02.06.2011
Подробнее
НОВОЕ НА КАНАЛЕ МАЛЫЙ-ТВ
«На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского. Сцена из 4-го действия
Сцена из 4-го действия. Режиссёр-постановщик – Владимир Бейлис. Крутицкий – Борис Клюев, Глумов – Александр Вершинин
Сцена из 4-го действия. Режиссёр-постановщик – Владимир Бейлис. Крутицкий – Борис Клюев, Глумов – Александр Вершинин
14.04.2011
Подробнее
АНОНС
14 апреля в 22:20 смотрите на телеканале «Столица» передачу «Разговор с Александром Мягченковым» с участием народного артиста России Бориса Владимировича Клюева.
28.03.2011
Подробнее
МАСТЕР-КЛАСС ДЛЯ НОВИЧКА
В Москве прошел творческий вечер Бориса Клюева
МАСТЕР-КЛАСС ДЛЯ НОВИЧКА
В Москве прошел творческий вечер Бориса Клюева
Актер Борис Клюев, который в прошлом году стал лауреатом премии «Звезда Театрала», во время своего творческого вечера рассказал о «великих стариках» Малого театра, о своих первых ролях, а также о превратностях актерской профессии. Для многочисленных студентов из Щепкинского училища, которые присутствовали на выступлении, этот вечер стал своего рода публичным мастер-классом актерского мастерства.
«Мне повезло – я застал великий Малый театр, – с места в карьер начал Клюев. – Потому что в это время на сцене и по коридорам театра ходили Жаров, Ильинский, Анненков, Царев, Гоголева и еще целая армада великих актеров. Мы, молодые артисты, когда видели великих «стариков», прижимались к стенкам. Сейчас я понимаю, что им было столько же лет, сколько мне сейчас. Думаю, молодые актеры, глядя на меня, тоже думают: «Что-то в районе мезозоя».
Борис Владимирович отметил, что его актерская судьба складывалась очень удачно. Не последнюю роль в этом сыграл Леонид Варпаховский, ведущий режиссер Малого театра, который взял молодого студента в театр и сразу дал роль Сергея Синицына в спектакле «Так и будет». «Окунувшись в атмосферу крупного театра, молодому человеку очень трудно не затеряться», – заметил Клюев как бы в назидание молодому поколению артистов.
«Я с моей интеллигентной внешностью играл Ваню Кудряша в «Грозе», – вспоминает Клюев. – Если после спектакля «Так и будет» рецензия была: «Приятно увидеть молодых людей – Романа Филиппова, Бориса Клюева, Зинаиду Андрееву. Приятно, что они не испортили ансамбль». То после «Грозы» написали уже по-другому: «Хорош Клюев. Есть в нем какая-то диковатая удаль».
Однако настоящей путевкой в театральную жизнь для актера стал спектакль режиссера Бориса Бабочкина «Дачники», в котором были заняты ведущие актеры Малого театра. «Представьте меня, молодого артиста, который должен был играть любовника Элины Быстрицкой, красота и талант которой гремели по всему Советскому Союзу и за рубежом, – призвал зрителей включить воображение Клюев. – Репетиция, первая сцена, во время которой я должен заваливать Элину Авраамовну в стог и целовать… Еще не выходя на сцену, я уже был мокрый. Видя мой трепет, старшие коллеги оживились: «Давай я покажу!» Борис Владимирович поблагодарил Элину Быстрицкую за такт и внимание, которые она проявила в этой работе. За эту роль он впоследствии получил свою первую театральную премию: «Я преклоняюсь перед талантом и мужеством этой женщины, с которой мы уже тридцать семь лет партнеры по сцене». На этом вечере вместе с легендарной актрисой Клюев сыграл фрагменты из спектаклей «На всякого мудреца довольно простоты» и «Любовный круг». Зрители аплодировали этим отрывкам (на вечере Клюева, кстати, несмотря на отсутствие рекламы, был переаншлаг) как после удачной премьеры.
Борис Любимов, ректор Щепкинского училища, рассказал об одной из ипостасей Бориса Клюева, о которой зрители знают намного меньше, а именно – о его преподавательской деятельности. «Как педагог, Борис работает много и успешно, – отметил Любимов. – И что очень важно, он определяет динамику и стратегию жизни курса актерского мастерства. Сегодня это одно из значительных явлений в стенах Щепкинского училища». Дабы продемонстрировать свои педагогические способности, Клюев пригласил на сцену своих студентов-первокурсников. «Мы еще маленькие, мы мало что умеем, но мы сдали зимнюю сессию», – отметил с оптимизмом Клюев и рассказал, что во время первого семестра они отрабатывали упражнение «наблюдение» – для того чтобы развивать у студентов умение, в хорошем смысле, передразнить. От клюевских наблюдательных студентов по серьгам досталось, в частности, «бродяге» Валерию Леонтьеву, Григорию Лепсу, Шуре, Шер, Фредди Меркьюри, а также группе Abba. Приятно отметить, что уроки Бориса Клюева не прошли для студентов напрасно: точности копирования мог бы позавидовать знаменитый пародист Александр Песков.
ЕЛЕНА РЫЖОВА, «Новые Известия»
28 марта 2011 года
В Москве прошел творческий вечер Бориса Клюева
Актер Борис Клюев, который в прошлом году стал лауреатом премии «Звезда Театрала», во время своего творческого вечера рассказал о «великих стариках» Малого театра, о своих первых ролях, а также о превратностях актерской профессии. Для многочисленных студентов из Щепкинского училища, которые присутствовали на выступлении, этот вечер стал своего рода публичным мастер-классом актерского мастерства.
«Мне повезло – я застал великий Малый театр, – с места в карьер начал Клюев. – Потому что в это время на сцене и по коридорам театра ходили Жаров, Ильинский, Анненков, Царев, Гоголева и еще целая армада великих актеров. Мы, молодые артисты, когда видели великих «стариков», прижимались к стенкам. Сейчас я понимаю, что им было столько же лет, сколько мне сейчас. Думаю, молодые актеры, глядя на меня, тоже думают: «Что-то в районе мезозоя».
Борис Владимирович отметил, что его актерская судьба складывалась очень удачно. Не последнюю роль в этом сыграл Леонид Варпаховский, ведущий режиссер Малого театра, который взял молодого студента в театр и сразу дал роль Сергея Синицына в спектакле «Так и будет». «Окунувшись в атмосферу крупного театра, молодому человеку очень трудно не затеряться», – заметил Клюев как бы в назидание молодому поколению артистов.
«Я с моей интеллигентной внешностью играл Ваню Кудряша в «Грозе», – вспоминает Клюев. – Если после спектакля «Так и будет» рецензия была: «Приятно увидеть молодых людей – Романа Филиппова, Бориса Клюева, Зинаиду Андрееву. Приятно, что они не испортили ансамбль». То после «Грозы» написали уже по-другому: «Хорош Клюев. Есть в нем какая-то диковатая удаль».
Однако настоящей путевкой в театральную жизнь для актера стал спектакль режиссера Бориса Бабочкина «Дачники», в котором были заняты ведущие актеры Малого театра. «Представьте меня, молодого артиста, который должен был играть любовника Элины Быстрицкой, красота и талант которой гремели по всему Советскому Союзу и за рубежом, – призвал зрителей включить воображение Клюев. – Репетиция, первая сцена, во время которой я должен заваливать Элину Авраамовну в стог и целовать… Еще не выходя на сцену, я уже был мокрый. Видя мой трепет, старшие коллеги оживились: «Давай я покажу!» Борис Владимирович поблагодарил Элину Быстрицкую за такт и внимание, которые она проявила в этой работе. За эту роль он впоследствии получил свою первую театральную премию: «Я преклоняюсь перед талантом и мужеством этой женщины, с которой мы уже тридцать семь лет партнеры по сцене». На этом вечере вместе с легендарной актрисой Клюев сыграл фрагменты из спектаклей «На всякого мудреца довольно простоты» и «Любовный круг». Зрители аплодировали этим отрывкам (на вечере Клюева, кстати, несмотря на отсутствие рекламы, был переаншлаг) как после удачной премьеры.
Борис Любимов, ректор Щепкинского училища, рассказал об одной из ипостасей Бориса Клюева, о которой зрители знают намного меньше, а именно – о его преподавательской деятельности. «Как педагог, Борис работает много и успешно, – отметил Любимов. – И что очень важно, он определяет динамику и стратегию жизни курса актерского мастерства. Сегодня это одно из значительных явлений в стенах Щепкинского училища». Дабы продемонстрировать свои педагогические способности, Клюев пригласил на сцену своих студентов-первокурсников. «Мы еще маленькие, мы мало что умеем, но мы сдали зимнюю сессию», – отметил с оптимизмом Клюев и рассказал, что во время первого семестра они отрабатывали упражнение «наблюдение» – для того чтобы развивать у студентов умение, в хорошем смысле, передразнить. От клюевских наблюдательных студентов по серьгам досталось, в частности, «бродяге» Валерию Леонтьеву, Григорию Лепсу, Шуре, Шер, Фредди Меркьюри, а также группе Abba. Приятно отметить, что уроки Бориса Клюева не прошли для студентов напрасно: точности копирования мог бы позавидовать знаменитый пародист Александр Песков.
ЕЛЕНА РЫЖОВА, «Новые Известия»
28 марта 2011 года
09.03.2011
Подробнее
ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР НАРОДНОГО АРТИСТА РОССИИ БОРИСА КЛЮЕВА
21 марта в 19.00 в стенах Театрального центра «На Страстном» пройдет творческий вечер почтенного аристократа нашего театра и кино — Бориса Клюева.
ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР НАРОДНОГО АРТИСТА РОССИИ БОРИСА КЛЮЕВА
21 марта в 19.00 в стенах Театрального центра «На Страстном» пройдет творческий вечер почтенного аристократа нашего театра и кино — Бориса Клюева.
Этот статный обаятельный мужчина известен нам по многочисленным ролям высокородных господ, которые даются ему с удивительной легкостью и натуралистичностью, будь то Граф Рошфор во всенародно любимых «Трех Мушкетерах» или его гениальное исполнение роли Людовика Великого в спектакле «Мольер», за которое он был удостоен премии журнала «Театрал» в 2010 году.
Сразу после окончания Щепкинского училища и по сей день Борис Клюев предан стенам легендарного Малого театра, а ныне является одним из его ведущих актеров.
Во время творческого вечера будут сыграны отрывки из спектаклей, показаны эпизоды из фильмов, вы услышите истории из жизни этого умного и ироничного артиста.
Вход свободный — по записи.
Запись по телефону 694-46-86 или по e-mail — strastnoy@theatre.ru.
21 марта в 19.00 в стенах Театрального центра «На Страстном» пройдет творческий вечер почтенного аристократа нашего театра и кино — Бориса Клюева.
Этот статный обаятельный мужчина известен нам по многочисленным ролям высокородных господ, которые даются ему с удивительной легкостью и натуралистичностью, будь то Граф Рошфор во всенародно любимых «Трех Мушкетерах» или его гениальное исполнение роли Людовика Великого в спектакле «Мольер», за которое он был удостоен премии журнала «Театрал» в 2010 году.
Сразу после окончания Щепкинского училища и по сей день Борис Клюев предан стенам легендарного Малого театра, а ныне является одним из его ведущих актеров.
Во время творческого вечера будут сыграны отрывки из спектаклей, показаны эпизоды из фильмов, вы услышите истории из жизни этого умного и ироничного артиста.
Вход свободный — по записи.
Запись по телефону 694-46-86 или по e-mail — strastnoy@theatre.ru.
10.02.2011
Подробнее
БОРИС КЛЮЕВ: «Я ВЕРЮ В СВОЮ СУДЬБУ!»
Более 40 лет он служит в Малом театре, по праву является одним из ведущих актеров. На сцене он сыграл около 70 ролей, среди которых Молчалин, граф Альмавива, князь Шуйский, король Франции Людовик Великий. У Бориса Клюева более 100 ролей в кино – от блистательного негодяя Рошфора в фильме «Д\\\'Артаньян и три мушкетера» до папаши Воронина в популярном ситкоме.
БОРИС КЛЮЕВ: «Я ВЕРЮ В СВОЮ СУДЬБУ!»
Более 40 лет он служит в Малом театре, по праву является одним из ведущих актеров. На сцене он сыграл около 70 ролей, среди которых Молчалин, граф Альмавива, князь Шуйский, король Франции Людовик Великий. У Бориса Клюева более 100 ролей в кино – от блистательного негодяя Рошфора в фильме «Д\\\'Артаньян и три мушкетера» до папаши Воронина в популярном ситкоме.
«АиФ»: – Вы сегодня играете классику на сцене самого классического театра из всех московских. А как коллеги относятся к вашей работе в жанре ситкома? Не осуждают?
Б.К.: – Нет, конечно! У нас в дипломе написано: «Артист театра и кино». Так что – это моя работа, и я ее должен хорошо выполнять. А в каком жанре – не имеет значения. Вот и все.
«АиФ»: – Среди ваших ролей в театре в основном графы, герцоги, король Людовик – аристократы высшей пробы! И вдруг такой диаметрально противоположный образ, как Воронин!
Б.К.: – Николай Петрович Воронин для меня – собирательный образ, он вышел из моего детства. Я помню таких мужиков у нас во дворе. Они сидели в майках, в трениках с оттопыренными коленками, курили и играли в «козла» и в карты на обитом кровельным железом столе. Я постарался собрать образ Воронина из того, что близко и понятно русскому народу. Но, честно сказать, я никак не ожидал, что это вызовет такой отклик у школьников! Вот это для меня загадка, я не могу понять, что это такое, но дети, оказывается, смотрят сериал! У нас сейчас на студии «А-медиа» даже экскурсии делают для ребят, которые приходят фотографироваться с «семьей Ворониных»!
«АиФ»: – А что для вас семья?
Б.К.: – Семья – это самое главное для мужчины. Чем старше становишься, тем больше понимаешь, что вообще никому не нужен. Не дай бог, что с тобой случится, только семья, только близкие люди будут рядом стоять и тебе помогать. С годами ты это понимаешь и ценишь. Да и вообще я думаю, что семья – это как бы государство в государстве со своей структурой, со своей конституцией, со своими законами.
«АиФ»: – У вас в гримерной висит диплом лауреата премии «За благородные дела во славу Отечества» Академии благородных дел, где написано, что вы награждены золотой медалью за большой вклад в дело патриотического воспитания молодежи. Расскажите, что это за работа.
Б.К.: – Я достаточно долго преподаю и при этом участвую в различных акциях, связанных с какими-то добрыми делами. Я даже являюсь членом государственного совета по премиям между Белоруссией и Россией. Это все связано с искусством, мы обсуждаем различные проекты, выбираем. Если я понимаю, что задумывается действительно что-то интересное, что это нужно людям, то я с удовольствием принимаю в этом деле участие. Но как только я чувствую какую-то фальшь, я сразу отстраняюсь. Очень долгое время я был председателем шефской комиссии в Малом театре, объездил с нашими актерами практически весь Советский Союз. Даже на Памире были, на высоте 4200 метров – давали концерт для наших пограничников, которые служили на границе с Китаем.
«АиФ»: – Когда мы с вами в прошлый раз встречались, вы рассказывали, что в молодости часто дрались, а потом поняли, что это не метод. Я иногда вспоминаю это, когда вижу, какая сейчас у молодежи агрессия.
Б.К.: – Вы зря сравниваете – это даже не агрессия! Они же просто стадо – один на один ничего из себя не представляют! У нас-то был закон, кодекс чести! Во дворе дрались только один на один! А сейчас у них – стая! Они сильные и храбрые, только когда их много! В принципе, во всем мире агрессивность у молодежи растет. Они хотят и должны заявлять о себе. Кто-то нигилистом становится, а кто-то активным борцом, непонятно за что. Это свойственно молодежи. Но у нас это сильнее выражено, потому что законы очень слабые. Когда развалился СССР, то как-то неожиданно мягкотелыми стали даже те органы, которые должны карать. Я видел в Америке, как женщин остановил полицейский. Они водительские права не могли найти вначале. Полицейский очень терпеливо ждал. Потом они стали на него за что-то «наезжать», так он их поставил на колени, наручниками приковал. У нас что-то подобное возможно? Да нет, конечно!
Популярность – часть профессии
«АиФ»: – Вас всегда знали зрители. Но, мне кажется, в последнее время из-за «Ворониных» вам просто на улицу выйти невозможно!
Б.К.: – Ну, в общем, конечно – всплеск интереса ко мне у людей определенно есть. Ну и слава богу! Артист должен быть популярным. Поэтому я считаю, что это хорошо, пока все не переходит в какое-то безумие. Но я достаточно сложный человек, и люди это понимают, поэтому уважительно ко мне относятся. Даже ребята, которые строят Большой театр, тут как-то шли толпой, увидели меня и спрашивают: «Вы же Воронин?» Я отвечаю: «Да». Они вдруг так растерянно: «Но вы же совершенно другой!» Я говорю: «Конечно другой! Я – артист Борис Клюев!»
«АиФ»: – Мне очень нравятся в этом сериале ваши взаимоотношения со Стасом Дужниковым!
Б.К.: – Ну мы же с ним еще в «Каменской» вместе снимались. Стасик очень хороший, воспитанный мальчик. Я ему в свое время даже предлагал перейти к нам в Малый театр. Он не пошел тогда, выбрал МХТ и сейчас с удовольствием там работает. И вообще, у нас в «Ворониных» вся «семья» подобралась очень приятная, мы все хорошо друг к другу относимся. Самое интересное, что, кроме Стасика, все остальные – выпускники Щепкинского училища! А я же там преподавал и всех их помню студентами!
«АиФ»: – А каково с малышней, с детишками в кадре работать?
Б.К.: – С Машей – старшей девочкой – мы и «хулиганим» вместе, и шутим все время. Ее все очень любят. А близняшки другие – они очень неадекватные. Могут вдруг отказаться что-то делать, и нам приходится снимать сцену буквально сутками! Ну не хотят они это делать, и все! Или не нравится что-то – возьмут и уйдут в другую сторону! С ними, к сожалению, очень много всяких закавык, и поэтому мы всегда побаиваемся их появления на площадке. Но за год съемок они заметно подросли, все это отмечают.
Работа – это радость
«АиФ»: – Здоровья хватает на вот эти бесконечные изнурительные ситкомовские съемки днями напролет, пять дней в неделю? Это же жуткая напряженка!
Б.К.: – Вы знаете, на самом деле я всегда очень много работал. Но вы правы: конечно же, это тяжело, сниматься в таком режиме, поскольку кроме съемок у меня есть театр, спектакли, репетиции, преподавание в театральном училище, студенты и еще очень много общественной работы. Во всем этом нужно участвовать. И поэтому, честно скажу – тяжеловато! Но, с другой стороны, есть люди, которые мечтают о такой работе, понимаете? У артистов всегда так: одни плачут от работы, другие плачут без работы. Ну что делать? Только покапризничать чуть-чуть, а в общем-то все рады, если есть работа.
«АиФ»: – Вы оптимист?
Б.К.: – Да!
«АиФ»: – И на чем базируется ваш оптимизм?
Б.К.: – Ну, во-первых, он базируется на мне, как на человеке. Я верю в человеческую гармонию. Стараюсь не делать то, что мне не нравится. Я выбрал себе профессию, которую люблю. И мне за нее еще и неплохо платят! Меня узнают люди. То есть, тщеславие мое удовлетворено. Я стараюсь быть честным, стараюсь быть порядочным. Стараюсь быть добрым. У меня с удовольствием знакомые занимают деньги, потому что я не требую, чтоб отдали. Понимаете! Верю в свою судьбу. Верю в предназначение. Верю в то, что все будет хорошо. Ну, наверное, я – просто сильный духом человек и мужчина!
Автор: Светлана Кузина
«Аргументы и факты», 10 февраля 2011 года
Более 40 лет он служит в Малом театре, по праву является одним из ведущих актеров. На сцене он сыграл около 70 ролей, среди которых Молчалин, граф Альмавива, князь Шуйский, король Франции Людовик Великий. У Бориса Клюева более 100 ролей в кино – от блистательного негодяя Рошфора в фильме «Д\\\'Артаньян и три мушкетера» до папаши Воронина в популярном ситкоме.
«АиФ»: – Вы сегодня играете классику на сцене самого классического театра из всех московских. А как коллеги относятся к вашей работе в жанре ситкома? Не осуждают?
Б.К.: – Нет, конечно! У нас в дипломе написано: «Артист театра и кино». Так что – это моя работа, и я ее должен хорошо выполнять. А в каком жанре – не имеет значения. Вот и все.
«АиФ»: – Среди ваших ролей в театре в основном графы, герцоги, король Людовик – аристократы высшей пробы! И вдруг такой диаметрально противоположный образ, как Воронин!
Б.К.: – Николай Петрович Воронин для меня – собирательный образ, он вышел из моего детства. Я помню таких мужиков у нас во дворе. Они сидели в майках, в трениках с оттопыренными коленками, курили и играли в «козла» и в карты на обитом кровельным железом столе. Я постарался собрать образ Воронина из того, что близко и понятно русскому народу. Но, честно сказать, я никак не ожидал, что это вызовет такой отклик у школьников! Вот это для меня загадка, я не могу понять, что это такое, но дети, оказывается, смотрят сериал! У нас сейчас на студии «А-медиа» даже экскурсии делают для ребят, которые приходят фотографироваться с «семьей Ворониных»!
«АиФ»: – А что для вас семья?
Б.К.: – Семья – это самое главное для мужчины. Чем старше становишься, тем больше понимаешь, что вообще никому не нужен. Не дай бог, что с тобой случится, только семья, только близкие люди будут рядом стоять и тебе помогать. С годами ты это понимаешь и ценишь. Да и вообще я думаю, что семья – это как бы государство в государстве со своей структурой, со своей конституцией, со своими законами.
«АиФ»: – У вас в гримерной висит диплом лауреата премии «За благородные дела во славу Отечества» Академии благородных дел, где написано, что вы награждены золотой медалью за большой вклад в дело патриотического воспитания молодежи. Расскажите, что это за работа.
Б.К.: – Я достаточно долго преподаю и при этом участвую в различных акциях, связанных с какими-то добрыми делами. Я даже являюсь членом государственного совета по премиям между Белоруссией и Россией. Это все связано с искусством, мы обсуждаем различные проекты, выбираем. Если я понимаю, что задумывается действительно что-то интересное, что это нужно людям, то я с удовольствием принимаю в этом деле участие. Но как только я чувствую какую-то фальшь, я сразу отстраняюсь. Очень долгое время я был председателем шефской комиссии в Малом театре, объездил с нашими актерами практически весь Советский Союз. Даже на Памире были, на высоте 4200 метров – давали концерт для наших пограничников, которые служили на границе с Китаем.
«АиФ»: – Когда мы с вами в прошлый раз встречались, вы рассказывали, что в молодости часто дрались, а потом поняли, что это не метод. Я иногда вспоминаю это, когда вижу, какая сейчас у молодежи агрессия.
Б.К.: – Вы зря сравниваете – это даже не агрессия! Они же просто стадо – один на один ничего из себя не представляют! У нас-то был закон, кодекс чести! Во дворе дрались только один на один! А сейчас у них – стая! Они сильные и храбрые, только когда их много! В принципе, во всем мире агрессивность у молодежи растет. Они хотят и должны заявлять о себе. Кто-то нигилистом становится, а кто-то активным борцом, непонятно за что. Это свойственно молодежи. Но у нас это сильнее выражено, потому что законы очень слабые. Когда развалился СССР, то как-то неожиданно мягкотелыми стали даже те органы, которые должны карать. Я видел в Америке, как женщин остановил полицейский. Они водительские права не могли найти вначале. Полицейский очень терпеливо ждал. Потом они стали на него за что-то «наезжать», так он их поставил на колени, наручниками приковал. У нас что-то подобное возможно? Да нет, конечно!
Популярность – часть профессии
«АиФ»: – Вас всегда знали зрители. Но, мне кажется, в последнее время из-за «Ворониных» вам просто на улицу выйти невозможно!
Б.К.: – Ну, в общем, конечно – всплеск интереса ко мне у людей определенно есть. Ну и слава богу! Артист должен быть популярным. Поэтому я считаю, что это хорошо, пока все не переходит в какое-то безумие. Но я достаточно сложный человек, и люди это понимают, поэтому уважительно ко мне относятся. Даже ребята, которые строят Большой театр, тут как-то шли толпой, увидели меня и спрашивают: «Вы же Воронин?» Я отвечаю: «Да». Они вдруг так растерянно: «Но вы же совершенно другой!» Я говорю: «Конечно другой! Я – артист Борис Клюев!»
«АиФ»: – Мне очень нравятся в этом сериале ваши взаимоотношения со Стасом Дужниковым!
Б.К.: – Ну мы же с ним еще в «Каменской» вместе снимались. Стасик очень хороший, воспитанный мальчик. Я ему в свое время даже предлагал перейти к нам в Малый театр. Он не пошел тогда, выбрал МХТ и сейчас с удовольствием там работает. И вообще, у нас в «Ворониных» вся «семья» подобралась очень приятная, мы все хорошо друг к другу относимся. Самое интересное, что, кроме Стасика, все остальные – выпускники Щепкинского училища! А я же там преподавал и всех их помню студентами!
«АиФ»: – А каково с малышней, с детишками в кадре работать?
Б.К.: – С Машей – старшей девочкой – мы и «хулиганим» вместе, и шутим все время. Ее все очень любят. А близняшки другие – они очень неадекватные. Могут вдруг отказаться что-то делать, и нам приходится снимать сцену буквально сутками! Ну не хотят они это делать, и все! Или не нравится что-то – возьмут и уйдут в другую сторону! С ними, к сожалению, очень много всяких закавык, и поэтому мы всегда побаиваемся их появления на площадке. Но за год съемок они заметно подросли, все это отмечают.
Работа – это радость
«АиФ»: – Здоровья хватает на вот эти бесконечные изнурительные ситкомовские съемки днями напролет, пять дней в неделю? Это же жуткая напряженка!
Б.К.: – Вы знаете, на самом деле я всегда очень много работал. Но вы правы: конечно же, это тяжело, сниматься в таком режиме, поскольку кроме съемок у меня есть театр, спектакли, репетиции, преподавание в театральном училище, студенты и еще очень много общественной работы. Во всем этом нужно участвовать. И поэтому, честно скажу – тяжеловато! Но, с другой стороны, есть люди, которые мечтают о такой работе, понимаете? У артистов всегда так: одни плачут от работы, другие плачут без работы. Ну что делать? Только покапризничать чуть-чуть, а в общем-то все рады, если есть работа.
«АиФ»: – Вы оптимист?
Б.К.: – Да!
«АиФ»: – И на чем базируется ваш оптимизм?
