15.05.2006
Подробнее
РАДИОСТАНЦИЯ «ЭХО МОСКВЫ»: ДИФИРАМБ
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Юрий Соломин - народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России, председатель Совета попечителей Премии «Филантроп»
РАДИОСТАНЦИЯ «ЭХО МОСКВЫ»: ДИФИРАМБ
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Юрий Соломин - народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России, председатель Совета попечителей Премии «Филантроп»
К. ЛАРИНА – Добрый день. Мы начинаем нашу программу «Дифирамб» и сегодня у нас в гостях народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России, председатель Совета попечителей Премии «Филантроп» Юрий Мефодьевич Соломин. Здравствуйте.
Ю. СОЛОМИН - Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – Я надеюсь, что мы сегодня успеем поговорить о многом. И о жизни тетра, поскольку год непростой, 250 лет исполняется в этом году Малому театру. И мы обязательно об этом поговорим, что происходит сегодня в театре и что готовится к юбилею. Но начнем мы с повода информационного как это принято на радио в СМИ. Повод у нас замечательный. 26 числа в театре «Et cetera» будет вручаться премия «Филантроп», она вручается за выдающиеся достижения инвалидов, но инвалиды обычно обижаются, когда их так называют. Они предпочитают называться людьми с ограниченными возможностями. Будем уважать людей. Действительно люди с ограниченными возможностями в области культуры и искусства. Это международная премия и председателем жюри в этой премии является Юрий Мефодьевич Соломин. Такие параолимпийские игры, которые существуют давно в спорте, и мы гордимся по праву и нашими замечательными спортсменами, которые тут продемонстрировали замечательные достижения после Турина. Здесь речь пойдет о соревновании в области искусства, хотя это условное конечно соревнование. Критериев до сих пор никто не выработал. Я смотрю список лауреатов, здесь самые разные номинации. И вокал академический и народный и эстрадный и хореография. И театр, и инструментальное исполнение и композиторы, и авторская песня, изобразительное искусство, декоративно-прикладное народное и поэтическое творчество. Еще масса специальных премий. Вы все это смотрели или вы отвечаете только за театр?
Ю. СОЛОМИН - У нас есть группы, которые работают кто-то в области театра, кто-то живописи. Состав жюри очень такой и попечительского совета очень серьезный. Это и Игорь Александрович Моисеев и Сергей Михалков, Илья Глазунов, Рюмина Людмила. В общем, это очень сильный состав. Пожалуй, многие фестивали и конкурсы могут позавидовать такому количеству уважаемых людей. Я должен сказать, что очень серьезно все работают и музыканты, и представители консерватории московской. Отбор идет ну так честно, наверное, здесь ощущается еще помимо качества профессионального и огромнейшего уважения просто к человеческому достоинству и к силе духа, я бы сказал. Это очень мужественные сильные люди.
К. ЛАРИНА – Я хочу нашим слушателям сказать, что я, когда на сайте фонда «Филантроп» обнаружила список лауреатов, меня поразила одна вещь. Что рядом с фамилией человека обязательно ставится его диагноз. Это, конечно, сильное очень производит впечатление, и ты понимаешь, сколько человек должен в себе преодолеть, чтобы не просто жить, но еще и творить при этом.
Ю. СОЛОМИН - Совершенно верно. Вы знаете, и потом это настолько трогает, я вот, по-моему, в 2000 году и 2001 году первое только было вручение, мне понравился один музыкант. Он с одной рукой был, прошел войну, в детстве потерял руку. Он сочинял, аккордеонист потрясающий, просто виртуоз. И когда сказали, ну кто будет вручать. Давайте я. И вот я должен был вручать. Объявили его лауреатство, это в Новой опере было, и я вышел, а мне навстречу идет женщина и молодой человек. Я так сказать понял, не понял…, он не дожил.
К. ЛАРИНА – Да что вы.
Ю. СОЛОМИН - Такие случаи случаются. И вот сейчас мы присудили некоторым лауреатство, а кто-то из них не доживет. Но они же вышли, и может быть они вышли к этому званию. Они пришли, они заставили себя даже не заставили, это их жизнь. И еще я думаю так, что, наверное, никакое лекарство не может спасти тебя от боли, от того, чтобы продлить жизнь. Только ты сам. Только твое внутреннее состояние. И вот они продляют себе жизнь. И поэтому очень серьезно мы подходим, очень серьезно отбираем и очень серьезно награждаем.
К. ЛАРИНА – Там денежные естественно премии.
Ю. СОЛОМИН – Небольшие, к сожалению, есть но, к сожалению, небольшие. Для них не это важно. Важно, чтобы они приехали, чтобы они увидели, что они нужны, вот это стоит многих лекарств. Они сами себя излечивают. Они сами продляют себе пусть на час, пусть на год, пусть на два, но жизнь они себе продляют это абсолютно точно. И иногда без какого-то комка в горле невозможно смотреть. Вот есть башкирский ансамбль танца, он лауреат нескольких конкурсов. Вот представьте себе, глухие люди танцуют потрясающее танцы массовые. 20-15 человек. Они танцуют инородные пляски и очень быстрые очень мощные. И выключается звук. И они танцуют без звука. Они не слышат музыку. Затем включается музыка, и они точно попадают 20 человек единым таким каким-то мощным… Вы знаете, в зале это шок. Шок от восторга. Но ведущий говорит, что если вы будете аплодировать, они не услышат и не увидят естественно. Поднимите руки вверх и потрясите вот так.
К. ЛАРИНА – Покажите руки.
Ю. СОЛОМИН - И когда это происходит, это фантастика. Хотя ты видишь, они люди-то здоровые как бы, но есть один такой недуг.
