Спустя почти 120 лет Малый театр снова решил провести «Месяц в деревне». Спектакль стал режиссерским дебютом одного из ведущих актеров труппы - Глеба Подгородинского.

Тютчевское «Нам не дано предугадать...» в полной мере можно отнести к самой знаменитой пьесе Тургенева. Сам автор считал «Месяц в деревне» несценичным. Современники, в большинстве своем, были с ним солидарны. Первую постановку пьесы отделяло от даты публикации почти два десятилетия: в 1872 году для своего бенефиса в Малом театре ее выбрала прекрасная русская актриса Екатерина Васильева. Впрочем, в XIX веке яркой сценической истории пьеса не имела. Зато в следующем столетии ее шествие по отечественным подмосткам можно назвать триумфальным. В начале века в ней блистали Мария Савина в Александринском, Ольга Книппер-Чехова в Московском Художественном и Мария Ермолова в Малом. Впоследствии в разные годы «Месяц в деревне» ставили Екатерина Еланская в Театре им. М.Н. Ермоловой, Анатолий Эфрос на Малой Бронной, Сергей Женовач в Мастерской Петра Фоменко, Анатолий Праудин в БДТ, Юрий Бутусов в Театре им. Ленсовета.

Глеб Погородинский выбрал для режиссерского дебюта пьесу с весьма и весьма солидным «провенансом». И, судя по всему, это только подхлестнуло азарт постановщика. Сегодня только в Москве «Месяц в деревне», помимо Малого, идет еще в трех театрах - Новом драматическом, им. Моссовета и МХТ им. А.П. Чехова, где несколькими месяцами раньше выпустил премьеру Егор Перегудов. Могла бы и в четырех, но Константин Богомолов, похоже, от этой идеи отказался. Тому, что она посетила таких разных режиссеров в одно и то же время - во время самоизоляции - удивляться, по правде говоря, не приходится. Запертый наедине с самим собой, вырванный из привычного ритма жизни, отделенный от внешнего мира страшной и малопонятной напастью, человек, особенно человек творческий, очень остро ощущает нехватку сильных чувств и подлинных переживаний. Для Подгородинского со товарищи так называемый застольный период по факту оказался «за-зумным». Суждено ли их работе превратиться в репертуарный спектакль, ни режиссер, ни увлеченные его замыслом актеры тогда не думали - погружение в тургеневские «кружева» служило для них прекрасным лекарством от коронавирусной тоски.

Режиссер внимателен к драматургу в лучших традициях Малого театра. И дело не только в том, что сохранены все «малозначимые» для развития сюжета персонажи, вроде маменьки Ислаева и немца-гувернера Шаафа (акварельной чистоты работа Алёны Охлупиной и Василия Дахненко), за исключением Коли, который присутствует незримо, но слышимо - звуками, извлекаемыми из фортепиано. Постановщик отдает себе отчет в том, что у такого мастера, как Тургенев, нет и не может быть «лишних» действующих лиц. Более того, для него принципиально важно, что это месяц именно в деревне, а не просто где-то там, на лоне природы. Чувствуется, что деревенская атмосфера ему не просто хорошо знакома, он любит и понимает ее. Отсюда эти слегка облупленные деревянные стены уютного господского дома, легчайшие кисейные занавески, колеблемые проказливым летним ветерком, прозрачные беседки с удобными креслами. Сценография Марии Рыбасовой, костюмы Любови Скорнецкой и световая партитура Андрея Изотова такой же тончайшей кружевной выделки, как и материализованная ими тургеневская пьеса.

Место действия пьесы судьбоносно для персонажей - человек в деревне не тот, что в городе. В спектакле Перегудова это некое абстрактно-инфернальное, наполненное хтоническим мраком пространство, в котором блуждают неприкаянные человеческие существа. У Подгородинского - упорядоченный, с любовью обустроенный мир, живущий по своим, раз и навсегда установленным законам и оттого драма тургеневских героев, всех вместе и каждого в отдельности, воспринимается острее. В безвоздушной водно-сенной бездне, какую нам представляют в спектакле МХТ, хаос в душах персонажей выглядит всего лишь закономерным и естественным продолжением хаоса, царящего в окружающем их мире. И это уже само по себе снимает с них груз ответственности: они вроде как и не виноваты в том, что с ними происходит, просто не в силах противостоять разбушевавшейся стихии, как не может соломинка устоять перед ливнем. Но жертвы слепого рока, сродни античному, Глебу Подгородинскому в данном случае не интересны. Его задача - выявить меру ответственности каждого персонажа за то, что он творит с собой и с дорогими ему людьми.

Так сложилось, что «актерскую» режиссуру в профессиональной среде принято встречать скептически, в лучшем случае - настороженно. Особенно, когда речь идет о дебюте, а до «Месяца в деревне» Подгородинский поставил только дипломный спектакль со своими студентами в Щепкинском училище («Жестокие игры» Алексея Арбузова). Между тем, не раз случалось, что пришедший в режиссуру актер оказывался более чуток и внимателен к своим коллегам. Подгородинский делает ставку не на технические эффекты, с которыми артисту в театре тягаться все труднее, а на талант индивидуальности, и потому актеры становятся единомышленниками драматурга и режиссера в исследовании природы чувств своих персонажей.

Аркадий Ислаев (Михаил Фоменко) только на первый взгляд выглядит эдаким тюфяком. На самом деле это натура достаточно сильная и собранная, но проявляется это только в делах практических. А в чувствах к жене он теряется, смущается, как гимназист, потому что любит ее - ослепительную, холодную и надменную - как умеет: бесхитростно и просто, и оттого больше всего на свете боится выглядеть в ее глазах «мужланом». В чем Наталье Петровне (Полина Долинская) точно не откажешь, так это в умении пленять и покорять всякого, кто попадает в ее орбиту. Причем она способна пробуждать обожание самых разных оттенков. В муже - собачью преданность. В Ракитине (Александр Дривень) - преданность возвышенную, рыцарски-романтическую. В его чувстве к жене друга нет ничего от грязи банального адюльтера. Михаил Александрович возвел эту женщину на пьедестал Прекрасной дамы. Служение ей придает смысл жизни, которая кажется Ракитину слишком пресной без высоких чувств. В обыденности ему душно даже на вольном деревенском воздухе.

Зато доктор Шпигельский (Дмитрий Марин) и Лизавета Богдановна (Мария Дунаевская) чувствуют себя в обыденности, как рыбы в воде. Эта комичная пара - само воплощенное здравомыслие, над которым и впрямь не грех иногда посмеяться. И, кстати, кто из них практичнее - большой вопрос. Не исключено, что после свадьбы расклад сил в этом тандеме переменится, да так, что досточтимый доктор и охнуть не успеет. Еще один гротесковый дуэт - Матвей (Владимир Алексеев) и Катя (Мария Кривенцева) - эдакие Пьеро и Коломбина на русский манер. И здесь тоже понятно, кто кем вертеть будет.

Дарье Шевчук, играющей Верочку, досталась очень сложная задача - перевоплотиться в подлинно тургеневскую девушку так, чтобы быть убедительной для сегодняшнего зрителя, весьма скептичного в отношении всяческих трепетных воздушностей. Времена нынче не те. Молодым актрисам, не имеющим должного жизненного и сценического опыта, это далеко не всегда по силам, но у Дарьи Шевчук, похоже, получилось. В сцене «прозрения» Верочку зачастую из наивной простушки превращают в юную фурию, но режиссеру и актрисе удалось сохранить чистоту и искренность этой истинно тургеневской героини.

Студент Беляев (Максим Филатов), как и Верочка, молод, достаточно наивен, но умеет радоваться жизни - она ему еще не прискучила. Он просто живет, не требуя от судьбы слишком много, но умея быть благодарным ей за все, что она ему преподносит. Вот ягоды в лукошке спелые - как же вкусно! А вот змей в небесах парит - как же здорово! Это жизнелюбие, открытость миру и пленила холодную, сдержанную Наталью Петровну. Похоже, она увидела в Алексее Николаевиче себя, какой она была когда-то - до замужества (без любви), до материнства (без всепоглощающей привязанности к ребенку). И ей просто захотелось вернуться к себе той, далекой и недостижимой. Обычно Наталью Петровну преподносят как женщину, в которой внезапно проснулось дремавшее до сей поры женское естество: мол, уже под тридцать, молодость уходит, а настоящей любви так и не изведала. Ну, что ж, для нашего озабоченного сексом и поклоняющегося «вечной» молодости века, это естественно. Но Иван Сергеевич, похоже, все-таки писал не об этом.