Б.К.: – Ну, во-первых, он базируется на мне, как на человеке. Я верю в человеческую гармонию. Стараюсь не делать то, что мне не нравится. Я выбрал себе профессию, которую люблю. И мне за нее еще и неплохо платят! Меня узнают люди. То есть, тщеславие мое удовлетворено. Я стараюсь быть честным, стараюсь быть порядочным. Стараюсь быть добрым. У меня с удовольствием знакомые занимают деньги, потому что я не требую, чтоб отдали. Понимаете! Верю в свою судьбу. Верю в предназначение. Верю в то, что все будет хорошо. Ну, наверное, я – просто сильный духом человек и мужчина!
Автор: Светлана Кузина
«Аргументы и факты», 10 февраля 2011 года
01.02.2011
Подробнее
«В ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ Я ГРУЗИЛ ВАГОНЫ»
Актер Борис Клюев в конце минувшего года стал лауреатом премии «Звезда Театрала» за лучшую роль второго плана (король Людовик в спектакле «Мольер» по пьесе Булгакова). Свою многолетнюю работу в Малом театре Клюев называет по старинке «служением» и, по собственным словам, признает далеко не всякое новшество современного театра...
«В ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ Я ГРУЗИЛ ВАГОНЫ»
Актер Борис Клюев в конце минувшего года стал лауреатом премии «Звезда Театрала» за лучшую роль второго плана (король Людовик в спектакле «Мольер» по пьесе Булгакова). Свою многолетнюю работу в Малом театре Клюев называет по старинке «служением» и, по собственным словам, признает далеко не всякое новшество современного театра. Гораздо важнее – сохранять традиции, шаг за шагом оттачивая свое мастерство. О том, что не нравится ему сегодня в театральном искусстве, о разочаровании в бродвейских мюзиклах, а также о безграничной любви к своим ученикам Борис КЛЮЕВ рассказал журналу «Театрал».
– Борис Владимирович, получая премию «Звезда Театрала», вы сказали, что это ваша первая театральная награда. Вы, конечно, слукавили?
– Нет, я сказал правду. У меня есть награды за работу в кино, но театральная – первая. И то, что эту премию присуждают зрители, вдвойне почетно. Но, вы знаете, я всегда был равнодушен к различным наградам. Мне казалось, что у человека должны быть другие ценности. Хотя становилось обидно, когда кто-то получал звания неизвестно за что. Но потом, когда я и сам стал народным артистом, эта проблема отпала сама собой (смеется).
– На самом деле поистине народным вы стали и без всяких званий: один Трианон из «ТАСС уполномочен заявить» чего стоит…
– Я, признаться, не ожидал такой бешеной популярности этой роли. Ведь он отрицательный герой, да к тому же предатель. Дошло до того, что, когда обсуждался сценарий, по совету ребят из Комитета мою роль значительно сократили. Но все равно получился такой интеллигентный человек, который вынужден идти на преступление, и многие зрители прониклись к нему симпатией. Помню, после выхода картины на экран я приехал в Америку к своим приятелям, пошел гулять по Нью-Йорку и решил купить фотографии ночного Бродвея, которыми торговал какой-то человек. Спрашиваю у него по-английски, сколько стоит, и он шепчет что-то сквозь зубы, а потом вдруг поднимает глаза, вздрагивает и восклицает: «А-а-а, Трианон!» И я понял – наш, советский человек. Вот это популярность!
– Кстати, вам когда-нибудь приходилось бороться за популярность?
– Тут дело вот в чем. Я всегда серьезно относился к своей профессии, потому что очень ее люблю. Понимал, что театр – это конечно, хорошо, но никакой спектакль не принесет тебе столь широкой известности, как кино. И нужно пройти тернистый путь, прежде чем тебя заметят и позволят сыграть что-то запоминающееся. И вот однажды я снялся в фильме «Земля, до востребования», где у меня была очень хорошая сцена – я оказался в кадре с Олегом Стриженовым. И, конечно, был уверен, что после этого придет успех. Думал, теперь меня будут приглашать, да и друзья говорили: «Классно сыграл!» Но премьера состоялась, и… ни одного звонка. Полнейшая тишина. И это меня потрясло. Я тогда пересмотрел какие-то свои позиции: понял, что расчет в таком деле невозможен – огромную роль играет случай.
– Слагаемых очень много. Талант, везение, реклама...
– Вы знаете, в кино даже талант не нужен. А именно – случай. Вот такой пример. Одна, ныне очень популярная актриса в советские времена дебютировала в кино, и из Союза кинематографистов пришел приказ – взять ее в картину «Три мушкетера». Ее, конечно, взяли. Но как с ней намучилась вся съемочная группа! Оказалось, что артистка мало что понимает в профессии. Хорошая девочка, но актриса – слабая. Поэтому для нее сократили текст, и оставалось лишь молчать и хлопать глазками. Это кино. В театре такой фокус с ней не прошел бы. Потому что в театре выходишь один на один со зрителем и хотя бы десять минут на сцене ты должен простоять. Я уж не говорю о трех часах. Если этого нет, то уже через минуту – «текст мимо уха»: то есть зритель слушает, но ничего не понимает. Многие мои коллеги очень горько переживают неудачи и начинают винить в них кого-то. А я считаю, что во всем виноват сам. И стараюсь проанализировать ситуацию, пытаюсь выйти из этого положения. Гораздо легче сидеть, пить и разговаривать об искусстве. Говорить, что тебя не поняли. А вот заставить себя работать – это совсем другое… Почему мне нравится театр? Здесь накоплен такой материал, что в любом возрасте можешь что-то сыграть. Помню, как Михаила Жарова привозили из больницы на спектакль «Так и будет». Он еле двигался. Выходил, смотрел в зал, и раздавались аплодисменты. Это как музыка для циркового коня. Он выпрямлялся и буквально порхал по сцене. Зритель его принимал, хохот стоял. И Жаров говорил: «Как хорошо я себя чувствую». Он ощущал себя на крыльях, а потом приезжал домой и… сдувался. Потому что очень сильная энергетическая подпитка из зала идет.
– Вот мы говорили о популярности в кино, а сегодня ваше имя ассоциируется с отцом из сериала «Воронины». Не обидно: с одной стороны – работа в Малом театре, а с другой – популярность благодаря сериалу?
– Ничуть. Вы знаете, я очень хорошо помню таких людей из своего детства, из московского дворика. Это люди с определенным чувством юмора, может, достаточно кондовым, но с юмором. Этакие хитрованы. Водка тогда стоила три шестьдесят две, и один мужик во дворе кричал жене, чтобы она скинула ему 62 копейки, а чтобы не рассыпались, завернула в три рубля. Все понимали, что он имеет в виду. Но всем нравилось. Это не отношения дебилов. Мне приятно, когда молодые ребята подходят и говорят: «Вы точно как мой отец». А потом я всегда стараюсь добавить к роли юмор, иронию. Потому что это одно из лучших качеств человека. Без юмора жить нельзя.
– Вы сказали, что персонажи сериала напомнили соседей по московскому дворику. А где был этот дворик?
– Я вырос на Патриарших прудах. На улице Спиридоновка, одно время она носила имя Алексея Толстого. Там, в знаменитом доме Рябушинского, находится музей Горького. В то время в нем жили племянницы писателя, и, познакомившись с ними, нам с друзьями удалось побывать в этом доме. Поразила ванная комната – метров сорок, с огромным, до пола, венецианским окном и ванной в полу. А я жил в коммунальной квартире, в которой не было даже газа. Позже провели газ и поставили ванну, и все обитатели квартиры, а нас там жило семь семей, мылись по графику. Дома были построены до революции, с огромными полутораметровыми стенами, и они сохраняли продукты без холодильника. Выходишь на черный ход – холодно. За счет этих толстых стен.
– А семья у вас большая была?
– Я был единственным ребенком. Когда мне исполнилось всего четыре года, в возрасте 36 лет умер папа. И мама в двадцать девять лет осталась вдовой. Все последующие годы попытки мамы привести кого-то в дом заканчивались моим протестом. Потом я жалел об этом. Стал взрослым и понял, как тяжело ей было остаться одной в таком молодом возрасте. Вся жизнь прошла мимо. Она работала бухгалтером, жить было трудно, с одеждой тоже было совсем плохо. А я рос как на дрожжах. Пальто покупали на вырост. Сначала рукава были длиннее рук, на следующий год нормально, а на третий уже коротки. Помню, мать мне сшила из гимнастерки куртку на молнии, покрасила ее в черный цвет, и я в этой куртке ходил до десятого класса. И потом, мы все время играли во дворе в футбол и хоккей. Я вдрызг разбивал башмаки, и мама отдавала их в починку корейцу-сапожнику, который сидел в какой-то будке собачьей, практически в темноте и целыми днями ремонтировал обувь. Свои университеты я начал довольно рано. Лет в тринадцать пошел грузить вагоны и долго этим занимался. Только так можно было что-то купить. А потом, получив паспорт, устроился рыть котлован в Дмитрове, где жила моя тетка. Когда заработал первые деньги и положил их перед матерью, она заплакала. А потом купила мне на эти деньги ботинки и костюм на выпускной вечер.
– И долго вы грузили вагоны?
– Когда начал учиться в институте, такой возможности не стало, мы учились с девяти до девяти. Я даже спортом перестал заниматься, потому что невозможно было совмещать его с учебой. На первом курсе института я учился не очень хорошо, четыре раза сдавал историю КПСС. Таких, как я, было еще три оболтуса. Помню, как нас привели на кафедру марксизма-ленинизма, преподаватель положил перед нами учебник истории КПСС и ушел, понимал, что четвертый раз мы просто обязаны сдать предмет. А вернее – все списать. Пришел, мы ему с трудом ответили, и он поставил всем по тройке. Со второго курса меня взяли в армию, и я три года прослужил. А когда я вернулся в институт, то стал получать повышенную стипендию. Не могу сказать, что стал усердно заниматься, просто так сложилось, театральные навыки мне давались легко. Единственное – пришлось усердно заниматься французским языком, так как закрыли кафедру английского языка. А поскольку до этого я французский не учил, мне приходилось вставать в шесть утра и зубрить язык. Но я постоянно где-то подрабатывал, понимая, что маме очень тяжело и я просто обязан ей помогать. Во время практики в театре за участие в массовке получал какие-то деньги, мог позволить себе купить понравившуюся рубашечку. На нее, правда, приходилось работать полтора месяца. Когда появились деньги, я стал собирать библиотеку. Покупал в книжном магазине на Кузнецком Мосту книги по истории театра, драматургии. Тогда они стоили всего 30 копеек.
– Возможно, поэтому вы так хорошо понимаете своих студентов?
– Я их очень люблю. И с первого курса начинаю думать об их дальнейшей судьбе. Я мечтаю вырастить какого-нибудь гениального молодого артиста и гениальную героиню. Многие мои ученики добились известности. В том числе Егор Бероев. Он мне всегда напоминал меня в молодости. Я пришел учиться таким же интеллигентным нескладным мальчиком. Толя Гущин – тоже такой серьезный парень, Илья Древнов из «Современника» – очень хороший мальчик. Аллочка Юганова, которая работает в «Ленкоме», – замечательная актриса, она в «Варварах» у меня играла очень хорошо. Уже тогда было понятно, что она девочка с большими способностями. Сейчас Алла стала много сниматься в кино. Все делает правильно, весь процесс, второй план. Это очень важно. Вот лет через десять после окончания начинают давать продукт. А многие довольствуются маленьким. Все зависит от человека, у каждого есть право выбора.
– Сейчас не так много актрис уровня Аллы Тарасовой, Тамары Макаровой, Любови Орловой, чтобы сочетались красота, ум, талант. Сыграют в одном сериале и считают себя звездами…
– Они себя и актрисами стали называть. То она певица, то модель, а то вдруг актриса. Когда Адольф Шапиро выпустил на сцену МХТ в роли Раневской Ренату Литвинову, я сказал, что это возмутительно. Я возмущен таким неуважением к моей профессии. Получается, что любой человек со стороны может выйти на сцену, в том числе и сценарист. Но актерской профессии надо учиться. Этой профессии учатся не только в институте, но и всю последующую жизнь. А тут, оказывается, ничего этого не надо. Вышла и в той же манере, как в жизни, говорит, двигается. И я ушел с первого же акта. А вскоре после меня из другой двери вышла Света Крючкова и сказала примерно то же самое. Я даже хотел поговорить с Адольфом, спросить его, почему он это сделал. Но Шапиро приходящий режиссер, и не думаю, что это он позвал Литвинову.
– Кстати, вы ведь не раз бывали в США. Там в мюзиклы подчас попадают артисты, которые тоже порой без специального образования, но их очень хвалят…
– Вы знаете, они плохие артисты. У них другая подготовка. Они блестяще поют и танцуют, а вот артисты они слабые. Я смотрел «Голубую комнату» с Николь Кидман, которая мне очень нравится в кино. Но в театре она просто никакая. Смотреть на это без слез невозможно. И потому я хочу сказать, наш театр намного выше. И Де Ниро, и Аль Пачино, и Мерил Стрип, с которыми я общался, утверждают, что у них настоящих артистов всего десять человек. Кстати, все они приверженцы системы Станиславского и с большим интересом изучают наш театр. И действительно правы, утверждая, что настоящих актеров очень мало, потому что ради популярности, денег и успеха все мечтают стать киноартистами. Когда на актера работают молодость, непосредственность, даже неумение – он может достичь определенного успеха. Как только эти актеры вырастают, они становятся несостоятельными. Они не умеют анализировать, не умеют держать мысль. А кино, каким бы развлекательным оно ни было, все равно предпочитает умного артиста.
– Но в российском театре есть и другая беда: считается, что высокого уровня артист может достичь только на столичной сцене…
– А куда деваться. В провинции много замечательных актеров, но без сильных партнеров талант постепенно стирается. Нужно сопротивление. Если он яркий человек и в провинции звезда, это может быть очень опасно для него. Потому что не с кем «соревноваться» и он не будет дальше развиваться, а так и останется на своем уровне. В Москве партнеры у тебя другие. И никто здесь не уступит. Это профессионализм. Я работаю с молодыми актерами, и никогда не стану им «подыгрывать»: пусть они подтягиваются до моего уровня. И это очень правильно. Всегда императорский театр питался актерами из провинции. А сейчас этого нет. Ведь чтобы взять человека, ему нужно предоставить в Москве площадь. Для артиста расцвет наступает к сорока годам. В свое время Михаил Иванович Царев говорил: «Если женщина до тридцати лет ничего не сыграла – уже не сыграет. Мужчина до сорока. Если сыграет – может быть, кем-то станет». Возрастной ценз существует. Но настоящий драматический артист все равно себя проявит. Ведь есть понятие «глубина». Можно выйти, сказать одну фразу, а за тобой – целая биография.
Беседовала Елена МИЛИЕНКО
Театрал, февраль 2011
Актер Борис Клюев в конце минувшего года стал лауреатом премии «Звезда Театрала» за лучшую роль второго плана (король Людовик в спектакле «Мольер» по пьесе Булгакова). Свою многолетнюю работу в Малом театре Клюев называет по старинке «служением» и, по собственным словам, признает далеко не всякое новшество современного театра. Гораздо важнее – сохранять традиции, шаг за шагом оттачивая свое мастерство. О том, что не нравится ему сегодня в театральном искусстве, о разочаровании в бродвейских мюзиклах, а также о безграничной любви к своим ученикам Борис КЛЮЕВ рассказал журналу «Театрал».
– Борис Владимирович, получая премию «Звезда Театрала», вы сказали, что это ваша первая театральная награда. Вы, конечно, слукавили?
– Нет, я сказал правду. У меня есть награды за работу в кино, но театральная – первая. И то, что эту премию присуждают зрители, вдвойне почетно. Но, вы знаете, я всегда был равнодушен к различным наградам. Мне казалось, что у человека должны быть другие ценности. Хотя становилось обидно, когда кто-то получал звания неизвестно за что. Но потом, когда я и сам стал народным артистом, эта проблема отпала сама собой (смеется).
– На самом деле поистине народным вы стали и без всяких званий: один Трианон из «ТАСС уполномочен заявить» чего стоит…
– Я, признаться, не ожидал такой бешеной популярности этой роли. Ведь он отрицательный герой, да к тому же предатель. Дошло до того, что, когда обсуждался сценарий, по совету ребят из Комитета мою роль значительно сократили. Но все равно получился такой интеллигентный человек, который вынужден идти на преступление, и многие зрители прониклись к нему симпатией. Помню, после выхода картины на экран я приехал в Америку к своим приятелям, пошел гулять по Нью-Йорку и решил купить фотографии ночного Бродвея, которыми торговал какой-то человек. Спрашиваю у него по-английски, сколько стоит, и он шепчет что-то сквозь зубы, а потом вдруг поднимает глаза, вздрагивает и восклицает: «А-а-а, Трианон!» И я понял – наш, советский человек. Вот это популярность!
– Кстати, вам когда-нибудь приходилось бороться за популярность?
– Тут дело вот в чем. Я всегда серьезно относился к своей профессии, потому что очень ее люблю. Понимал, что театр – это конечно, хорошо, но никакой спектакль не принесет тебе столь широкой известности, как кино. И нужно пройти тернистый путь, прежде чем тебя заметят и позволят сыграть что-то запоминающееся. И вот однажды я снялся в фильме «Земля, до востребования», где у меня была очень хорошая сцена – я оказался в кадре с Олегом Стриженовым. И, конечно, был уверен, что после этого придет успех. Думал, теперь меня будут приглашать, да и друзья говорили: «Классно сыграл!» Но премьера состоялась, и… ни одного звонка. Полнейшая тишина. И это меня потрясло. Я тогда пересмотрел какие-то свои позиции: понял, что расчет в таком деле невозможен – огромную роль играет случай.
– Слагаемых очень много. Талант, везение, реклама...
– Вы знаете, в кино даже талант не нужен. А именно – случай. Вот такой пример. Одна, ныне очень популярная актриса в советские времена дебютировала в кино, и из Союза кинематографистов пришел приказ – взять ее в картину «Три мушкетера». Ее, конечно, взяли. Но как с ней намучилась вся съемочная группа! Оказалось, что артистка мало что понимает в профессии. Хорошая девочка, но актриса – слабая. Поэтому для нее сократили текст, и оставалось лишь молчать и хлопать глазками. Это кино. В театре такой фокус с ней не прошел бы. Потому что в театре выходишь один на один со зрителем и хотя бы десять минут на сцене ты должен простоять. Я уж не говорю о трех часах. Если этого нет, то уже через минуту – «текст мимо уха»: то есть зритель слушает, но ничего не понимает. Многие мои коллеги очень горько переживают неудачи и начинают винить в них кого-то. А я считаю, что во всем виноват сам. И стараюсь проанализировать ситуацию, пытаюсь выйти из этого положения. Гораздо легче сидеть, пить и разговаривать об искусстве. Говорить, что тебя не поняли. А вот заставить себя работать – это совсем другое… Почему мне нравится театр? Здесь накоплен такой материал, что в любом возрасте можешь что-то сыграть. Помню, как Михаила Жарова привозили из больницы на спектакль «Так и будет». Он еле двигался. Выходил, смотрел в зал, и раздавались аплодисменты. Это как музыка для циркового коня. Он выпрямлялся и буквально порхал по сцене. Зритель его принимал, хохот стоял. И Жаров говорил: «Как хорошо я себя чувствую». Он ощущал себя на крыльях, а потом приезжал домой и… сдувался. Потому что очень сильная энергетическая подпитка из зала идет.
– Вот мы говорили о популярности в кино, а сегодня ваше имя ассоциируется с отцом из сериала «Воронины». Не обидно: с одной стороны – работа в Малом театре, а с другой – популярность благодаря сериалу?
– Ничуть. Вы знаете, я очень хорошо помню таких людей из своего детства, из московского дворика. Это люди с определенным чувством юмора, может, достаточно кондовым, но с юмором. Этакие хитрованы. Водка тогда стоила три шестьдесят две, и один мужик во дворе кричал жене, чтобы она скинула ему 62 копейки, а чтобы не рассыпались, завернула в три рубля. Все понимали, что он имеет в виду. Но всем нравилось. Это не отношения дебилов. Мне приятно, когда молодые ребята подходят и говорят: «Вы точно как мой отец». А потом я всегда стараюсь добавить к роли юмор, иронию. Потому что это одно из лучших качеств человека. Без юмора жить нельзя.
– Вы сказали, что персонажи сериала напомнили соседей по московскому дворику. А где был этот дворик?
– Я вырос на Патриарших прудах. На улице Спиридоновка, одно время она носила имя Алексея Толстого. Там, в знаменитом доме Рябушинского, находится музей Горького. В то время в нем жили племянницы писателя, и, познакомившись с ними, нам с друзьями удалось побывать в этом доме. Поразила ванная комната – метров сорок, с огромным, до пола, венецианским окном и ванной в полу. А я жил в коммунальной квартире, в которой не было даже газа. Позже провели газ и поставили ванну, и все обитатели квартиры, а нас там жило семь семей, мылись по графику. Дома были построены до революции, с огромными полутораметровыми стенами, и они сохраняли продукты без холодильника. Выходишь на черный ход – холодно. За счет этих толстых стен.
– А семья у вас большая была?
– Я был единственным ребенком. Когда мне исполнилось всего четыре года, в возрасте 36 лет умер папа. И мама в двадцать девять лет осталась вдовой. Все последующие годы попытки мамы привести кого-то в дом заканчивались моим протестом. Потом я жалел об этом. Стал взрослым и понял, как тяжело ей было остаться одной в таком молодом возрасте. Вся жизнь прошла мимо. Она работала бухгалтером, жить было трудно, с одеждой тоже было совсем плохо. А я рос как на дрожжах. Пальто покупали на вырост. Сначала рукава были длиннее рук, на следующий год нормально, а на третий уже коротки. Помню, мать мне сшила из гимнастерки куртку на молнии, покрасила ее в черный цвет, и я в этой куртке ходил до десятого класса. И потом, мы все время играли во дворе в футбол и хоккей. Я вдрызг разбивал башмаки, и мама отдавала их в починку корейцу-сапожнику, который сидел в какой-то будке собачьей, практически в темноте и целыми днями ремонтировал обувь. Свои университеты я начал довольно рано. Лет в тринадцать пошел грузить вагоны и долго этим занимался. Только так можно было что-то купить. А потом, получив паспорт, устроился рыть котлован в Дмитрове, где жила моя тетка. Когда заработал первые деньги и положил их перед матерью, она заплакала. А потом купила мне на эти деньги ботинки и костюм на выпускной вечер.
– И долго вы грузили вагоны?
– Когда начал учиться в институте, такой возможности не стало, мы учились с девяти до девяти. Я даже спортом перестал заниматься, потому что невозможно было совмещать его с учебой. На первом курсе института я учился не очень хорошо, четыре раза сдавал историю КПСС. Таких, как я, было еще три оболтуса. Помню, как нас привели на кафедру марксизма-ленинизма, преподаватель положил перед нами учебник истории КПСС и ушел, понимал, что четвертый раз мы просто обязаны сдать предмет. А вернее – все списать. Пришел, мы ему с трудом ответили, и он поставил всем по тройке. Со второго курса меня взяли в армию, и я три года прослужил. А когда я вернулся в институт, то стал получать повышенную стипендию. Не могу сказать, что стал усердно заниматься, просто так сложилось, театральные навыки мне давались легко. Единственное – пришлось усердно заниматься французским языком, так как закрыли кафедру английского языка. А поскольку до этого я французский не учил, мне приходилось вставать в шесть утра и зубрить язык. Но я постоянно где-то подрабатывал, понимая, что маме очень тяжело и я просто обязан ей помогать. Во время практики в театре за участие в массовке получал какие-то деньги, мог позволить себе купить понравившуюся рубашечку. На нее, правда, приходилось работать полтора месяца. Когда появились деньги, я стал собирать библиотеку. Покупал в книжном магазине на Кузнецком Мосту книги по истории театра, драматургии. Тогда они стоили всего 30 копеек.
– Возможно, поэтому вы так хорошо понимаете своих студентов?
– Я их очень люблю. И с первого курса начинаю думать об их дальнейшей судьбе. Я мечтаю вырастить какого-нибудь гениального молодого артиста и гениальную героиню. Многие мои ученики добились известности. В том числе Егор Бероев. Он мне всегда напоминал меня в молодости. Я пришел учиться таким же интеллигентным нескладным мальчиком. Толя Гущин – тоже такой серьезный парень, Илья Древнов из «Современника» – очень хороший мальчик. Аллочка Юганова, которая работает в «Ленкоме», – замечательная актриса, она в «Варварах» у меня играла очень хорошо. Уже тогда было понятно, что она девочка с большими способностями. Сейчас Алла стала много сниматься в кино. Все делает правильно, весь процесс, второй план. Это очень важно. Вот лет через десять после окончания начинают давать продукт. А многие довольствуются маленьким. Все зависит от человека, у каждого есть право выбора.
– Сейчас не так много актрис уровня Аллы Тарасовой, Тамары Макаровой, Любови Орловой, чтобы сочетались красота, ум, талант. Сыграют в одном сериале и считают себя звездами…
– Они себя и актрисами стали называть. То она певица, то модель, а то вдруг актриса. Когда Адольф Шапиро выпустил на сцену МХТ в роли Раневской Ренату Литвинову, я сказал, что это возмутительно. Я возмущен таким неуважением к моей профессии. Получается, что любой человек со стороны может выйти на сцену, в том числе и сценарист. Но актерской профессии надо учиться. Этой профессии учатся не только в институте, но и всю последующую жизнь. А тут, оказывается, ничего этого не надо. Вышла и в той же манере, как в жизни, говорит, двигается. И я ушел с первого же акта. А вскоре после меня из другой двери вышла Света Крючкова и сказала примерно то же самое. Я даже хотел поговорить с Адольфом, спросить его, почему он это сделал. Но Шапиро приходящий режиссер, и не думаю, что это он позвал Литвинову.
– Кстати, вы ведь не раз бывали в США. Там в мюзиклы подчас попадают артисты, которые тоже порой без специального образования, но их очень хвалят…
– Вы знаете, они плохие артисты. У них другая подготовка. Они блестяще поют и танцуют, а вот артисты они слабые. Я смотрел «Голубую комнату» с Николь Кидман, которая мне очень нравится в кино. Но в театре она просто никакая. Смотреть на это без слез невозможно. И потому я хочу сказать, наш театр намного выше. И Де Ниро, и Аль Пачино, и Мерил Стрип, с которыми я общался, утверждают, что у них настоящих артистов всего десять человек. Кстати, все они приверженцы системы Станиславского и с большим интересом изучают наш театр. И действительно правы, утверждая, что настоящих актеров очень мало, потому что ради популярности, денег и успеха все мечтают стать киноартистами. Когда на актера работают молодость, непосредственность, даже неумение – он может достичь определенного успеха. Как только эти актеры вырастают, они становятся несостоятельными. Они не умеют анализировать, не умеют держать мысль. А кино, каким бы развлекательным оно ни было, все равно предпочитает умного артиста.