К. ЛАРИНА – Который их отличает от других.
Ю. СОЛОМИН - Да, и те люди, которые сидят в зале, конечно, это необыкновенное человеческое чувство, которое возникает именно тогда, когда оно возникает между человеком, который какой-то имеет недуг и между людьми, которые сидят в зрительном зале и понимают, что стоит это.
К. ЛАРИНА – Вы знаете, конечно, наша страна к этому очень долго шла, чтобы изменить свое отношение к людям, которых настигла такая беда. Врожденная или в результате какой-то болезни или катастрофы. Ведь мы с вами прожили огромную часть нашей жизни в советское время и в то время понятно, что стыдилась власть присутствия таких людей. Их как бы не было, их не замечали. И сегодня конечно это очень сложно, поскольку мы на радио сейчас с вами сидим. Я вам скажу, наверняка вы сами это знаете, что для огромного количества людей, которые нас слушают, радио это единственная возможность хоть что-то вообще узнать о мире. Поскольку люди многие не могут выходить из дома, никуда отправиться, не могут пойти ни в театр, ни в кино. А иногда и телевизор не могут смотреть. Поскольку не видят. Вот представьте, какое количество людей радио воспринимают как окно в мир в буквальном смысле этого слова. Мы уже сегодня второй раз говорим и таких благотворительных акциях. Утром был Сережа Гармаш, актер театра «Современник» и они детям помогают, больным лейкозом. Тоже акции такие благотворительные устраивали актеры, принимали участие. И мне кажется, что мы можем говорить о каком-то возрождении этого чувства, утраченного. Сострадания.
Ю. СОЛОМИН - Я вам скажу так, что 8 декабря 2005 года правительство России подписало постановление о включении премии «Филантроп» в перечень международных иностранных и российских премий за выдающиеся достижения в области науки, культуры, образования, литературы и так далее. То есть это официально государством принято. Потому что люди эти наши коллеги по жизни, они очень много могут принести пользы. Только нужно помочь им, и это возрождение да, наверное, какого-то нормального человеческого отношения друг к другу.
К. ЛАРИНА – Но хорошо бы еще подумать и о бытовой стороне этой жизни. Все-таки учитывать, что люди они обязаны выходить на улицу, они могут передвигаться, просто для этого нужны условия. Мы об этом уже тысячу раз говорили. И о дорожках специальных для инвалидов и транспорте городском и о метро, магазинах. То, что во всем мире давно норма, мы только-только к этому приходим. А что касается благотворительности, на ваш взгляд, насколько охотно нынешние люди богатые идут на такой акт милосердия. Пока еще не очень?
Ю. СОЛОМИН - Еще не очень.
К. ЛАРИНА – А чем вы это объясняете?
Ю. СОЛОМИН - Это длинная история. У нас с вами не хватит времени. Но в двух словах, понимаете, сегодня человек стал жестче. Вот я преподаю в театральном вузе уже не первый год, то есть каждые 4 года идет обновление со студентами и те, кто учился 20 лет назад, 15 - они отличаются от сегодняшних. И реакция зрительного зала она тоже стала отличаться о той части людей, которые определенного возраста. Я ни в коем случае поймите, я не говорю, что молодежь реагирует как-то по-другому. Нет, ничего подобного. Окружающая жизнь, окружающие нас обстоятельства. По системе Станиславского. Когда мы обучаем, мы говорим: предлагаемые обстоятельства заставляют человека себя вести так-то и так-то. Это система Станиславского. Если ее перевести на жизнь, то предлагаемые обстоятельства сегодняшней жизни закрывают человека в коробочку, и каждый начинает думать о себе, о заработке. И теряется та русская душа, которую знают во всем мире. И уважают во всем мире. Слава богу, что сейчас во время юбилея 60-летия Победы и сейчас во всем мире опять заговорили, что все-таки Россия, все-таки тогда Советский Союз, ну вот Россия все-таки они являются основными победителями что ли. Вот так.
К. ЛАРИНА – Основной вклад.
Ю. СОЛОМИН - Даже противники об этом говорят. Уважая противника. Поэтому сегодняшние условия они очень жесткие жизни. И воспитанная уже часть какая-то людей на так называемом бизнесе, сейчас кто-то сказал из иностранцев, что бизнес это тогда, когда везде все есть, а ты умудряешься продать это дороже. Вот тогда это бизнес. А когда происходит то, что мы видим, это не бизнес. Это можно назвать другим каким-то словом. Хотя я не обвиняю всех.
К. ЛАРИНА – Но мы же любим вспоминать звездные имена конца 19, начала 20 века. Мы любим про Рябушинских, про Третьяковых, Мамонтовых, Морозовых в качестве примера. Ведь что-то людьми двигало. Не выгода же, наверное.
Ю. СОЛОМИН - Да нет, конечно. Так ведь они оставили. И сейчас существует ведь и Третьяковка и Эрмитаж, и Пушкинский музей. И даже музей Бахрушина, единственный в мире театральный музей. Это же все существует. И они же оставляли это. Я не могу сказать, что вот все поголовно, нет, существуют большие организации, существуют огромные АО, допустим, которые конечно помогают.
К. ЛАРИНА – Да и люди конкретные существуют, просто, которые это не афишируют.
Ю. СОЛОМИН - И люди есть. Но редко кто не афиширует. Но дело не в том. Надо афишировать, я считаю, не для того чтобы… все равно этому человеку это ничего не придаст к его какому-то имиджу. Нет. Это, в общем-то, наверное, должна быть душа определенная на это направлена.
К. ЛАРИНА – И плюс закон о меценатстве, которого до сих пор нет.