Наталья Петровна потеряла саму себя. Как и почему - можно только догадываться. Полина Долинская, позволяя зрителю заглянуть в душу своей героини, дает основания думать, что некий эмоциональный опыт оказался для юной Наташи слишком тяжелым, и она - натура гордая и самолюбивая - предпочла более не обжигаться. Не только на молоке, но и на воде. И ее вполне устраивала эта размеренная, не лишенная приятности жизнь. Устраивали преданные мужчины, поклонение которых льстило ее самолюбию. Все устраивало. Но давно уже не радовало. И уж тем более - не делало счастливой. А ей, видя этих счастливых своей юностью и своим житейским неведением детей - Верочку и Беляева - тоже захотелось быть такой радостной, беззаботной и... счастливой. Вот только счастье не удержишь на веревочке, как легкокрылого бумажного змея, рвущегося в облака...

«Месяц в деревне» Малого театра получился очень светлым, и несмотря на весь драматизм, очень радостным. И совершенно... «несовременным» в самом высоком, самом позитивном значении этого неоднозначного понятия.

Пешкова Виктория, Страстной бульвар, 10

22 мая в спектакле "Месяц в деревне" И.С.Тургенева роль Ракитина первый раз сыграл заслуженный артист России Глеб Подгородинский. Поздравляем и желаем новых творческих успехов!

Дорогие друзья!

Предлагаем вашему вниманию запись передачи "Новости. Подробно. Театр" на телеканале "Культура". Ведущий - Дмитрий Трубочкин. О спектакле Глеба Подгородинского "Месяц в деревне" рассказывает театральный критик Роман Должанский. Эфир 8 апреля 2021 года.

Свою тончайшую психологическую пьесу Иван Сергеевич Тургенев назвал комедией. Ничего себе комедия! Смятение чувств, душевный слом, искалеченные судьбы... Жанровое определение сбивает с толку. Но разве не комична череда несовпадений, несоответствий, неловких ситуаций, преследующих героев? Все как в жизни: порой смешно, порой печально, порой невыносимо жестоко. Если «Месяц в деревне» и комедия, то с немалой толикой грусти и горечи.

Спектакль в Малом театре - режиссерский дебют замечательного актера Глеба Подгородинского.

В постановке немало интересных находок, а в основе - вдумчивый разбор ситуаций, взаимоотношений, характеров. Сценограф Мария Рыбасова превратила сцену в просторную дворянскую загородную усадьбу. Ее хозяйке Наталье Петровне 29 лет. «Всего-то!» - сказали бы мы сейчас. «Уже...» - с сожалением подметили бы в далеком прошлом. Но речь в спектакле идет о вневременных понятиях. О верности и предательстве, чести и натиске чувств, затмевающем рассудок, заставляющем эту честь нарушать. Полина Долинская играет высокую любовную болезнь и муки совести. Ни за что задет заботливый, хотя и нелюбимый муж. Чуткий и внимательный Аркадий Ислаев в исполнении Михаила Фоменко не на шутку обеспокоен взбудораженным состоянием жены. Сама не ведая, что творит, издевается Наталья Петровна над рыцарским обожанием друга дома Михайлы Ракитина (Александр Дривень подчеркивает благородство и аристократизм своего героя). Словно не по своей воле подличает с воспитанницей Верочкой (открытая и непосредственная Дарья Шевчук). А студент Беляев (Максим Филатов), из-за которого разгорелся сыр-бор, показан в спектакле словно бы глазами Ракитина: молод, красив, но зауряден. Правда, большой охотник до всяких затей. В начале спектакля над сценой летит, словно белая птица, сделанный им воздушный змей. Радостно и воодушевленно бегут за диковинкой все участники истории. В финале одинокая и подавленная Наталья Петровна пытается запустить змея снова. Тщетно. Лишь скорбно ноет виолончель и сгущается тьма.

Елена Губайдуллина

"Театральная афиша столицы", апрель 2021 года

Почему режиссеры снова и снова обращаются к пьесе Тургенева «Месяц в деревне»?

«Когда режиссер берет тот или иной материал, он воспринимает его в первую очередь эмоционально. Потом уже начинает анализировать. Эта пьеса мне была близка всегда. Я периодически к ней возвращался», - говорит режиссер Глеб Подгородинский.

Что стало самым сложным в этом спектакле для актеров? В чем главная боль и нерв постановки и почему эта тема актуальна до сих пор, смотрите в программе «Евразия. Культурно».

http://mirtv.ru/video/68550/?fbclid=IwAR0d8M5BaXL7...

В Малом театре – премьера спектакля "Месяц в деревне". Заслуженный артист России Глеб Подгородинский рассказывает о своем дебюте в качестве режиссера в эфире программы "Главная роль" у Юлиана Макарова. Эфир от 17 марта 2021 года.

https://smotrim.ru/video/2278817

В Государственном академическом Малом театре премьера. Глеб Подгородинский, выпускник ВТУ имени М.С.Щепкина, актер Малого театра, поставил самую известную пьесу Ивана Тургенева. В XIX веке она не имела большого успеха, хотя в истории Малого театра на «Месяц в деревне» приходилось два бенефиса: Екатерины Васильевой (1872) и Марии Ермоловой (1900). Слава «Месяца в деревне» пришлась на век ХХ. Пьесу ставили МХТ и Александринский театр, Ленком и Театр на Малой Бронной. Достаточно вспомнить Ольгу Книппер-Чехову, Марию Савину, Ольгу Яковлеву. И сейчас снова Малый.

Одним словом, пьеса не только о любви. Вернее, не только о любви и ее зарождении, но и о страсти, интриге и разрушении гармонии. Малый театр верен не только традициям, но и профессионализму. Та самая русская классика, которой в наши дни не хватает сцене и нам, ныне живущим. Она заставляет остановиться и подумать о наших чувствах и поступках, невзгодах и радостях. Классика вечна, ибо всегда центром ее повествования будет человек со всеми его невзгодами, мытарствами, радостями и счастьем. В том мире книг нет лишь только правых и виноватых, там все гораздо запутаннее и сложнее, а понять и попытаться принять можно каждого. Уклад русских аристократов и богатых помещиков слишком далек от нас. Судить мы можем по воспоминаниям, фотографическим портретам, усадьбам, вещам и книгам. Они жили не только войнами и балами. Они жили чувствами, страстями, взаимными обидами и примирениями. Но все же мы, дети XX века, так же любим и страдаем, ненавидим и презираем, поступаем так или иначе, ибо мы разные. Как и они.

На сцене все же жизнь летняя, жизнь аристократическая. Прогулки, рыбалка, немного скуки и игры в карты. И все как будто ясно, предсказуемо, размеренно. Семья, учитель-немец, студент, воспитанница, приятели, гости, музыка. Антонин Дворжак, Роберт Шуман, Берджих Сметана. Все мило и спокойно. Но только на поверхности. Тот летний месяц в деревне, имении Ислаева, где воздух напоен запахом трав и меда, где все располагает к неспешным прогулкам по саду вдоль липовых аллей, надолго изменит жизнь всех. Там будет все: уколы ревности, страх чувства, боль утраты.

Любовь, как оказывается, может возвышать, изменять, извинять, заставлять рождать чувство собственного достоинства и даже бояться постигшего чувства. Всем в этой пьесе хочется любви, а если и не ее, то хотя бы расположения, симпатии или участия. Одновременно трогательно и смешно наблюдать за диалогами немца-гувернера Шаафа (заслуженный артист России Василий Дахненко) и служанки Кати (Мария Кривенцева). Участия к собственной персоне хочет и пошлый доктор Игнатий Шпигельский (Дмитрий Марин). Но то все фон, игра, оттеняющие подлинную горесть. Любовь не чужда главным героям, но, Бог мой, кто бы мог предполагать, чем она может обернуться. Все в доме помещика Аркадия Сергеевича Ислаева (Михаил Фоменко) перевернул студент-разночинец Алексей Николаевич Беляев (Максим Филатов). Беляев – молодой, увлеченный человек, стеснительный, пока еще не готовый к серьезному чувству, и все-таки порядочность и воспитанность позволяют герою не усугублять и без того далеко не простую ситуацию.

