Новости

Борис Клюев, заслуженный артист России:
«ЖИЗНЬ НИЧЕГО НЕ ПРИНОСИЛА ЕМУ НА БЛЮДЕЧКЕ»

Мы были знакомы со студенческой скамьи – я учился на I курсе, а Виталий на IV. Потом меня забрали в армию, и я смог продолжить учёбу только через три года. Виталий за это время успел сняться в кино и начал тихонечко выбираться в люди.
Жизнь подарила ему кинопробы в Одессе, где он познакомился со своей будущей женой Машей. С Виталием произошло чудесное превращение: он весь светился, он был счастлив, влюблён... Он совершал удивительные поступки. Его не утвердили на роль в фильме «Городской романс», сыграл Женя Киндинов, и всё равно Виталий прилетал из Читы в Одессу, где шли съёмки — он любил такие красивые жесты. Купил кооперативную квартиру на Красной Пресне и был безумно горд, потому что это было его жилье, он вырвался из общежития. Стал вить гнездо, создавать семью. Маша на него подействовала необычайно благотворно. Наив, простота, обаяние, красота, женственность – всё приводило его в неописуемый восторг. Потом Виталий переехал в квартиру на улицу 8 Марта. Я очень хорошо помню новоселье – это было такое! Виталий к этому времени уже очень удачно работал в театре. Он себя постоянно пробовал, иногда мне даже кажется, что он играл с Судьбой. Раньше, когда старики-актёры подписывали контракт, одним из условий ставили – не играть Нелькина в «Свадьбе Кречинского»: эта роль считается совершенно нейтральной, абсолютно нулевой. Так вот, Виталий у Хейфеца играл именно Нелькина, и это была очень интересная работа. Затем была наша с ним совместная работа – «Горе от ума». Он очень волновался – все ещё помнили блестящий спектакль Товстоногова в БДТ. И мне рассказывала Маша, как в их крохотной квартире Виталий ночами всё проигрывал с отражением в кухонном стекле. Михаил Иванович Царёв, сам многие годы игравший Чацкого, очень внимательно следил за тем, как работает Виталий. В спектакле было очень много смелых и свежих решений – например, валенки, в которых Чацкий выбегал, падал, и они летели по сцене. Михаилу Ивановичу всё это очень не нравилось, но он всё-таки давал Виталию карт-бланш, понимая, что в этом что-то есть. Более того, он даже прощал Виталию, когда тот в монологе Чацкого передразнивал Царёва с его характерными интонациями Единственно, что ему так и не разрешили – сделать в финале стойку на голове, тут уж Михаил Иванович был категорически против.
Несмотря на то, что он всегда говорил: «Боже мой, я никогда не могу ничего придумать и сочинить!», он был великолепный организатор и умел создать атмосферу. И вообще, я считаю, что Виталий – абсолютно состоявшаяся личность, потому что он всегда делал то, что хотел. Я считаю, его лучшая работа – Ипполит из спектакля «Не всё коту масленица». Это был фейерверк, точное попадание в роль. Потом «Заговор Фиеско в Генуе» — он тащил на себе весь этот спектакль. Я помню, Гоголева сказала после сдачи спектакля: «Как хорошо, что у нас появилось новое поколение». И, действительно, в этом спектакле были заняты ровесники – Виталий Соломин, Нелли Корниенко, Ярослав Барышев, Александр Потапов… Мы же первое место взяли в ФРГ, на фестивале Шиллера, хотя было три постановки «Заговора Фиеско», а нашу признали лучшей. Конечно, нужно сказать и о кино. Я знаю, что на «Ленфильме», когда снимался сериал о Холмсе и Ватсоне, многие довольно скептически относились к курносому Ватсону. А вот режиссер Игорь Масленников верил в него. И действительно, Вася Ливанов и Виталий сработались. Не случайно ведь их признают именно как пару, а не по одному – кто-то лучше, кто-то хуже. Я помню, как Виталий каждый съёмочный день мыл яйцами голову, чтобы волосы были пушистыми. И мы все подшучивали: сколько же яиц он уничтожил за эти годы? Виталий снялся во многих очень хороших фильмах – «Женщины», «Старшая сестра». Они были очень современны, и люди до сих пор вспоминают эти работы, потому что видели в них себя. Когда случился кризис в отечественном кино, Виталий начал играть в антрепризах. Сам ставил, сам играл. Ему всегда нужно было чувствовать свою независимость, никогда ничего не просить – это был его принцип. Никто ему на блюдечке ничего не приносил. Если бы он всё имел, он бы не мог так развиваться. Или развивался бы по-другому.
Когда произошла трагедия с Толей Ромашиным, он взял ВГИКовский курс. Мне кажется, он хороший педагог, он умеет терпеть. В педагогике важно умение не спешить с ростом, а именно терпеть, нужно время, чтобы из семечка что-то выросло. Думаю, что Виталий умел. Каждый человек – индивидуальность, и очень важно найти к каждому подход, тем более, что он сам прошёл хорошую школу.
Андрон Кончаловский назвал его Каменным цветком. Такой вроде бы улыбчивый и все думали: простак. Ничего подобного, он был очень сложным; холодный, жёсткий взгляд всегда останавливал людей, и они удивлялись несоответствию внешности и характера. Он был очень гордым и очень ранимым человеком и поэтому всегда держал дистанцию, никого не пускал в свой внутренний мир.
Он всегда держал слово и был Мужчиной, то есть всегда отвечал за свои поступки и если ты его о чём-то просил, он обязательно выполнял.
…Когда он переехал на улицу 8 Марта, Настя была совсем маленькая, она спала, а мы там орали, песни кричали ночью, гуляли у него; а Настя выходит, маленькая-маленькая, смотрит на меня…«Настенька, ты что-нибудь хочешь сказать?» – «Висёкий…» И меня там лет 10 все звали «висёкий». Вот так незаметно, жизнь пролетела, сейчас уже Настя подарила им с Машей двух внуков…Когда старшему внуку сказали, что дедушка умер, он заплакал, а потом через некоторое время заплакал опять. Его спрашивают: «Почему ты, Кирюша, плачешь?» А он говорит: «Мне жалко Федю, он дедушку не знал». Все мы живём в иллюзиях, все мы живём ради будущего, поэтому я думаю, что будущее – в его внуках.