Ю. СОЛОМИН - Вот совершенно верно. Везде он существует. А у нас почему-то нет. И не надо сидеть годами в думе и думать по этому поводу как сорганизовать этот закон, просто нужно взять у одних, других, третьих, посмотреть, что нам подходит. Мы же это делаем в других областях. Почему здесь не сделаем. Абсолютно верно. Это существует. Это очень может помочь. Но тут ведь тянется сразу цепочка, чтобы тем людям, которым идет помощь, чтобы они не разбогатели, чтобы они потратили деньги на то-то, а не… Это уже смешно. Поэтому проверять каждую копейку не стоит. Если эти люди нуждаются, какой-то фонд нуждается в этом, то особенно такой фонд как «Филантроп»…
К. ЛАРИНА – Они, кстати, освободили от налогов, судя по всему. Правительство России. Слава богу, ума хватило.
Ю. СОЛОМИН - Наверное. Но не освободили, наверное, тех людей, которые хотят помочь. Эти люди не освобождены. А как раз эти небольшие деньги с налогов этих людей могли бы пойти на пользу на какую-то. Поэтому здесь понимаете, какая вещь, когда начинают сейчас заниматься законом, всякими постановлениями по театрам, то я задаю всегда вопрос, когда я имею возможность во всяких инстанциях: скажите мне, кто это придумал. Я хочу посмотреть ему в глаза и узнать, почему он так волнуется по поводу театральных дел. Я-то знаю почему. И мы знаем, почему. Но с нами никто не советуется. Поэтому, чтобы принять закон по программе какой-то обучения, образования, медицины, культуры, то все-таки нужно советоваться обязательно с теми организациями, с теми людьми, которые занимаются этой профессией.
К. ЛАРИНА – С профессионалами.
Ю. СОЛОМИН - Совершенно верно. А не с художественной самостоятельностью. Потому что те люди, которые ничего не понимают в этом деле, я не обвиняю их, ну нет у них таланта, у них талант считать деньги, складывать их куда-то, вкладывать, это, наверное, тоже надо иметь талант. Ну а у нас другой, понимаете. Поэтому все-таки если мы будем их учить, куда вкладывать, хотя мы, может быть, посоветуем хорошее, то они нам советуют как раз то, в чем они не компетентны.
К. ЛАРИНА – Скажите, Малый театр, вы существуете только на государственные дотации. Или у вас есть какие-то люди, которые вам помогают. Меценаты.
Ю. СОЛОМИН - Я сразу скажу: нет. Мы существуем на государственные дотации.
К. ЛАРИНА – Только на государственные деньги.
Ю. СОЛОМИН - Только, единственное, к 250-летию у нас появился спонсор. Спонсор, который сам сказал: давайте мы вам поможем провести ваш праздник.
К. ЛАРИНА – Это кто же такой?
Ю. СОЛОМИН - Это Государственный Сберегательный банк.
К. ЛАРИНА – Сбербанк.
Ю. СОЛОМИН - Они сами отметили свое 160-летие и поняли, что все-таки 160 и 250 и вот они нам помогают. Они единственные. Это я говорю абсолютно официально.
К. ЛАРИНА – 250 лет исполняется в этом году Малому театру, я хотела это подчеркнуть в эфире.
Ю. СОЛОМИН - Труппе.
К. ЛАРИНА – Честный очень юбилей. Единственный, по-моему, честный юбилей из череды юбилеев. Потому что цифры называются какие-то огромаднейшие. Мы тут смеялись по поводу столетия ГД. У которой 70 лет было, правда, перерыва но, тем не менее, 100 лет. Круглая дата. Вот здесь все честно. Вот 250 лет как одна копеечка существует такое понятие как Малый театр. И сейчас до программы мне Юрий Мефодьевич рассказал, как это все происходило в Петербурге. При императрице, а потом уже появилось в Москве. Мы о театре уже поговорим более подробно в следующей части нашего разговора. Я еще раз напомню, что премия «Филантроп» за выдающиеся достижения людей с ограниченными возможностями в области культуры и искусства вручается 26 мая в театре «Et cetera», я думаю, что об этом и телевидение будет говорить. Мы наверняка увидим многих лауреатов, кто сможет приехать на эту церемонию. Сейчас новости, а потом продолжаем программу.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Хотела немножко о театре поговорить, хотя все равно придется о законодательстве поговорить.
Ю. СОЛОМИН - Давайте все-таки о театре.
К. ЛАРИНА – Пресловутая театральная реформа. Просто я хочу некоторые вещи для себя прояснить. Потому что я не очень разбираюсь во всем этом, что они затевают. Вроде как ничего не затевают, каждый раз говорят: а ничего нет, что, кто вас напугал. Ничего этого не будет.
Ю. СОЛОМИН - Нас пугают уже третий раз.
К. ЛАРИНА – Но при этом, когда разговариваешь с руководителями театра, все говорят, что вот хорошо Соломину, он на привилегированном положении. Малый театр. Его мол, это не коснется. Я хочу понять, действительно у вас какое-то привилегированное положение.
Ю. СОЛОМИН – Привилегированное, наверное, потому что мы вошли в первый указ президента 1993 года о национальном достоянии.
К. ЛАРИНА – Слава богу.
Ю. СОЛОМИН - Куда из театров вошли Большой и Малый. Это справедливо и естественно. Правда, возникли вопросы и тогда тоже: ну зачем, ну почему Малый. Есть же лучше. Я говорю: ребята, ну чего вы волнуетесь, у нас люстр больше. Поэтому действительно и нам это необходимо. Сохранять это здание архитектора Бове и нужно следить за этим. И даже сегодня приходили ко мне люди, совершенно не имеющие отношения к театру, несмотря на то, что у нас идет ремонт, все говорят: как у вас красиво. Но это ведь все нужно сохранять и охранять. Вот собственно, я считаю, никакой материальной такой глубокой помощи в этом плане нет.