Быть может, впервые в жизни на красивую и состоятельную Наталью Петровну Ислаеву (Полина Долинская) нахлынуло чувство, которое лишь только одной любовью назвать не получается. Любовь, страсть, жгучее желание обладать, а может, и властвовать. В той коварной схватке двух женщин-соперниц объяснимо и понятно все. В человеке нет черно-белых тонов, оттенков и цветов слишком много. Неделикатно Ислаева разрешает ситуацию. Кто такая для нее сирота-воспитанница? Легче и быстрее замуж выдать за местного, хоть и богатого, обалдуя Большинцова, чем дать развиться чувству, да и соперницу устранить. Верочка и даст согласие позже на этот брак, это верно. Но прежде к ней придет не только самоуважение, но и чувство собственного достоинства. Отпор обидчице даст. «То, что нас не убивает, делает нас сильнее» – мыслитель Ницше прав. Измениться нас заставляют крайние обстоятельства (цену мы заплатим, правда, тоже немаленькую). «Сегодняшний день меня состарил», – ответит Верочка Беляеву. В том «состарил» будет все: опыт, мудрость, взросление, горечь. Невинное и радостное дитя, открытое всем и миру, не будет уже столь наивно. Что делать, взрослеет каждый. Кто позже, кто раньше, кто постепенно, а кто сразу. Своя у каждого судьба.

Тот месяц в деревне всем дался непросто, всех изменил. И все же в истории этой сопереживаешь больше не столько Верочке, недотепе-супругу Аркадию Сергеевичу Ислаеву (мужчина хозяйственен, умен, но не столь проницателен, как бы этого хотелось), не даже Беляеву (уж у него еще все впереди, осмелюсь надеяться). Есть еще один герой – друг семьи Михайла Александрович Ракитин (Александр Дривень). Ему, пожалуй, хуже всех. Давно и преданно он любит Наталью Петровну, и не без взаимности, но и это, похоже, в прошлом. В запутанных и сложных кружевах любовной драмы Ракитин на высоте. О, он не только воспитан и умен, рассудителен и тонок. Он порядочен, оттого и сопереживаешь сильнее. Ракитин прав: «По-моему, Алексей Николаич, всякая любовь, счастливая, равно как и несчастная, настоящее бедствие, когда ей отдаешься весь… Вы вспомните обо мне, когда, как больной жаждет здоровья, вы будете жаждать покоя, самого бессмысленного, самого пошлого покоя, когда вы будете завидовать всякому человеку беззаботному и свободному…» Вот только стоит ли ей отдаваться? Тут каждый решает сам. Кто – в омут с головой, кто – осторожно и с опаской, кто – боится и сторонится.

Учительская газета, №11

Автор: Марина МОРСКОВА

«Месяц в деревне» очень популярен у театральных режиссеров: лишь навскидку на данный момент кроме премьеры в Малом это произведение Тургенева идет в МХТ им.Чехова, Театре им.Моссовета, Новом драматическом театре и, конечно же, в постановке Юрия Бутусова в Ленсовете.

«Месяц» и правда просится на сцену. Он сценографичен, каноничен и обладает прекрасными диалогами. А деревенский быт, как уже известно, можно создать просто сеном. Но Малый театр не был бы Малым, если бы не создал в лучшем смысле слова костюмированный спектакль. Здесь дамы наконец ходят в нарядах той эпохи и вызывают этим зависть жительниц Москвы, еле продравшихся через снега и закладки соли, своими красивейшими платьями в пол, шляпками и зонтиками от солнца. Мужчины здесь степенны, а служанка Катя-Катринушка поет глубоким голосом народные песни. Если нужно определить слово «пастораль» – это сценография и костюмы «Месяца в деревне» на Большой Ордынке. Вспоминается уже классическая комедия «Не может быть» и Вицинское “и всё так чинно, благородно – по-старому!”

Наверное, поход на эту постановку можно смело рекомендовать как школьникам и их родителям. Здесь сохранен весь Тургенев: присутствуют даже обычно сокращаемая матушка Ислаева и немец-гувернер Шааф, лишь Коля воплощен в звуках фортепьяно за сценой и традиционно отсутствует как персонаж. Бесконечно красивая и не истеричная как обычно Наталья Петровна с грудным голосом и, наверное, самыми красивыми костюмами. Даже в периоды своей экзальтации она продолжает держать себя в руках и словно наблюдать со стороны за своими реакциями. А мы следим за ее изменениями и по нарядам: вот платье с глухо застегнутым воротником сменил открытый лиф, а вот появилась совсем девичья лента на поясе – она влюбилась! Не менее сдержанный, но прямо горящий в душе Ракитин, совсем дети Верочка и Беляев, традиционно практичный доктор Шпигельский со своим понижающим градус лиричности сватовством к Лизавете Богдановне. Из почти идеального состава выделяется и то немного исполнитель роли Ислаева, но потом ты все же приходишь к выводу, что, наверное, просто так и выписана его роль: быть ну совсем невпопад дружелюбным медведем-дураком.

В постановке Глеба Подгородинского уже навязший в зубах воздушный змей, с которым традиционно возится Беляев, наконец становится прямо-таки символом. Причем символом не вымученным, а естественным и закономерным. А еще возникает новый символ: сохнущие на солнце белье и скатерти, в которых, как и в своих отношениях, так неудачно запутываются персонажи.

Во время спектакля ты отдыхаешь, перестаешь спешить и начинаешь созерцать. Конечно, порой можно зевнуть, но три часа длительности и ленная деревенская жизнь так повлияют на всякого. А страсть, она проходит и излечивается, если вовремя купировать симптомы.

http://localdramaqueen.moscow/2021/03/malytheatre-...

В феврале Малый театр выпускает спектакль по пьесе Тургенева «Месяц в деревне» - режиссерский дебют известного артиста театра и кино Глеба Подгородинского. Корреспонденту «Культуромании» он рассказал, как возник замысел этой постановки и чем в ней будут удивлять зрителя.

- Глеб, я видела небольшой ролик на сайте Малого театра, где вы рассказываете, что этот спектакль, как многие премьеры этой зимы, родился во время самоизоляции.

- Да, мы действительно начали репетировать во время карантина самостоятельно в Zoom. Мне была интересна тема пьесы, было желание в ней покопаться. Я хотел попробовать какие-то сцены читать, не как будущий спектакль, а скорее как исследование. Мы спокойненько разбирали, пробовали, читали. А в августе, когда театр открылся, узнали, что руководство одобрило нашу работу, спектакль войдет в репертуар. И продолжили работать уже официально.

[GALLERY:563]

- Не знаю, случайно или нет, но во время самоизоляции, может быть, даже раньше, сразу несколько режиссеров заинтересовались этой пьесой. Видимо, из-за того, что сюжет совпал с тем, что с нами происходило минувшим летом. Запертые в своих домах и квартирах, многие семьи начали взрываться изнутри. Уже вышел «Месяц в деревне» в МХТ, возможно, еще будут спектакли по этой пьесе. Чем будут удивлять публику в Малом театре?

- Я думаю, если одна и та же идея возникает в головах у нескольких режиссеров, это неслучайно. Я не знал, что «Месяц в деревне» репетирует Егор Перегудов, слышал лишь, что Константин Богомолов делал на тему этой пьесы какие-то опыты во время самоизоляции. Но у меня идея ее поставить была до пандемии. Пьеса всегда мне нравилась, волновала, я к ней периодически возвращался.

Насчет удивления… Вы знаете, для меня главное чудо – это артист, его личностные проявления, человеческие. Сейчас появились невероятные возможности делать спектакли: и 3D, и запахи можно добавить, и артисты летают. Вообще артист сейчас стал гуттаперчевый – может все. Но не всегда, к сожалению, на сцене я вижу за образом живого человека.

Мой папа – театровед, и у меня была возможность смотреть спектакли Товстоногова, Эфроса, Любимова, Ефремова. Я вспоминаю то, что видел много лет назад и думаю, а что мне запомнилось? Мне запомнились артисты. Вот я смотрел «Холстомера» Товстоногова, потом пересматривал на видео. Это, по-моему, начало 80-х годов. Но я помню даже не Лебедева в роли Холстомера, а помню эту лошадку, помню ощущение, как эта лошадка взрослела, как она старилась, как умирала. Или, например, я помню «Поминальную молитву» Леонова, его глаза, его монологи, его боль за то, что происходит вокруг. Поэтому мне кажется, что сейчас удивить может артист, и если мы будем ему сопереживать, будем сострадать вместе с ним, то это запомнится.