– Но в российском театре есть и другая беда: считается, что высокого уровня артист может достичь только на столичной сцене…
– А куда деваться. В провинции много замечательных актеров, но без сильных партнеров талант постепенно стирается. Нужно сопротивление. Если он яркий человек и в провинции звезда, это может быть очень опасно для него. Потому что не с кем «соревноваться» и он не будет дальше развиваться, а так и останется на своем уровне. В Москве партнеры у тебя другие. И никто здесь не уступит. Это профессионализм. Я работаю с молодыми актерами, и никогда не стану им «подыгрывать»: пусть они подтягиваются до моего уровня. И это очень правильно. Всегда императорский театр питался актерами из провинции. А сейчас этого нет. Ведь чтобы взять человека, ему нужно предоставить в Москве площадь. Для артиста расцвет наступает к сорока годам. В свое время Михаил Иванович Царев говорил: «Если женщина до тридцати лет ничего не сыграла – уже не сыграет. Мужчина до сорока. Если сыграет – может быть, кем-то станет». Возрастной ценз существует. Но настоящий драматический артист все равно себя проявит. Ведь есть понятие «глубина». Можно выйти, сказать одну фразу, а за тобой – целая биография.
Беседовала Елена МИЛИЕНКО
Театрал, февраль 2011
11.01.2011
Подробнее
10.12.2010
Подробнее
БОРИС КЛЮЕВ: «КОГДА ПОКЛОННИКИ ГОВОРЯТ МНЕ: «ВЫ ПРОСТО ВЫЛИТЫЙ МОЙ ОТЕЦ», СЧИТАЮ ЭТО САМЫМ БОЛЬШИМ КОМПЛИМЕНТОМ»
Начались съемки уже седьмого сезона популярного сериала
БОРИС КЛЮЕВ: «КОГДА ПОКЛОННИКИ ГОВОРЯТ МНЕ: «ВЫ ПРОСТО ВЫЛИТЫЙ МОЙ ОТЕЦ», СЧИТАЮ ЭТО САМЫМ БОЛЬШИМ КОМПЛИМЕНТОМ»
Начались съемки уже седьмого сезона популярного сериала
Сериал «Воронины» («Новый канал») побил рекорды популярности среди российских ситкомов. История жизни семьи, во главе которой стоит хамовитый и ненасытный Николай Петрович Воронин, сделала из актеров сериала настоящих звезд. Правда, что касается самого Николая Петровича, вернее, актера Бориса Клюева, то слава пришла к нему давно. После того как он сыграл Рошфора в «Д\'Артаньяне и трех мушкетерах». Не говоря уже о многочисленных ролях в Малом театре, которому Клюев отдал более сорока лет. Последние несколько лет Борис Владимирович разрывается между сценой и съемочной площадкой. Сейчас в Москве снимается уже седьмой сезон «Ворониных» и, похоже, заканчиваться популярное «мыло» не собирается.
«В шестом классе яостался на второй год»
- Говорят, продюсеры «Ворониных» сами диву даются, что сериал так популярен, особенно ваш Николай Петрович.
- Признаюсь, я тоже. Соглашаясь на роль Воронина, вообще не думал о том, станет ли сериал популярным. Кастинги и пробы продолжались около года. Это было так долго и утомительно, что под конец я, честно говоря, махнул на все рукой. Выяснилось, что американские продюсеры меня на роль утвердили сразу, а вот наше руководство некоторое время сомневалось, достаточно ли у меня, серьезного актера, юмора для этой роли.
- Слишком уж у вас аристократическая внешность.
- На самом деле я советский человек, начавший свою жизнь в коммуналке. И Воронин-старший - яркий представитель моего двора. Хорошо помню этих мужиков - они приходили в майках, растянутых спортивных штанах стоимостью семь рублей и играли в домино на столе, обитом кровельным железом. А еще, работая над ролью, вспоминал своих дядек - людей, щедрых на острое словцо и прибаутки. Так что Воронин-старший - собирательный образ из того, что я видел в жизни.
- Неужели ничего от вас в нем нет?
- Ну почему же? Я, как и мой Коля, раньше любил поесть. Был настоящим гурманом. Сейчас, правда, стараюсь за собой следить. Хотя приходится тяжело, ведь в картине я постоянно за столом. Бывает, в первом съемочном эпизоде ем борщ, а в последнем - торт. Руками... Иногда это утомляет, поскольку снимать, как правило, приходится не один дубль. Впрочем, в этом смысле я закаленный - и не такие нагрузки выдерживал. Причем с детства.
- Вы были хулиганом?!
- Совсем наоборот. Я был неимоверно длинным, худым и нескладным мальчиком. Интеллигентом. Так что во дворе хулиганы кричали: бей длинного, бей интеллигента. Именно это заставило меня заняться спортом. Помню, одного хулигана, пристававшего ко мне, по весне «начистил» так, что он с тех пор старался обходить меня стороной. Мой отец, к сожалению, очень рано умер. Так что меня воспитывала одна мама, я был предоставлен двору. Даже на второй год остался в шестом классе. Слава Богу, не попал в плохую компанию. Много моих друзей потом сидели, а в то время человек, который попадал в тюрьму, был обречен. На его карьере можно было ставить крест.
«Попадая на рынок, где продаются розы, хочу скупить все»
- Правда, что изначально на роль Рошфора в знаменитой советской картине «Д\'Артаньян и три мушкетера» планировался Михаил Боярский?
- Ходит такая легенда. Мол, когда Юнгвальд-Хилькевич увидел Боярского, который опаздывал на пробы Рошфора, в этом порывистом молодом человеке он разглядел в тот момент Д\'Артаньяна. У меня с Мишей связана другая история. По сценарию Рошфор не должен был вообще вынимать клинок. Но в одной из сцен с Боярским-Д\'Артаньяном я так «разошелся», что таки достал клинок и вступил с мушкетером в поединок. Правда, сделав выпад всего один раз, ранил Боярского - задел ему губу. В общем, с тех пор я за оружие не берусь... Жду, пока поклонники не «достанут» (шутка).
- В смысле поклонники Николая Воронина?
- Его самого. Правда, они у меня смирные. Кто посмелее, подходят и говорят: «Знаете, вы просто вылитый мой отец!» Считаю это самым большим комплиментом. Не ожидал, что мой герой будет иметь такой успех у детей. Они буквально бросаются ко мне и просят вместе сфотографироваться.
- Не многие знают, что вы тихий, спокойный человек, к тому же большой любитель роз.
- Когда бываю на рынке, где продаются розы, мне хочется скупить все. Вижу в каждом цветке красоту. Раньше даже из командировок привозил ростки. Помню, после съемок «Моонзунда» мы возвращались из Прибалтики в Москву с Олегом Меньшиковым. Все, кто летел, везли небольшие сувениры. Только я один тащил корзину, в которой были три горшка с розами (смеется). Они прижились у меня дома. Из Украины друзья привозили мне белые розы. Сейчас увлекаюсь плетистыми сортами. Люблю, чтобы на даче все цвело. Признаться, постепенно это хобби переходит к жене. Теперь она занимается садом, а я в основном творчеством.
- Далеко не всякий актер может похвастаться таким постоянством, как вы. В Малом театре ведь прослужили уже 42 года.
- Наверное, в этом смысле я консерватор. Если полюбил что-то, тяжело расстаюсь. С вещами та же история. Допустим, нравится мне куртка, так я занашиваю ее до дыр. У меня есть старинные часы, которые мой дед - Федор Васильевич Клюев - купил еще до революции. Они долго лежали в ящике, потом я их взял и отремонтировал. Сейчас ношу. Смотрю на них - и будто сам переношусь в те времена, когда дед их покупал. Я хорошо запомнил слова своего наставника в Малом театре Михаила Царева: «Малый театр - это марафон, длинная дорога. Не так важно выиграть старт или середину дистанции, главное - финиш». Со временем я убедился, что это правда и в отношении всей нашей жизни.
Таисия БАХАРЕВА, «ФАКТЫ»
09.12.2010
Начались съемки уже седьмого сезона популярного сериала
Сериал «Воронины» («Новый канал») побил рекорды популярности среди российских ситкомов. История жизни семьи, во главе которой стоит хамовитый и ненасытный Николай Петрович Воронин, сделала из актеров сериала настоящих звезд. Правда, что касается самого Николая Петровича, вернее, актера Бориса Клюева, то слава пришла к нему давно. После того как он сыграл Рошфора в «Д\'Артаньяне и трех мушкетерах». Не говоря уже о многочисленных ролях в Малом театре, которому Клюев отдал более сорока лет. Последние несколько лет Борис Владимирович разрывается между сценой и съемочной площадкой. Сейчас в Москве снимается уже седьмой сезон «Ворониных» и, похоже, заканчиваться популярное «мыло» не собирается.
«В шестом классе яостался на второй год»
- Говорят, продюсеры «Ворониных» сами диву даются, что сериал так популярен, особенно ваш Николай Петрович.
- Признаюсь, я тоже. Соглашаясь на роль Воронина, вообще не думал о том, станет ли сериал популярным. Кастинги и пробы продолжались около года. Это было так долго и утомительно, что под конец я, честно говоря, махнул на все рукой. Выяснилось, что американские продюсеры меня на роль утвердили сразу, а вот наше руководство некоторое время сомневалось, достаточно ли у меня, серьезного актера, юмора для этой роли.
- Слишком уж у вас аристократическая внешность.
- На самом деле я советский человек, начавший свою жизнь в коммуналке. И Воронин-старший - яркий представитель моего двора. Хорошо помню этих мужиков - они приходили в майках, растянутых спортивных штанах стоимостью семь рублей и играли в домино на столе, обитом кровельным железом. А еще, работая над ролью, вспоминал своих дядек - людей, щедрых на острое словцо и прибаутки. Так что Воронин-старший - собирательный образ из того, что я видел в жизни.
- Неужели ничего от вас в нем нет?
- Ну почему же? Я, как и мой Коля, раньше любил поесть. Был настоящим гурманом. Сейчас, правда, стараюсь за собой следить. Хотя приходится тяжело, ведь в картине я постоянно за столом. Бывает, в первом съемочном эпизоде ем борщ, а в последнем - торт. Руками... Иногда это утомляет, поскольку снимать, как правило, приходится не один дубль. Впрочем, в этом смысле я закаленный - и не такие нагрузки выдерживал. Причем с детства.
- Вы были хулиганом?!
- Совсем наоборот. Я был неимоверно длинным, худым и нескладным мальчиком. Интеллигентом. Так что во дворе хулиганы кричали: бей длинного, бей интеллигента. Именно это заставило меня заняться спортом. Помню, одного хулигана, пристававшего ко мне, по весне «начистил» так, что он с тех пор старался обходить меня стороной. Мой отец, к сожалению, очень рано умер. Так что меня воспитывала одна мама, я был предоставлен двору. Даже на второй год остался в шестом классе. Слава Богу, не попал в плохую компанию. Много моих друзей потом сидели, а в то время человек, который попадал в тюрьму, был обречен. На его карьере можно было ставить крест.
«Попадая на рынок, где продаются розы, хочу скупить все»
- Правда, что изначально на роль Рошфора в знаменитой советской картине «Д\'Артаньян и три мушкетера» планировался Михаил Боярский?
- Ходит такая легенда. Мол, когда Юнгвальд-Хилькевич увидел Боярского, который опаздывал на пробы Рошфора, в этом порывистом молодом человеке он разглядел в тот момент Д\'Артаньяна. У меня с Мишей связана другая история. По сценарию Рошфор не должен был вообще вынимать клинок. Но в одной из сцен с Боярским-Д\'Артаньяном я так «разошелся», что таки достал клинок и вступил с мушкетером в поединок. Правда, сделав выпад всего один раз, ранил Боярского - задел ему губу. В общем, с тех пор я за оружие не берусь... Жду, пока поклонники не «достанут» (шутка).
- В смысле поклонники Николая Воронина?
- Его самого. Правда, они у меня смирные. Кто посмелее, подходят и говорят: «Знаете, вы просто вылитый мой отец!» Считаю это самым большим комплиментом. Не ожидал, что мой герой будет иметь такой успех у детей. Они буквально бросаются ко мне и просят вместе сфотографироваться.
- Не многие знают, что вы тихий, спокойный человек, к тому же большой любитель роз.
- Когда бываю на рынке, где продаются розы, мне хочется скупить все. Вижу в каждом цветке красоту. Раньше даже из командировок привозил ростки. Помню, после съемок «Моонзунда» мы возвращались из Прибалтики в Москву с Олегом Меньшиковым. Все, кто летел, везли небольшие сувениры. Только я один тащил корзину, в которой были три горшка с розами (смеется). Они прижились у меня дома. Из Украины друзья привозили мне белые розы. Сейчас увлекаюсь плетистыми сортами. Люблю, чтобы на даче все цвело. Признаться, постепенно это хобби переходит к жене. Теперь она занимается садом, а я в основном творчеством.
- Далеко не всякий актер может похвастаться таким постоянством, как вы. В Малом театре ведь прослужили уже 42 года.
- Наверное, в этом смысле я консерватор. Если полюбил что-то, тяжело расстаюсь. С вещами та же история. Допустим, нравится мне куртка, так я занашиваю ее до дыр. У меня есть старинные часы, которые мой дед - Федор Васильевич Клюев - купил еще до революции. Они долго лежали в ящике, потом я их взял и отремонтировал. Сейчас ношу. Смотрю на них - и будто сам переношусь в те времена, когда дед их покупал. Я хорошо запомнил слова своего наставника в Малом театре Михаила Царева: «Малый театр - это марафон, длинная дорога. Не так важно выиграть старт или середину дистанции, главное - финиш». Со временем я убедился, что это правда и в отношении всей нашей жизни.
Таисия БАХАРЕВА, «ФАКТЫ»
09.12.2010
08.12.2010
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН И БОРИС КЛЮЕВ – ЛАУРЕАТЫ ПРЕМИИ «ЗВЕЗДА ТЕАТРАЛА»
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
ЮРИЙ СОЛОМИН И БОРИС КЛЮЕВ – ЛАУРЕАТЫ ПРЕМИИ «ЗВЕЗДА ТЕАТРАЛА»
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
ЗВЕЗДНОЕ ПРИТЯЖЕНИЕ
На церемонии вручения премий «Звезда Театрала» признавались в любви, строили планы и говорили об отставке
В Центральном доме актера в присутствии многочисленных представителей актерско-режиссерского цеха, телеведущих и светских персон состоялась Третья ежегодная церемония вручения премий «Звезда Театрала». Эта премия, учрежденная журналом «Театрал» и газетой «Новые Известия», – единственная в Москве, где лауреатов называет публика.
В течение трех месяцев на сайте «Театрала» и на сайте «Новых Известий» можно было проголосовать за полюбившихся актеров, актрис и режиссеров, за лучшие спектакли столичной сцены и лучшие актерские ансамбли. Голосование завершилось за неделю до церемонии, но его итоги держались в тайне. Праздничный вечер напоминал скорее большую театральную импровизацию: Марат Башаров прямо со сцены попросил Юрия Соломина принять его в Малый театр, о котором Марат мечтает со студенческих лет. А Юрий Любимов в такой непосредственной, почти домашней атмосфере сообщил, что подал в отставку.
Высокие гости съезжались в Дом актера не торопясь (съезд гостей начался в 19.00, а сама церемония была назначена на 20.00). По фойе гуляли, приветствуя знакомых, Юрий Любимов, Людмила Касаткина с супругом Сергеем Колосовым, Владимир Этуш, Илья Авербух, Марат Башаров, Евгений Князев, Виктор Шендерович, Александр Галибин, Алексей Бородин, Александра Урсуляк, Виктор Вержбицкий, Римас Туминас, Юрий Соломин, Андрей Житинкин, Борис Клюев, Дмитрий Крымов, Валерий Газзаев и многие другие.
В этом году вели церемонию Марианна Лемешко и Вадим Жук. После приветственного слова Владимира Этуша и Валерия Якова, заверившего собравшихся, что журналисты «Театрала» и «Новых Известий» в процедуру голосования не вмешивались: все решала публика, – на сцену вышел детский хореографический ансамбль «Зия», как всегда настроивший зал на мажорный лад.
Первые призы в почетной номинации «Легенда сцены» получили Людмила Касаткина и Юрий Соломин. Принимая награду, Людмила Касаткина, глядя на вставший с овациями зал, сказала, что ничто не дает такой прилив сил, как ощущение зрительской любви. И призналась, что чувствует себя очень счастливой, любит и эту сцену Дома актера, и его атмосферу, в которой можно расслабиться, поболтать с коллегами и даже немножко посплетничать… Награду (статуэтку Мим с золотой звездой, выполненной на старинной чешской мануфактуре Rudolf Kampf по эскизам известного итальянского дизайнера Фабрицио Сманиа) вручал Людмиле Касаткиной художник Никас Сафронов. Он же напомнил актрисе о своей давней мечте – написать ее портрет.
«Легенда сцены» – пожалуй, сама главная номинация «Звезды Театрала». В минувшие годы ее лауреатами становились Элина Быстрицкая, Вера Васильева, Олег Басилашвили и Юрий Любимов.
Помимо Касаткиной, другим лауреатом в этой номинации стал Юрий Соломин. Незабываемый адъютант, получивший награду из рук председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой, сказал, что благодарит своих учителей- партнеров, а также весь актерский цех, умеющий сплачиваться в трудные времена: «Сегодня реформы прошли везде: и в сельском хозяйстве, и в образовании. Наконец дошла очередь до нас, до культуры. Культура ведь всегда в конце стоит. Мы, к сожалению, последние. Нас просят согласиться с новым законом, который резко изменит театральную традицию в России, заставит театры ориентироваться только на зарабатывание денег. И вдруг мы сказали: «Нет. Так с нами не надо поступать. Хотелось бы по-другому». И об этом говорили действительно великие актеры, сидящие сегодня в этом зале».
Тему нового (83-го) федерального закона, который может убить отечественный театр, подхватил следующий лауреат – Юрий Петрович Любимов. «Звезду Театрала» режиссер получил в номинации «Звездное притяжение», которая присуждается за «тандем талантов» (в минувшем сезоне Юрий Любимов поставил на «Таганке» спектакль «Мед» по произведению Тонино Гуэрры). Легендарный режиссер объявил залу, что он подал в отставку, которую пока не утвердили. Но что работать в условиях, когда «чужие дяди решают, где и какие декорации мне заказывать, я не смогу. Я не знаю, что дальше будет. Но, во всяком случае, когда мы были в Думе, то дружно выступили и сказали, что с театрами так обращаться нельзя. Я не собираюсь без конца писать, сколько театру нужно гвоздей, досок, краски. Это полный и законченный идиотизм».
Церемония «Звезды Театрала» проводится в третий раз. И судя по всему, интерес к ней с годами растет. Праздник проходил при полном аншлаге, причем некоторые гости приезжали на церемонию, оставив другие дела. Так, с корабля на бал, на сцене появился вдруг Алексей Кортнев, который на пятнадцать минут приехал в Дом актера специально, чтобы «поддержать своих любимых артистов» песней.
Единственной, кто не смог быть на празднике, стала Марина Голуб (лауреат в номинации «Звездный луч» – как актриса, сыгравшая лучшую женскую роль в минувшем сезоне). Правда, для ее отсутствия была уважительная причина. В ту минуту, когда в Доме актера публика аплодировала победе Марины Голуб, актриса играла в МХТ в спектакле «Трехгрошовая опера». Правда, прислала зрителям видеоприветствие: «Желаю всем прекрасного вечера. И очень жалею, что сейчас не с вами. В жизни главное – уметь радоваться. И такие вечера, как этот, – выпадают не так уж часто».
«Я не знал, что в церемонии можно участвовать в режиме видеоконференции или эсэмэс-сообщений, поэтому мы лично приехали сюда вместе с мамой, – пошутил Михаил Куснирович, лауреат в номинации «Меценат года» за поддержку театрального искусства и организацию фестиваля «Черешневый лес». – Впрочем, шутки в сторону. На самом деле я приехал в Дом актера сознательно – я первый раз удостоился чести стоять вместе с мамой на сцене. Действительно, «Черешневый лес» создан для того, чтобы соответствовать устремлениям и необходимостям очень талантливых людей, которые владеют такой важной и настоящей профессией – творить чудо на сцене».
Приз в новой номинации «Звездный дождь» получил спектакль на льду «Огни большого города». Постановщик Илья Авербух и исполнитель главной роли Марат Башаров получили статуэтку из рук президента группы «Альянс» Мусы Бажаева. Илья Авербух признался, что пока не чувствует себя вправе стоять в ряду таких мастеров сцены, которые выходили сюда до него. А Марат Башаров вспомнил, что на сцену Дома актера он последний раз выходил еще студентом Щепкинского училища. Затем обратился прямо к Юрию Соломину, сидевшему в первом ряду: «Юрий Мефодьевич, в 1992 году я вместе с другими студентами Щепкинского училища рубил лед возле Малого театра. И когда мы заметили вас, то стали проситься в труппу Малого театра. Вы сказали тогда, что для начала надо получить образование. Теперь я очень надеюсь, что вы не забыли о своем обещании и моя студенческая мечта, наконец, исполнится». Юрий Соломин обещал подумать.
Приз «Созвездие» за лучший ансамбль получил исполнительский коллектив спектакля «Бешеные деньги» в Театре Пушкина. Вручавший его Виктор Шендерович вспомнил об ушедшем руководителе театра и режиссере-постановщике спектакля Романе Козаке. А Александра Урсуляк сказала, что этот спектакль-завещание учителя, в который он вложил много сил и энергии, по-особому дорог исполнителям, и они рады, что зрители отметили его высокой наградой.
Евгений Князев, сыгравший в минувшем сезоне Арбенина в «Маскараде» (номинация «За лучшее соло»), получая приз, сказал, что буквально накануне играл спектакль в Саратове, но, несмотря на погодные условия, ему удалось успеть лично получить награду, тем более ценную, что дают ее не критики, а зрители: «именно ради зрителей актер выходит на сцену, и любовь зала – самое ценное, что есть в нашей профессии». А «Звезду Театрала» в номинации «Кольцо Сатурна» (присуждается за роль второго плана) получил Борис Клюев, чей король Людовик в спектакле Малого театра «Мольер» стал одной из интереснейших работ минувшего сезона. «Это моя первая награда, – подчеркнул актер. – Но надеюсь, не последняя. Особенно приятно, что в этой номинации было представлено много интереснейших актеров. Мне остается лишь ответить словами моего героя из булгаковской пьесы: «Извините, что помешал».
Приз за лучший музыкальный спектакль получал худрук РАМТа Алексей Бородин (спектакль «Алые паруса»). Театральный критик Ксения Ларина, вручая ему приз, отметила, что в прошедшем сезоне РАМТ был самым продуктивным и успешным коллективом Москвы, и пожелала и дальше не сбавлять темпа работы и уровня постановок. Еще одной заметной работой минувшего сезона читатели журнала «Театрал» и газеты «Новые Известия» назвали спектакль «Братья Ч.», который в Театре Станиславского поставил режиссер Александр Галибин (номинация «Другая Вселенная»). Свой приз он получил из рук легендарного футбольного тренера Валерия Газзаева. «Для меня, как для ленинградца, большая честь стоять на этой сцене, видеть легендарных артистов и режиссеров, которых я давно люблю и очень ценю, – сказал Галибин. – Поэтому для меня эта победа важна вдвойне. Москва слезам не верит, а верит делам и поступкам. Приятно, что и наш поступок заметили зрители».
Помимо статуэтки от «Театрала» лауреаты получали и подарки от партнеров церемонии. Авиакомпания TAP Portugal вручила по два билета бизнес-класса Людмиле Касаткиной и Юрию Соломину, а «Трансаэро» – два билета бизнес-класса Юрию Любимову.
«Театрал»
Ольга Серегина, Виктор Борзенко, Мария Михайлова
Выбор зрителя
«Звездный луч» (за лучшую мужскую роль)
Евгений КНЯЗЕВ – Арбенин, спектакль «Маскарад», Театр Вахтангова
Арбенин в исполнении Евгения Князева вызвал множество ожесточенных споров – а значит, никого не оставил равнодушным. И, конечно, в памяти остается его прыжок на постамент – будто бы не прыжок вовсе, а взлет, как будто от тоски и ярости выросли на мгновение крылья за спиной.
«Звездный луч» (за лучшую женскую роль)
Марина ГОЛУБ – Васса Железнова, спектакль «Васса Железнова», МХТ имени Чехова
Зрители привыкли видеть эту актрису в острохарактерных ролях, но заглавная роль в спектакле «Васса Железнова» заставила их изменить стереотипу. Эта трагическая, если не сказать эпическая, роль стала для Голуб вехой в театральной карьере: критика поругивала спектакль, но саму Голуб хвалила – за талант.
«Созвездие» (за лучший ансамбль)
Спектакль «Бешеные деньги» (режиссер Роман Козак, Театр Пушкина)
Это комедия с ноткой печали, так как спектакль «Бешеные деньги» – последняя работа режиссера Романа Козака. Спектакль получился талантливым, ярким, легким и безудержно смешным. Великолепный актерский ансамбль: Вера Алентова, Александра Урсуляк, Виктор Вержбицкий, Иван Ургант, Борис Дьяченко и Сергей Миллер заряжают зал бешеной энергией. Об этих актерах не скажешь, что они исполняют спектакль хором, – каждый из них солист, звучащий в унисон с партнером.
«Другая Вселенная» (театральный эксперимент)
Спектакль «Братья Ч.» (режиссер Александр Галибин, Театр Станиславского)
Пьеса Елены Греминой – это документальный рассказ о жизни молодого Чехова, основой которому послужила реальная переписка Антона Павловича с семьей и друзьями. Сократив до минимума расстояние между зрительным залом и маленькой сценой, режиссер Александр Галибин предоставил зрителям возможность погрузиться в атмосферу чеховской жизни. Привычные парадные портреты степенного интеллигента Чехова значительно отличаются от героя, созданного актером Станиславом Рядинским. Его Антон – вспыльчивый юноша, порою безудержно веселый, порою злой на себя и своих родных, живущих за его счет. Да и остальные члены чеховской семьи кажутся странными, несимпатичными, а временами даже немного сумасшедшими.