К. ЛАРИНА – То есть распиливать нечего.
Ю. СОЛОМИН - Нечего. И то, что нам доверили, мы охраняем. Те деньги, которое государство нам дает на существование, они идут не на зарплаты артистов, а идут на зрителя. Поэтому стоимость билетов в государственном театре Малом самая дорогая – 1000 рублей и самая дешевая – 50 рублей. Поэтому каждый может попасть. И поэтому мы отдаем отчет. Правда, должен сказать, что с этого года несколько театров, 6 театров, в том числе и Малый театр получили президентский грант и как президент нас предупреждал, и грозил пальцем: это только на зарплату творческим работникам. И несколько раз повторял. За это можно только поблагодарить. И когда один из ведущих режиссеров сказал: а вот дальше-то как будет, на три года дается. Он говорит: ну, давайте посмотрим, как будет дальше. И конечно существуют и другие театры. Но было сказано, что и республиканские гранты должны быть губернаторские. Это пример тому, что если по-настоящему думать, то это не такие большие деньги, чтобы такое государство богатое как Россия мощное, все-таки оно мощное и богатое, давайте не будем никого обманывать, что они могут содержать культуру, ибо культура, образование и медицина только они могут создать добротную экономику в государстве. То есть образованный умный и культурный человек создает определенную экономику.
К. ЛАРИНА – Но, тем не менее, культура в число национальных проектов не вошла.
Ю. СОЛОМИН - Ну ничего. Зато мы в рамках своего турне так сказать по городам 250-летия, мы приехали только что из Прибалтики, играли в Таллинне и в Риге играли мы Островского.
К. ЛАРИНА – Ну и как, интересно.
Ю. СОЛОМИН - Пример был замечательный в Таллинне и в Риге. Но…
К. ЛАРИНА – Провокаций не было?
Ю. СОЛОМИН - Нет, что вы, например, нами было поставлено условие продюсеру. Мы в Риге должны сыграть один спектакль утренний бесплатно для русских. Для русскоязычного населения. И продюсер она связалась с посольством, мы попросили, свяжитесь с посольством, очевидно и с руководством правительства. И мы сыграли 26-го числа утренник. Если бы вы видели, что там было. Комедию играли «На всякого мудреца довольно простоты». Помимо того, что и на других спектаклях был прием очень хороший и зрителя много. Но тут было что-то необъяснимое. И когда вышли артисты раскланиваться в конце, зал встал, впереди сидели наши ветераны, все в орденах, молодежь, которая активно борется за свои права, будем говорить так. И плакали. И те и другие. Вот что может сделать культура.
К. ЛАРИНА – А это ваша инициатива была?
Ю. СОЛОМИН - Это наша инициатива была.
К. ЛАРИНА – Молодцы.
Ю. СОЛОМИН - Вообще я считаю, что просто говорить, вот надо товарищей, их лимитировать, чтобы нас уважали. Надо уважать просто самим себя и все те коллективы, а туда приезжает очень много коллективов, и театральных и музыкальных, они могут потратить два часа, отдать свои два часа, для того чтобы те люди, они говорят так: вот теперь мы знаем, что вы нас не бросили.
К. ЛАРИНА – То есть было бы желание.
Ю. СОЛОМИН - Что о нас думают. Вот собственно и все. Было бы желание. А это традиция, хотя слово «традиция» не очень многим нравится. Но мы традиционный русский театр. И в традициях русского человека всегда было протянуть руку помощи, что мы и сделали.
К. ЛАРИНА – Часто сравнивают Малый театр и мне кажется, совершенно справедливо с «Комеди Франсез», я имею в виду не по качеству спектаклей, и не по похожести какой-то, а именно то, что называется сохранением традиций. Что есть такая уникальная вещь, как вы сказали национальное достояние как Малый театр, как «Комеди Франсез», которые живут своей жизнью в течение многих уже даже и веков. Получается, что так. И при этом на них лежит колоссальная ответственность, вот эти традиции мы уже говорим о традициях художественных, сохранить. Это трудно?
Ю. СОЛОМИН - Очень. Очень. Но с другой стороны, потом ты испытываешь такое благодарное отношение с другой стороны рампы, то есть из зрительного зала, что те выпады, которые грубые очень есть выпады со стороны, наверное, не очень талантливых критиков или не очень умных, я уж не могу сказать, оскорблять ведь никого не надо. Смеяться, в общем, это тоже не в традициях русского характера. Не нравится вам, это другой вопрос. Мне тоже что-то не нравится. Но я же открыто это не объявляю. И не бравирую. Я могу потом сказать своим коллегам, допустим, то-то и то-то. Хотя, в общем, каждый на своем месте он ведь хочет, чтобы была хорошо сделана его работа. Поэтому если что-то не получилось, это да, мы понимаем. И сами понимаем. Но если получилось, и если это речь идет о сохранении традиций национальных, то извините меня, мы будем очень жестко относиться к тем людям, которым на это наплевать. Сегодня наплевать, завтра наплевать. А потом, в конечном счете, в общем, они за это ответят.
К. ЛАРИНА – Тут вообще даже для меня странно все, когда вы говорите, что они не принимают, смеются. В конце концов, есть разница между традициями и архаикой. Ведь Малый театр не театр-музей, где все было как при бабушке, речь не об этом идет.
Ю. СОЛОМИН - Абсолютно верно.
К. ЛАРИНА – Я сама сколько раз была в вашем театре и могу просто перечислить несколько названий, которые мне ужасно нравятся. Последние премьеры практически все я видела. И получаешь удовольствие и от языка. Но все равно постановки, режиссерские решения спектаклей, «Правда хорошо, а счастье лучше»…
Ю. СОЛОМИН - Да любой Островский.