- В спектакле Эфроса – он, как вы помните, поставил «Месяц в деревне» на Малой Бронной в 1977 году, несколько лет спустя спектакль сняли на пленку для телевидения, поэтому его всегда можно пересмотреть – все строилось вокруг Натальи Петровны, которую играла Ольга Яковлева. А вот в фильме Веры Глаголевой часть внимания перетягивает Ракитин – британский актер Райф Файнз. Как это будет в вашем спектакле, где у вас фокус?

- Вы знаете, фокус может сместиться. У нас очень много импровизации, и вот скоро премьера, а мы не во всем определились, и мне кажется, это хорошо, потому что в спектакле должен быть воздух. То есть какие-то акценты все равно возникнут, о которых мы даже, может быть, не думали. Но, конечно же, Наталья Петровна – это центр пьесы, потому что из-за ее увлечения, страсти, все посыпалось. Ее страсть – это катализатор всего, что происходит в пьесе.

- Кого вы выбрали на эту роль?

- Наталью Петровну будет играть Полина Долинская. Она хорошая актриса и хороший партнер, я с ней играю во многих спектаклях: и в «Горе от ума», и в «Детях Ванюшина». Но самое главное, что я вижу ее в этой роли и, мне кажется, она может ее сыграть и передать состояние нашей героини.

- Вы не хотели сами выйти на сцену в этом спектакле?

- Я считаю, что это невозможно. Вернее, возможно, но тогда бы что-то нарушилось. Большой объем информации у меня как у режиссера, и это моя первая работа. Правда, я сейчас выпустил со студентами дипломный спектакль «Жестокие игры» и какой-то опыт уже есть, но все равно я не предполагал, что будет так много времени уходить на организацию спектакля. Это очень сложно.

- Тургенев написал эту пьесу как комедию, но ставят ее обычно как драму, и довольно жестокую.

- Вообще-то история, конечно, драматическая, даже трагическая, потому что в результате разрушается жизнь нескольких человек. Современники Тургенева вообще не видели возможности ее поставить, и сам он соглашался, что пьеса не для театра. Впервые «Месяц в деревне» был поставлен только спустя 20 лет после написания и именно в Малом театре. Кстати, в следующем году исполнится 150 лет со дня первой постановки.

- А вы этим летом тоже были в деревне? Перед тем, как начать репетировать уже на сцене.

- Я вообще деревенский человек, деревню обожаю, можно сказать, вырос в ней. Когда мне было восемь лет, родители купили домик под Суздалем, и я проводил там каждое лето по полтора месяца. Конечно, хочется передать в спектакле деревенскую атмосферу, и у нас будет открытая сцена, будет много воздуха, будут большие окна с развевающимися занавесками. Ощущение свободы очень важно для нашего спектакля – в городе, в четырех стенах, все было бы совсем по-другому.

Татьяна Филиппова, "Культуромания"

В афише Малого театра — новое название. "Месяц в деревне" по пьесе Тургенева — первая режиссёрская работа заслуженного артиста России Глеба Подгородинского. На пресс-показе побывала Ирина Разумовская.

С разницей в несколько недель в репертуаре двух столичных театров — МХТ и здесь в Малом — появляется "Месяц в деревне". То ли дело в самоизоляции, то ли в искренней любви к Тургеневу и потребности в нём. В режиссерском дебюте заслуженного артиста России Глеба Подгородинского — акварельные тона, белоснежные кружева, плетеная мебель.

Глеб Подгородинский, режиссер: "Хотелось бы конечно, чтоб это было ощущение воздуха, простора. Я сам очень люблю деревню, именно вот деревню. Не дачу, деревню. У нас дом под Суздалем на берегу Нерли — и там невероятные просторы. И здесь есть полёт и воздух. И это хотелось".

Центральный образ в этом воздушном и кремовом тургеневском мире — Натальи Петровны — за Полиной Долинской. Она играла эту роль в своём дипломном спектакле, но вот только сейчас, говорит, доросла до своей героини, до понимания её поступков.

Полина Долинская, актриса: "Тургенев, он очень тонкий и нежный, и вроде как внешних страстных проявлений у героев, у моей героини в частности, очень многое происходит, очень много страстей".

Истинная тургеневская девушка в этой истории — юная Верочка. Её играет актриса труппы Малого театра, выпускница Щепкинского училища Дарья Шевчук. "Мне 24 года, и я... ну, наверное, она мне близка. Хоть ей 17, я прошла какой-то жизненный опыт, у неё он появляется только в этой роли. Мне она близка по своему наиву, у неё происходит первая любовь, и мне это очень интересно".

Первое предательство, сильная страсть, сломанные судьбы. Комедией эту пьесу называл лишь сам автор. Приблизить мир классика, прожить с его героями чувства, понятные и сегодняшним зрителям, — задачи, с которыми Малый театр традиционно справляется.

В Малом театре идут репетиции спектакля «Месяц в деревне» по пьесе И.С. Тургенева. Эта постановка станет режиссерским дебютом одного из ведущих артистов Малого - Глеба Подгородинского.

О будущей премьере рассказывает режиссер спектакля, заслуженный артист России Глеб Подгородинский: «Пьеса должна быть созвучна твоим ощущениям. Она должна будоражить - к ней периодически возвращаешься мыслями, и необходимость поставить ее тебя не отпускает. Сейчас не хочется говорить, о чем будет наш спектакль – он еще в работе. Есть много тем в пьесе, которые нас волнуют: любовь, ревность, ответственность, тема борьбы страсти и долга. Тут переплетение любовных треугольников. Несмотря на пастельный тон повествования, в пьесе бушуют мощные внутренние страсти. И, конечно, очень хочется, чтобы зритель сопереживал нашим героям и сострадал им. Ведь главное в театре – соучастие».

Художник-постановщик спектакля - Мария Рыбасова, художник по костюмам Любовь Скорнецкая.

"Театральная афиша столицы", декабрь 2020

Премьерные показы - 13 и 21 февраля.

Я много раз репетировал спектакли в разных театрах, и когда говорил об этом знакомым, они всегда за меня радовались. И вот в начале ноября на "Сцене под крышей" театра имени Моссовета я начинаю репетировать пьесу Дмитрия Мережковского в своей интерпретации. Но, когда я говорю об этом, радости на лице собеседника не вижу. Более того, мне задают вопросы: "А что репетиции в театрах идут?" "Театры не закрываются?" Люди перестали верить в то, что театр - жив, и он - навсегда.

Может ли театр быть источником заразы? Разумеется. А что во время пандемии не может быть этим источником? И магазин может, и общественный транспорт, и стадион, и ночной клуб...

Тем не менее никто не создает проблем, чтобы мы пришли в магазин. Надевай маски-перчатки, соблюдай дистанцию - и вперед. Надел маски-перчатки - садись в метро или автобус и езжай, куда тебе надо. Более того, в Москве, если ты хочешь пойти в ночной клуб, ты должен соблюсти некоторые (абсолютно, кстати, понятные) формальности и - гуляй хоть всю ночь.

А что театр? Надо надевать маски и соблюдать дистанцию - нет вопросов. Нельзя продавать больше 50% зала - "шахматная рассадка" зрителей. (В скобках замечу, что рассадка-то на самом деле шашечная - это шашки стоят через одну, шахматные фигуры - плотно, плечо к плечу. Но это так, к слову.) И зрители, и работники театра приняли и поняли эти меры. Хотя, представьте только, каково артистам, которые привыкли к аншлагам, играть в полупустом зале? Трудно. Но никто не жалуется. Понимают: время необычное, сложное.

Но тут - раз! - новое дело: закрываются театральные кассы. Должен сказать, что основная масса театров в Москве подчиняется Управлению культуры Москвы, но есть еще театры республиканского подчинения и частные. Так вот, распоряжение о закрытии касс касается только московских театров, чей зритель теперь может купить билеты только через интернет. Театров республиканского подчинения и частных это нововведение не коснулось. Во всяком случае - пока.
Зритель у театров — разный. Одним удобнее через интернет, а другим привычней — прийти в кассу, поговорить с кассиром…
А зритель у театров разный, я бы сказал, разновозрастной. Одним удобнее через интернет, а другим привычней - прийти в кассу, поговорить с кассиром... И таких, "других", много. Есть немало и тех, кто покупает билеты в большие московские театры непосредственно перед спектаклем. Теперь, перед началом спектакля, очередь толпиться у касс не будет.

