К.Симонов

«РУССКИЕ ЛЮДИ»

Спектакль Государственного академического Малого театра СССР

Постановка Бориса Равенских

Иван Никитич Сафонов — Юрий Каюров

Марфа Петровна, его мать — Софья Фадеева

Валя Анощенко — Наталья Титаева

Александр Васильевич Васин — Николай Анненков

Иван Иванович Глоба — Роман Филиппов

Панин — Алексей Локтев

Ильин — Александр Потапов

Шура — Надежда Корункова

Харитонов — Дмитрий Павлов

Мария Николаевна, его жена — Галина Кирюшина

Козловский — Георгий Оболенский

Лейтенант — Виталий Игаров

Старик — Иван Любезнов

Семенов — Ярослав Барышев

Розенберг — Алексей Эйбоженко

Вернер — Валерий Носик

Краузе — Виталий Коняев

Раненый — Александр Овчинников

Морозов – Владимир Сафронов

От автора — Евгений Самойлов

Скачать mp3 — 8,6 Mб Сцена 1

Скачать mp3 — 8,3 Mб Сцена 2

Скачать mp3 — 10 Mб Сцена 3

Скачать mp3 — 9,5 Mб Сцена 4

Скачать mp3 — 10,7 Mб Сцена 5

Скачать mp3 — 10,6 Mб Сцена 6

Запись 1976 года.

М.Бабаева

«О пьесе Н.Симонова и спектакле Малого театра»

«Между 1940 и 1952 годами я написал девять пьес — лучшей из них считаю «Русские люди», — рассказывал в своей автобиографии Константин Симонов.

Эта пьеса — не только лучшее драматургическое произведение писателя. Она вошла в число трех наиболее значительных пьес о Великой Отечественной войне и встала рядом с такими значительными произведениями, как «Фронт» А.Корнейчука и «Нашествие» Л.Леонова. Созданные в 1942 году и поставленные всеми театрами нашей страны, они воевали в общем строю. Их оружием была правда, суровая и мужественная. Она волновала людей, звала на подвиг.

И сегодня, по прошествии десятилетий, возвышенная простота «Русских людей» волнует и трогает сердца не меньше, чем в то тяжелое, горестное время, когда смерть была обыденностью, когда весь народ переживал величайший подъем духовных и физических сил в беспримерной в истории человечества схватке с фашизмом.

О них, о русских людях, несмотря на все испытания — горечь отступления, гибель друзей и близких, — сохранивших волю к победе, несгибаемость духовной мощи рассказал в своей пьесе молодой Симонов.

Как и пьесу А. Корнейчука, симоновскую пьесу — от первого слова до последнего — печатали на страницах «Правды» рядом со сводками Совинформбюро. «Русских людей» читали все и везде — в тылу, после изнурительного рабочего дня, и на фронте, в коротких передышках между боями. «Хорошо помню, — вспоминал автор, — как в дни самых тяжелых неудач, мы, люди, которым надлежало через газету рассказывать народу о том, что происходит на фронте, искали и в большом количестве находили тех, рассказ о которых вселял веру в победу».

Первые наброски будущей пьесы, торопливо записываемые в свободные минуты полустершимся карандашом военного корреспондента, и стали началом этого рассказа о самых обыкновенных, встретившихся автору на нескончаемых военных дорогах людских судьбах. Из сплетения характеров, столкновения идей, жизненных фактов, истории любви и ненависти вырастает рассказанная простыми словами очевидца драматическая повесть о народном подвиге, названная двумя единственно верными, всеисчерпывающими словами — «Русские люди»... О подвиге армии, страны, народа, простых солдат, командиров, вчерашних студентов, людей всех профессий, вплоть до сугубо штатских, таких, например, как писатель Панин.

Панин — герой не главный, он один из многих. Одним из представителей этой «кабинетной» профессии, ставших военными корреспондентами, был и молодой поэт, очеркист и начинающий тогда драматург Константин Симонов. Двадцати с небольшим лет, только начав публиковаться и будучи по преимуществу лирическим поэтом, Симонов связал свою литературную и человеческую судьбу с армией. Он сам не раз называл армию своей «школой жизни».

Дни и ночи, месяцы и годы — Халхин-Гол, Монголия, война с белофиннами. С карандашом и блокнотом прошел молодой Симонов военными дорогами, сражаясь рядом с будущими героями своих романов, поэм, пьес и киносценариев. Все четыре года Великой Отечественной он был фронтовым журналистом, корреспондентом «Правды» и воинских газет. «Армия — это прежде всего люди, — говорил он,— это люди, которые первыми принимают на себя тяжелое бремя... в полном сознании того, что первая же минута войны может стать последней минутой их жизни».