К. ЛАРИНА – Или то же «Горе от ума» Сергея Женовача или то, что совсем недавно сыграл Бочкарев, забыла название.
Ю. СОЛОМИН – Мольер.
К. ЛАРИНА – Это же абсолютно все сегодняшнее, все очень современное. Да, это классика. И вы относитесь к этому как к классике.
Ю. СОЛОМИН - Совершенно верно.
К. ЛАРИНА – Но вы говорите на языке, который я понимаю.
Ю. СОЛОМИН - И вы знаете, что говорить тем языком: Островского допустим, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Чехова, у нас ведь они идут, довольно-таки сложно оказывается. Вот меня однажды попросил один режиссер озвучить на телевидении документальный фильм, исторический, связанный с церковью и так далее, с монастырем одним. У меня не было времени, хотя что-то я там в свое время делал раньше. Я не могу. Я говорю: обратись к кому-то другому. Он говорит: нет, я хочу из Малого театра взять. - Почему? – Там речь другая. И это довольно-таки сложно прочитать, допустим, какой-то кусок исторический, связанный с какими-то именами, с местом расположения, действия. Самое элементарное. Оказывается, нужно все выговорить. И существует еще своя мелодика речи русской.
К. ЛАРИНА – Школа она тоже сохраняется.
Ю. СОЛОМИН - Школа она сохраняет. Поэтому прежде всего Островский. Почему там много Островского играете. Я говорю: а почему мы не должны играть много Островского, а мало должны. Где это записано. Нет, играем. Играем. Почему играем – потому что люди ходят. У вас идут спектакли по сто лет. Ну, по сто лет, к сожалению, не идут. Потому что артисты уходят. Но несколько десятков лет - да. У нас «Царь Федор» мы закончили его играть, к сожалению, сейчас 30 лет. 30 лет шел при аншлагах. Что это такое. Мы ведь никого не тянем. Но идут люди. Почему же нам не играть. Играем, меняется состав. Уходят одни артисты, по возрасту, и вообще. Из жизни. На их место становятся другие. Это нормальная естественная жизнь. И если вводится на какую-то роль, которую играл какой-то наш замечательный артист ведущий, которого не стало, молодой артист, ну так он воспринимает какую-то школу. Ведь мастерство оно должно передаваться из рук в руки. Это такое обучение штучное, я бы сказал. В театральные институты набирают не потоком, а набирают 25 человек. Понимаете, на курс. Это штучный товар. И не значит, что все 25 закончат. Заканчивает меньше.
К. ЛАРИНА – А еще я хочу, обратите внимание, если говорить о Малом театре, если хвалить…
Ю. СОЛОМИН - Не надо хвалить.
К. ЛАРИНА – У нас же «Дифирамб» программа.
Ю. СОЛОМИН - Давайте просто поговорим.
К. ЛАРИНА – У вас, по-моему, единственный театр драматический взрослый, который сохраняет традицию утренников детских спектаклей. Мой сын все спектакли пересмотрел, которые идут у вас на Ордынке на Малой сцене.
Ю. СОЛОМИН - «Снежная королева».
К. ЛАРИНА – «Сказка о Царе Салтане». Это все потрясающе. Меня поражает при этом, как актеры к этому относятся. Почему так всерьез по-настоящему?
Ю. СОЛОМИН - Вы знаете, я вам должен сказать, через «Снежную королеву» вообще проходят все молодые актеры. Почему? – да потому что там играют основные возрастные роли наши народные артисты. Елизавета Михайловна Солодова, Лилия Витальевна Юдина, которая за «Снежную королеву» может убить человека, если сказать, что вы не играете, а будет другая играть. Щербинина Людмила. Они понимаете, они не манкируют, наоборот, они готовятся. Почему – ну, наверное, это в крови уже актерская профессия, плохо ты не можешь играть. И поэтому дети потом те, кого проводят за кулисы, допустим, показать, они с какими глазами смотрят. Ну что вы. И спектакли как мы всегда говорим, должны быть оформлены очень хорошо. Исторически попытаться, чтобы это было достоверно. В рамках сказки, в рамках национальных каких-то вещей и так далее. Но ведь это интересно. Это театр, а не театр голый, босой и с какими-то не нормальными человеческими взаимоотношениями.
К. ЛАРИНА – И еще, Юрий Мефодьевич, откуда столько красивых актрис у вас в театре?
Ю. СОЛОМИН - Да что вы, я как-то не замечал.
К. ЛАРИНА – Вот сегодня вернетесь, посмотрите внимательно.
Ю. СОЛОМИН - Хорошо.
К. ЛАРИНА – Даже я разговаривала, когда в эфире встречаешься с режиссерами кино, все говорят в один голос, что если ты хочешь найти красивую героиню, иди в Щепкинское училище. Это тоже традиция. Это входит в актерский ассортимент необходимый джентльменский набор, если мы говорим о внешних данных. Для вас это имеет значение?
Ю. СОЛОМИН - Обязательно. Внешние данные как говорю, артист должен знать семь нот, и у него должны звучать они. Точно так же как в музыке. Фигурально выражаясь. У нас может быть больше или меньше, но музыкант должен эти семь нот знать вдоль и поперек, направо, налево, вверх и вниз, со всеми знаками бемолями, бекарами и так далее. У нас у актеров тоже есть определенные данные. Внешние данные. Голосовые данные.
К. ЛАРИНА – Фактура.