Решение странное, скажем мягко. Понятно, что театрам сейчас тяжело и финансово, и морально. Зачем, как говорится, усугублять? Дайте 50% зрителей спокойно прийти в зал и рассесться в шашечном порядке. А то уже по театрам поползли упорные слухи, что скоро будет не 50%, а 30. Так можно и до одного зрителя дойти - абсолютно безопасное будет дело.
Закрытие театральных касс - это очень серьезный и, по сути, ничем не обоснованный шаг, который очень сильно усложняет работу театральных коллективов, создавая зрителям огромные неудобства.

А может, ну его, театр! В социальных сетях одна очень хорошая театральная актриса так и написала: "Если театр создает угрозу здоровью - надо его временно закрыть". Исходя из этой логики, нас надо опять всех посадить "под домашний арест". Однако государство много раз говорило: санитарные меры соблюдать необходимо, но закрывать нас в планы государства не входит.

Понимаю, что ситуация развивается часто непредсказуемо. Но пока - так. Зачем же в такой ситуации создавать новые проблемы театру? Да, без театра можно обойтись, и так поступают многие. Но для огромного количества людей театр - это то, что превращает будничное существование в интересную жизнь. Сегодня для многих людей сцена, на которой играют любимые актрисы, - как бы свидетельство того, что жизнь продолжается, что все еще не так плохо.

На прошедшей неделе я посмотрел одну из последних премьер Малого театра спектакль "Игроки" по Гоголю в постановке В. Драгунова. Ах, какой замечательный спектакль! Какие поразительные декорации придумал С. Бенедиктов! Как мощно работают актеры! Незабываем Валерий Афанасьев! Игорь Петренко раскрылся для меня как очень интересный и точный театральный актер. Глеб Подгородинский еще раз доказал, что в сегодняшнем Малом театре он один из лидеров, в его Утешительном такие переливы характера, такие переходы - только удивляешься, как актер все это может делать. А А. Дубровский? Вроде эпизод играет, но как! А молодой совсем М. Филатов - глаз не оторвать, как работает! В. Зотов, М. Фоменко, И. Калинина, С. Сошников, И. Кузнецов!

Зритель — это часть театрального процесса. Лиши театр зрителя, и он погибнет. Этого допустить нельзя. Сегодня театр нуждается в помощи и поддержке
Вы не пробегайте, дорогой читатель, эти фамилии. Прочитайте, запомните. Это очень хорошие артисты. И они закручивают на сцене такой карнавал лиц, характеров, ситуаций, что знакомая, кажется, до реплики пьеса Гоголя становится новой, ужасно интересной и притягательной. И ты забываешь про тяготы жизни, про свои проблемы, любуясь блистательной игрой и очень точной режиссурой.

Можно без этого прожить? Мне, и таким как я (а нас, театралов, немало), прожить нельзя, просуществовать можно.
Сейчас такое время, когда тяжело всем, не только театру. Но это вовсе не означает, что театру надо создавать новые трудности. Закрытие театральных касс - новая, ничем, мне кажется, не обоснованная сложность.
Зритель - это часть театрального процесса. Необходимейшая. Лиши театр зрителя, и он погибнет. Этого допустить нельзя. Сегодня театр нуждается в помощи и поддержке, а не в подножках в его и так непростом пути.

Андрей Максимов, "РГ", 26 октября 2020 года

Дорогие друзья!
Еще один спектакль, к работе над которым Малый театр приступает в эти дни, - комедия И.С.Тургенева "Месяц в деревне". Эта постановка станет режиссерским дебютом одного из ведущих артистов Малого театра - Глеба Подгородинского. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию видеорепортаж с первой читки спектакля, а также фоторепортаж Николая Антипова.

[GALLERY:550]

В актив Владимиру Драгунову следует записать прежде всего изрядную гражданскую смелость: посреди нашего жестокого века феминизма и харассмента режиссер позволил себе восславить исключительно мужское начало. Пьеса Гоголя «Игроки» не предусматривает женских ролей. Но, оказывается, можно воплотить шедевр и без чаровниц, хотя вовсе без них спектакль получился бы уж очень вызывающе однополярным.
Кто она, эта прекрасная (и одновременно ужасная) Незнакомка? Помолодевшая пушкинская Дама Пик? Восставшая из гроба Панночка (поскольку отчасти напоминает юную Варлей)? Или — в рифму «Варлей» — тетка Чарлея, переодевшегося Калягина, лихо отплясывающая с хромым, нет, уже не Козаковым, а молодым цветущим Игорем Петренко: своей «фирменной», ювелирно крапленой колоде центральный персонаж дал человеческое имя Аделаида Ивановна… Эта инфернальная красотка-мечта влечет его в головокружительном танце, чтобы в финале обернуться кошмаром несбывшихся грез.
Гоголевские «Игроки» на сцене Малого в постановке Владимира Драгунова — событие на фоне нынешнего кромешного засилья экспериментальной публицистики и дурной социальности. Актуальность ведь не в нарочитом обмакивании публики в окрошку совпадений прошлого и настоящего, а в созвучии вечности. Мгновенно вспоминается коротенький рассказ Шукшина о неискушенном читателе, открывшем для себя и спешащем поделиться озарением: кто изрекает в бессмертной поэме Гоголя самые пронзительные, святые слова о родине, о беззаветном служении отечеству, кто верховодит в бричке, лихо мчащей, как птица-тройка, неведомо куда? Пассажиры и извозчики — отпетые собакевичи и тяпкины-ляпкины, коробочки и плюшкины… В «Игроках» ух какие патриотические, до дрожи пробирающие слова произносят шулеры, жулики, прохиндеи, проходимцы — один другого пригожее и исчаднее. До прямых аллюзий в этой очень современной интерпретации доходит крайне редко, однако весьма хлестко и прицельно, пусть и хохмачески, когда переодевшийся чиновником-взяточником мошенник Замухрышкин (А.Дубровский) под сурдинку советует сообщникам: «Денег нет, но вы держитесь».

«Игроки» (принято считать) — неподходящая для постановки классика: не «Ревизор», не «Женитьба», где вольготно разгуляться тупым городничим, их расфуфыренным женам и манерным дочерям или засидевшимся невестам. Но, оказывается, есть куда более существенные и притягательные мотивы для оживления комедии двухвековой давности: констатация неподвижности страны и неизменности ее пороков. Эта магия обломовской дремы и напропалую спящей с открытыми глазами державы завораживает и захватывает почище кружения рулетки в казино.

Но что значат правильные мысли и смелые идеи без актерского ювелирного, с лихим куражом, огранивания? Об ансамбле исполнителей следует сказать особо. Вернувшийся в Щепкинский дом Игорь Петренко убедительно вылепливает раннего, недооформившегося, ищущего себя — будущего Чичикова, который пока неуверенно пробует, примеряет один из вариантов быстрого криминального обогащения. Если бы Гоголь не сочинил «Мертвые души», можно было бы гадать: что станется с начинающим авантюристом? Вполне прописанный впоследствии Павел Иванович изначально прочерчен, предвосхищен эскизом этого пугающе обаятельного характера.
Я — давний поклонник Глеба Подгородинского. В нынешней роли он себя превзошел: буквально каждая клеточка его тела участвует в каскаде превращений-метаморфоз. Наблюдая за ним и его сообщниками-партнерами (В.Зотов, М.Фоменко, н.а. В.Афанасьев, М.Филатов), видишь галерею двойников не только «Игрока» Достоевского, не только эру относительно недавних московских казино, но и приверженцев азарта иного свойства — матерых, офшорных, форбсовских. К чести участников фантасмагории (хороши и слуги: С.Сошников и А.Наумов), они не допускают откровенной переклички с пошлыми теперешними аналогами, а таят потенции в глубине, отсюда мгновенно возникающие между зрительным залом и сценой доверие и взаимопонимание: на подмостках (то есть на подиуме, в президиуме, на трибуне — над попранными лузерами) ни единого положительного персонажа, а внимают действиям и откровениям лощеных жуликов сплошь обманутые и горячо аплодирующие мерзавцам остальные (дольщики, вкладчики и т.д.).

В литературных дискуссиях о «Мертвых душах» недалекие критики высказывались в том смысле, что среди гоголевских образов не сыщешь позитивного. На что умные истолкователи возражали: такой есть, это сам автор, подметивший, запечатлевший тайное и очевидное. Кстати, Гоголь присутствует в декорации — не среди «Игроков», а на возвышении: его бюст помещен на книжный шкаф, откуда сатирик пристально наблюдает за своими порождениями и статичными — будто из музея мадам Тюссо — фигурами в глубине сцены (художник С.Бенедиктов). Зачем нужны восковые истуканы в энергичной, напряженной, нервными рывками двигающейся колготне? Куклы не только оттеняют и расширяют группу «активистов», но и наталкивают на мысль о повсеместности закулисных кукловодов, манипулирующих человеческими страстями.