«Музыка сфер» (за музыкальный спектакль)
Спектакль «Алые паруса» (режиссер Алексей Бородин, РАМТ)
Музыкальный спектакль, спетый и сыгранный драматическими артистами, вполне заслуженно приобрел бешеную популярность у зрителей – особенно среди тинейджеров. Они так свистят, кричат и хлопают, что артистам приходится несколько раз выходить на поклоны. В этом заслуга как постановщика Алексея Бородина, композитора Максима Дунаевского и художника Станислава Бенедиктова, так и артистов: Рамили Искандер – Ассоли, Ильи Исаева – Лонгрена, Алексея Блохина – Эгля, Степана Морозова – Грея.
«Кольцо Сатурна» (за лучший эпизод или роль второго плана)
Борис КЛЮЕВ – Людовик в спектакле «Мольер», Малый театр
В американской традиции такие роли называются star-line, в российской – «беззаконная комета», ворвавшаяся в пространство спектакля и оставившая яркий росчерк. Поистине королевская величественность: Людовик у Клюева получился величественным и высокомерным, холодным властителем. Точная актерская работа – остроумная, без пышности, не просто с юмором – с сарказмом, присущим и другим клюевским работам.
Специальные премии
«Звезда по имени Солнце» («Легенда сцены»)
Людмила КАСАТКИНА и Юрий СОЛОМИН
«Звездное притяжение» (тандем талантов)
Юрий ЛЮБИМОВ за спектакль «Мед» по произведению Тонино Гуэрры.
«Звездный дождь» (за уникальный спектакль на льду)
«Огни большого города» – спектакль Ильи АВЕРБУХА
«Меценат года»
Михаил КУСНИРОВИЧ и Эдит КУСНИРОВИЧ – за организацию фестиваля «Черешневый лес» и поддержку театрального искусства.
«ВАЖНО, С ЧЕМ ЧЕЛОВЕК УХОДИТ ИЗ ТЕАТРА»
Людмила КАСАТКИНА, актриса:
– Я очень люблю журнал «Театрал» и, конечно, читаю его. Это – наш журнал, мой журнал. Я каждый раз прихожу в театр и спрашиваю: «Театрал» пришел?» Мне нравится, как он выглядит и в нем всегда много интересных материалов. Всегда интересно, на ком «Театрал» остановил свое внимание, кого решил подхлестнуть или над кем-то пошутить. Всегда любопытно, что «Театрал» думает о каком-то спектакле или чьей-то работе. А что касается номинации «Легенда сцены», в которой я представлена, то «легенда» создалась благодаря зрителям. Они ведь не только берут, но и отдают много энергетики. Только актер знает, какую зритель излучает энергетику. На человека на сцене идут волны: уставших и не очень любящих театр и, наоборот, ошалелых, которые в двенадцатый раз смотрят спектакль, как будто впервые в жизни. Эти волны можно сравнить только с морем.
Юрий ЛЮБИМОВ, художественный руководитель Театра на Таганке:
– Когда мы привезли спектакль «Мед» в Италию для Тонино, то играли его в прекрасном оперном театре в Равенне на музыкальном фестивале – для него и, конечно, для зрителей. Тонино воспринял спектакль «Мед» весьма положительно. Но я сейчас не буду повторять все те высокие эпитеты, которые он мне говорил.
Ваш журнал «Театрал» я читаю. Я вообще много читаю, ибо начал читать с пяти лет. Но когда я делаю свои композиции (сейчас я репетирую Чехова «Маска и душа»), мне сейчас нужно читать совсем другое. Так много написано о Чехове, да и сам он написал, не больше не меньше, тридцать томов. Так что, увы, на другое чтение времени почти не остается. Я беру произведения Чехова, которые не заиграны театром, которые находятся в тени, это же свободная композиция. И это делаю давно. Я их сочиню все на эти мотивы, потом оснащу хорошей музыкой. В данном случае – это Владимир Мартынов. Я считаю его сейчас лучшим композитором в России, он ученик Стравинского и благословлен им. А это очень важно, какой мастер тебя благословил.
Александр ГАЛИБИН, художественный руководитель Театра Станиславского:
– Я считаю, что «Братья Ч.» – спектакль, за который я получил «Звезду театрала», существует по своим законам психологического театра. Для «Братьев Ч.» я выбрал малую форму, в которой я, в общем, всегда работал и которая мне нравится и близка. Главное – чтобы приходили люди и им нравилось то, что они видят на сцене. В театре должно быть не заигрывание с людьми, а своего рода высказывание, которое не всегда рассчитано на аншлаг. Важны зрительские глаза после спектакля, разговоры в фойе… Важно, с чем человек уходит из театра. Важно эхо зрительской реакции. Хорошо, когда на следующий день после спектакля есть, что вспомнить и сказать, есть желание поделиться увиденным, есть что передать дальше. Когда твое мнение не зависит от общего –настолько сильно твое внутреннее ощущение.
Алексей БОРОДИН, художественный руководитель РАМТа:
– Сегодняшняя церемония «Звезды Театрала» получилась настолько нестандартной, настолько живой… Мне кажется, только на вручении этой премии могут быть эти диалоги с залом, только на этой премии можно придумать, чтобы зрители голосовали. И такие потрясающие мастера сегодня получают эту премию: Людмила Ивановна Касаткина – актриса бесконечно любимая и бесконечно дорогая для нас всех. Юрий Мефодьевич Соломин, который для нас всех является таким важным примером служения театру. И конечно, Юрий Петрович Любимов. Для нашего театра – это огромная честь и счастье, что мы находимся здесь вместе с ними и с Евгением Князевым, и с Борисом Клюевым, и со всеми зрителями. Театр – это все-таки колоссальное дело, очень радостное и ответственное. Я хочу пожелать журналу «Театрал» процветания. Этот журнал – изначально очень радостный и именно такой, какой должен быть связан с театром.
Римас ТУМИНАС, художественный руководитель Театра Вахтангова:
– В этом году на премию за лучшую мужскую роль выдвинуты двое из нашего театра – Сергей Маковецкий за роль дяди Вани и Евгений Князев за роль Арбенина. Я очень люблю, когда номинируются мои актеры. Когда их работа заметна, это всегда приятно, тогда чувствуешь себя в какой-то мере учителем. Чувствуешь, что смог помочь. Я уделяю очень много внимания актерам и очень доволен работой с Евгением Князевым. Он очень волевой человек – умеет отказываться от того, что уже умел, что ему удобно, и ищет новые пути, как бы противореча себе, сопротивляясь. Он идет на преодоление. У него пробудилось желание начать сначала, быть учеником. Мне он очень интересен как партнер. Какие-то решения мы уже нашли, но продолжаем репетировать и работать. А Маковецкий – это уже сложившаяся картина. Я и раньше знал, что он должен быть дядей Ваней. Но его привычная манера видеть публику, ощущать ее, играть с публикой – от этого ему пришлось отказаться и стать тем, каким я знаю его – в его одиночестве, бедах, болях. С его какой-то, может быть, даже не сложившейся судьбой. Потому что, вроде бы, он счастливчик, но при этом человек очень вдумчивый, глубокий.
Евгений КНЯЗЕВ, актер:
– Мне особенно приятно, что эта премия – не критиков, а зрителей. Актеру обратная связь очень нужна и важна. По этой причине я даже согласился, чтобы мне сделали свой сайт. Потому что заканчивается спектакль, ты уходишь в гримерную, и хорошо, если несколько человек ждут тебя, чтобы сказать пару слов, а иногда выходишь – и ты совсем один, и ты не знаешь, как спектакль отозвался в зрителе, остался ли он в ком-то. С появлением Интернета картина сильно прояснилась. Я знаю теперь, что есть люди, которые с удовольствием хотят со мной общаться. Это нужно мне, поскольку важно узнать, что они думают. Интернет как инструмент зрительского анализа – мой инструмент. Это те же письма, которые писали пером, ручкой и в конверте отправляли друг другу. Хотя зрительская любовь – штука коварная и не вполне объективная для саморефлексии. Много лет я играю в легендарном спектакле Театра Вахтангова «Без вины виноватые». Он обласкан и всеми признан, но сам я не помню ни одного спектакля, которым я внутренне был бы доволен, а зрители на этом спектакле всегда всем довольны. Но стремиться понравиться, угодить и в этом спектакле, и в любом другом – так задача, вообще, никогда не ставится.
Илья АВЕРБУХ, генеральный продюсер спектакля «Огни большого города»:
– Сегодня в Доме актера люди, которые для меня очень дороги и потому я вдвойне счастлив получать награду на этой сцене. Спектакль «Огни большого города» – это попытка из ледового шоу (к которому многие привыкли) сделать театральное действо. Конечно, мы сделали только первый шаг. Обозначили лишь то, к чему хотим идти и идти. И получить «Звезду Театрала» – уже огромный толчок к тому, чтобы двигаться вперед, творить, придумывать… Для нас важно надеяться, что к нам придут зрители, которых мы сможем осчастливить. Мы будем делать все, чтобы именно так и было. Огромное спасибо продюсеру проекта, композитору, сценаристу и всем, кто вложил душу в то, чтобы спектакль состоялся. В нем, кстати, принимает участие один непрофессиональный фигурист Марат Башаров – мой большой друг, очень талантливый актер, человек, который нас очень поддерживал в работе над постановкой.
Записали Мария МИХАЙЛОВА, Екатерина ВАСЕНИНА, Елена РЫЖОВА
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
ЗВЕЗДНОЕ ПРИТЯЖЕНИЕ
На церемонии вручения премий «Звезда Театрала» признавались в любви, строили планы и говорили об отставке
В Центральном доме актера в присутствии многочисленных представителей актерско-режиссерского цеха, телеведущих и светских персон состоялась Третья ежегодная церемония вручения премий «Звезда Театрала». Эта премия, учрежденная журналом «Театрал» и газетой «Новые Известия», – единственная в Москве, где лауреатов называет публика.
В течение трех месяцев на сайте «Театрала» и на сайте «Новых Известий» можно было проголосовать за полюбившихся актеров, актрис и режиссеров, за лучшие спектакли столичной сцены и лучшие актерские ансамбли. Голосование завершилось за неделю до церемонии, но его итоги держались в тайне. Праздничный вечер напоминал скорее большую театральную импровизацию: Марат Башаров прямо со сцены попросил Юрия Соломина принять его в Малый театр, о котором Марат мечтает со студенческих лет. А Юрий Любимов в такой непосредственной, почти домашней атмосфере сообщил, что подал в отставку.
Высокие гости съезжались в Дом актера не торопясь (съезд гостей начался в 19.00, а сама церемония была назначена на 20.00). По фойе гуляли, приветствуя знакомых, Юрий Любимов, Людмила Касаткина с супругом Сергеем Колосовым, Владимир Этуш, Илья Авербух, Марат Башаров, Евгений Князев, Виктор Шендерович, Александр Галибин, Алексей Бородин, Александра Урсуляк, Виктор Вержбицкий, Римас Туминас, Юрий Соломин, Андрей Житинкин, Борис Клюев, Дмитрий Крымов, Валерий Газзаев и многие другие.
В этом году вели церемонию Марианна Лемешко и Вадим Жук. После приветственного слова Владимира Этуша и Валерия Якова, заверившего собравшихся, что журналисты «Театрала» и «Новых Известий» в процедуру голосования не вмешивались: все решала публика, – на сцену вышел детский хореографический ансамбль «Зия», как всегда настроивший зал на мажорный лад.
Первые призы в почетной номинации «Легенда сцены» получили Людмила Касаткина и Юрий Соломин. Принимая награду, Людмила Касаткина, глядя на вставший с овациями зал, сказала, что ничто не дает такой прилив сил, как ощущение зрительской любви. И призналась, что чувствует себя очень счастливой, любит и эту сцену Дома актера, и его атмосферу, в которой можно расслабиться, поболтать с коллегами и даже немножко посплетничать… Награду (статуэтку Мим с золотой звездой, выполненной на старинной чешской мануфактуре Rudolf Kampf по эскизам известного итальянского дизайнера Фабрицио Сманиа) вручал Людмиле Касаткиной художник Никас Сафронов. Он же напомнил актрисе о своей давней мечте – написать ее портрет.
«Легенда сцены» – пожалуй, сама главная номинация «Звезды Театрала». В минувшие годы ее лауреатами становились Элина Быстрицкая, Вера Васильева, Олег Басилашвили и Юрий Любимов.
Помимо Касаткиной, другим лауреатом в этой номинации стал Юрий Соломин. Незабываемый адъютант, получивший награду из рук председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой, сказал, что благодарит своих учителей- партнеров, а также весь актерский цех, умеющий сплачиваться в трудные времена: «Сегодня реформы прошли везде: и в сельском хозяйстве, и в образовании. Наконец дошла очередь до нас, до культуры. Культура ведь всегда в конце стоит. Мы, к сожалению, последние. Нас просят согласиться с новым законом, который резко изменит театральную традицию в России, заставит театры ориентироваться только на зарабатывание денег. И вдруг мы сказали: «Нет. Так с нами не надо поступать. Хотелось бы по-другому». И об этом говорили действительно великие актеры, сидящие сегодня в этом зале».
Тему нового (83-го) федерального закона, который может убить отечественный театр, подхватил следующий лауреат – Юрий Петрович Любимов. «Звезду Театрала» режиссер получил в номинации «Звездное притяжение», которая присуждается за «тандем талантов» (в минувшем сезоне Юрий Любимов поставил на «Таганке» спектакль «Мед» по произведению Тонино Гуэрры). Легендарный режиссер объявил залу, что он подал в отставку, которую пока не утвердили. Но что работать в условиях, когда «чужие дяди решают, где и какие декорации мне заказывать, я не смогу. Я не знаю, что дальше будет. Но, во всяком случае, когда мы были в Думе, то дружно выступили и сказали, что с театрами так обращаться нельзя. Я не собираюсь без конца писать, сколько театру нужно гвоздей, досок, краски. Это полный и законченный идиотизм».
Церемония «Звезды Театрала» проводится в третий раз. И судя по всему, интерес к ней с годами растет. Праздник проходил при полном аншлаге, причем некоторые гости приезжали на церемонию, оставив другие дела. Так, с корабля на бал, на сцене появился вдруг Алексей Кортнев, который на пятнадцать минут приехал в Дом актера специально, чтобы «поддержать своих любимых артистов» песней.
Единственной, кто не смог быть на празднике, стала Марина Голуб (лауреат в номинации «Звездный луч» – как актриса, сыгравшая лучшую женскую роль в минувшем сезоне). Правда, для ее отсутствия была уважительная причина. В ту минуту, когда в Доме актера публика аплодировала победе Марины Голуб, актриса играла в МХТ в спектакле «Трехгрошовая опера». Правда, прислала зрителям видеоприветствие: «Желаю всем прекрасного вечера. И очень жалею, что сейчас не с вами. В жизни главное – уметь радоваться. И такие вечера, как этот, – выпадают не так уж часто».
«Я не знал, что в церемонии можно участвовать в режиме видеоконференции или эсэмэс-сообщений, поэтому мы лично приехали сюда вместе с мамой, – пошутил Михаил Куснирович, лауреат в номинации «Меценат года» за поддержку театрального искусства и организацию фестиваля «Черешневый лес». – Впрочем, шутки в сторону. На самом деле я приехал в Дом актера сознательно – я первый раз удостоился чести стоять вместе с мамой на сцене. Действительно, «Черешневый лес» создан для того, чтобы соответствовать устремлениям и необходимостям очень талантливых людей, которые владеют такой важной и настоящей профессией – творить чудо на сцене».
Приз в новой номинации «Звездный дождь» получил спектакль на льду «Огни большого города». Постановщик Илья Авербух и исполнитель главной роли Марат Башаров получили статуэтку из рук президента группы «Альянс» Мусы Бажаева. Илья Авербух признался, что пока не чувствует себя вправе стоять в ряду таких мастеров сцены, которые выходили сюда до него. А Марат Башаров вспомнил, что на сцену Дома актера он последний раз выходил еще студентом Щепкинского училища. Затем обратился прямо к Юрию Соломину, сидевшему в первом ряду: «Юрий Мефодьевич, в 1992 году я вместе с другими студентами Щепкинского училища рубил лед возле Малого театра. И когда мы заметили вас, то стали проситься в труппу Малого театра. Вы сказали тогда, что для начала надо получить образование. Теперь я очень надеюсь, что вы не забыли о своем обещании и моя студенческая мечта, наконец, исполнится». Юрий Соломин обещал подумать.
Приз «Созвездие» за лучший ансамбль получил исполнительский коллектив спектакля «Бешеные деньги» в Театре Пушкина. Вручавший его Виктор Шендерович вспомнил об ушедшем руководителе театра и режиссере-постановщике спектакля Романе Козаке. А Александра Урсуляк сказала, что этот спектакль-завещание учителя, в который он вложил много сил и энергии, по-особому дорог исполнителям, и они рады, что зрители отметили его высокой наградой.
Евгений Князев, сыгравший в минувшем сезоне Арбенина в «Маскараде» (номинация «За лучшее соло»), получая приз, сказал, что буквально накануне играл спектакль в Саратове, но, несмотря на погодные условия, ему удалось успеть лично получить награду, тем более ценную, что дают ее не критики, а зрители: «именно ради зрителей актер выходит на сцену, и любовь зала – самое ценное, что есть в нашей профессии». А «Звезду Театрала» в номинации «Кольцо Сатурна» (присуждается за роль второго плана) получил Борис Клюев, чей король Людовик в спектакле Малого театра «Мольер» стал одной из интереснейших работ минувшего сезона. «Это моя первая награда, – подчеркнул актер. – Но надеюсь, не последняя. Особенно приятно, что в этой номинации было представлено много интереснейших актеров. Мне остается лишь ответить словами моего героя из булгаковской пьесы: «Извините, что помешал».
Приз за лучший музыкальный спектакль получал худрук РАМТа Алексей Бородин (спектакль «Алые паруса»). Театральный критик Ксения Ларина, вручая ему приз, отметила, что в прошедшем сезоне РАМТ был самым продуктивным и успешным коллективом Москвы, и пожелала и дальше не сбавлять темпа работы и уровня постановок. Еще одной заметной работой минувшего сезона читатели журнала «Театрал» и газеты «Новые Известия» назвали спектакль «Братья Ч.», который в Театре Станиславского поставил режиссер Александр Галибин (номинация «Другая Вселенная»). Свой приз он получил из рук легендарного футбольного тренера Валерия Газзаева. «Для меня, как для ленинградца, большая честь стоять на этой сцене, видеть легендарных артистов и режиссеров, которых я давно люблю и очень ценю, – сказал Галибин. – Поэтому для меня эта победа важна вдвойне. Москва слезам не верит, а верит делам и поступкам. Приятно, что и наш поступок заметили зрители».
Помимо статуэтки от «Театрала» лауреаты получали и подарки от партнеров церемонии. Авиакомпания TAP Portugal вручила по два билета бизнес-класса Людмиле Касаткиной и Юрию Соломину, а «Трансаэро» – два билета бизнес-класса Юрию Любимову.
«Театрал»
Ольга Серегина, Виктор Борзенко, Мария Михайлова
Выбор зрителя
«Звездный луч» (за лучшую мужскую роль)
Евгений КНЯЗЕВ – Арбенин, спектакль «Маскарад», Театр Вахтангова
Арбенин в исполнении Евгения Князева вызвал множество ожесточенных споров – а значит, никого не оставил равнодушным. И, конечно, в памяти остается его прыжок на постамент – будто бы не прыжок вовсе, а взлет, как будто от тоски и ярости выросли на мгновение крылья за спиной.
«Звездный луч» (за лучшую женскую роль)
Марина ГОЛУБ – Васса Железнова, спектакль «Васса Железнова», МХТ имени Чехова
Зрители привыкли видеть эту актрису в острохарактерных ролях, но заглавная роль в спектакле «Васса Железнова» заставила их изменить стереотипу. Эта трагическая, если не сказать эпическая, роль стала для Голуб вехой в театральной карьере: критика поругивала спектакль, но саму Голуб хвалила – за талант.
«Созвездие» (за лучший ансамбль)
Спектакль «Бешеные деньги» (режиссер Роман Козак, Театр Пушкина)
Это комедия с ноткой печали, так как спектакль «Бешеные деньги» – последняя работа режиссера Романа Козака. Спектакль получился талантливым, ярким, легким и безудержно смешным. Великолепный актерский ансамбль: Вера Алентова, Александра Урсуляк, Виктор Вержбицкий, Иван Ургант, Борис Дьяченко и Сергей Миллер заряжают зал бешеной энергией. Об этих актерах не скажешь, что они исполняют спектакль хором, – каждый из них солист, звучащий в унисон с партнером.
«Другая Вселенная» (театральный эксперимент)
Спектакль «Братья Ч.» (режиссер Александр Галибин, Театр Станиславского)
Пьеса Елены Греминой – это документальный рассказ о жизни молодого Чехова, основой которому послужила реальная переписка Антона Павловича с семьей и друзьями. Сократив до минимума расстояние между зрительным залом и маленькой сценой, режиссер Александр Галибин предоставил зрителям возможность погрузиться в атмосферу чеховской жизни. Привычные парадные портреты степенного интеллигента Чехова значительно отличаются от героя, созданного актером Станиславом Рядинским. Его Антон – вспыльчивый юноша, порою безудержно веселый, порою злой на себя и своих родных, живущих за его счет. Да и остальные члены чеховской семьи кажутся странными, несимпатичными, а временами даже немного сумасшедшими.
«Музыка сфер» (за музыкальный спектакль)
Спектакль «Алые паруса» (режиссер Алексей Бородин, РАМТ)
Музыкальный спектакль, спетый и сыгранный драматическими артистами, вполне заслуженно приобрел бешеную популярность у зрителей – особенно среди тинейджеров. Они так свистят, кричат и хлопают, что артистам приходится несколько раз выходить на поклоны. В этом заслуга как постановщика Алексея Бородина, композитора Максима Дунаевского и художника Станислава Бенедиктова, так и артистов: Рамили Искандер – Ассоли, Ильи Исаева – Лонгрена, Алексея Блохина – Эгля, Степана Морозова – Грея.
«Кольцо Сатурна» (за лучший эпизод или роль второго плана)
Борис КЛЮЕВ – Людовик в спектакле «Мольер», Малый театр
В американской традиции такие роли называются star-line, в российской – «беззаконная комета», ворвавшаяся в пространство спектакля и оставившая яркий росчерк. Поистине королевская величественность: Людовик у Клюева получился величественным и высокомерным, холодным властителем. Точная актерская работа – остроумная, без пышности, не просто с юмором – с сарказмом, присущим и другим клюевским работам.
Специальные премии
«Звезда по имени Солнце» («Легенда сцены»)
Людмила КАСАТКИНА и Юрий СОЛОМИН
«Звездное притяжение» (тандем талантов)
Юрий ЛЮБИМОВ за спектакль «Мед» по произведению Тонино Гуэрры.
«Звездный дождь» (за уникальный спектакль на льду)
«Огни большого города» – спектакль Ильи АВЕРБУХА
«Меценат года»
Михаил КУСНИРОВИЧ и Эдит КУСНИРОВИЧ – за организацию фестиваля «Черешневый лес» и поддержку театрального искусства.
«ВАЖНО, С ЧЕМ ЧЕЛОВЕК УХОДИТ ИЗ ТЕАТРА»
Людмила КАСАТКИНА, актриса:
– Я очень люблю журнал «Театрал» и, конечно, читаю его. Это – наш журнал, мой журнал. Я каждый раз прихожу в театр и спрашиваю: «Театрал» пришел?» Мне нравится, как он выглядит и в нем всегда много интересных материалов. Всегда интересно, на ком «Театрал» остановил свое внимание, кого решил подхлестнуть или над кем-то пошутить. Всегда любопытно, что «Театрал» думает о каком-то спектакле или чьей-то работе. А что касается номинации «Легенда сцены», в которой я представлена, то «легенда» создалась благодаря зрителям. Они ведь не только берут, но и отдают много энергетики. Только актер знает, какую зритель излучает энергетику. На человека на сцене идут волны: уставших и не очень любящих театр и, наоборот, ошалелых, которые в двенадцатый раз смотрят спектакль, как будто впервые в жизни. Эти волны можно сравнить только с морем.
Юрий ЛЮБИМОВ, художественный руководитель Театра на Таганке:
– Когда мы привезли спектакль «Мед» в Италию для Тонино, то играли его в прекрасном оперном театре в Равенне на музыкальном фестивале – для него и, конечно, для зрителей. Тонино воспринял спектакль «Мед» весьма положительно. Но я сейчас не буду повторять все те высокие эпитеты, которые он мне говорил.
Ваш журнал «Театрал» я читаю. Я вообще много читаю, ибо начал читать с пяти лет. Но когда я делаю свои композиции (сейчас я репетирую Чехова «Маска и душа»), мне сейчас нужно читать совсем другое. Так много написано о Чехове, да и сам он написал, не больше не меньше, тридцать томов. Так что, увы, на другое чтение времени почти не остается. Я беру произведения Чехова, которые не заиграны театром, которые находятся в тени, это же свободная композиция. И это делаю давно. Я их сочиню все на эти мотивы, потом оснащу хорошей музыкой. В данном случае – это Владимир Мартынов. Я считаю его сейчас лучшим композитором в России, он ученик Стравинского и благословлен им. А это очень важно, какой мастер тебя благословил.
Александр ГАЛИБИН, художественный руководитель Театра Станиславского:
– Я считаю, что «Братья Ч.» – спектакль, за который я получил «Звезду театрала», существует по своим законам психологического театра. Для «Братьев Ч.» я выбрал малую форму, в которой я, в общем, всегда работал и которая мне нравится и близка. Главное – чтобы приходили люди и им нравилось то, что они видят на сцене. В театре должно быть не заигрывание с людьми, а своего рода высказывание, которое не всегда рассчитано на аншлаг. Важны зрительские глаза после спектакля, разговоры в фойе… Важно, с чем человек уходит из театра. Важно эхо зрительской реакции. Хорошо, когда на следующий день после спектакля есть, что вспомнить и сказать, есть желание поделиться увиденным, есть что передать дальше. Когда твое мнение не зависит от общего –настолько сильно твое внутреннее ощущение.
Алексей БОРОДИН, художественный руководитель РАМТа:
– Сегодняшняя церемония «Звезды Театрала» получилась настолько нестандартной, настолько живой… Мне кажется, только на вручении этой премии могут быть эти диалоги с залом, только на этой премии можно придумать, чтобы зрители голосовали. И такие потрясающие мастера сегодня получают эту премию: Людмила Ивановна Касаткина – актриса бесконечно любимая и бесконечно дорогая для нас всех. Юрий Мефодьевич Соломин, который для нас всех является таким важным примером служения театру. И конечно, Юрий Петрович Любимов. Для нашего театра – это огромная честь и счастье, что мы находимся здесь вместе с ними и с Евгением Князевым, и с Борисом Клюевым, и со всеми зрителями. Театр – это все-таки колоссальное дело, очень радостное и ответственное. Я хочу пожелать журналу «Театрал» процветания. Этот журнал – изначально очень радостный и именно такой, какой должен быть связан с театром.
