуждали:
нужно ли ещё увеличить учебное время, чтобы дети без дела по улицам не
болтались? А не лучше ли просто заново открыть бывшие Дома пионеров, где раньше
работали десятки бесплатных секций? И мы после школы бежали в Дом пионеров и в
хоре пели песни о Родине или танцевали, или рисовали, или какие-то модели
конструировали. А вечером уже бежали домой делать уроки. Я открываю не Америку
- это всё можно сделать, рубля не приложив. Эти бывшие Дворцы культуры сейчас заняты
чёрт-те подо что! Освободить их! И сделать не платные студии, а общедоступные.
Я же в детстве прошёл все кружки в Доме пионеров, пока дошёл до драматического.
Разве плохо, если ваш ребёнок научится танцевать?

Вы
посмотрите: я каждые четыре года набираю студентов в театральный вуз. И каждые
четыре года убеждаюсь: пластика русского человека стала совершенно другой! Стоит
абитуриент - здоровый парень, на лице явно читается: «Да знаем мы ваш театр!»
Танец - один из этапов конкурсного отбора. Прошу аккомпаниатора: «Сыграйте,
пожалуйста, «Калинку» с выходом!» Эту «Калинку» весь мир знает - как под неё в
своё время Роднина с Зайцевым катались! «С выходом!» - подчёркиваю.
Аккомпаниатор играет вступление - вот это: «Ка-а-а-линка...» (Широко разводит
руки.) Парень стоит. Я говорю: «Ещё раз!» Снова звучит вступление, и тут парень
начинает делать какие-то конвульсивные движения - я не вру! Это было!
Понимаете, у молодых потеряна физика. А она идёт отсюда (прикладывает руку к
сердцу) и отсюда (к голове). И мы первые полгода вынуждены эту пластику им
возвращать. А пение? Говорю: «Ну, спойте что-нибудь». Мне в ответ: «А можно
по-английски?» «По-английски потом! - говорю. - А пока давайте по-русски».
Мнутся... Они песен русских не знают! Ну хорошо, говорю, пойте хоть «В лесу
родилась ёлочка». И вы знаете, из десятка, может быть, только два-три человека
знают текст «В лесу родилась ёлочка».

- Вы
рассказываете какие-то кошмарные вещи! Школьники не знают «В лесу родилась
ёлочка», а мы при этом о каком-то патриотизме рассуждаем.

- Стоп!
Патриотизм - это очень важно! Дай бог здоровья Шойгу - зашевелилось при
нём всё, проводятся военные учения там, там, там. Встряхнул он военное
ведомство, и народ теперь по-другому к армии относится. Я и ребятам-студентам
говорю: репортажи про армию, про учения надо смотреть! Не для того, чтобы тоже
учиться бить морду, а чтобы любовь к Родине возбудить. Спрашиваю у одного: «Ты
же будешь защищать свою семью?» - «Конечно!» - «Дашь промеж глаз?» - «Конечно,
дам!» - «А почему?» - «Мне их жалко будет!» Нет, не жалость надо к Родине
иметь, а большое уважение! Но и Родина должна нас уважать. Если народ говорит о
медицине и лекарствах, о низком её качестве, о высоких ценах - будьте
любезны, подумайте серьёзно. И я поддержу, потому что сам, извините, лекарства
употребляю. И знаю, что сколько стоит. И кто какую зарплату получает, тоже
знаю.

Понимаете, и
я не против тех, кто бизнесом занимается, выступаю. Нет, я сейчас об умении
сострадать и делиться говорю. Я знаю многих успешных бизнесменов, которые
помогают. И актёры многие помогают - и детям, и старикам. Это в душе русского
человека - умение пожалеть. Мы порой, когда набираем студентов, тоже так
делаем. Сидим с педагогами: «Ну, что будем делать? Слабоват парнишка-то...
Потянем?» - «Потянем!» - «Почему?» - «Отца-матери нет... Кому он нужен? Кроме
нас...» И одёжка у него неказистая... Но по глазам видно: а душа есть! А для
нас именно душа важна, а не туфли и не причёска.