Владимир Драгунов шел к аллегорическому фарсу сквозь стажировки на Бронной и в театре Спесивцева, сквозь исторические дебри Радзинского и акварели Чехова, перенимал опыт своего учителя — Сергея Яшина, а тот принял эстафету у великого Андрея Александровича Гончарова. Масштаб личности колосса в полной мере отражен недавно выпущенной под редакцией Натальи Старосельской книгой «Гончаров репетирует» — это расшифровка уникально сохранившихся стенограмм репетиций в Театре Маяковского. Церемония открытия мемориальной доски Мастеру (на доме, где он жил, на Бронной) собрала птенцов его гнезда — цвет режиссуры: Женовач, Каменькович, Карбаускас, Хейфец, Иоффе, Андреев… Отсутствовали (по уважительным причинам) разве что Трушкин и Богомолов.

Несомненна связь свежей постановки Яшина со студентами ГИТИСа военной прозы Виктора Астафьева и «Игроков» Драгунова, хотя материал при первом сопоставлении кажется разножанровым: пространство госпиталя, где умирают «проклятые и забытые» солдаты Великой Отечественной, несоизмеримо с границами комнаты, где мечут банк и закусывают икоркой наживающиеся на человеческих несчастьях прохиндеи. Но и в госпитале, где, казалось бы, не должно быть выгадывания на крови, происходит аналогичное — облапошивание, издевательство, вымогательство. Хочешь эвакуироваться в тыл? Снимай драгоценный крестик. Жаждешь отзывчивости? Полагайся на себя, а не на медперсонал. То, что Гоголь по лексической причине XIX века не мог высказать открыто и без многоточий, Астафьев рубит сплеча ненормативным матерком. Это не спекулятивные, прикольные ужимочки паинькой пишущего государственный диктант Шнура, а естественная по отношению к упырям-обиралам народная речь. А чего стоит монолог одного из раненых о первом убитом им немце! А эпизод переливания православной крови мусульманину! А диалог смершевца и не прячущегося за чужие спины смельчака — о забитом своим же советским офицером до смерти доходяге-новобранце!
Но вернемся в захватывающую тлетворную атмосферу схватки за бешеные деньги, за большой куш. Поверженный герой, брошенный коварной изменщицей Аделаидой Ивановной («госпожой Удачей»? — Н.Калинина), клянет себя, а заодно лживое общество, где норовят обмануть, но не быть при этом обманутыми (философия всегдашняя, не сиюминутная)… Но с чего красавчик впал в пессимизм? Разве такие, как он, смеют унывать? В его загашнике — заветная крапленая панацея. Что случилось-то? Вор у вора увел энную сумму? Вот уж не трагедия! Перед ним — непаханое поле деятельности! Скольких лохов-баранов — уже не раз обманутых государством, церковью, друзьями и близкими — можно еще остричь!

…Виртуально дарил толкователю гоголевских метафор Владимиру Драгунову счастливую майку, привезенную мною из Лас-Вегаса. На ней значится (перевожу с английского): «Играй, играй, играй, поешь, играй, играй, загляни в магазин, пошопингуй, играй, играй, играй…» Эту надпись надо слегка изменить: «Ставь, одержимо ставь новые спектакли, поешь — и снова ставь…»

Андрей Яхонтов, "Московский комсомолец", 6 декабря 2019 года

На сцене – номер люкс вполне респектабельного отеля где-то в провинции. Китч и некоторая отсталость от современных тенденций ощущаются в тяжелых дубовых панелях, солидных переплетах книг за стеклом старого массивного книжного шкафа, бархат и лак столов придают основательность всему происходящему, выдают прочный уклад жизни, и только бюстик самого Гоголя на верху шкафа подсказывает, что на зрелище стоит взирать немного отстраненно и объемно. В этом отеле – лучшему в неизвестном городе заезжему асу-игроку Ихареву отвели лучший номер. Именно здесь его и ждет оглушительнейшее фиаско.

Режиссер Владимир Драгунов переносит действие пьесы Николая Гоголя «Игроки» в современные реалии. Но не в столичные, а, скорее, уездные, губернские города, куда ха тек и новейшие веяния еще не все успели, а вот пускать пыль в глаза стилем «дорого-богато» умеют в совершенстве.

Местной элите – «звездам» шулерства брошен серьезный вызов – в город прибыл известнейший картежник и плут карточного стола Ихарев. Обыграть его – дело чести, предмет будущих приятнейших воспоминаний, и повод для законной гордости слаженной команды. Но проблема в том, что сойтись с ним в честном бою – невозможно. В открытом шулерстве он непобедим, причем сам же это и подтверждает, поражая их именной колодой – Аделаидой Ивановной. Ее режиссер также очеловечит – выпустив на сцену томную и таинственную даму, в изящном платье (Наталья Калинина). Принять другого обманщика в свои ряды нельзя – гордость не позволяет, рядом с ним одним местные звезды потеряют свой блеск, потускнеют и проиграют, поэтому к желанию обыграть чужака, примешивается желание слегка унизить столичную штучку, забредшую на территорию их успеха.

Для победы нужно изменить тактику, и местные мастера разыгрывают как по нотам хитрую историю с благородным отцом, непутевым сыном, ласками и сказками для отвлечения внимания.

Режиссер предоставил актерам все пространство пьесы для самовыражения, превратив практически все роли в маленькие актерские бенефисы. Ихарев – Игорь Петренко играет человека, одержимого одной, но всепоглощающей страстью – доказать свое превосходство над окружающими. Жизнь его иначе настолько пуста, что вся энергия и сила уходят на бесконечное совершенствование колоды и игры. Любое свободное пространство нужно заполнить собой, так как это единственный способ что-то как-то из себя представлять. Еще не успев войти, он разворачивается хищной стальной пружиной – есть ли в здешнем городе игроки? А дальше все идет по накатанной – азарт, гордыня, абсолютное довольство собой – и, как итог, проигрыш не только огромной суммы, но и сокрушительный удар по самолюбию.

Его противники – также ярки и колоритны. Швохнев (Василий Зотов) демонстрирует повадки и манеры истинного джентльмена, не очень, впрочем, понимая, что это такое на самом деле, псевдополковник Кругель (Михаил Фоменко) – образец солдафонства и военной «простоты». Разумеется, напускной и всячески подчеркиваемой. Псой Стахич Замухрышкин, в обаятельнейшем исполнении Алексея Дубровского, и вовсе представляет собой такое невообразимое существо, так отвлекает внимание Ихарева, что уж выманить деньги можно и безо всякой игры.

Но триумф лицедейства и эксцентрики – Утешительный Глеба Подгородинского – в образе продумано все – от грима до голоса, его персонаж ошеломляет напористостью, легкостью, гибкостью и почти мгновенным внедрением в ближайшие душевные друзья. Все это отыгрывается каскадом ужимок, голосовых модуляций, какой-то особой суетливо-уверенной пластикой мелкого беса, запутывающего, сбивающего, накрепко затягивающего путами.

В каждом из персонажей без труда угадываются герои бесконечных детективных сериалов сегодняшнего дня – спектакль мягко и исподволь склоняет к сравнению дня нынешнего и вчерашнего и не находит в них особых отличий. Желание обмануть ближнего, поймать там, где сосед отвлекся, придумать хитрую интригу ради своей цели, демонстрация собственного превосходства и унижение проигрыша, когда больше отыграться тебе совершенно нечем. В финале спектакля молчаливая Аделаида Ивановна, шелестя шелками, станцует со своим хозяином медленное танго с привкусом холодной ненависти. Все детали, из которых можно собрать с равным успехом гения зла, добра или пустоты, полной лишь самомнения и подлости идеально подходят. Мелкие времена, как известно, порождают мелкие цели. Ну, так ведь и свою изумительную пьесу Николай Васильевич Гоголь писал не о картежниках.

Юлия Кулагина,"Театрон", 11 октября 2019 года

На сцене Малого театра вальяжно расположились гоголевские «Игроки». Владимир Драгунов поставил их в строгой манере, свойственной академическим подмосткам, не прибегая к трюкачеству и штукарству.