Римас ТУМИНАС, художественный руководитель Театра Вахтангова:
– В этом году на премию за лучшую мужскую роль выдвинуты двое из нашего театра – Сергей Маковецкий за роль дяди Вани и Евгений Князев за роль Арбенина. Я очень люблю, когда номинируются мои актеры. Когда их работа заметна, это всегда приятно, тогда чувствуешь себя в какой-то мере учителем. Чувствуешь, что смог помочь. Я уделяю очень много внимания актерам и очень доволен работой с Евгением Князевым. Он очень волевой человек – умеет отказываться от того, что уже умел, что ему удобно, и ищет новые пути, как бы противореча себе, сопротивляясь. Он идет на преодоление. У него пробудилось желание начать сначала, быть учеником. Мне он очень интересен как партнер. Какие-то решения мы уже нашли, но продолжаем репетировать и работать. А Маковецкий – это уже сложившаяся картина. Я и раньше знал, что он должен быть дядей Ваней. Но его привычная манера видеть публику, ощущать ее, играть с публикой – от этого ему пришлось отказаться и стать тем, каким я знаю его – в его одиночестве, бедах, болях. С его какой-то, может быть, даже не сложившейся судьбой. Потому что, вроде бы, он счастливчик, но при этом человек очень вдумчивый, глубокий.
Евгений КНЯЗЕВ, актер:
– Мне особенно приятно, что эта премия – не критиков, а зрителей. Актеру обратная связь очень нужна и важна. По этой причине я даже согласился, чтобы мне сделали свой сайт. Потому что заканчивается спектакль, ты уходишь в гримерную, и хорошо, если несколько человек ждут тебя, чтобы сказать пару слов, а иногда выходишь – и ты совсем один, и ты не знаешь, как спектакль отозвался в зрителе, остался ли он в ком-то. С появлением Интернета картина сильно прояснилась. Я знаю теперь, что есть люди, которые с удовольствием хотят со мной общаться. Это нужно мне, поскольку важно узнать, что они думают. Интернет как инструмент зрительского анализа – мой инструмент. Это те же письма, которые писали пером, ручкой и в конверте отправляли друг другу. Хотя зрительская любовь – штука коварная и не вполне объективная для саморефлексии. Много лет я играю в легендарном спектакле Театра Вахтангова «Без вины виноватые». Он обласкан и всеми признан, но сам я не помню ни одного спектакля, которым я внутренне был бы доволен, а зрители на этом спектакле всегда всем довольны. Но стремиться понравиться, угодить и в этом спектакле, и в любом другом – так задача, вообще, никогда не ставится.
Илья АВЕРБУХ, генеральный продюсер спектакля «Огни большого города»:
– Сегодня в Доме актера люди, которые для меня очень дороги и потому я вдвойне счастлив получать награду на этой сцене. Спектакль «Огни большого города» – это попытка из ледового шоу (к которому многие привыкли) сделать театральное действо. Конечно, мы сделали только первый шаг. Обозначили лишь то, к чему хотим идти и идти. И получить «Звезду Театрала» – уже огромный толчок к тому, чтобы двигаться вперед, творить, придумывать… Для нас важно надеяться, что к нам придут зрители, которых мы сможем осчастливить. Мы будем делать все, чтобы именно так и было. Огромное спасибо продюсеру проекта, композитору, сценаристу и всем, кто вложил душу в то, чтобы спектакль состоялся. В нем, кстати, принимает участие один непрофессиональный фигурист Марат Башаров – мой большой друг, очень талантливый актер, человек, который нас очень поддерживал в работе над постановкой.
Записали Мария МИХАЙЛОВА, Екатерина ВАСЕНИНА, Елена РЫЖОВА
09.11.2010
Подробнее
БОРИС КЛЮЕВ НОМИНИРОВАН НА ПРЕМИЮ «ЗВЕЗДА ТЕАТРАЛА» — 2010
Повод – исполнение роли Людовика Великого в спектакле «Мольер» («Кабала святош») М.А.Булгакова. Проголосовать за Бориса Владимировича можно на сайте журнала «Театрал» .
22.09.2010
Подробнее
БОРИС КЛЮЕВ: «НЕЛЬЗЯ ЗАМЫКАТЬСЯ ТОЛЬКО НА ТЕХ ГЕРОЯХ, КОТОРЫЕ ТЕБЕ УДАЮТСЯ»
Когда Борис Клюев согласился на роль в сериале «Воронины», многие были удивлены: народный артист России, преподаватель Театрального училища им. Щепкина... И тут - роль в комедийном «мыле»!
БОРИС КЛЮЕВ: «НЕЛЬЗЯ ЗАМЫКАТЬСЯ ТОЛЬКО НА ТЕХ ГЕРОЯХ, КОТОРЫЕ ТЕБЕ УДАЮТСЯ»
Когда Борис Клюев согласился на роль в сериале «Воронины», многие были удивлены: народный артист России, преподаватель Театрального училища им. Щепкина... И тут - роль в комедийном «мыле»!
Но Клюев считает: «Нельзя замыкаться только на тех героях, которые тебе удаются». «АиФ» подловил известного артиста в редкий момент отдыха на любимой даче и узнал о его сегодняшнем житье-бытье.
«Одна девушка сказала: «Ваш Воронин - вылитый мой отец!» Это большой комплимент. Когда утвердили на роль, стал вспоминать московские коммуналки. Таких людей, как мой персонаж, встречал часто. Они ходили в трениках с вытянутыми коленками, а то и просто в трусах и майках, выпивали, от души болели за любимую футбольную команду… Рад, что создатели фильма идут навстречу, позволяя мне корректировать текст. Всегда говорю: шутка должна быть короткой. Сериал «Воронины» принёс мне новую волну популярности. Но я никак не ожидал, что фильм вызовет такую реакцию у детей! Со школьниками творится что-то невероятное! К нам в студию приходят делегации детей, они бросаются на нас, фотографируются, берут автографы. Феномен! Там ведь нет никаких подростковых проблем...»
«Ко мне очень хорошо относился Иннокентий Михайлович Смоктуновский. (Благодаря ему, кстати, мне повысили ставку в кино.) Однажды он меня спросил: «Как у вас дела в Малом? Что играете?» А я на тот момент ничего не играл… Так бывает в театре - одни тебя не любят, другие «не видят», третьи… Очень много есть способов унизить артиста… Смоктуновский сказал: «Но вы же такой хороший артист, с такой фактурной внешностью! Я уполномочен от Олега Николаевича Ефремова пригласить вас в Художественный театр». Если честно, я тогда растерялся. Попросил: «Позвольте мне подумать три дня…» Предполагаю, я бы не затерялся во МХАТе - по своему амплуа Клюев скорее артист Художественного театра, нежели Малого. Но по истечении этого срока отказался. Подумал: «Это мой дом, меня здесь все знают, и я знаю всех». Поэтому решил: «Надо перетерпеть и переждать». На сегодняшний день в Малом театре я уже 42-й сезон... Очень востребован. Играю в спектаклях «На всякого мудреца довольно простоты», «Мольер», «Последняя жертва», «Любовный круг» с Элиной Быстрицкой…»
«Дача… Столько труда, столько денег сюда вложено, даже страшно представить. Парадокс в том, что сейчас тут практически не бываю. В прошлом году был 5 дней, в этом - 18. У меня две собаки. Девочку зовут Чара. Мальчика - Принц. Его бабушка была чемпионкой мира. Но я называю Мася, Мальчик. Обожаю чёрных терьеров! Эта чёрная шерсть, большой кожаный нос! Хвост-обрубок! Был период, когда снимался за день в трёх картинах. Просто приползал домой от усталости. Мася тихо подходил и начинал лизать мне ноги. Все стрессы сразу проходили! Когда приезжаю на дачу, собаки «висят» на воротах и воют от счастья. (Показывает.) Уезжаю - то же самое. Только «плачут» от горя. Мне рассказывали: когда я на гастролях, Мася подолгу лежит, потом как вскинется, как взвоет. Думает, наверное: как я там без него? Не бывает более преданных существ на свете, чем собаки…»
«Не скажу, что испытал чувство особой радости, когда меня утвердили на роль предателя Трианона в картине «ТАСС уполномочен заявить...». Все актёры прекрасно понимают: отрицательных героев играть хуже, чем положительных. Такой персонаж никогда не вызовет симпатии у зрителей, никогда не будет отмечен премиями… Но я прочитал сценарий и подумал: можно попробовать сделать что-то интересное… Мы с режиссёром Владимиром Фокиным хотели снять серию об истории предательства. Попытаться проанализировать: почему секретарь комсомольской организации, человек, у которого было всё, решается на измену стране? Но наши консультанты из КГБ сказали: «Не надо. И так получается слишком яркий образ».
Однажды по телевидению шла передача - отклик на «ТАСС уполномочен заявить...». На неё пригласили всех, кроме меня. Хотя моему Трианону пришло два мешка писем! Создателей фильма пригласили в Комитет государственной безопасности, всем дали звания. Кроме меня! Притом что успех был головокружительным! Роль в «ТАСС уполномочен заявить...» дала мне очень многое. Я впервые в своей жизни испытал «медные трубы». Они, конечно, очень развращают. Но тем не менее считаю, что каждый артист должен через них пройти...»
Досье
Борис Клюев родился в 1944 г. в Москве. Народный артист России. Окончил Театральное училище им. Щепкина.
С 1969 г. играет в Малом театре. Сыграл более чем в 70 картинах. Среди них: «ТАСС уполномочен заявить...», «Сыщики», «Слепой» и др.
Автор:
Ольга Шаблинская
Фото: Сергей Иванов
«АиФ», 22 сентября 2010 года
Когда Борис Клюев согласился на роль в сериале «Воронины», многие были удивлены: народный артист России, преподаватель Театрального училища им. Щепкина... И тут - роль в комедийном «мыле»!
Но Клюев считает: «Нельзя замыкаться только на тех героях, которые тебе удаются». «АиФ» подловил известного артиста в редкий момент отдыха на любимой даче и узнал о его сегодняшнем житье-бытье.
«Одна девушка сказала: «Ваш Воронин - вылитый мой отец!» Это большой комплимент. Когда утвердили на роль, стал вспоминать московские коммуналки. Таких людей, как мой персонаж, встречал часто. Они ходили в трениках с вытянутыми коленками, а то и просто в трусах и майках, выпивали, от души болели за любимую футбольную команду… Рад, что создатели фильма идут навстречу, позволяя мне корректировать текст. Всегда говорю: шутка должна быть короткой. Сериал «Воронины» принёс мне новую волну популярности. Но я никак не ожидал, что фильм вызовет такую реакцию у детей! Со школьниками творится что-то невероятное! К нам в студию приходят делегации детей, они бросаются на нас, фотографируются, берут автографы. Феномен! Там ведь нет никаких подростковых проблем...»
«Ко мне очень хорошо относился Иннокентий Михайлович Смоктуновский. (Благодаря ему, кстати, мне повысили ставку в кино.) Однажды он меня спросил: «Как у вас дела в Малом? Что играете?» А я на тот момент ничего не играл… Так бывает в театре - одни тебя не любят, другие «не видят», третьи… Очень много есть способов унизить артиста… Смоктуновский сказал: «Но вы же такой хороший артист, с такой фактурной внешностью! Я уполномочен от Олега Николаевича Ефремова пригласить вас в Художественный театр». Если честно, я тогда растерялся. Попросил: «Позвольте мне подумать три дня…» Предполагаю, я бы не затерялся во МХАТе - по своему амплуа Клюев скорее артист Художественного театра, нежели Малого. Но по истечении этого срока отказался. Подумал: «Это мой дом, меня здесь все знают, и я знаю всех». Поэтому решил: «Надо перетерпеть и переждать». На сегодняшний день в Малом театре я уже 42-й сезон... Очень востребован. Играю в спектаклях «На всякого мудреца довольно простоты», «Мольер», «Последняя жертва», «Любовный круг» с Элиной Быстрицкой…»
«Дача… Столько труда, столько денег сюда вложено, даже страшно представить. Парадокс в том, что сейчас тут практически не бываю. В прошлом году был 5 дней, в этом - 18. У меня две собаки. Девочку зовут Чара. Мальчика - Принц. Его бабушка была чемпионкой мира. Но я называю Мася, Мальчик. Обожаю чёрных терьеров! Эта чёрная шерсть, большой кожаный нос! Хвост-обрубок! Был период, когда снимался за день в трёх картинах. Просто приползал домой от усталости. Мася тихо подходил и начинал лизать мне ноги. Все стрессы сразу проходили! Когда приезжаю на дачу, собаки «висят» на воротах и воют от счастья. (Показывает.) Уезжаю - то же самое. Только «плачут» от горя. Мне рассказывали: когда я на гастролях, Мася подолгу лежит, потом как вскинется, как взвоет. Думает, наверное: как я там без него? Не бывает более преданных существ на свете, чем собаки…»
«Не скажу, что испытал чувство особой радости, когда меня утвердили на роль предателя Трианона в картине «ТАСС уполномочен заявить...». Все актёры прекрасно понимают: отрицательных героев играть хуже, чем положительных. Такой персонаж никогда не вызовет симпатии у зрителей, никогда не будет отмечен премиями… Но я прочитал сценарий и подумал: можно попробовать сделать что-то интересное… Мы с режиссёром Владимиром Фокиным хотели снять серию об истории предательства. Попытаться проанализировать: почему секретарь комсомольской организации, человек, у которого было всё, решается на измену стране? Но наши консультанты из КГБ сказали: «Не надо. И так получается слишком яркий образ».
Однажды по телевидению шла передача - отклик на «ТАСС уполномочен заявить...». На неё пригласили всех, кроме меня. Хотя моему Трианону пришло два мешка писем! Создателей фильма пригласили в Комитет государственной безопасности, всем дали звания. Кроме меня! Притом что успех был головокружительным! Роль в «ТАСС уполномочен заявить...» дала мне очень многое. Я впервые в своей жизни испытал «медные трубы». Они, конечно, очень развращают. Но тем не менее считаю, что каждый артист должен через них пройти...»
Досье
Борис Клюев родился в 1944 г. в Москве. Народный артист России. Окончил Театральное училище им. Щепкина.
С 1969 г. играет в Малом театре. Сыграл более чем в 70 картинах. Среди них: «ТАСС уполномочен заявить...», «Сыщики», «Слепой» и др.
Автор:
Ольга Шаблинская
Фото: Сергей Иванов
«АиФ», 22 сентября 2010 года
13.07.2010
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
13 июля — день рождения народного артиста России Бориса Владимировича Клюева. От души поздравляем Бориса Владимировича и желаем ему крепкого здоровья, удачи и новых ролей на сцене и в кино!
30.06.2010
Подробнее
«ЖИЗНЬ В ТЕАТРЕ»
«Мольер» («Кабала святош») М. А. Булгакова в Малом театре...
«ЖИЗНЬ В ТЕАТРЕ»
«Мольер» («Кабала святош») М. А. Булгакова в Малом театре
Произведения Мольера пусть и редко, но все же попадали в афишу этого коллектива — взять хотя бы «Плутни Скапена», в постановке Евгения Весника (1977) или до сих пор идущего «Мнимого больного» в режиссуре Сергея Женовача (2005). Мольер же в качестве действующего лица спектакля вышел на сцену Малого театра впервые. Соответственно в первый раз появились в его репертуаре посвященная классику французской и мировой драматургии пьеса и имя ее автора — Михаила Булгакова. Все это дает основание считать спектакль режиссера Владимира Драгунова событием для «Дома Островского».
А для играющего Мольера худрука театра Юрия Соломина — событием вдвойне. Ведь впервые за шесть лет он выступил в новой роли.
Кстати, предыдущим героем Юрия Соломина тоже был служитель Мельпомены — трогательно мечтавший о своем «маленьком театрике» скромный артист Сен-Феликс из выпущенного самим Соломиным спектакля «Таинственный ящик» (2003). Так что при всем различии «предлагаемых обстоятельств» булгаковской драмы и водевиля Петра Каратыгина, образ Мольера позволяет Соломину продолжить разговор, начатый им ролью Сен-Феликса, попытаться на сей раз при помощи пьесы Булгакова сказать нам нечто важное о деле, которому отдана большая часть его жизни.
Однако данное решение нельзя отнести к разряду оригинальных. Все-таки к подобному способу уже прибегали многие коллеги Соломина. В том числе: Сергей Юрский в осуществленной им в питерском БДТ собственной режиссерской версии пьесы Булгакова (1974), Юрий Любимов в телефильме Анатолия Эфроса «Всего несколько слов в честь господина де Мольера» (1973), Олег Ефремов и Олег Табаков во мхатовских спектаклях Адольфа Шапиро (1989, 2001), Сергей Арцибашев в Театре на Покровке (2000) и Александр Ширвиндт в Театре Сатиры (режиссер — Юрий Еремин, 2009).
Для большинства этих крупных творческих личностей — актеров, режиссеров, руководителей театров, — едва ли не ведущим в пьесе был «мотив» противостояния художника и власти. И это казалось естественным, если принять во внимание и их отнюдь не простые, личные судьбы, и трагическую биографию самого Михаила Афанасьевича Булгакова (зная о которой мы имеем полное право ассоциировать Булгакова с Мольером). И — многострадальный путь его датированного 1929-ым годом драматургического творения, с трудом «пробивавшего» себе «дорогу» на сценические подмостки (один только мучительный выпуск спектакля МХАТа в 1936-ом чего стоит!). А — иногда согласно чьему-то злому умыслу сопутствующего печальным «страницам» истории российского театрального искусства (например, историю со снятием Анатолия Эфроса с поста главного режиссера столичного Театра имени Ленинского Комсомола в 1966-ом)…
Владимир Драгунов, известный своим неизменным уважением к любому литературному материалу, все авторские акценты, безусловно, сохраняет. Правда, в его спектакле некогда очень громко «звучавший» социальный аспект сюжета несколько смикширован.
Спектакль Драгунова — о театре (поэтому для заголовка настоящей рецензии как нельзя лучше подошло название пьесы американца Дэвида Мэмета), о театральном закулисье. С его бесконечными романами, непрекращающимися интригами и необычной на взгляд стороннего наблюдателя как будто специально «наэлектризованной» атмосферой.
Избранный режиссером «ракурс» объясняет и подчеркнутую театральность оформления спектакля (основными элементами декорации Станислава Бенедиктова становятся различной фактуры занавеси — от тяжелого «супера» до легких полотнищ, являющихся и фоном для разворачивающихся на сцене событий и их полноправными «участниками»), и красочность придуманных Валентиной Комоловой костюмов. А — главное энтузиазм, который на протяжении двух с половиной часов удается сохранить артистам, не часто имеющим возможность сыграть, по сути, самих себя.
И тут стоит особо отметить молодых — Марию Андрееву (обаятельная, лукавая Арманда Бежар), Алексея Фаддеева (играющего талантливого, но склонного к компромиссам Захарию Муаррона). Заметен и Максим Хрусталев в роли Бутона — тушильщика свечей и слуги Мольера.
Но как бы достойно ни выглядела в спектакле молодежь Малого, основную «нагрузку» несут все-таки мастера старшего (а в этом спектакле в небольшой роли Ренэ — няньки Мольера, занята Елизавета Солодова, в 2008-отметившая шестидесятилетие служения старейшей отечественной сцене) и среднего поколений театра. Среди них — Александр Клюквин (сдержанно, без каких-либо дополнительных эффектов играющий Маркиза де Шаррона, архиепископа Парижа), Татьяна Лебедева (которая с большим чувством проводит «партию» Мадлены Бежар), Борис Клюев (его изысканный, ироничный Людовик Великий, Король Франции становится подлинным украшением спектакля). И, конечно, - Юрий Соломин, чьим уставшим, моментами даже каким-то обреченным Мольером во всех ситуациях движет, прежде всего, долг.
Долг перед Армандой и их будущим ребенком, перед Мадленой (доверительными отношениями с ней Мольер-Соломин дорожит, думается, не меньше, чем любовью к Арманде). Наконец, — перед своими товарищами по театру, об ответственности за которых, равно как и о тщетности борьбы с теми, от кого зависят наиболее важные решения (недаром в 1990-1991 он был министром культуры РСФСР) Юрий Соломин знает не понаслышке.
Но при этом, несмотря на доминирующие в «партитуре» роли Мольера личностные, сокровенные «ноты», Соломин, чтобы публика впрямую не идентифицировала его с Мольером, оставляет крохотный «зазор» между собой и своим персонажем.
А в финале спектакля артист и вовсе разрешает себе совсем уж откровенный «апарт» к зрительному залу. Именно он (а не Лагранж - Александр Ермаков, как это положено тексту Булгакова) сняв парик, произносит заключительные реплики пьесы, рассказывая нам о том, как умирал Мольер.
Соломин делает это размеренно, без лишнего ажиотажа, констатируя конкретные факты и одновременно сочувствуя булгаковскому герою. Так, наверное, человеку театра и подобает говорить о своем собрате по профессии.
Майя Фолкинштейн.
«Современная драматургия» № 2 за 2010 год.
«Мольер» («Кабала святош») М. А. Булгакова в Малом театре
Произведения Мольера пусть и редко, но все же попадали в афишу этого коллектива — взять хотя бы «Плутни Скапена», в постановке Евгения Весника (1977) или до сих пор идущего «Мнимого больного» в режиссуре Сергея Женовача (2005). Мольер же в качестве действующего лица спектакля вышел на сцену Малого театра впервые. Соответственно в первый раз появились в его репертуаре посвященная классику французской и мировой драматургии пьеса и имя ее автора — Михаила Булгакова. Все это дает основание считать спектакль режиссера Владимира Драгунова событием для «Дома Островского».
А для играющего Мольера худрука театра Юрия Соломина — событием вдвойне. Ведь впервые за шесть лет он выступил в новой роли.
Кстати, предыдущим героем Юрия Соломина тоже был служитель Мельпомены — трогательно мечтавший о своем «маленьком театрике» скромный артист Сен-Феликс из выпущенного самим Соломиным спектакля «Таинственный ящик» (2003). Так что при всем различии «предлагаемых обстоятельств» булгаковской драмы и водевиля Петра Каратыгина, образ Мольера позволяет Соломину продолжить разговор, начатый им ролью Сен-Феликса, попытаться на сей раз при помощи пьесы Булгакова сказать нам нечто важное о деле, которому отдана большая часть его жизни.
Однако данное решение нельзя отнести к разряду оригинальных. Все-таки к подобному способу уже прибегали многие коллеги Соломина. В том числе: Сергей Юрский в осуществленной им в питерском БДТ собственной режиссерской версии пьесы Булгакова (1974), Юрий Любимов в телефильме Анатолия Эфроса «Всего несколько слов в честь господина де Мольера» (1973), Олег Ефремов и Олег Табаков во мхатовских спектаклях Адольфа Шапиро (1989, 2001), Сергей Арцибашев в Театре на Покровке (2000) и Александр Ширвиндт в Театре Сатиры (режиссер — Юрий Еремин, 2009).
Для большинства этих крупных творческих личностей — актеров, режиссеров, руководителей театров, — едва ли не ведущим в пьесе был «мотив» противостояния художника и власти. И это казалось естественным, если принять во внимание и их отнюдь не простые, личные судьбы, и трагическую биографию самого Михаила Афанасьевича Булгакова (зная о которой мы имеем полное право ассоциировать Булгакова с Мольером). И — многострадальный путь его датированного 1929-ым годом драматургического творения, с трудом «пробивавшего» себе «дорогу» на сценические подмостки (один только мучительный выпуск спектакля МХАТа в 1936-ом чего стоит!). А — иногда согласно чьему-то злому умыслу сопутствующего печальным «страницам» истории российского театрального искусства (например, историю со снятием Анатолия Эфроса с поста главного режиссера столичного Театра имени Ленинского Комсомола в 1966-ом)…
Владимир Драгунов, известный своим неизменным уважением к любому литературному материалу, все авторские акценты, безусловно, сохраняет. Правда, в его спектакле некогда очень громко «звучавший» социальный аспект сюжета несколько смикширован.
Спектакль Драгунова — о театре (поэтому для заголовка настоящей рецензии как нельзя лучше подошло название пьесы американца Дэвида Мэмета), о театральном закулисье. С его бесконечными романами, непрекращающимися интригами и необычной на взгляд стороннего наблюдателя как будто специально «наэлектризованной» атмосферой.
Избранный режиссером «ракурс» объясняет и подчеркнутую театральность оформления спектакля (основными элементами декорации Станислава Бенедиктова становятся различной фактуры занавеси — от тяжелого «супера» до легких полотнищ, являющихся и фоном для разворачивающихся на сцене событий и их полноправными «участниками»), и красочность придуманных Валентиной Комоловой костюмов. А — главное энтузиазм, который на протяжении двух с половиной часов удается сохранить артистам, не часто имеющим возможность сыграть, по сути, самих себя.
И тут стоит особо отметить молодых — Марию Андрееву (обаятельная, лукавая Арманда Бежар), Алексея Фаддеева (играющего талантливого, но склонного к компромиссам Захарию Муаррона). Заметен и Максим Хрусталев в роли Бутона — тушильщика свечей и слуги Мольера.
Но как бы достойно ни выглядела в спектакле молодежь Малого, основную «нагрузку» несут все-таки мастера старшего (а в этом спектакле в небольшой роли Ренэ — няньки Мольера, занята Елизавета Солодова, в 2008-отметившая шестидесятилетие служения старейшей отечественной сцене) и среднего поколений театра. Среди них — Александр Клюквин (сдержанно, без каких-либо дополнительных эффектов играющий Маркиза де Шаррона, архиепископа Парижа), Татьяна Лебедева (которая с большим чувством проводит «партию» Мадлены Бежар), Борис Клюев (его изысканный, ироничный Людовик Великий, Король Франции становится подлинным украшением спектакля). И, конечно, - Юрий Соломин, чьим уставшим, моментами даже каким-то обреченным Мольером во всех ситуациях движет, прежде всего, долг.
Долг перед Армандой и их будущим ребенком, перед Мадленой (доверительными отношениями с ней Мольер-Соломин дорожит, думается, не меньше, чем любовью к Арманде). Наконец, — перед своими товарищами по театру, об ответственности за которых, равно как и о тщетности борьбы с теми, от кого зависят наиболее важные решения (недаром в 1990-1991 он был министром культуры РСФСР) Юрий Соломин знает не понаслышке.
Но при этом, несмотря на доминирующие в «партитуре» роли Мольера личностные, сокровенные «ноты», Соломин, чтобы публика впрямую не идентифицировала его с Мольером, оставляет крохотный «зазор» между собой и своим персонажем.