Ю. СОЛОМИН - Фактура так назовем. Конечно, обращаем внимание. Но я должен сказать, что все-таки у нас, поскольку они обучаются у нас на репертуаре Островского, Чехова, Шекспира, Мольера, естественно, и классики, Тургенев, это все-таки русская такая классичность, и набор у нас тоже идет таким же образом все-таки. Естественно, если существует какая-то молодая с определенными западными какими-то данными, ни в коем случае она не отвергается, нет, если есть талант. Но как-то я не замечал, чтобы у нас…
К. ЛАРИНА – Красивые молодые девочки, все красотки. Кстати, я скажу нашим слушателям, обратите внимание на актрису, которая сейчас играет в «Докторе Живаго» Тоню. Варвара Андреева. Это как раз молодая актриса Малого театра. Красавица.
Ю. СОЛОМИН - Видите как. Мне очень приятно, потому что она училась на моем курсе.
К. ЛАРИНА – Ну все понятно. Вот он вкус Юрия Соломина.
Ю. СОЛОМИН - Ну, действительно я смотрю все серии, вот вчера посмотрел. С внучкой мы смотрели, внучка знает ее, когда она училась еще. И она говорит: дед, а, Варька-то у нас лучше всех. Я говорю: ну ты погоди. Давай досмотрим до конца. Я ее сдерживаю. Но, во всяком случае, то, что я видел, это произвело на меня впечатление очень какое-то такое успокоительное. Потому что болеешь за всех.
К. ЛАРИНА – Ну конечно. Ну и давайте несколько слов скажем о грядущих торжествах. Вы мне уже все рассказали за кулисами. Но про «Ревизора» даже наши слушатели спрашивают, поскольку в течение сезона про него говорится и информация доходит, что должен появиться «Ревизор». Но вот я уже вам говорю точно, 6 октября открытие нового сезона и как раз вы увидите новый спектакль, который поставил Юрий Соломин. Да?
Ю. СОЛОМИН - Да. Спектакль готов, мы его показали для себя. К сожалению, было очень много гастролей, связанных с 250-летием, разъездов. И поэтому собрать всех было довольно сложно. Условия были очень тяжелые. Но, во всяком случае, мы посмотрели в апреле уже спектакль, он есть. Он существует. И один раз мы сыграли для зрителя без объявления, что это премьера. Просто проверили для себя. Те, кто смотрел, кто-то из критиков смотрел, так сказать, из доброжелателей будем говорить так, посмотрели, и мы решили, что спектакль пойдет. То есть мы должны были сами решить, театр. Он принят, он пойдет, и я думаю, открытие мы будем делать «Горе от ума» как всегда делаем последние годы, а следующий за Грибоедовым пойдет Гоголь премьерой «Ревизор», так что приходите.
К. ЛАРИНА – «Дом Островского», а Гоголя будете показывать в юбилейные дни. Почему?
Ю. СОЛОМИН - У нас Островского так много, что мы еще будем выбирать, кто в эту неделю в первую появится, у нас есть хорошие очень спектакли Островского и на основной сцене и в филиале. Даже на камерной сцене в филиале у нас там несколько идет спектаклей, они пользуются все очень хорошей репутацией. И самое главное, что Островский оказался востребованный зрителем. Хотите про артистов. Пожалуйста, «Лес», «Таланты и поклонники», «Без вины виноватые» лучше никто из драматургов не написал о нашем брате артисте. И вообще о театре. Хотите экономические какие-то увидеть изощрения. Посмотрите «Волки и овцы», «Свои люди, сочтемся». «Последняя жертва» Островского премьера у нас была. То есть на любой вкус там есть материал. В общем, Островский есть Островский. Недаром ему благодарный зритель поставил памятник около Малого театра.
К. ЛАРИНА – Не только вы понимаете ценность и современность этого автора, поскольку сегодня один из самых востребованных драматургов вообще. Ведь, по сути, посмотреть на репертуар любого театра, Островский, Чехов…
Ю. СОЛОМИН - В любом городе.
К. ЛАРИНА – Чехов, Островский. Ну, Шекспир тоже очень популярен, тоже не самый плохой драматург на свете. Что это значит, что понятно, что это были талантливые люди, тут никто не спорит, раз они нужны до сих пор. Но с другой стороны, наверное, дефицит существует современных авторов. Или вы вообще это не ваша тема? Вам бы хотелось что-то сделать про сегодня?
Ю. СОЛОМИН - Очень хотелось бы про сегодня, если будет очень хорошая пьеса. Но понимаете, сейчас некоторые авторы большинство, во всяком случае, пишут на 2-3 человека. 2-3 человека это для антрепризы хорошо, а для такого большого театра как Малый, где 130 только артистов. Труппа. То две сцены у нас даже две с половиной с камерной сценой. Поэтому это не рачительно брать на двух. Поэтому нет таких пьес, которые бы, да ладно, если бы были все-таки пьесы проблемные, но нет. Если придется брать какую-то пьесу, то надо вымарывать нецензурные слова, тогда ее вообще не получится. Ее никто не будет смотреть. А если ты хочешь услышать эти слова, зачем платить деньги, выходи на улицу и получишь в полном объеме все. Ну, нет такой пьесы. Во всяком случае, мы не то, что мы говорим: нет, не будем ставить современное, ни в коем случае. Дайте. Будет – будем ставить.
К. ЛАРИНА – А что вы ставили современное? Давайте вспомним. Вы меня поправьте. Я сейчас перебираю в памяти известнейших драматургов советских хороших. Володин, Арбузов, Розов.