По словам режиссера, идея вернуть комедию в репертуар Малого за последнее время возникала не раз, но материализовать ее не получалось: пьеса не давалась в руки — ждала «своего» Ихарева. И вот, наконец, дождалась. Главную роль в спектакле играет Игорь Петренко, вернувшийся в прошлом году в родной театр.
Малый для «Игроков» — дом в буквальном смысле слова: здесь почти 180 лет назад началась их долгая и, в общем-то, счастливая сценическая судьба.

«Воспреемниками» гоголевской комедии стали Михаил Щепкин и Пров Садовский, восхитившие московскую публику в первой постановке. С тех пор пьеса увлекала своим азартом многих. Не углубляясь в анналы истории, вспомним лишь спектакль Романа Виктюка конца 70-х, где блистали Калягин, Гафт, Марков, Лазарев, Терехова, и «Игроки XXI» Сергея Юрского начала 90-х с Филатовым, Евстигнеевым, Невинным, Теняковой и тем же Калягиным. Емкий пластичный текст легко и свободно отражал разные по своей сущности времена, не утрачивая изначальной остроты и злободневности.

Сегодня зрителю, заинтересовавшемуся «Игроками», тоже есть из чего выбирать. Олег Меньшиков, возглавив театр им. Ермоловой, перенес туда спектакль, поставленный Галиной Дубовской для собранного им «Товарищества 814» еще в 2002 году. С 2007-го эта пьеса занимает прочное место в репертуаре «Студии театрального искусства» Сергея Женовача. И уже совсем недавно, в 2017 году, к ней обратились сразу два театра: у Игоря Яцко в «Школе драматического искусства» компанию Александру Филиппенко, играющему Ихарева, составляют... актрисы, а в «Театре на Юго-Западе» Олег Анищенко сочинил мистический триллер в булгаковском стиле.

Чем же, при таком разнообразии форм и подходов, привлекает спектакль Малого театра? Точностью и чувством меры в отражении сегодняшних реалий. Минут через пятнадцать после начала действия у зрителей возникает ощущение, что они оказались в шкуре доверчивого обывателя на мастер-классе «Как не дать мошеннику обвести тебя вокруг пальца» — слишком явно происходящее на сцене соотносится с окружающей действительностью. Ведь искателей, жаждущих поэксплуатировать наши деньги, здоровье, силы, время, с каждым днем становится только больше. Впрочем, и Николай Васильевич, если вдуматься, сочинял пьесу не про картежников.

На первый взгляд сценография и костюмы, придуманные Станиславом Бенедиктовым, отстоят от времени, заданного драматургом, примерно на полвека с хвостиком. Но затем понимаешь: действие передвинуто гораздо дальше. Гоголевская «комната при трактире» изящно трасформирована в гостиную элитного загородного отеля нестоличного разлива: обшитые дубовыми панелями стены, огромные зеркала, мебель, светильники добротны, основательны и «старомодны» ровно настолько, чтобы не грешить против хорошего тона. С костюмами персонажей происходит примерно такая же метаморфоза — стоит артистам снять пиджаки, как их не отличишь от обитателей бизнес-центра средней руки.

И собрались в этом провинциальном «Метрополе» сплошь люди деловые, серьезные. Даром что мошенники чистой воды. Душа-человек Утешительный (филигранная эксцентриада Глеба Подгородинского), вальяжный Швохнев с повадками «истого джентльмена» (Василий Зотов), полковник Кругель (Михаил Фоменко), бравирующий солдафонством, впрочем, явно напускным. Это шулерское трио превратило карточную игру в бизнес. Они не игроки, теми движет азарт, страсть, а предприниматели, у которых все построено на точном расчете. Не зря же все их подвиги основаны на комбинациях отнюдь не карточных. Они прекрасно понимают: одолеть Ихарева (Игорь Петрнеко) в «честном бою» за зеленым сукном не получится. Но и принять его в свою компанию им не с руки — самолюбие не позволит рядом с орлом вороном себя чувствовать. Поэтому Ихарев для них не партнер, а конкурент, которого необходимо уничтожить, дабы выжить самому.

Этот не лишенный некоторого пижонства харизматик им даже симпатичен. Но бизнес есть бизнес. Чтобы заполучить его денежки, приходится привлечь подручных: Глов-старший (Валерий Афанасьев) вышел в амплуа «благородного отца», Глов-младший (Максим Филатов) — простака, а Замухрышкин (Алексей Дубровский) оказался блистательным шутом. Водевиль с элементами откровенной буффонады разыгран как по нотам. Можно даже сказать, вдохновенно — объегорить талантливого, почти гениального человека людишкам средненьким особенно сладко и заманчиво. Никакой мистики, ничего инфернального. Хорошо продуманная операция по обезвреживанию противника.

А что же Ихарев? Петренко играет человека, имеющего одну, но пламенную страсть — доказать свое превосходство над окружающими. Причем, однократного доказательства — выигранных 80 тысяч, которые обеспечили бы и его, и детей, и даже внуков — ему недостаточно. Правда, потомства пока нет, и, похоже, оно ему без надобности. Когда жизнь пуста и бесцельна, ее необходимо чем-нибудь заполнить, и демонстрация собственной незаурядности прекрасно для этого подходит. Гордыня его неутолима. Она затмевает весь белый свет, заполняет его существо целиком, не оставляя ни единого просвета для какого бы то ни было чувства.

Аделаида Ивановна по традиции воспринимается как «муза» Ихарева, вдохновляющая его на новые подвиги за карточным столом. Здесь же она скорее «Галатея», созданная талантливым и усердным «Пигмалионом». «Почти полгода трудов. Я две недели после того не мог на солнечный свет смотреть», — не без гордости признается он. Заветная колода для него — лишь универсальная «отмычка», которой Ихарев надеется отпереть ворота счастья. Но он и сам не знает, что рассчитывает за ними увидеть. Наталья Калинина играет натуру страстную, чувственную и, вместе с тем, мстительную. Ее Аделаида не прощает предательства. Лишенная автором возможности изъясняться словами, она вкладывает всю силу обуревающего ее презрения в пластический диалог (хореография Натальи Цыбульской) со своим неблагодарным создателем.

В спектакле Малого театра фирменный гоголевский гротеск смягчен, чертовщинка нейтрализована. На сцене разворачивается простая человеческая история, вглядевшись в которую, каждый из сидящих в зале может увидеть и собственное отражение.

Виктория Пешкова, "Культура", 3 октября 2019 года

Дорогие друзья!

22 сентября в Малом театре вновь пошли гоголевские «Игроки». О премьере рассказывают новости «Культуры» и Вести.ру

25 ноября 2018 года в Государственном академическом Малом театре состоится 200-й спектакль «Свадьба, свадьба, свадьба!» по водевилям А.П.Чехова.

В основе постановки – знаменитые пьесы «Предложение» и «Медведь». Написанные 130 лет назад, они стали единственными произведениями Чехова, поставленными в Малом театре при его жизни: «Предложение» в 1891 году, в бенефис А.И.Южина, и «Медведь» – в 1898 г. В 2004 г. водевили вернулись в репертуар. Искромётный чеховский текст, прекрасная режиссура Виталия Иванова, художественное оформление Александра Глазунова и блестящие актёрские работы влюбляют в спектакль всё новых и новых зрителей.

От души поздравляем коллектив «Свадьбы, свадьбы, свадьбы!», особенно заслуженных артистов России Глеба Подгородинского и Зинаиду Андрееву, которые выйдут на сцену в 200-ый раз!

Спектакль получился необыкновенно свободным. Быть может, потому, что эту пьесу ставили здесь более 130 лет назад, и нынешнее прочтение не обременено традициями собственных трактовок, на него не давит авторитет академических канонов. Опытный режиссер и педагог Владимир Драгунов привлек к «Тартюфу» молодежь, но актеров не назвать новичками — многие отлично известны публике по спектаклям и сериалам. Лихая команда упивается игрой, заразительно рассказывая поучительную историю о том, как легко потерять здравый смысл, допустив к власти самозванца и попав под его влияние. Играют то, что написал автор, — умную, но бесхитростную комедию с вечными характерами, скроенными из пороков и благих намерений, с остроумным текстом и бойкими репликами. Избегают грубых социальных аллюзий и не перезагружают классику новомодными мыслями. Оказывается, отойдя от новаторства, можно приблизиться к современности.