А в финале спектакля артист и вовсе разрешает себе совсем уж откровенный «апарт» к зрительному залу. Именно он (а не Лагранж - Александр Ермаков, как это положено тексту Булгакова) сняв парик, произносит заключительные реплики пьесы, рассказывая нам о том, как умирал Мольер.
Соломин делает это размеренно, без лишнего ажиотажа, констатируя конкретные факты и одновременно сочувствуя булгаковскому герою. Так, наверное, человеку театра и подобает говорить о своем собрате по профессии.
Майя Фолкинштейн.
«Современная драматургия» № 2 за 2010 год.
19.02.2010
Подробнее
СЫГРАТЬ НЕ ЖИЗНЬ, НО ПРИГОВОР
В Малом театре «Мольер» надломил один из самых живучих стереотипов отечественного театра
СЫГРАТЬ НЕ ЖИЗНЬ, НО ПРИГОВОР
В Малом театре «Мольер» надломил один из самых живучих стереотипов отечественного театра
Для чего мы перечитываем любимые книги, которые можем цитировать буквально наизусть, и пересматриваем любимые фильмы, каждый кадр которых мы в состоянии воспроизвести с закрытыми глазами картографически точно? Давайте оставим в стороне хрестоматийное «чтобы в известном каждый раз открывать для себя что-то неведомое». Согласитесь, это случается далеко не всегда. А вот что неизбежно происходит каждый раз, так это погружение в атмосферу, в некое пространство, где нам по той или иной причине хочется оказываться снова и снова. Прикосновение к привычному нам порой нужнее, чем потрясение от ранее неизведанного. Так уж мы устроены. И поэтому отсутствие каких бы то ни было неожиданных режиссёрских ходов в спектакле по пьесе, которую принято считать классической, не всегда является недостатком постановки.
Атмосфера эпохи солнцеподобного Людовика при всей её театральной условности растворена в самом воздухе сцены. Всё так, как и хочется зрителю, пришедшему на спектакль «не про сегодня»: вычурные массивные люстры, тяжёлые бархатные занавесы, золочёные балюстрады, причудливая мебель… Станислав Бенедиктов «историчен» в сценографии (под стать и костюмы Валентины Комоловой) ровно настолько, насколько это не противоречит, с одной стороны, самой истории, а с другой – нашим сегодняшним представлениям о ней. Похоже, совмещать несовместимое – его любимое занятие. И музыка, написанная к спектаклю Григорием Гоберником, эту атмосферу только подчёркивает. Ненавязчиво, но убедительно. Ощущение неминуемой беды, нависшей над героями, совсем не обязательно усиливать беззаботным менуэтом. Музыка на контрасте с действием давно уже перестала быть новацией, более того – почти превратилась в штамп.
Булгаковская атмосфера, то есть сотканная им самим еле уловимая инфернальность происходящего, режиссёром Владимиром Драгуновым сохранена предельно бережно. Жаль только, что не всем актёрам удаётся существовать в ней достаточно органично. Но когда на сцене появляются Борис Клюев (великолепный в своём саркастичном пренебрежении ко всем и вся король Людовик) или Александр Клюквин (фанатично верящий в свою непогрешимость архиепископ Шаррон), об этом как-то забываешь. Ибо незримая для посторонних борьба за власть, которую ведут между собой властитель светский с властителем духовным, увлекает и напряжённостью интриги, и виртуозностью исполнения.
Но заманчивее всего попытаться разгадать, какого Мольера играет Юрий Соломин. Мы привыкли к тому, что «Кабала святош» – это в первую очередь «хроника», не историческая, разумеется, а психологическая, гибели таланта под сапогом хоть и просвещённого, но деспота. Что в каждой постановке режиссёр вместе с актёром, играющим Мольера, обязательно ставят чёткие акценты: будь то поединок творца с системой, закулисная сторона театрального бытия или муки любви и творчества. Но главное и непременное условие постановки – это отзеркаливание в той или иной степени судьбы Мольера в судьбе исполнителя. Так было и с Олегом Ефремовым, и с Юрием Любимовым, и с Сергеем Юрским, и даже, пусть и с оговорками, с Олегом Табаковым. Когда в версии Театра сатиры режиссёр Юрий Ерёмин и Александр Ширвиндт этот канон нарушили, в недоумении пребывали многие – и среди критиков, и среди зрителей, и лишь спустя несколько месяцев те и другие согласились, что ставить во главу угла конфликт человека с самим собой в контексте булгаковской пьесы столь же правомерно, сколь и конфликт художника с властью. Это, если вдуматься, и делает сатировский спектакль таким близким зрителю: он ведь в массе своей художником не является и с властью в конфликт предпочитает не вступать, а вот с самим собой, как любой нормальный человек, – регулярно.
Юрий Соломин тоже, по всей видимости, не стремился к тому, чтобы наложить судьбу Мольера на свою собственную. И скорее всего, вовсе не потому, что этот неистовый человек ему не близок или в его жизни не было коллизий, сходных с теми, что пришлось испытать его, в некотором смысле, коллеге (не будем забывать, что Мольер тоже был худруком). Может, всё дело в том, что Мольер – булгаковский персонаж отнюдь не тождественен Мольеру – историческому лицу. Второй – человек, не лишённый большинства пороков и слабостей, свойственных человеку. Первый – квинтэссенция проблемы, которая больше всего мучила Булгакова.
Михаил Афанасьевич и сам признавал, что «писал романтическую драму, а не историческую хронику». Но для романтической драмы Соломин всё-таки слишком отстранён от своего героя. Он, скорее, анализирует его поступки, чем совершает их вместе с ним. И похоже, что волнуют актёра не собственно поступки, а то, как его герой выстраивает свою жизнь, а значит, и смерть. Вот для чего актёру нужна эта дистанция. Булгаковский Мольер не мог иначе жить, не мог и умереть иначе. Но Соломин констатирует это не в экстатическом порыве прозрения, как обычно происходит в этой пьесе, а с трезвостью аналитика, закончившего сложный расчёт. За всё надо платить, за свои принципы и убеждения – дороже всего, то есть собственной жизнью.
Первое обращение Малого театра к творчеству Михаила Булгакова получилось неоднозначным. Но кто сказал, что однозначность оценок – абсолютное благо для произведения искусства?
Виктория ПЕШКОВА
«Литературная газета», 19 февраля 2010 года
В Малом театре «Мольер» надломил один из самых живучих стереотипов отечественного театра
Для чего мы перечитываем любимые книги, которые можем цитировать буквально наизусть, и пересматриваем любимые фильмы, каждый кадр которых мы в состоянии воспроизвести с закрытыми глазами картографически точно? Давайте оставим в стороне хрестоматийное «чтобы в известном каждый раз открывать для себя что-то неведомое». Согласитесь, это случается далеко не всегда. А вот что неизбежно происходит каждый раз, так это погружение в атмосферу, в некое пространство, где нам по той или иной причине хочется оказываться снова и снова. Прикосновение к привычному нам порой нужнее, чем потрясение от ранее неизведанного. Так уж мы устроены. И поэтому отсутствие каких бы то ни было неожиданных режиссёрских ходов в спектакле по пьесе, которую принято считать классической, не всегда является недостатком постановки.
Атмосфера эпохи солнцеподобного Людовика при всей её театральной условности растворена в самом воздухе сцены. Всё так, как и хочется зрителю, пришедшему на спектакль «не про сегодня»: вычурные массивные люстры, тяжёлые бархатные занавесы, золочёные балюстрады, причудливая мебель… Станислав Бенедиктов «историчен» в сценографии (под стать и костюмы Валентины Комоловой) ровно настолько, насколько это не противоречит, с одной стороны, самой истории, а с другой – нашим сегодняшним представлениям о ней. Похоже, совмещать несовместимое – его любимое занятие. И музыка, написанная к спектаклю Григорием Гоберником, эту атмосферу только подчёркивает. Ненавязчиво, но убедительно. Ощущение неминуемой беды, нависшей над героями, совсем не обязательно усиливать беззаботным менуэтом. Музыка на контрасте с действием давно уже перестала быть новацией, более того – почти превратилась в штамп.
Булгаковская атмосфера, то есть сотканная им самим еле уловимая инфернальность происходящего, режиссёром Владимиром Драгуновым сохранена предельно бережно. Жаль только, что не всем актёрам удаётся существовать в ней достаточно органично. Но когда на сцене появляются Борис Клюев (великолепный в своём саркастичном пренебрежении ко всем и вся король Людовик) или Александр Клюквин (фанатично верящий в свою непогрешимость архиепископ Шаррон), об этом как-то забываешь. Ибо незримая для посторонних борьба за власть, которую ведут между собой властитель светский с властителем духовным, увлекает и напряжённостью интриги, и виртуозностью исполнения.
Но заманчивее всего попытаться разгадать, какого Мольера играет Юрий Соломин. Мы привыкли к тому, что «Кабала святош» – это в первую очередь «хроника», не историческая, разумеется, а психологическая, гибели таланта под сапогом хоть и просвещённого, но деспота. Что в каждой постановке режиссёр вместе с актёром, играющим Мольера, обязательно ставят чёткие акценты: будь то поединок творца с системой, закулисная сторона театрального бытия или муки любви и творчества. Но главное и непременное условие постановки – это отзеркаливание в той или иной степени судьбы Мольера в судьбе исполнителя. Так было и с Олегом Ефремовым, и с Юрием Любимовым, и с Сергеем Юрским, и даже, пусть и с оговорками, с Олегом Табаковым. Когда в версии Театра сатиры режиссёр Юрий Ерёмин и Александр Ширвиндт этот канон нарушили, в недоумении пребывали многие – и среди критиков, и среди зрителей, и лишь спустя несколько месяцев те и другие согласились, что ставить во главу угла конфликт человека с самим собой в контексте булгаковской пьесы столь же правомерно, сколь и конфликт художника с властью. Это, если вдуматься, и делает сатировский спектакль таким близким зрителю: он ведь в массе своей художником не является и с властью в конфликт предпочитает не вступать, а вот с самим собой, как любой нормальный человек, – регулярно.
Юрий Соломин тоже, по всей видимости, не стремился к тому, чтобы наложить судьбу Мольера на свою собственную. И скорее всего, вовсе не потому, что этот неистовый человек ему не близок или в его жизни не было коллизий, сходных с теми, что пришлось испытать его, в некотором смысле, коллеге (не будем забывать, что Мольер тоже был худруком). Может, всё дело в том, что Мольер – булгаковский персонаж отнюдь не тождественен Мольеру – историческому лицу. Второй – человек, не лишённый большинства пороков и слабостей, свойственных человеку. Первый – квинтэссенция проблемы, которая больше всего мучила Булгакова.
Михаил Афанасьевич и сам признавал, что «писал романтическую драму, а не историческую хронику». Но для романтической драмы Соломин всё-таки слишком отстранён от своего героя. Он, скорее, анализирует его поступки, чем совершает их вместе с ним. И похоже, что волнуют актёра не собственно поступки, а то, как его герой выстраивает свою жизнь, а значит, и смерть. Вот для чего актёру нужна эта дистанция. Булгаковский Мольер не мог иначе жить, не мог и умереть иначе. Но Соломин констатирует это не в экстатическом порыве прозрения, как обычно происходит в этой пьесе, а с трезвостью аналитика, закончившего сложный расчёт. За всё надо платить, за свои принципы и убеждения – дороже всего, то есть собственной жизнью.
Первое обращение Малого театра к творчеству Михаила Булгакова получилось неоднозначным. Но кто сказал, что однозначность оценок – абсолютное благо для произведения искусства?
Виктория ПЕШКОВА
«Литературная газета», 19 февраля 2010 года
29.01.2010
Подробнее
«МОЛЬЕР»
Малый театр поставил М.Булгакова. Впервые обратившись к драматургии романтичнейшего Мастера, выбрал полную мистических тайн и символических обобщений «Кабалу святош», казалось бы, не вписывающуюся в привычный репертуар Дома Островского.
«МОЛЬЕР»
Игра Света и Тени, столкновение сияющего в лучах пространства и мира тьмы. По барочному пышный полупрозрачный пунцовый занавес, опущенная вниз огромная хрустальная люстра, сверкающая льдинками хрусталя. И над всем плывут торжественные аккорды органа. Откуда-то из загадочной глубины сцены раздаются голоса, смех, овации. Так начинается этот спектакль…
Малый театр поставил М.Булгакова. Впервые обратившись к драматургии романтичнейшего Мастера, выбрал полную мистических тайн и символических обобщений «Кабалу святош», казалось бы, не вписывающуюся в привычный репертуар Дома Островского. Но, предпочтя второе название трагедии – «Мольер» и сместив акценты, режиссер-постановщик спектакля В.Драгунов создал произведение о судьбе великого творца и служителях Мельпомены, о том, что ему близко и особенно интересно - о суматошной, странной, волшебной жизни театра, о свете рампы, преображающей обыденность.
Нет, от конфликта искусства и власти, являвшегося по замыслу автора главной пружиной действия, никуда не уйдешь, как никуда не денешься и от святош Общества святых даров. Они – все тут во главе с архиепископом Шарроном (н.а. России А.Клюквин). Безликие, с прозвищами вместо имен, обряженные в рубища аскетов, они убеждены, что Истина, дающая право на высшую власть, доступна лишь им. Затаившись во мраке, как хищники, выжидают они момент, чтобы наброситься на добычу. А добыча – вся тут, как на ладони: в центре своего мироздания - ярко освещенной сцены, с жизнью, словно выставленной напоказ, беспечная, дразнящая и полнящая ряды врагов. Срывая маски, этот непочтительный комедиант выставляет на посмешище все и вся: нуворишей-буржуа, докторов-шарлатанов, модных жеманниц с их претенциозными салонами, кичливых аристократов и даже – о, ужас! –ханжество церковных стяжателей.
Нет, он далеко не праведник, этот господин де Мольер (н.а. CCCР Ю.Соломин). Предприимчивый антрепренер, лицедей, настолько сросшийся со своей маской, что продолжает порой играть и в жизни, умеющий, где надо, быть вкрадчиво-льстивым, а, где можно – вспыльчиво-гневным, обуреваемый страстями любовник, ребячливо просто признающийся в измене преданной подруге Мадлене (з.а. России Т. Лебедева), несчастный муж-рогоносец ветреной кокетки Арманды (М. Андреева), обвиняемый, к тому же, в инцесте. Но, прежде всего, он – художник, отважно бросающий вызов миру, сохраняющий в искусстве величие духа. Творец Дон Жуана, Гарпагона, Альцеста, Тартюфа.
Все это – Мольер М. Булгакова. Все это – Мольер Ю.Соломина.
Как достоверен, органичен актер в противоречиях характера, в эмоциональных проявлениях своего героя. Радостное возбуждение после успеха нового представления, взрывы яростного негодования по разным поводам и виноватое недовольство собой, когда вспышка гнева стихает, поклонение королю-покровителю, замешанное на искреннем восхищении Луи ХIV, в котором видит не только всесильного владыку, но и талантливого собрата по ремеслу - актера, находящегося на сцене каждую минуту жизни и блистательно исполняющего одну-единственную роль. А когда король лишает Мольера своего покровительства и защиты, фактически предавая в руки Кабалы, сколько горечи, какая безысходность звучат в словах: «Я лизал ему шпоры, моля – не раздави. Раздавил!»
Есть нечто символичное в том, что именно Ю.М.Соломин – замечательный актер и художественный руководитель старейшего театра России, на собственном опыте знающий всю тяжесть ответственности за свой коллектив, создает образ великого коллеги. Там, за кулисами, мало что изменилось за прошедшие триста лет. Все те же интриги, капризы, обиды, все тот же флирт, влюбленности, привязанности, измены и предательства. Все те же предпремьерные тревоги и волнения, суета и – объединяющее всех вдохновение, радость сотворчества. И сплачивающая всех беда. Закулисная жизнь театра, показанная изобретательно и ярко, важный мотив постановки.
«Искусство цветет при сильной власти», - утверждал Мольер. «Солнце Франции» - Людовик XIV (н.а. России Б. Клюев) – истинный ценитель прекрасного. В период его царствования пышным цветом расцвели таланты Расина, Корнеля, Буало и, конечно же, Мольера. Он и сам в молодости отдал дань сцене, выступая в аллегорических придворных балетах. Жизнь двора, подчиненная строгому регламенту этикета, была подобна театру того времени, подчинявшегося классицистическим законам триединства, требовавшая особой напевности в декламации трагических героев, плавной величавости, неспешности движений. И Людовик Б. Клюева хорошо помнит уроки сцены, в любых обстоятельствах сохраняя неподвижность мимики, импозантность поз, важную неторопливость жестов, всем своим видом демонстрируя непоколебимую уверенность в незыблемости своей власти. И все же, нет-нет, да и проскользнет в интонациях, в мелькнувшей усмешке – что-то вроде самоиронии или – в чуть опущенных уголках сжатых губ - презрительно-высокомерное отношение к предавшему учителя и приемного отца доносчику Муаррону (А.Фаддеев). Он весьма искусно скрывает страх перед силой Кабалы, требующей жертвы - пока лишь Мольера. Но, понимая, что короля делает свита, помня ужас Фронды, осознает, что при любом неверном шаге раболепный двор, смутные тени святош, что маячат за спиной Шаррона, превратятся в необузданное скопище темных сил, обращенных против него самого. Тартюфы - повсюду. Не будет же король рисковать из-за комедианта!
Скрывая бессилие маской праведного гнева, он отступает. Что ж, случается, и солнце скрывают тучи! И если даже король не устоял под натиском Кабалы, то с какой легкостью манипулирует она простыми смертными – недалеким, но не знающим поражений в дуэлях лихим бретером д’Орсиньи (А.Хомятов), науськивая его на затравленного Мольера, сломленной, больной Мадленой, в предчувствии смерти впавшей в религиозный экстаз.
Спектакль построен на контрастах – да и как иначе в истории, интрига которой строится на вечной борьбе Света и Тьмы. Резкие смены настроений в следующих друг за другом сценах, столкновение двух миров – в оформлении (художник-постановщик – народный художник России С. Бенедиктов, художник по свету – заслуженный деятель искусств России Д. Исмагилов). Карнавальная праздничность, радужные краски театрального закулисья, ослепительная пышность дворцовых апартаментов, веселая безалаберность жилища Мольера – и сине-серый сумрак обители Кабалы – подземелья с огромной темной лестницей, по которой, опускаясь в пропасть предательства, приходят сюда испуганные, обманутые, униженные люди.
Контрасты – и в одежде персонажей: разряженные по моде ХVII века – в пышных пудреных париках, в разноцветных роскошных туалетах, кружевах, золоте, рюшах, оборках – люди света - актеры, король, придворные. И бесформенные одинаковые сутаны, скрывающие лица капюшоны святош (художник по костюмам – В.Комолова).
«Пьеса из музыки и света» - авторский подзаголовок драмы. Музыка, написанная для «Мольера» (композитор - н.а. России Г. Гоберник) – один из важнейших компонентов спектакля. С первых минут, когда и на сцене-то еще никого нет, она, подобно увертюре, вводит в иную, неведомую реальность парадно-торжественным строем органа, в котором постепенно появляются зловещие ноты.
Искусно стилизованная под различные жанры эпохи Людовика-Солнце, музыка звучит на протяжении всего действия. И одна и та же музыкальная тема может из возвышенного церковного хорала перейти в клавесинные трели любовной песенки, а потом зазвучать тревожными аккордами, сопровождаемыми четким ритмом ударных, напоминающими беспокойное биение сердца.
Пьеса, повествующая о вехах судьбы гениального комедиографа, стоила автору нескольких лет страданий, споров, отстаивания права на собственное видение, и даже ссор до разрыва отношений. А затем – через месяц после успешной премьеры в Художественном театре – разгромная рецензия в газете «Правда», напечатанная по указанию Сталина, снятие с репертуара всех пьес Булгакова и, фактически, запрет на творчество. Интриги Кабалы?
Ныне на сочинения Булгакова – большой спрос. Ставится все и повсеместно, что, наверное, вполне справедливо. Может, все-таки, Кабала ослабела и силы – уже не те? Но по-прежнему есть свет и тень. Есть жизнь и смерть. И одного без другого не существует. Но тленна лишь плоть, ибо преображенный в творчестве дух - бессмертен.
Автор - Нила Петрова.
«Театральный мир».
Игра Света и Тени, столкновение сияющего в лучах пространства и мира тьмы. По барочному пышный полупрозрачный пунцовый занавес, опущенная вниз огромная хрустальная люстра, сверкающая льдинками хрусталя. И над всем плывут торжественные аккорды органа. Откуда-то из загадочной глубины сцены раздаются голоса, смех, овации. Так начинается этот спектакль…
Малый театр поставил М.Булгакова. Впервые обратившись к драматургии романтичнейшего Мастера, выбрал полную мистических тайн и символических обобщений «Кабалу святош», казалось бы, не вписывающуюся в привычный репертуар Дома Островского. Но, предпочтя второе название трагедии – «Мольер» и сместив акценты, режиссер-постановщик спектакля В.Драгунов создал произведение о судьбе великого творца и служителях Мельпомены, о том, что ему близко и особенно интересно - о суматошной, странной, волшебной жизни театра, о свете рампы, преображающей обыденность.
Нет, от конфликта искусства и власти, являвшегося по замыслу автора главной пружиной действия, никуда не уйдешь, как никуда не денешься и от святош Общества святых даров. Они – все тут во главе с архиепископом Шарроном (н.а. России А.Клюквин). Безликие, с прозвищами вместо имен, обряженные в рубища аскетов, они убеждены, что Истина, дающая право на высшую власть, доступна лишь им. Затаившись во мраке, как хищники, выжидают они момент, чтобы наброситься на добычу. А добыча – вся тут, как на ладони: в центре своего мироздания - ярко освещенной сцены, с жизнью, словно выставленной напоказ, беспечная, дразнящая и полнящая ряды врагов. Срывая маски, этот непочтительный комедиант выставляет на посмешище все и вся: нуворишей-буржуа, докторов-шарлатанов, модных жеманниц с их претенциозными салонами, кичливых аристократов и даже – о, ужас! –ханжество церковных стяжателей.
Нет, он далеко не праведник, этот господин де Мольер (н.а. CCCР Ю.Соломин). Предприимчивый антрепренер, лицедей, настолько сросшийся со своей маской, что продолжает порой играть и в жизни, умеющий, где надо, быть вкрадчиво-льстивым, а, где можно – вспыльчиво-гневным, обуреваемый страстями любовник, ребячливо просто признающийся в измене преданной подруге Мадлене (з.а. России Т. Лебедева), несчастный муж-рогоносец ветреной кокетки Арманды (М. Андреева), обвиняемый, к тому же, в инцесте. Но, прежде всего, он – художник, отважно бросающий вызов миру, сохраняющий в искусстве величие духа. Творец Дон Жуана, Гарпагона, Альцеста, Тартюфа.
Все это – Мольер М. Булгакова. Все это – Мольер Ю.Соломина.
Как достоверен, органичен актер в противоречиях характера, в эмоциональных проявлениях своего героя. Радостное возбуждение после успеха нового представления, взрывы яростного негодования по разным поводам и виноватое недовольство собой, когда вспышка гнева стихает, поклонение королю-покровителю, замешанное на искреннем восхищении Луи ХIV, в котором видит не только всесильного владыку, но и талантливого собрата по ремеслу - актера, находящегося на сцене каждую минуту жизни и блистательно исполняющего одну-единственную роль. А когда король лишает Мольера своего покровительства и защиты, фактически предавая в руки Кабалы, сколько горечи, какая безысходность звучат в словах: «Я лизал ему шпоры, моля – не раздави. Раздавил!»
Есть нечто символичное в том, что именно Ю.М.Соломин – замечательный актер и художественный руководитель старейшего театра России, на собственном опыте знающий всю тяжесть ответственности за свой коллектив, создает образ великого коллеги. Там, за кулисами, мало что изменилось за прошедшие триста лет. Все те же интриги, капризы, обиды, все тот же флирт, влюбленности, привязанности, измены и предательства. Все те же предпремьерные тревоги и волнения, суета и – объединяющее всех вдохновение, радость сотворчества. И сплачивающая всех беда. Закулисная жизнь театра, показанная изобретательно и ярко, важный мотив постановки.
«Искусство цветет при сильной власти», - утверждал Мольер. «Солнце Франции» - Людовик XIV (н.а. России Б. Клюев) – истинный ценитель прекрасного. В период его царствования пышным цветом расцвели таланты Расина, Корнеля, Буало и, конечно же, Мольера. Он и сам в молодости отдал дань сцене, выступая в аллегорических придворных балетах. Жизнь двора, подчиненная строгому регламенту этикета, была подобна театру того времени, подчинявшегося классицистическим законам триединства, требовавшая особой напевности в декламации трагических героев, плавной величавости, неспешности движений. И Людовик Б. Клюева хорошо помнит уроки сцены, в любых обстоятельствах сохраняя неподвижность мимики, импозантность поз, важную неторопливость жестов, всем своим видом демонстрируя непоколебимую уверенность в незыблемости своей власти. И все же, нет-нет, да и проскользнет в интонациях, в мелькнувшей усмешке – что-то вроде самоиронии или – в чуть опущенных уголках сжатых губ - презрительно-высокомерное отношение к предавшему учителя и приемного отца доносчику Муаррону (А.Фаддеев). Он весьма искусно скрывает страх перед силой Кабалы, требующей жертвы - пока лишь Мольера. Но, понимая, что короля делает свита, помня ужас Фронды, осознает, что при любом неверном шаге раболепный двор, смутные тени святош, что маячат за спиной Шаррона, превратятся в необузданное скопище темных сил, обращенных против него самого. Тартюфы - повсюду. Не будет же король рисковать из-за комедианта!
Скрывая бессилие маской праведного гнева, он отступает. Что ж, случается, и солнце скрывают тучи! И если даже король не устоял под натиском Кабалы, то с какой легкостью манипулирует она простыми смертными – недалеким, но не знающим поражений в дуэлях лихим бретером д’Орсиньи (А.Хомятов), науськивая его на затравленного Мольера, сломленной, больной Мадленой, в предчувствии смерти впавшей в религиозный экстаз.
Спектакль построен на контрастах – да и как иначе в истории, интрига которой строится на вечной борьбе Света и Тьмы. Резкие смены настроений в следующих друг за другом сценах, столкновение двух миров – в оформлении (художник-постановщик – народный художник России С. Бенедиктов, художник по свету – заслуженный деятель искусств России Д. Исмагилов). Карнавальная праздничность, радужные краски театрального закулисья, ослепительная пышность дворцовых апартаментов, веселая безалаберность жилища Мольера – и сине-серый сумрак обители Кабалы – подземелья с огромной темной лестницей, по которой, опускаясь в пропасть предательства, приходят сюда испуганные, обманутые, униженные люди.