Ю. СОЛОМИН - Все шли. Я играл в двух пьесах Розова «Перед ужином» и вот видите, забыл. Уже было так давно. Это первые мои работы были и Арбузова «Нас где-то ждут» пьеса шла. И Зорина пьеса «По московскому времени», которая была закрыта, и которую ставил Эфрос. Эфрос у нас два спектакля ставил «Танцы на шоссе» и Зорина «По московскому времени». Оба спектакля были закрыты. Даже в Малом театре. Вот видите, тогда Малый театр тоже брал пьесы, которые кому-то не нравились. Поэтому мы берем, ставим, и, наконец, все-таки у нас, к сожалению, сейчас она не идет, но у нас впервые был поставлен Солженицын «Пир победителей» на основной сцене мы сочли возможным поставить ее к 50-летию тогда Победы. Потому что 50 лет это уже классика.
К. ЛАРИНА – Да, я помню, вы прозу брали в то время. Бондырев, по-моему, у вас шел.
Ю. СОЛОМИН – «Берег», «Игра». Да совершенно верно.
К. ЛАРИНА – То есть получается, что все равно упираемся в одну проблему, что нет такого уровня людей.
Ю. СОЛОМИН - Уровень должен быть, кто-то мне может сказать, а вот такой-то автор…
К. ЛАРИНА – А я даже не могу сказать.
Ю. СОЛОМИН - Да и не надо. Видите, и вы не можете.
К. ЛАРИНА – Все равно все мои впечатления, последний сезон, который сейчас заканчивается театральный, они все равно связаны, если говорить об именах, с классикой. Как ни крути.
Ю. СОЛОМИН - Да везде она ставится. Почему? – потому что классика поднимает такие вопросы, вот и тогда они были такие. Вот «Ревизор», допустим. Это ведь про что? Вот конкретно. Мы начали, когда читать, распределили роли, вот пришли на первую репетицию. Мне артисты говорят: про что будем играть. У тебя концепция есть? Я говорю: нет, концепции нет. Концепция, по-моему, у Гоголя есть. Давайте ее прочитаем. И вот начали читать. Через 5 минут начали все хохотать. Почему – потому что там текст такой, ну вот Земляника, говорит такая фраза, попечитель в богоугодных заведениях: хороших лекарств мы не употребляем. Простой человек, если умрет, то и так умрет, а если выживет, то и так выживет. Ну, кто тут на ум приходит сразу. Понимаете. Вот вам и все. И что мы должны делать. Говорить какими-то неестественными голосами что ли. Ничего подобного. Вот вам. Или Городничий начинает мирить чиновников, и говорит: ну тихо, тихо, должно быть все по-семейному.
К. ЛАРИНА – А какие там схемы вообще отмывания денег прописаны.
Ю. СОЛОМИН – Совершенно верно. И поэтому о чем пьеса, казалось бы. Вот ее играли, переиграли. О чиновниках. Как раз та проблема и та тема, о которой сегодня только что ленивый не говорит. Начиная от нашего верха и кончая простым человеком. Это проблема номер один. Так она и сказана. И лучше пока никто еще не написал о ней.
К. ЛАРИНА – Мы должны уже заканчивать нашу встречу.
Ю. СОЛОМИН - Как жаль.
К. ЛАРИНА – Не дали мы слово слушателям и зрителям. Но я надеюсь, что много чего узнали сегодня наши слушатели и ваши зрители. Напомню, что наш гость Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Малого театра. Мы начали с премии «Филантроп». Я еще раз напомню, что церемония вручения 26 мая в театре «Et cetera». А о юбилейных днях, о самом событии, которое будет отмечаться осенью, я имею в виду уже само 250-летие Малого театра…
Ю. СОЛОМИН - Мы еще с вами поговорим.
К. ЛАРИНА – Давайте отдельно. У вас все-таки и такие замечательные актрисы. Я всегда с радостью встречаюсь с Ириной Муравьевой в нашей студии и со многими актерами Малого театра. Так что большое вам спасибо и до встречи.
Ю. СОЛОМИН - Спасибо.
Эфир вела Ксения Ларина
Радиостанция «Эхо Москвы»: Дифирамб, Суббота, 13 Мая 2006
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Юрий Соломин - народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России, председатель Совета попечителей Премии «Филантроп»
К. ЛАРИНА – Добрый день. Мы начинаем нашу программу «Дифирамб» и сегодня у нас в гостях народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России, председатель Совета попечителей Премии «Филантроп» Юрий Мефодьевич Соломин. Здравствуйте.
Ю. СОЛОМИН - Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – Я надеюсь, что мы сегодня успеем поговорить о многом. И о жизни тетра, поскольку год непростой, 250 лет исполняется в этом году Малому театру. И мы обязательно об этом поговорим, что происходит сегодня в театре и что готовится к юбилею. Но начнем мы с повода информационного как это принято на радио в СМИ. Повод у нас замечательный. 26 числа в театре «Et cetera» будет вручаться премия «Филантроп», она вручается за выдающиеся достижения инвалидов, но инвалиды обычно обижаются, когда их так называют. Они предпочитают называться людьми с ограниченными возможностями. Будем уважать людей. Действительно люди с ограниченными возможностями в области культуры и искусства. Это международная премия и председателем жюри в этой премии является Юрий Мефодьевич Соломин. Такие параолимпийские игры, которые существуют давно в спорте, и мы гордимся по праву и нашими замечательными спортсменами, которые тут продемонстрировали замечательные достижения после Турина. Здесь речь пойдет о соревновании в области искусства, хотя это условное конечно соревнование. Критериев до сих пор никто не выработал. Я смотрю список лауреатов, здесь самые разные номинации. И вокал академический и народный и эстрадный и хореография. И театр, и инструментальное исполнение и композиторы, и авторская песня, изобразительное искусство, декоративно-прикладное народное и поэтическое творчество. Еще масса специальных премий. Вы все это смотрели или вы отвечаете только за театр?