«Русские люди» — первый его художественный отклик на события войны, рожденный нелегкими испытаниями, мыслями о том, как и что выявляет война в людях, в народе. Как очищает и высветляет она или, напротив, окончательно разрушает человеческие души.

Театральная судьба пьесы необыкновенна. Она была поставлена практически всеми театрами страны. Ряд спектаклей буквально потряс крупнейшими актерскими открытиями (Б.Добронравов — Сафонов и А.Грибов — Глоба во МХАТе, Д.Орлов — Глоба в Московском театре драмы и другие).

Достаточно необычен и приход молодого драматурга с новой своей пьесой в театр. Режиссер Н.Горчаков получил от автора будущей пьесы (которая предполагалась к постановке в Московском театре драмы) не полный текст, а лишь первый акт, и с ним, с этим первым действием, приступил к работе в единственном из театральных коллективов, еще не эвакуировавшемся из прифронтовой Москвы.

Не прекращались бомбежки, зрители, сидевшие в холодном зале в шинелях и полушубках, в любую минуту готовы были покинуть театр по сигналу боевой тревоги... И, наконец, репетиции новой пьесы по наброску, по четверти текста. Ведь, занеся этот текст в театр и торопливо условившись о следующем сроке, драматург должен был спешить, чтобы не пропустить уходившую ночью на фронт, в действующую армию, корреспондентскую машину. Ему предстояло дописывать пьесу в обстановке, весьма далекой от «кабинетной тиши», и пока полным ходом шли репетиции, пьеса эпизод за эпизодом публиковалась в «Правде» — и сразу же по всей стране появлялись спектакли... При всем различии индивидуальностей и режиссеры, и актеры были застрахованы от творческих ошибок основной особенностью симоновской пьесы — дыханием подлинности. В ней практически нет главных и неглавных персонажей. Предметом сценического рассказа стала душа народная.

О ней, об этой могучей силе народного патриотизма, несгибаемой воле к победе, о том, что не исключительностью отдельных людей, а единством всех в одной цели определяется течение событий, развитие сюжета, судьбы героев, различия характеров, и писал в 1942 году в своем специальном «письме в театр» автор К. Симонов: «Попробуйте представить себе, что вы — двадцать два человека, занятые в пьесе, — принуждены защищать от врага театральное здание, в котором вы репетируете... Когда человеку суждено драться, то даже невольно он станет именно на то место в обороне, к которому по своей природе он больше всего приспособлен и на котором он может оказать больше всего пользы».

В этом своем военном «письме в театр» драматург говорил о скромной роли своей пьесы относительно огромного эпоса, который еще будет рожден войной: «Это будет толстый том, в середину которого пьеса вплетена, как тоненькая тетрадка».

«Тоненькая тетрадка» всего в семьдесят границ машинописного текста... Но страницы ее не поблекли и сегодня. Пьесу Симонова ставят и будут ставить, не просто бережно сохраняя память о том, чем она была для советских людей в начале Великой Отечественной войны. Ее ставят и будут ставить, потому что пьеса эта не утратила своей художественной ценности, и поныне она звучит как торжественный гимн доблести и мужеству, отваге в бою и любви, любви на войне, среди грохота, пепла и смертельной опасности, любви, подобной песне, пропетой негромким, полным глубокого раздумья голосом...

Именно так звучит музыкальный лейтмотив (песня И.Катаева на слова М.Анчарова в исполнении артиста В.Никулина «Ты припомни, Россия...») спектакля «Русские люди» в Малом театре, поставленного в мае 1975 года выдающимся советским режиссером народным артистом СССР, лауреатом Государственной премии Борисом Равенских, — сдержанно, мужественно и лирично.

Равенских — режиссер масштабных театральных форм, автор спектаклей высокого патетического звучания, своеобразный интерпретатор классической драматургии, ученик Вс.Э.Мейерхольда. Среди его лучших работ — «Власть тьмы» по драме Л.Толстого, «Метель» Л.Леонова, инсценировка по роману Н.Островского «Как закалялась сталь» (сценическая композиция «Драматическая песня»).