Контрасты – и в одежде персонажей: разряженные по моде ХVII века – в пышных пудреных париках, в разноцветных роскошных туалетах, кружевах, золоте, рюшах, оборках – люди света - актеры, король, придворные. И бесформенные одинаковые сутаны, скрывающие лица капюшоны святош (художник по костюмам – В.Комолова).
«Пьеса из музыки и света» - авторский подзаголовок драмы. Музыка, написанная для «Мольера» (композитор - н.а. России Г. Гоберник) – один из важнейших компонентов спектакля. С первых минут, когда и на сцене-то еще никого нет, она, подобно увертюре, вводит в иную, неведомую реальность парадно-торжественным строем органа, в котором постепенно появляются зловещие ноты.
Искусно стилизованная под различные жанры эпохи Людовика-Солнце, музыка звучит на протяжении всего действия. И одна и та же музыкальная тема может из возвышенного церковного хорала перейти в клавесинные трели любовной песенки, а потом зазвучать тревожными аккордами, сопровождаемыми четким ритмом ударных, напоминающими беспокойное биение сердца.
Пьеса, повествующая о вехах судьбы гениального комедиографа, стоила автору нескольких лет страданий, споров, отстаивания права на собственное видение, и даже ссор до разрыва отношений. А затем – через месяц после успешной премьеры в Художественном театре – разгромная рецензия в газете «Правда», напечатанная по указанию Сталина, снятие с репертуара всех пьес Булгакова и, фактически, запрет на творчество. Интриги Кабалы?
Ныне на сочинения Булгакова – большой спрос. Ставится все и повсеместно, что, наверное, вполне справедливо. Может, все-таки, Кабала ослабела и силы – уже не те? Но по-прежнему есть свет и тень. Есть жизнь и смерть. И одного без другого не существует. Но тленна лишь плоть, ибо преображенный в творчестве дух - бессмертен.
Автор - Нила Петрова.
«Театральный мир».
28.01.2010
Подробнее
ТЕАТР ЭПОХИ МОЛЬЕРА
2010 год объявлен Годом Франции в России. Поэтому премьера спектакля о великом французском драматурге «Мольер», представленная Государственным академическим Малым театром, оказалась как нельзя кстати.
ТЕАТР ЭПОХИ МОЛЬЕРА
2010 год объявлен Годом Франции в России. Поэтому премьера спектакля о великом французском драматурге «Мольер», представленная Государственным академическим Малым театром, оказалась как нельзя кстати.
Эта пьеса Михаила Булгакова известна всему театральному миру под названием «Кабала святош». Пьеса глубокая, многогранная, со своей особой историей. Это произведение напрямую затрагивает взаимоотношения художника и власти, которые автор познал, что называется, на собственной шкуре. Здесь же тема любви и измены, тема дружбы и предательства, тема взаимоотношений творца и невежественной, завистливой, лицемерной толпы, которая измеряет гения линейкой собственной заурядности…
Малый театр вынес на афишу имя великого комедиографа и актера, назвав спектакль «Мольер». Ибо он суть всех перечисленных тем и центр мастерски закрученной драматургом пружины. Перед нами закулисье театра Пале-Рояль эпохи правления Людовика XIV – Короля-Солнца. Здесь мы знакомимся с Мольером в пиковый момент его взаимоотношений с монархом, щедро осыпающим артиста милостями. Мы прощаемся с Мольером в момент измены жены Арманды (Мария Андреева), предательства приемного сына, смерти ближайшего друга Мадлены (Татьяна Лебедева) и вынесения уничижительного приговора его главному детищу – театру – недавним покровителем-королем.
Между этими сценами полная злоключений жизнь королевского комедианта, прославившего эпоху Людовика XIV, окупаемая радостью лицедейства, счастьем творчества, прожить которую на сцене, не имея на то личных побудительных мотивов, вряд ли возможно даже такому большому артисту, как лидер Малого театра. Но Юрий Соломин, исполняющий заглавную роль, проживает. И делает это с неистовостью снедаемого внутренним святым огнем творца, выходящего на подмостки, как на поле брани. И тем самым продолжает стихийно сложившуюся традицию исполнения этой роли худруками крупных российских театров – Юрием Любимовым, Олегом Ефремовым, Олегом Табаковым, Александром Ширвиндтом в недавней премьере Театра Сатиры. (Справедливости ради надо отметить, что в БДТ у Георгия Товстоногова Мольера блистательно играл Сергей Юрский).
Режиссура, увы, не поставила перед Соломиным сколь-нибудь внятной задачи: что играть. Юрий Мефодьевич наполняет образ собственными человеческими качествами, делая его сердцевиной, внутренним стержнем неизбывную доброту и душевную щедрость. Особенный отклик вызывают сцены, где его герой предстает пожилым человеком, измотанным жизнью и постоянной борьбой за существование своей труппы, истерзанным происками архиепископа, угнетенным предательством самых близких людей.
И как антипод мятущейся душе художника непробиваемый в своей равнодушной невозмутимости сиятельный монарх Людовик ХIV. В исполнении Бориса Клюева это персонаж словно из другой пьесы и пришел как будто из другого мира – из будущего. Он свысока цинично взирает на страсти, кипящие у подножия своего трона, и в этой высокомерной отстраненности – позиция артиста по отношению к его герою. Такова современная оценка артиста Клюева персонажа по имени Людовик ХIV.
Булгаков до сего момента оставался вне стен «Дома Островского». Наверное, стоит поздравить весь постановочный коллектив, который сумел пробить дорогу Михаилу Афанасьевичу в Малый театр.
Автор: Елена Литовченко
«Московский железнодорожник», 27 января 2010 года
2010 год объявлен Годом Франции в России. Поэтому премьера спектакля о великом французском драматурге «Мольер», представленная Государственным академическим Малым театром, оказалась как нельзя кстати.
Эта пьеса Михаила Булгакова известна всему театральному миру под названием «Кабала святош». Пьеса глубокая, многогранная, со своей особой историей. Это произведение напрямую затрагивает взаимоотношения художника и власти, которые автор познал, что называется, на собственной шкуре. Здесь же тема любви и измены, тема дружбы и предательства, тема взаимоотношений творца и невежественной, завистливой, лицемерной толпы, которая измеряет гения линейкой собственной заурядности…
Малый театр вынес на афишу имя великого комедиографа и актера, назвав спектакль «Мольер». Ибо он суть всех перечисленных тем и центр мастерски закрученной драматургом пружины. Перед нами закулисье театра Пале-Рояль эпохи правления Людовика XIV – Короля-Солнца. Здесь мы знакомимся с Мольером в пиковый момент его взаимоотношений с монархом, щедро осыпающим артиста милостями. Мы прощаемся с Мольером в момент измены жены Арманды (Мария Андреева), предательства приемного сына, смерти ближайшего друга Мадлены (Татьяна Лебедева) и вынесения уничижительного приговора его главному детищу – театру – недавним покровителем-королем.
Между этими сценами полная злоключений жизнь королевского комедианта, прославившего эпоху Людовика XIV, окупаемая радостью лицедейства, счастьем творчества, прожить которую на сцене, не имея на то личных побудительных мотивов, вряд ли возможно даже такому большому артисту, как лидер Малого театра. Но Юрий Соломин, исполняющий заглавную роль, проживает. И делает это с неистовостью снедаемого внутренним святым огнем творца, выходящего на подмостки, как на поле брани. И тем самым продолжает стихийно сложившуюся традицию исполнения этой роли худруками крупных российских театров – Юрием Любимовым, Олегом Ефремовым, Олегом Табаковым, Александром Ширвиндтом в недавней премьере Театра Сатиры. (Справедливости ради надо отметить, что в БДТ у Георгия Товстоногова Мольера блистательно играл Сергей Юрский).
Режиссура, увы, не поставила перед Соломиным сколь-нибудь внятной задачи: что играть. Юрий Мефодьевич наполняет образ собственными человеческими качествами, делая его сердцевиной, внутренним стержнем неизбывную доброту и душевную щедрость. Особенный отклик вызывают сцены, где его герой предстает пожилым человеком, измотанным жизнью и постоянной борьбой за существование своей труппы, истерзанным происками архиепископа, угнетенным предательством самых близких людей.
И как антипод мятущейся душе художника непробиваемый в своей равнодушной невозмутимости сиятельный монарх Людовик ХIV. В исполнении Бориса Клюева это персонаж словно из другой пьесы и пришел как будто из другого мира – из будущего. Он свысока цинично взирает на страсти, кипящие у подножия своего трона, и в этой высокомерной отстраненности – позиция артиста по отношению к его герою. Такова современная оценка артиста Клюева персонажа по имени Людовик ХIV.
Булгаков до сего момента оставался вне стен «Дома Островского». Наверное, стоит поздравить весь постановочный коллектив, который сумел пробить дорогу Михаилу Афанасьевичу в Малый театр.
Автор: Елена Литовченко
«Московский железнодорожник», 27 января 2010 года
12.01.2010
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН СЫГРАЛ БУЛГАКОВСКОГО МОЛЬЕРА
Малый театр впервые обратился к наследию одного из самых ярких писателей двадцатого века – Михаила Булгакова.
ЮРИЙ СОЛОМИН СЫГРАЛ БУЛГАКОВСКОГО МОЛЬЕРА
Малый театр впервые обратился к наследию одного из самых ярких писателей двадцатого века – Михаила Булгакова.
На старейшей московской сцене в постановке Владимира Драгунова идёт пьеса «Мольер». Истинным талантам во все времена жилось непросто – эту известную мысль Булгаков развивает на примере биографии знаменитого французского комедианта, который, казалось бы, всегда был любим властью. Но высочайшее покровительство может ограничивать свободу творца сильнее, чем любые гонения…
Режиссёр Владимир Драгунов и художник Станислав Бенедиктов выстраивают на сцене семнадцатый век, проявляя себя настоящими мастерами иллюзии. Общей стилистике спектакля, его эмоциональной приподнятости, радостной взволнованности соответствует и музыка Григория Гоберника.
Конечно, булгаковский Мольер вовсе не тождественен Мольеру историческому. Это фигура скорее символическая, воплощение духа творчества писателя и актёра. Ему свойственны и слабости, и удивительные взлёты. Юрий Соломин в роли Мольера играет и хитрость художника, трагически зависящего от власти, и великолепную внутреннюю свободу, и страх одиночества, и великодушие… В этой работе множество нюансов, не поддающихся даже перечислению. Мольер-человек, друг, влюблённый, актёр, писатель… Тонкий психологизм актёра Юрия Соломина ни для кого не новость. Но особенно восхищает то, как он играет трагические сцены – вспышки горя, ярости, протеста, которые не могут не всколыхнуть душу каждого сидящего в зале.
В то же время «Мольер» – пьеса о театре, а следовательно, она требует слаженного ансамбля. В этой постановке играют вместе представители самых разных поколений артистов Малого театра, но чувствуется, что все они являются единой сплочённой командой. И мэтр отечественного театра и кино Борис Клюев в роли короля Людовика, и юная Маша Андреева, играющая ветреную Арманду, и Татьяна Лебедева, нашедшая подлинно трагические ноты для своей Мадлены, – равно убедительны. Каждая из красок, внесённых этими артистами в палитру спектакля, прекрасно сочетается с остальными.
И невольно приходит на ум мысль, что труппа Малого театра, к счастью, как и встарь, является одной из лучших трупп, ибо в ней можно найти блестящих артистов каждого амплуа и, соответственно, сыграть даже самую сложную пьесу. Вот бретёр и забияка по прозвищу Помолись (Антон Хомятов), вот очаровательная хрупкая Риваль (Наталья Верещенко), вот высокий и суровый «тёмный рыцарь» Лагранж (Александр Ермаков). Данные каждого артиста как нельзя более соответствуют создаваемому ими образу. И все вместе они рождают волшебную атмосферу спектакля.
Татьяна Семашко
«Парламентская газета», 18.12.2009
Малый театр впервые обратился к наследию одного из самых ярких писателей двадцатого века – Михаила Булгакова.
На старейшей московской сцене в постановке Владимира Драгунова идёт пьеса «Мольер». Истинным талантам во все времена жилось непросто – эту известную мысль Булгаков развивает на примере биографии знаменитого французского комедианта, который, казалось бы, всегда был любим властью. Но высочайшее покровительство может ограничивать свободу творца сильнее, чем любые гонения…
Режиссёр Владимир Драгунов и художник Станислав Бенедиктов выстраивают на сцене семнадцатый век, проявляя себя настоящими мастерами иллюзии. Общей стилистике спектакля, его эмоциональной приподнятости, радостной взволнованности соответствует и музыка Григория Гоберника.
Конечно, булгаковский Мольер вовсе не тождественен Мольеру историческому. Это фигура скорее символическая, воплощение духа творчества писателя и актёра. Ему свойственны и слабости, и удивительные взлёты. Юрий Соломин в роли Мольера играет и хитрость художника, трагически зависящего от власти, и великолепную внутреннюю свободу, и страх одиночества, и великодушие… В этой работе множество нюансов, не поддающихся даже перечислению. Мольер-человек, друг, влюблённый, актёр, писатель… Тонкий психологизм актёра Юрия Соломина ни для кого не новость. Но особенно восхищает то, как он играет трагические сцены – вспышки горя, ярости, протеста, которые не могут не всколыхнуть душу каждого сидящего в зале.
В то же время «Мольер» – пьеса о театре, а следовательно, она требует слаженного ансамбля. В этой постановке играют вместе представители самых разных поколений артистов Малого театра, но чувствуется, что все они являются единой сплочённой командой. И мэтр отечественного театра и кино Борис Клюев в роли короля Людовика, и юная Маша Андреева, играющая ветреную Арманду, и Татьяна Лебедева, нашедшая подлинно трагические ноты для своей Мадлены, – равно убедительны. Каждая из красок, внесённых этими артистами в палитру спектакля, прекрасно сочетается с остальными.
И невольно приходит на ум мысль, что труппа Малого театра, к счастью, как и встарь, является одной из лучших трупп, ибо в ней можно найти блестящих артистов каждого амплуа и, соответственно, сыграть даже самую сложную пьесу. Вот бретёр и забияка по прозвищу Помолись (Антон Хомятов), вот очаровательная хрупкая Риваль (Наталья Верещенко), вот высокий и суровый «тёмный рыцарь» Лагранж (Александр Ермаков). Данные каждого артиста как нельзя более соответствуют создаваемому ими образу. И все вместе они рождают волшебную атмосферу спектакля.
Татьяна Семашко
«Парламентская газета», 18.12.2009
Подробнее
«ДРАМА СУДЬБЫ», ИЛИ ПРИГЛАШЕНИЕ К МОЛЬЕРУ
Михаил Булгаков на сцене Малого театра
«ДРАМА СУДЬБЫ», ИЛИ ПРИГЛАШЕНИЕ К МОЛЬЕРУ
Михаил Булгаков на сцене Малого театра
«Проникая в далёкую эпоху, в «призрачный и сказочный Париж XVII века», Булгаков написал не просто «романтическую драму».
Он подключился к той ее разновидности, которую романтики называли «драмой судьбы».
Анатолий Смелянский.
Само по себе уже очень значимое событие в истории нашего театра: Малый театр впервые обратился к драматургии Михаила Булгакова, выбрав для постановки очень близкую его опыту и мировоззрению пьесу о великом драматурге и актёре Жане-Батисте Мольере. Разумеется – и об этом надо сказать сразу! – подступ к Мольеру невозможен без точно увиденного актёра-исполнителя, который рискнул бы взять на себя крайне сложную, многослойную, всю в эмоциональных конрастах и «подводных течениях» творческую задачу – привнести на сцену свое индивидуальное видение исторического характера, к которому с разной мерой успеха обращались и обращаются многие маститые мастера.
Достаточно, например, напомнить, что ещё недавно в МХТ шла эта пьеса (её первое название «Кабала святош»); сейчас в роли Мольера в Сатире выступил А.Ширвиндт, а в МХТ её играл О.Табаков. Имена говорят сами за себя. И вот сегодня – совершенно неожиданный и пронзительно убедительный Юрий Соломин… Но ещё очень важно иметь в труппе, приступая к новому сценическому решению шедевра Булгакова, исполнителя на роль короля Людовика XIV, с которым тесно связано очень многое в судьбе Мольера. И такой актёр в Малом есть: это Борис Клюев. Поэтому, обратившись к постановке, опытный и умный мастер, режиссёр Владимир Драгунов уже знал, какую гигантскую роль предстоит сыграть, нет, прожить на сцене этому талантливому дуэту. И актёры это глубоко осознавали тоже. И не только названный дуэт, но и ансамбль (правда, с разной мерой убедительности), начиная с главных персонажей (кстати, личностей исторически достоверных) и кончая теми, у кого была в моментальном мини-портрете буквально одна реплика (к примеру, Шарлатан с клавесином или Суфлёр)…
Крайне важно и ответственно было создать сценический «климат», обстановку разворота событий на сцене, и тут очень интересную сценографическую трактовку предложил художник Станислав Бенедиктов. Уже самое первое появление Мольера и его актёров на сцене, когда в зале спектакль смотрит сам король, — эта огромная, парадная люстра перед внутренним занавесом создаёт отличную иллюзию театра «Пале-Рояль». «Сцена» зримо и незримо присутствует в действии постоянно, при этом используется минимум чисто «декорационного» решения, но «игра» этим минимумом происходит очень ёмко и впечатляюще. Как, скажем, кресло или стол в центре сцены, где друг против друга сидят король и Мольер, когда король предлагает опекаемому им в то время драматургу и актёру поужинать с ним. Когда в самом финале сцены Людовик произносит вроде бы кротко и без нажима (но как, по сути, жёстко!) фразу о «Тартюфе»: «Так что я уж вас попрошу эту пьесу не играть», в ответ на неё в зале вспыхивают аплодисменты. Однако по лицу Мольера — Соломина, да и в улыбке короля–Клюева нельзя не увидеть и не почувствовать, что, как говорится в «Гамлете», не всё «спокойно в Датском королевстве».
Обращаясь к тому, каким мы видим Мольера в исполнении («прожитии») Юрия Соломина, хочется привести слова Анатолия Эфроса: «Он не умел жить легко. Он жил мучительно». И на наших глазах разворачивается не «романтическая драма», как называл свое многострадальное детище автор, а подлинная «драма судьбы». И сколько в ней, в этой драме?! И талант, и любовь, и предательство, и разочарование, и страдание, и счастье, и радость бытия на сцене и в любви к молоденькой жене Арманде Бежар, и порой наивность и отчаяние, и некая обречённость, и страсть к театру и творчеству, и такая пронзительная сердечная боль, что зрительское дыхание перехватывает!.. Каждое появление Соломина – удивительная органика, естественность, какой-то даже новый для него стремительный темперамент, а кроме того – пластика, в которой и характер, и настроение, и возраст – ведь на наших глазах проходит довольно много лет. И если бесспорный апофеоз Мольера — Соломина в предфинальном поразительном, страстном монологе, то мрачная сцена в подземелье – судилище «кабалы святош» — высокий драматизм, даже трагизм. И трагизм редкой впечатляющей силы!.. Взаимоотношения с внебрачной легкомысленной дочерью Армандой, ставшей его женой, за что Мольер был ещё более предан анафеме церковниками, а вместе с тем потерял и покровительство короля. Всё, что связано очень сложным контактом Мольера с Людовиком – эгоцентристом до мозга костей, тираном, страдающим манией величия, способным одаривать и изничтожать, — прожито этим самым дуэтом в спектакле предельно остро и ярко. Нет слов, без такого «многоликого» короля, каким его даже в мельчайших полутонах рисует Борис Клюев, спектакля столь значительной и многозначной глубины, наверное, не было бы вовсе. У Мольера на сцене немало соперников и предателей, когда дело касается даже его приёмного сына (очень интересно выступает в этой роли молодой Алексей Фаддеев) или наглого, блистательного аристократа и дуэлянта маркиза Д’Орсиньи (удачная работа Антона Хомятова). Теплом и даже нежностью «дышат» взаимоотношения героя с его слугой, тушильщиком свечей Жаном-Жаком Бутоном (этот характер совершенно непривычно раскрывает молодой, в отличие от обычного «возрастного» решения, актёр Максим Хрусталев). На высоком уровне, страстно и горько (так положено по судьбе героини) играет актрису Мадлену Бежар Татьяна Лебедева. И все эти роли, как говорится, решены «крупным планом». А вот очень важная роль главного врага Мольера Маркиза де Шаррона, архиепископа Парижа, к сожалению, «провисает». Зловещая фигура главы «кабалы святош» заявлена номинально (Александр Клюквин). Лукавый и лживый «чёрный» архиепископ не несёт в себе в нужной мере тот острый поворот темы творчества и тирании, таланта и трагедии, который заложен в Шарроне требованиями пьесы и который, как ни досадно, почему-то часто не даётся и другим актёрам в других версиях «Мольера».
Главное свершилось: несомненная творческая удача Юрия Соломина и Бориса Клюева. А значит, и несомненная удача режиссёра Владимира Драгунова. А значит – новый полёт полной страсти и глубинного смысла музыки Григория Гоберника. И нет сомнения в том, что, впервые обратившись к Булгакову и приблизив его проблематику и высокое дыхание к нам, к каждому из нас – в самых разных аспектах, театр сделал большое дело. И я считаю полезным закончить впечатления о премьере «Мольера» словами постановщика; его волнует прежде всего судьба человека: «Тема художника написана. От неё никуда не уйдёшь, хочешь не хочешь. Есть король и мастер, эта тема всё равно будет звучать. Другой вопрос – выпячивать её, делать её главной или нет. И я решил, что важнее выявить общечеловеческую тему».
Это не просто слова, они особо подчёркивают философскую стереоскопическую ценность и цельность происходящего на сцене. Это то, что мы видим, что чувствуем. И большое спасибо Малому театру за этот бесценный подарок. Всем спасибо. Всем…
Наталья ЛАГИНА
«Слово», 18.12.2009
Михаил Булгаков на сцене Малого театра
«Проникая в далёкую эпоху, в «призрачный и сказочный Париж XVII века», Булгаков написал не просто «романтическую драму».
Он подключился к той ее разновидности, которую романтики называли «драмой судьбы».
Анатолий Смелянский.
Само по себе уже очень значимое событие в истории нашего театра: Малый театр впервые обратился к драматургии Михаила Булгакова, выбрав для постановки очень близкую его опыту и мировоззрению пьесу о великом драматурге и актёре Жане-Батисте Мольере. Разумеется – и об этом надо сказать сразу! – подступ к Мольеру невозможен без точно увиденного актёра-исполнителя, который рискнул бы взять на себя крайне сложную, многослойную, всю в эмоциональных конрастах и «подводных течениях» творческую задачу – привнести на сцену свое индивидуальное видение исторического характера, к которому с разной мерой успеха обращались и обращаются многие маститые мастера.
Достаточно, например, напомнить, что ещё недавно в МХТ шла эта пьеса (её первое название «Кабала святош»); сейчас в роли Мольера в Сатире выступил А.Ширвиндт, а в МХТ её играл О.Табаков. Имена говорят сами за себя. И вот сегодня – совершенно неожиданный и пронзительно убедительный Юрий Соломин… Но ещё очень важно иметь в труппе, приступая к новому сценическому решению шедевра Булгакова, исполнителя на роль короля Людовика XIV, с которым тесно связано очень многое в судьбе Мольера. И такой актёр в Малом есть: это Борис Клюев. Поэтому, обратившись к постановке, опытный и умный мастер, режиссёр Владимир Драгунов уже знал, какую гигантскую роль предстоит сыграть, нет, прожить на сцене этому талантливому дуэту. И актёры это глубоко осознавали тоже. И не только названный дуэт, но и ансамбль (правда, с разной мерой убедительности), начиная с главных персонажей (кстати, личностей исторически достоверных) и кончая теми, у кого была в моментальном мини-портрете буквально одна реплика (к примеру, Шарлатан с клавесином или Суфлёр)…
Крайне важно и ответственно было создать сценический «климат», обстановку разворота событий на сцене, и тут очень интересную сценографическую трактовку предложил художник Станислав Бенедиктов. Уже самое первое появление Мольера и его актёров на сцене, когда в зале спектакль смотрит сам король, — эта огромная, парадная люстра перед внутренним занавесом создаёт отличную иллюзию театра «Пале-Рояль». «Сцена» зримо и незримо присутствует в действии постоянно, при этом используется минимум чисто «декорационного» решения, но «игра» этим минимумом происходит очень ёмко и впечатляюще. Как, скажем, кресло или стол в центре сцены, где друг против друга сидят король и Мольер, когда король предлагает опекаемому им в то время драматургу и актёру поужинать с ним. Когда в самом финале сцены Людовик произносит вроде бы кротко и без нажима (но как, по сути, жёстко!) фразу о «Тартюфе»: «Так что я уж вас попрошу эту пьесу не играть», в ответ на неё в зале вспыхивают аплодисменты. Однако по лицу Мольера — Соломина, да и в улыбке короля–Клюева нельзя не увидеть и не почувствовать, что, как говорится в «Гамлете», не всё «спокойно в Датском королевстве».
Обращаясь к тому, каким мы видим Мольера в исполнении («прожитии») Юрия Соломина, хочется привести слова Анатолия Эфроса: «Он не умел жить легко. Он жил мучительно». И на наших глазах разворачивается не «романтическая драма», как называл свое многострадальное детище автор, а подлинная «драма судьбы». И сколько в ней, в этой драме?! И талант, и любовь, и предательство, и разочарование, и страдание, и счастье, и радость бытия на сцене и в любви к молоденькой жене Арманде Бежар, и порой наивность и отчаяние, и некая обречённость, и страсть к театру и творчеству, и такая пронзительная сердечная боль, что зрительское дыхание перехватывает!.. Каждое появление Соломина – удивительная органика, естественность, какой-то даже новый для него стремительный темперамент, а кроме того – пластика, в которой и характер, и настроение, и возраст – ведь на наших глазах проходит довольно много лет. И если бесспорный апофеоз Мольера — Соломина в предфинальном поразительном, страстном монологе, то мрачная сцена в подземелье – судилище «кабалы святош» — высокий драматизм, даже трагизм. И трагизм редкой впечатляющей силы!.. Взаимоотношения с внебрачной легкомысленной дочерью Армандой, ставшей его женой, за что Мольер был ещё более предан анафеме церковниками, а вместе с тем потерял и покровительство короля. Всё, что связано очень сложным контактом Мольера с Людовиком – эгоцентристом до мозга костей, тираном, страдающим манией величия, способным одаривать и изничтожать, — прожито этим самым дуэтом в спектакле предельно остро и ярко. Нет слов, без такого «многоликого» короля, каким его даже в мельчайших полутонах рисует Борис Клюев, спектакля столь значительной и многозначной глубины, наверное, не было бы вовсе. У Мольера на сцене немало соперников и предателей, когда дело касается даже его приёмного сына (очень интересно выступает в этой роли молодой Алексей Фаддеев) или наглого, блистательного аристократа и дуэлянта маркиза Д’Орсиньи (удачная работа Антона Хомятова). Теплом и даже нежностью «дышат» взаимоотношения героя с его слугой, тушильщиком свечей Жаном-Жаком Бутоном (этот характер совершенно непривычно раскрывает молодой, в отличие от обычного «возрастного» решения, актёр Максим Хрусталев). На высоком уровне, страстно и горько (так положено по судьбе героини) играет актрису Мадлену Бежар Татьяна Лебедева. И все эти роли, как говорится, решены «крупным планом». А вот очень важная роль главного врага Мольера Маркиза де Шаррона, архиепископа Парижа, к сожалению, «провисает». Зловещая фигура главы «кабалы святош» заявлена номинально (Александр Клюквин). Лукавый и лживый «чёрный» архиепископ не несёт в себе в нужной мере тот острый поворот темы творчества и тирании, таланта и трагедии, который заложен в Шарроне требованиями пьесы и который, как ни досадно, почему-то часто не даётся и другим актёрам в других версиях «Мольера».