Театральное сочинение Малого — прозрачное и ясное, как сам сюжет. Итак, почтенный вельможа, отец семейства Оргон, пригласил в дом негодяя Тартюфа, прикинувшегося святошей. Ханжа и лицемер прижился, ловко прибрал хозяина к рукам. А он, простодушный, в своем любимце души не чает, готов выдать за него дочь, выгнать несговорчивого дерзкого сына, поручить на хранение аферисту чужую кассу, завещать ему все имущество. Чудесную комедию играют быстро и динамично, посмеиваясь над забавной интригой, сочиняя звонкие характеры, получая явное наслаждение от переполоха, захватившего дом. Взволнованную суету передает и замечательная сценография Станислава Бенедиктова. На сцене выстроен богатый дворцовый зал, обращенный к зрителям длинной светлой стеной. Хлопают ставни, распахиваются двери, за ними — красочные интерьеры. Герои внутри комнаты, оказавшись в оконных проемах, словно попадают в кадр, потом выбегают с «экранов» на авансцену, поближе к зрителям, где длинный стол и несколько стульев завершают композицию. Художница по костюмам Валентина Комолова придумала добротные наряды, стилизованные под эпоху Мольера. Кафтаны с манжетами, рубашки с жабо, длинные платья с оборками и кружевами. Яркие мелодии Григория Гоберника поддерживают неунывающий театральный праздник. В этой обаятельной атмосфере первозданно звучит мольеровское слово. Так, как принято в Малом — четко, разборчиво, эмоционально, со вкусом и без всякой архаики.

Заглавный герой появляется не сразу, ближе к середине пьесы. А пока — члены семьи с чадами и домочадцами выражают (довольно бурно) свое отношение к подселению лживого пройдохи. С такой характеристикой Тартюфа, впрочем, не согласна мать Оргона — госпожа Пернель, настойчиво и гневно пресекающая всякую критику кумира, который «клеймит безнравственность и славит добродетель». Татьяна Лебедева уверенно передает ханжеский нрав и несгибаемый характер этой дамы почтенных лет. Эльмира, жена Оргона, в исполнении Ирины Леоновой — умна, красива и необыкновенно лукава. Экспрессивная служанка Дорина (отличная актерская работа Инны Ивановой) успевает все: высмеять наглого прохвоста, как истинная домоправительница, поймать и разнести новости. Веселая притворщица вертит хозяевами, самоотверженно защищает честь семьи и мирит молодых влюбленных. Без ее советов и поддержки никак не обойтись по-детски капризной и настырной наследнице Мариане (Дарья Новосельцева) и ее жениху Валеру (Александр Наумов) — инфантильному и нелепому увальню, беспомощному не только в делах сердечных. С романтическим пафосом обличает плута Тартюфа сын Оргона Дамис (Максим Хрусталев), а брат Эльмиры Клеант (Василий Зотов) увещевает шурина рассудительно и серьезно.

Режиссер поставил спектакль, в котором нет провалов и пустоты, на едином дыхании. Однако при всех запоминающихся характерах и актерской удали заставляет постичь «синдром Тартюфа» как явление общечеловеческое, вне времени и пространства, прекрасный дуэт Виктора Низового (Оргон) и Глеба Подгородинского в заглавной роли. В его гадком самозванце перемешаны настоящая страсть и надменная невозмутимость, гнев и смирение, несокрушимая сила, способная покорить окружающих, и нежная слабость, он — исчадие ада и обаятельный паинька. Многоликая природа этого мимикрирующего хамелеона подается актером иронично, с лицедейским куражом.

Сцена соблазнения Тартюфа (Эльмира назначает ему свидание, свидетелем которого должен стать ее муж) — одна из лучших. Проходимец словно чувствует подстроенную ловушку и скорое разоблачение, но долгая безнаказанность подсказывает, что отчаянная Эльмира, решившаяся на розыгрыш, и Оргон, без пяти минут рогоносец, — не смогут стать ему достойными соперниками. Он как всегда выйдет сухим из воды, применив привычное покаяние и прикинувшись обиженным. Леонова и Подгородинский показывают высокий класс актерской игры, виртуозно «управляя» своими порывами. Отвращение и влечение, боязнь и страсть. А под столом, спрятавшись за край скатерти, тугодум Оргон, не желающий верить, что обольстителем жены становится собственноручно созданный «идол». Выразительное лицо Оргона-Низового передает гамму переживаний, описанию неподвластных. Прозрение приходит поздно — он уже подписал завещание, назначив владельцем всего нажитого гнусного мошенника. Низовой играет наивного трогательного простака, добровольно ослепшего безумца, с подобострастием и на разный лад вопрошающего: «Как Тартюф?» Этой затуманенностью рассудка он и страшен.

В финале порок наказан, справедливость торжествует. Король во всем разобрался: Тартюфу грозит кара, Оргону даровано возвращение доверия и всех материальных благ, а с чувством вины он справится самостоятельно. Хвалу благородной власти возносит туповатый судебный пристав господин Лояль (Станислав Сошников), и зал взрывается смехом. Вера в победу добра оказалась нужна современной публике. Как и ясный спектакль, зрелищный и красивый, умеющий просто говорить о сложном. Выходишь в отличном настроении. Разве этого мало?

Елена ФЕДОРЕНКО, «Культура», 27 июня 2018 года

Пьеса Мольера, сыгранная в Малом театре, не утратила актуальности по сей день

В Малом театре состоялась премьера комедии Мольера «Тартюф». Последний раз «Тартюфа» в Малом ставили в 1884 году с Александром Ленским и Гликерией Федотовой в главных ролях. Станиславский назвал тогда Ленского лучшим из виденных им когда-либо Тартюфов. На этот раз режиссер-постановщик Владимир Драгунов решил взяться за Мольера с молодым составом труппы.

В старейшем театре столицы, где всё меряется десятилетиями и сопоставляется с историческими лекалами, поставить спектакль на новое поколение актеров — большая смелость. В афише значатся Виктор Низовой (Оргон), Татьяна Лебедева (госпожа Пернель), Ирина Леонова (Эльмира), Василий Зотов (Клеант), Инна Иванова (Дорина). В роли Тартюфа — любимец зрителей Глеб Подгородинский. Новое поколение кумиров Малого театра уже имеет свою армию поклонников. О билетах на премьерные спектакли надо позаботиться заранее.

Зрители, пришедшие в филиал на Большой Ордынке, были уверены, что увидят бережное обращение с классикой — и не ошиблись. Действие спектакля происходит в Париже, в доме вельможи Оргона. На службе в храме он приветил набожного Тартюфа. Пригласил святошу в дом и жестоко поплатился за свою доверчивость…
Глеб Подгородинский с первого же появления на сцене старается вызвать у зрителей если не сострадание, то хотя бы сочувствие к своему персонажу. В рваной хламиде, с бичом в руке, демонстрирует истерзанное тело. И если бы не слуга, носящий за ним цивильную одежду, можно было бы поверить в самоистязание Тартюфа.

Открыть глаза семейству решается служанка Оргона Дорина. Только она может резко и прямо говорить с хозяином. Инна Иванова играет служанку не столько бойкой, сколько экспрессивной. В ней много желания вывести мошенника на чистую воду, ее не пугает гнев Оргона. Эта девушка идет по жизни с девизом «не могу молчать».

Справиться с лжецом своими методами предлагает Эльмира. Ирина Леонова хотя и играет соблазнительницу поневоле, провоцируя Тартюфа на откровенные признания, делает это деликатно, в традициях Малого театра. Виктор Низовой — актер с большой палитрой эмоций. Слепец Оргон, попавший в секту Тартюфа, растворился в ней и поглупел. Дочь Мариану (Дарья Новосельцева) выдает за афериста, сына Дамиса (Максим Хрусталев) выгоняет из дома.

Народный художник России Станислав Бенедиктов воссоздал на сцене роскошные интерьеры. Стены дома Оргона украшают гобелены с изображением сцен из жизни французских вельмож. Окна и двери всё время нараспашку, а за портьерами скрываются любопытные слуги. Длинный стол, за которым некогда собиралась дружная семья, становится сценой для блистательного лжеца.

Художница по костюмам Валентина Комолова придумала множество интересных нарядов — от малиновых бархатных ливрей слуг до изящных нарядов героинь. Настроение, подходящее эпохе, создается музыкой Григория Гоберника. Оценить постановку пьесы, не утратившей актуальности за 350 лет, можно в филиале Малого театра на Большой Ордынке.

Зоя Игумнова, "Известия", 30 мая 2018 года