Присутствуя на репетициях Б.Равенских, автор согласился с трактовкой своей пьесы, казалось бы, во многом отходившей от принципов «негромкости», сформулированных им самим еще в 1942 году. Спектакль, яркий, пронизанный патетической музыкой Чайковского и Рахманинова, приобретший едва ли не симфоническое звучание, строится на контрастах обыденности и пафоса. Каждая роль стала как бы увеличенным портретом симоновского героя — человека на войне. «Крупным планом» показывает спектакль и героизм, и трусость, и национальный масштаб истинно русских характеров, и мелкотравчатое малодушие потерявшихся в момент решающего выбора людишек. Садистское фиглярство Розенберга — и страшную, крысиную его в корчах смерть. Мучительные раздумья и крепчайшую веру Сафонова. Девичью нежность и беззащитность Вали — и ее же солдатскую неустрашимость перед лицом гибели. Старуху Марфу Петровну, с брезгливым презрением плюющую врагу в лицо, — и иконописную строгость красавицы Марии Николаевны, ни на секунду не теряющей самообладания перед упоенно лицедействующим фашистом...

В дни 30-летия великой Победы впервые прозвучал на сцене Малого театра этот сценический гимн мужеству народа в борьбе с фашизмом. Спектакль не сходит со сцены и сегодня, захватывая души зрителей, пробуждая память, тревожа совесть, вызывая восторг и преклонение перед подвигом народа в Великой Отечественной войне.

Ю.Дмитриев

Из книги «Академический Малый театр. Хронологические очерки, спектакли, роли. 1941-1995»

К 30-летию Победы театр решил показать события Великой Отечественной войны, героизм советских солдат, жертвы, которые приносил народ ради победы над фашизмом. Выбор пал на пьесу К.Симонова «Русские люди», ставившуюся еще в военные годы и имевшую большой успех.

Известно, что Симонов называл эту пьесу своей любимой. Написал он ее между фронтовыми поездками в 1942 году. Пьесу отличала большая искренность. Узнав, что Малый театр принял пьесу к постановке, драматург еще раз отредактировал ее, уточнил и углубил некоторые характеры.

Поставил спектакль Б.Равенских, оформил художник Е.Куманьков. Премьера состоялась в 1975 году.

Раздумывая о спектакле, режиссер представлял его в виде монументального героико-романтического полотна, по жанру близкого к народной трагедии. Ему хотелось максимально укрупнить образы, доведя их до степени поэтических обобщений. Но он зачастую прибегал к внешней монументальности, к эффектам ради эффектов.

Художник использовал в качестве основного принципа оформления экраны, на которые проецировались фотографии, прямо контрастные происходящему на сцене. По ходу действия показывались тяжелейшие испытания, выпавшие на долю небольшой воинской части, попавшей в окружение, а на экранах проецировались радостные лица детей. «И в результате содержание общеизвестной пьесы соотносилось с «сегодняшним днем» . Становилось ясным, ради чего приносились огромные жертвы, которые потребовала война.

В процессе работы режиссер стремился, чтобы мизансцены достигали метафорической значимости. То же самое касалось и действующих лиц. Так, юная разведчица Валя (Н.Титаева) ассоциировалась с вечно юной березкой. Мать Сафонова (С.Фадеева) приобретала выразительность Матери-Родины с известного плаката. Предатель обнимал одной рукой советского человека, в другой руке держал кинжал.

В спектакле представала небольшая группа советских людей в тяжелейших условиях окружения. Люди находились на пределе возможностей, а режиссер, вместе с художником, одевал их в яркие красные одежды, тем самым символизируя уверенность в победе советских воинов.

Художник построил для игры строгие марши лестниц и площадки, похожие на пьедесталы, а в движениях актеров постоянно проявлялась скульптурность. Так стояла безмолвная русская мать Харитонова (Г.Кирюшина), потерявшая сына и отомстившая за него, как смогла. Застывал с тяжело раненной Валентиной, держа ее на руках, военфельдшер Глоба (Р.Филиппов). Скоро он погибал и сам.

При изображении фашистов режиссер вместе с актерами стремились к плакатности, карикатурности. Это касалось Розен-берга (А.Эйбоженко), Вернера (В.Носик), Краузе (В.Коняев).

Пожалуй, только Н.Анненков, изображая бывшего штабс-капитана Васина, ставшего начальником штаба подразделения, которым командовал Сафонов (Ю.Каюров), не стремился к плакатности. Васин приходил в отряд Сафонова, осознавая безнадежность его положения. Он давно привык быть в тени, но сейчас готов к бою, понимая, что он станет для него последним. Им двигал высокий патриотизм русского человека. Анненков играл легко и тонко, у него, если применять музыкальные термины, в игре присутствовала мягкая тушировка. Он затаенно хранил в себе и опасения, и боль, и былые обиды. И только короткое рыдание выдавало его волнение при получении должности начальника штаба. И в этот миг отдаленно, чуть слышно, но четко проносилась в воздухе мелодия старинного вальса, «и вдруг таким явственным делался ее скорбный лиризм».