Главное свершилось: несомненная творческая удача Юрия Соломина и Бориса Клюева. А значит, и несомненная удача режиссёра Владимира Драгунова. А значит – новый полёт полной страсти и глубинного смысла музыки Григория Гоберника. И нет сомнения в том, что, впервые обратившись к Булгакову и приблизив его проблематику и высокое дыхание к нам, к каждому из нас – в самых разных аспектах, театр сделал большое дело. И я считаю полезным закончить впечатления о премьере «Мольера» словами постановщика; его волнует прежде всего судьба человека: «Тема художника написана. От неё никуда не уйдёшь, хочешь не хочешь. Есть король и мастер, эта тема всё равно будет звучать. Другой вопрос – выпячивать её, делать её главной или нет. И я решил, что важнее выявить общечеловеческую тему».
Это не просто слова, они особо подчёркивают философскую стереоскопическую ценность и цельность происходящего на сцене. Это то, что мы видим, что чувствуем. И большое спасибо Малому театру за этот бесценный подарок. Всем спасибо. Всем…
Наталья ЛАГИНА
«Слово», 18.12.2009
Подробнее
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЧЕРВЯ
В Малом театре сыграли «Мольера»...
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЧЕРВЯ
В Малом театре сыграли «Мольера». И что вы думаете? Обыграли!
Партия продолжалась два с лишним часа с антрактом — спектакль режиссера Владимира Драгунова с народным артистом СССР Юрием Соломиным в главной роли.
А кто сказал, что роль Мольера в «Кабале святош» — это экзамен для большого артиста? Кульминация, пиковая точка? Что это детектор лжи, к которому артист прибегает, чтобы прилюдно обнажиться, хоть раз сказать о себе всю правду людям? Мало ли что напридумывают критики. А может быть, у Владимира Драгунова была другая трактовка. Какая — сходите, узнаете: зачем раскрывать секреты?
И почему, собственно, не сходить? «Мольер» — как пьеса и о театре в том числе — вам много чего интересного расскажет о ликах, фигуре и других местах как Мельпомены, так и Талии начала XXI века. Спектакль сильный: то плакать хочется, то вдруг смеяться. То опять сильно плакать. А главное, каждый из главных героев-мужчин — это отдельный незабываемый спектакль в спектакле. Их собственный.
Взять хотя бы короля Людовика (Борис Клюев) — на нем глаз отдыхает:
— Маркиз, вы пришли ко мне играть краплеными картами?
— Так точно, ваше величество. Обнищание моего имения…
Вежливый, спокойный, не манерный, обыкновеннейший король: вот мешок денег, а вот тюрьма; вот мое расположение, а вот твоя смерть. И все это малыми средствами — практически не прибегая ни к мимике, ни к изменению тембра. Клюев решил для себя «Мольера» в постановке Владимира Драгунова на редкость просто: пошел от себя. И не проиграл. Потому что умен и честен. Жаль, что Людовик сравнительно мало пребывает на сцене (на то и король!); его последний выход с фразкой «Я вам не помешаю?» (в момент, когда верноподданные жарко плюются) оставляет чувство легкого одиночества…
Но зал — полон, и все продолжают смотреть спектакль. А смотреть есть что, находок тьма, ведь это первое обращение Малого театра к Булгакову. Уже смакуешь, думая, каким же будет второе.
— Ваше величество, где вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер? — говорит Мольер (Соломин), обращаясь к залу. Но величества в зале нет. В зале вообще интересно: над порталом сцены — советский герб, а над «царскими ложами», соответственно, царские гербы. Исторически верно. И как-то не всегда успеваешь за страданиями много чего повидавшего в жизни Мольера. Вот все другие играют — и не сомневаются. Клюев — король, Клюквин — архиепископ. Мощно, строго. А Мольер такой сложный, сомневающийся. Даже в какой-то момент допускаешь: а не мелковата ли эта роль для столь большого артиста? Но — классика есть классика, что уж теперь…
Заканчивается все трагично и мрачно. Черный задник, как нынче модно на панихидах, одинокий Мольер и голос «за кадром»: 17 февраля был похищен без покаяния неумолимой смертью. Там еще (в пьесе) сцена была, где одноглазый (маркиз д\\\'Орсиньи, дуэлянт) должен вбежать на сцену, горимый желанием Мольера убить, но в сердцах втыкает шпагу в пол и убегает. Решили пропустить. И правильно: это бы нисколько не изменило общего благоприятного впечатления от случившегося.
«МК», 21.12.2009
В Малом театре сыграли «Мольера». И что вы думаете? Обыграли!
Партия продолжалась два с лишним часа с антрактом — спектакль режиссера Владимира Драгунова с народным артистом СССР Юрием Соломиным в главной роли.
А кто сказал, что роль Мольера в «Кабале святош» — это экзамен для большого артиста? Кульминация, пиковая точка? Что это детектор лжи, к которому артист прибегает, чтобы прилюдно обнажиться, хоть раз сказать о себе всю правду людям? Мало ли что напридумывают критики. А может быть, у Владимира Драгунова была другая трактовка. Какая — сходите, узнаете: зачем раскрывать секреты?
И почему, собственно, не сходить? «Мольер» — как пьеса и о театре в том числе — вам много чего интересного расскажет о ликах, фигуре и других местах как Мельпомены, так и Талии начала XXI века. Спектакль сильный: то плакать хочется, то вдруг смеяться. То опять сильно плакать. А главное, каждый из главных героев-мужчин — это отдельный незабываемый спектакль в спектакле. Их собственный.
Взять хотя бы короля Людовика (Борис Клюев) — на нем глаз отдыхает:
— Маркиз, вы пришли ко мне играть краплеными картами?
— Так точно, ваше величество. Обнищание моего имения…
Вежливый, спокойный, не манерный, обыкновеннейший король: вот мешок денег, а вот тюрьма; вот мое расположение, а вот твоя смерть. И все это малыми средствами — практически не прибегая ни к мимике, ни к изменению тембра. Клюев решил для себя «Мольера» в постановке Владимира Драгунова на редкость просто: пошел от себя. И не проиграл. Потому что умен и честен. Жаль, что Людовик сравнительно мало пребывает на сцене (на то и король!); его последний выход с фразкой «Я вам не помешаю?» (в момент, когда верноподданные жарко плюются) оставляет чувство легкого одиночества…
Но зал — полон, и все продолжают смотреть спектакль. А смотреть есть что, находок тьма, ведь это первое обращение Малого театра к Булгакову. Уже смакуешь, думая, каким же будет второе.
— Ваше величество, где вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер? — говорит Мольер (Соломин), обращаясь к залу. Но величества в зале нет. В зале вообще интересно: над порталом сцены — советский герб, а над «царскими ложами», соответственно, царские гербы. Исторически верно. И как-то не всегда успеваешь за страданиями много чего повидавшего в жизни Мольера. Вот все другие играют — и не сомневаются. Клюев — король, Клюквин — архиепископ. Мощно, строго. А Мольер такой сложный, сомневающийся. Даже в какой-то момент допускаешь: а не мелковата ли эта роль для столь большого артиста? Но — классика есть классика, что уж теперь…
Заканчивается все трагично и мрачно. Черный задник, как нынче модно на панихидах, одинокий Мольер и голос «за кадром»: 17 февраля был похищен без покаяния неумолимой смертью. Там еще (в пьесе) сцена была, где одноглазый (маркиз д\\\'Орсиньи, дуэлянт) должен вбежать на сцену, горимый желанием Мольера убить, но в сердцах втыкает шпагу в пол и убегает. Решили пропустить. И правильно: это бы нисколько не изменило общего благоприятного впечатления от случившегося.
«МК», 21.12.2009
07.12.2009
Подробнее
ВПЕРВЫЕ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА В МОСКВЕ ПОЯВИЛСЯ СПЕКТАКЛЬ ПО ПЬЕСЕ М. БУЛГАКОВА
И в театре сегодня экспериментируют. Малый академический называют оплотом театрального консерватизма и домом Александра Островского. Но неожиданно для всех сюда пожаловал Михаил Булгаков. А за собой привел «Мольера». Так переименовал драматург (по требованию цензуры) пьесу «Кабала святош». О жизни по пьесе или пьесе о жизни – Мария Критская.
ВПЕРВЫЕ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА В МОСКВЕ ПОЯВИЛСЯ СПЕКТАКЛЬ ПО ПЬЕСЕ М. БУЛГАКОВА
И в театре сегодня экспериментируют. Малый академический называют оплотом театрального консерватизма и домом Александра Островского. Но неожиданно для всех сюда пожаловал Михаил Булгаков. А за собой привел «Мольера». Так переименовал драматург (по требованию цензуры) пьесу «Кабала святош». О жизни по пьесе или пьесе о жизни – Мария Критская.
Дух Мольера — в кулисах, его пьесы — на сцене - для Малого театра давно традиция. Но еще никогда в этих стенах великий мастер комедии не делился со зрителем драмой. Тем более, собственной жизни. Тем более той, что когда-то поведал Михаил Булгаков.
Художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин подтверждает: «Действительно, Булгаков никогда не шел у нас. Думаю, он часто хаживал в Малый театр в свое время, но спектакли его не были поставлены по разным обстоятельствам».
Булгаков закончил работу над пьесой 80 лет назад — 6 декабря 1929. Спустя некоторое время, автор давал объяснения репертуарному комитету: «Я хотел написать пьесу о светлом гении Мольера, задавленном черной кабалой». Но кабала сошла со страниц, написанных Булгаковым, в его жизнь и стала диктовать собственный сценарий.
«Хотелось передать перспективу его работы, его мыслей, его ощущений, - говорит режиссер Владимир Драгунов. - Ведь у него очень непростая судьба и очень непростая жизнь была в 20-е годы. В это время его спектакли запретили, а книги перестали печатать. И он достаточно трагически ощущал себя в этой жизни».
«Мольера», наконец, представили во МХАТе. После пяти лет репетиций. А изъяли из репертуара после семи аншлаговых показов. Конфликты со Станиславским и Немировичем-Данченко, жестокая критика коллег и цензура морально уничтожили писателя. Именно после «Мольера» Булгаков разорвал отношения со МХАТом, назвав его «кладбищем своих пьес». А хулителей отправил служить прототипами на страницы романа «Мастер и Маргарита». У Юрия Соломина с критикой свои отношения.
По словам художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР Юрия Соломина, критика бывает разной – талантливой и бездарной. Например, есть один критик, которые в течение 15 лет первым всегда пишет о всех премьерах в Малом театре. Но ни разу он не сказал доброго слова. И это в то время, как многие актеры и режиссеры получают премии за эти работы. Так что зачастую критика вызывает улыбку, но по большому счету она - ничто.
Худрук Малого Театра ради роли Мольера вышел на сцену впервые после долгого перерыва. Для него эта пьеса особенная: «культура и власть» — тема, затронутая Булгаковым, наболевшая для любого художника.
Постановщик Владимир Драгунов замечает: игры с властью — лишь одна из звучащих в пьесе мелодий, и делать ее лейтмотивом спектакля он не собирался. Все, что нужно сказать по этому поводу, Булгаков написал в тексте пьесы.
«Конечно, во многом он, говоря о Мольере, говорил и о себе. Но мне кажется, что большая трагедия Мольера в том, что он, если говорить о теме «художника и власти», очень во многом служил в большей степени королю, чем себе. А это для талантливого человека зачастую заканчивается трагически», - считает режиссер Владимир Драгунов.
Он боится врагов из кабалы священного писания и бросает им в глаза «Тартюфа», ненавидит тиранию и пресмыкается перед монархом, требует преданной дружбы от бывшей любовницы и женится на ее молоденькой сестре. В результате общество святош находит против него страшные обвинения, король лишает покровительства, а молодая жена оказывается его собственной дочерью.
«Я играю Мольера-человека с его нервами, с его обидами, с его победами и поражениями. А из этого, наверное, уже складывается что-то другое. Играть просто Мольера как великого французского драматурга — это совершенно другое», - утверждает художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин.
Биография Мольера — тема отдельная, до сих пор вызывающая споры и предположения. Но еще больше загадок оставил «Мольер» булгаковский. После всех цензурных правок осталось, по крайней мере, три версии пьесы. В работе над спектаклем «монтировались» все имеющиеся варианты.
Как говорит народный артист России Борис Клюев, иногда, когда пытались состыковать несколько частей, то сразу нарушалась музыка. Это поразительно.
«Из его разных редакций взяты какие-то фразы, а есть и сцены, которые принципиально важны. Я бы не хотел выпячивать, но она, безусловно, есть — это тема силы, которая решает кому и какое место занять здесь», - поясняет режиссер Владимир Драгунов.
Владимир Драгунов говорит: стараясь сохранить все пожелания драматурга, известные из его дневников и переписки, делал спектакль о Мольере-Булгакове и о Мольере-Соломине. Ведь он на личном опыте знает, каково это нести крест руководителя театра. Так что исповедальные ноты в спектакле необходимы.
Народный артист России Борис Клюев утверждает: «Есть понятие прочтения пьесы, и каждый режиссер имеет право прочесть ее по-своему. И поэтому, опираясь на материал, можно сделать абсолютно разные акценты».
О том, будет ли продолжено сотрудничество Булгакова и Малого театра, художественный руководитель пока говорит нерешительно. Этот писатель уже не нон-грата, но пока еще лишь резидент. Все-таки традиции Малого театра взращивались совсем на других сюжетах и драматургах. А вот режиссер «Мольера» мечтает и дальше работать с его автором.
«Мне, конечно, интересно его разгадывать безумно. Но не так просто рождался Булгаков. У меня есть полное ощущение, что Михаил Афанасьевич выбрал этот театр. Потому что были у меня попытки в другом театре это делать, и еще возникали какие-то предложения именно о Мольере. А в конце концов все сошлось здесь», - рассказывает режиссер Владимир Драгунов.
За 50 лет сценической жизни пьесы зрители могли увидеть самых разных Мольеров — Олега Ефремова, Юрия Любимова, Олега Табакова, совсем недавно и Александра Ширвиндта. Юрий Соломин стал пятым худруком, который сыграл роль руководителя театра 17-го века. Его Мольер — человек, который запутался не столько в отношениях с властью и женщинами, сколько в отношениях с самим собой.
И единственное, что остается для него ясным — оживающая за занавесом бутафорная реальность, в которой он и умирает, как великий актер. На сцене, на глазах у зрителя.
Телеканал «Мир», 5 декабря 2009 года
И в театре сегодня экспериментируют. Малый академический называют оплотом театрального консерватизма и домом Александра Островского. Но неожиданно для всех сюда пожаловал Михаил Булгаков. А за собой привел «Мольера». Так переименовал драматург (по требованию цензуры) пьесу «Кабала святош». О жизни по пьесе или пьесе о жизни – Мария Критская.
Дух Мольера — в кулисах, его пьесы — на сцене - для Малого театра давно традиция. Но еще никогда в этих стенах великий мастер комедии не делился со зрителем драмой. Тем более, собственной жизни. Тем более той, что когда-то поведал Михаил Булгаков.
Художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин подтверждает: «Действительно, Булгаков никогда не шел у нас. Думаю, он часто хаживал в Малый театр в свое время, но спектакли его не были поставлены по разным обстоятельствам».
Булгаков закончил работу над пьесой 80 лет назад — 6 декабря 1929. Спустя некоторое время, автор давал объяснения репертуарному комитету: «Я хотел написать пьесу о светлом гении Мольера, задавленном черной кабалой». Но кабала сошла со страниц, написанных Булгаковым, в его жизнь и стала диктовать собственный сценарий.
«Хотелось передать перспективу его работы, его мыслей, его ощущений, - говорит режиссер Владимир Драгунов. - Ведь у него очень непростая судьба и очень непростая жизнь была в 20-е годы. В это время его спектакли запретили, а книги перестали печатать. И он достаточно трагически ощущал себя в этой жизни».
«Мольера», наконец, представили во МХАТе. После пяти лет репетиций. А изъяли из репертуара после семи аншлаговых показов. Конфликты со Станиславским и Немировичем-Данченко, жестокая критика коллег и цензура морально уничтожили писателя. Именно после «Мольера» Булгаков разорвал отношения со МХАТом, назвав его «кладбищем своих пьес». А хулителей отправил служить прототипами на страницы романа «Мастер и Маргарита». У Юрия Соломина с критикой свои отношения.
По словам художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР Юрия Соломина, критика бывает разной – талантливой и бездарной. Например, есть один критик, которые в течение 15 лет первым всегда пишет о всех премьерах в Малом театре. Но ни разу он не сказал доброго слова. И это в то время, как многие актеры и режиссеры получают премии за эти работы. Так что зачастую критика вызывает улыбку, но по большому счету она - ничто.
Худрук Малого Театра ради роли Мольера вышел на сцену впервые после долгого перерыва. Для него эта пьеса особенная: «культура и власть» — тема, затронутая Булгаковым, наболевшая для любого художника.
Постановщик Владимир Драгунов замечает: игры с властью — лишь одна из звучащих в пьесе мелодий, и делать ее лейтмотивом спектакля он не собирался. Все, что нужно сказать по этому поводу, Булгаков написал в тексте пьесы.
«Конечно, во многом он, говоря о Мольере, говорил и о себе. Но мне кажется, что большая трагедия Мольера в том, что он, если говорить о теме «художника и власти», очень во многом служил в большей степени королю, чем себе. А это для талантливого человека зачастую заканчивается трагически», - считает режиссер Владимир Драгунов.
Он боится врагов из кабалы священного писания и бросает им в глаза «Тартюфа», ненавидит тиранию и пресмыкается перед монархом, требует преданной дружбы от бывшей любовницы и женится на ее молоденькой сестре. В результате общество святош находит против него страшные обвинения, король лишает покровительства, а молодая жена оказывается его собственной дочерью.
«Я играю Мольера-человека с его нервами, с его обидами, с его победами и поражениями. А из этого, наверное, уже складывается что-то другое. Играть просто Мольера как великого французского драматурга — это совершенно другое», - утверждает художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин.
Биография Мольера — тема отдельная, до сих пор вызывающая споры и предположения. Но еще больше загадок оставил «Мольер» булгаковский. После всех цензурных правок осталось, по крайней мере, три версии пьесы. В работе над спектаклем «монтировались» все имеющиеся варианты.
Как говорит народный артист России Борис Клюев, иногда, когда пытались состыковать несколько частей, то сразу нарушалась музыка. Это поразительно.
«Из его разных редакций взяты какие-то фразы, а есть и сцены, которые принципиально важны. Я бы не хотел выпячивать, но она, безусловно, есть — это тема силы, которая решает кому и какое место занять здесь», - поясняет режиссер Владимир Драгунов.
Владимир Драгунов говорит: стараясь сохранить все пожелания драматурга, известные из его дневников и переписки, делал спектакль о Мольере-Булгакове и о Мольере-Соломине. Ведь он на личном опыте знает, каково это нести крест руководителя театра. Так что исповедальные ноты в спектакле необходимы.
Народный артист России Борис Клюев утверждает: «Есть понятие прочтения пьесы, и каждый режиссер имеет право прочесть ее по-своему. И поэтому, опираясь на материал, можно сделать абсолютно разные акценты».
О том, будет ли продолжено сотрудничество Булгакова и Малого театра, художественный руководитель пока говорит нерешительно. Этот писатель уже не нон-грата, но пока еще лишь резидент. Все-таки традиции Малого театра взращивались совсем на других сюжетах и драматургах. А вот режиссер «Мольера» мечтает и дальше работать с его автором.
«Мне, конечно, интересно его разгадывать безумно. Но не так просто рождался Булгаков. У меня есть полное ощущение, что Михаил Афанасьевич выбрал этот театр. Потому что были у меня попытки в другом театре это делать, и еще возникали какие-то предложения именно о Мольере. А в конце концов все сошлось здесь», - рассказывает режиссер Владимир Драгунов.
За 50 лет сценической жизни пьесы зрители могли увидеть самых разных Мольеров — Олега Ефремова, Юрия Любимова, Олега Табакова, совсем недавно и Александра Ширвиндта. Юрий Соломин стал пятым худруком, который сыграл роль руководителя театра 17-го века. Его Мольер — человек, который запутался не столько в отношениях с властью и женщинами, сколько в отношениях с самим собой.
И единственное, что остается для него ясным — оживающая за занавесом бутафорная реальность, в которой он и умирает, как великий актер. На сцене, на глазах у зрителя.
Телеканал «Мир», 5 декабря 2009 года
02.06.2011
НОВОЕ НА КАНАЛЕ МАЛЫЙ-ТВ
«На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского. Сцена из 4-го действия
Сцена из 4-го действия. Режиссёр-постановщик – Владимир Бейлис. Крутицкий – Борис Клюев, Глумов – Александр Вершинин
Сцена из 4-го действия. Режиссёр-постановщик – Владимир Бейлис. Крутицкий – Борис Клюев, Глумов – Александр Вершинин
14.04.2011
АНОНС
14 апреля в 22:20 смотрите на телеканале «Столица» передачу «Разговор с Александром Мягченковым» с участием народного артиста России Бориса Владимировича Клюева.
09.03.2011
ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР НАРОДНОГО АРТИСТА РОССИИ БОРИСА КЛЮЕВА
21 марта в 19.00 в стенах Театрального центра «На Страстном» пройдет творческий вечер почтенного аристократа нашего театра и кино — Бориса Клюева.
10.02.2011
БОРИС КЛЮЕВ: «Я ВЕРЮ В СВОЮ СУДЬБУ!»
Более 40 лет он служит в Малом театре, по праву является одним из ведущих актеров. На сцене он сыграл около 70 ролей, среди которых Молчалин, граф Альмавива, князь Шуйский, король Франции Людовик Великий. У Бориса Клюева более 100 ролей в кино – от блистательного негодяя Рошфора в фильме «Д\\\'Артаньян и три мушкетера» до папаши Воронина в популярном ситкоме.
01.02.2011
«В ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ Я ГРУЗИЛ ВАГОНЫ»
Актер Борис Клюев в конце минувшего года стал лауреатом премии «Звезда Театрала» за лучшую роль второго плана (король Людовик в спектакле «Мольер» по пьесе Булгакова). Свою многолетнюю работу в Малом театре Клюев называет по старинке «служением» и, по собственным словам, признает далеко не всякое новшество современного театра...
10.12.2010
БОРИС КЛЮЕВ: «КОГДА ПОКЛОННИКИ ГОВОРЯТ МНЕ: «ВЫ ПРОСТО ВЫЛИТЫЙ МОЙ ОТЕЦ», СЧИТАЮ ЭТО САМЫМ БОЛЬШИМ КОМПЛИМЕНТОМ»
Начались съемки уже седьмого сезона популярного сериала
09.11.2010
БОРИС КЛЮЕВ НОМИНИРОВАН НА ПРЕМИЮ «ЗВЕЗДА ТЕАТРАЛА» — 2010
Повод – исполнение роли Людовика Великого в спектакле «Мольер» («Кабала святош») М.А.Булгакова. Проголосовать за Бориса Владимировича можно на сайте журнала «Театрал» .
22.09.2010
БОРИС КЛЮЕВ: «НЕЛЬЗЯ ЗАМЫКАТЬСЯ ТОЛЬКО НА ТЕХ ГЕРОЯХ, КОТОРЫЕ ТЕБЕ УДАЮТСЯ»
Когда Борис Клюев согласился на роль в сериале «Воронины», многие были удивлены: народный артист России, преподаватель Театрального училища им. Щепкина... И тут - роль в комедийном «мыле»!
13.07.2010
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
13 июля — день рождения народного артиста России Бориса Владимировича Клюева. От души поздравляем Бориса Владимировича и желаем ему крепкого здоровья, удачи и новых ролей на сцене и в кино!
19.02.2010
СЫГРАТЬ НЕ ЖИЗНЬ, НО ПРИГОВОР
В Малом театре «Мольер» надломил один из самых живучих стереотипов отечественного театра
29.01.2010
«МОЛЬЕР»
Малый театр поставил М.Булгакова. Впервые обратившись к драматургии романтичнейшего Мастера, выбрал полную мистических тайн и символических обобщений «Кабалу святош», казалось бы, не вписывающуюся в привычный репертуар Дома Островского.
28.01.2010
ТЕАТР ЭПОХИ МОЛЬЕРА
2010 год объявлен Годом Франции в России. Поэтому премьера спектакля о великом французском драматурге «Мольер», представленная Государственным академическим Малым театром, оказалась как нельзя кстати.
12.01.2010
ЮРИЙ СОЛОМИН СЫГРАЛ БУЛГАКОВСКОГО МОЛЬЕРА
Малый театр впервые обратился к наследию одного из самых ярких писателей двадцатого века – Михаила Булгакова.
07.12.2009
ВПЕРВЫЕ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА В МОСКВЕ ПОЯВИЛСЯ СПЕКТАКЛЬ ПО ПЬЕСЕ М. БУЛГАКОВА
И в театре сегодня экспериментируют. Малый академический называют оплотом театрального консерватизма и домом Александра Островского. Но неожиданно для всех сюда пожаловал Михаил Булгаков. А за собой привел «Мольера». Так переименовал драматург (по требованию цензуры) пьесу «Кабала святош». О жизни по пьесе или пьесе о жизни – Мария Критская.
Художественный руководитель Малого театра — народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Виртуальная экскурсия
Партнёры
О театре
Попечительский совет
Руководство театра
Актёры
Режиссеры
Художники
Оркестр
Репертуарный отдел
Режиссёрский отдел
Пресс-служба
Музейно-информационный центр
Художественно-постановочная часть
Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина
Щепкинское училище
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2024 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнёры:
Информационная поддержа