Ю. СОЛОМИН - У нас есть группы, которые работают кто-то в области театра, кто-то живописи. Состав жюри очень такой и попечительского совета очень серьезный. Это и Игорь Александрович Моисеев и Сергей Михалков, Илья Глазунов, Рюмина Людмила. В общем, это очень сильный состав. Пожалуй, многие фестивали и конкурсы могут позавидовать такому количеству уважаемых людей. Я должен сказать, что очень серьезно все работают и музыканты, и представители консерватории московской. Отбор идет ну так честно, наверное, здесь ощущается еще помимо качества профессионального и огромнейшего уважения просто к человеческому достоинству и к силе духа, я бы сказал. Это очень мужественные сильные люди.
К. ЛАРИНА – Я хочу нашим слушателям сказать, что я, когда на сайте фонда «Филантроп» обнаружила список лауреатов, меня поразила одна вещь. Что рядом с фамилией человека обязательно ставится его диагноз. Это, конечно, сильное очень производит впечатление, и ты понимаешь, сколько человек должен в себе преодолеть, чтобы не просто жить, но еще и творить при этом.
Ю. СОЛОМИН - Совершенно верно. Вы знаете, и потом это настолько трогает, я вот, по-моему, в 2000 году и 2001 году первое только было вручение, мне понравился один музыкант. Он с одной рукой был, прошел войну, в детстве потерял руку. Он сочинял, аккордеонист потрясающий, просто виртуоз. И когда сказали, ну кто будет вручать. Давайте я. И вот я должен был вручать. Объявили его лауреатство, это в Новой опере было, и я вышел, а мне навстречу идет женщина и молодой человек. Я так сказать понял, не понял…, он не дожил.
К. ЛАРИНА – Да что вы.
Ю. СОЛОМИН - Такие случаи случаются. И вот сейчас мы присудили некоторым лауреатство, а кто-то из них не доживет. Но они же вышли, и может быть они вышли к этому званию. Они пришли, они заставили себя даже не заставили, это их жизнь. И еще я думаю так, что, наверное, никакое лекарство не может спасти тебя от боли, от того, чтобы продлить жизнь. Только ты сам. Только твое внутреннее состояние. И вот они продляют себе жизнь. И поэтому очень серьезно мы подходим, очень серьезно отбираем и очень серьезно награждаем.
К. ЛАРИНА – Там денежные естественно премии.
Ю. СОЛОМИН – Небольшие, к сожалению, есть но, к сожалению, небольшие. Для них не это важно. Важно, чтобы они приехали, чтобы они увидели, что они нужны, вот это стоит многих лекарств. Они сами себя излечивают. Они сами продляют себе пусть на час, пусть на год, пусть на два, но жизнь они себе продляют это абсолютно точно. И иногда без какого-то комка в горле невозможно смотреть. Вот есть башкирский ансамбль танца, он лауреат нескольких конкурсов. Вот представьте себе, глухие люди танцуют потрясающее танцы массовые. 20-15 человек. Они танцуют инородные пляски и очень быстрые очень мощные. И выключается звук. И они танцуют без звука. Они не слышат музыку. Затем включается музыка, и они точно попадают 20 человек единым таким каким-то мощным… Вы знаете, в зале это шок. Шок от восторга. Но ведущий говорит, что если вы будете аплодировать, они не услышат и не увидят естественно. Поднимите руки вверх и потрясите вот так.
К. ЛАРИНА – Покажите руки.
Ю. СОЛОМИН - И когда это происходит, это фантастика. Хотя ты видишь, они люди-то здоровые как бы, но есть один такой недуг.
К. ЛАРИНА – Который их отличает от других.
Ю. СОЛОМИН - Да, и те люди, которые сидят в зале, конечно, это необыкновенное человеческое чувство, которое возникает именно тогда, когда оно возникает между человеком, который какой-то имеет недуг и между людьми, которые сидят в зрительном зале и понимают, что стоит это.
К. ЛАРИНА – Вы знаете, конечно, наша страна к этому очень долго шла, чтобы изменить свое отношение к людям, которых настигла такая беда. Врожденная или в результате какой-то болезни или катастрофы. Ведь мы с вами прожили огромную часть нашей жизни в советское время и в то время понятно, что стыдилась власть присутствия таких людей. Их как бы не было, их не замечали. И сегодня конечно это очень сложно, поскольку мы на радио сейчас с вами сидим. Я вам скажу, наверняка вы сами это знаете, что для огромного количества людей, которые нас слушают, радио это единственная возможность хоть что-то вообще узнать о мире. Поскольку люди многие не могут выходить из дома, никуда отправиться, не могут пойти ни в театр, ни в кино. А иногда и телевизор не могут смотреть. Поскольку не видят. Вот представьте, какое количество людей радио воспринимают как окно в мир в буквальном смысле этого слова. Мы уже сегодня второй раз говорим и таких благотворительных акциях. Утром был Сережа Гармаш, актер театра «Современник» и они детям помогают, больным лейкозом. Тоже акции такие благотворительные устраивали актеры, принимали участие. И мне кажется, что мы можем говорить о каком-то возрождении этого чувства, утраченного. Сострадания.
Ю. СОЛОМИН - Я вам скажу так, что 8 декабря 2005 года правительство России подписало постановление о включении премии «Филантроп» в перечень международных иностранных и российских премий за выдающиеся достижения в области науки, культуры, образования, литературы и так далее. То есть это официально государством принято. Потому что люди эти наши коллеги по жизни, они очень много могут принести пользы. Только нужно помочь им, и это возрождение да, наверное, какого-то нормального человеческого отношения друг к другу.
К. ЛАРИНА – Но хорошо бы еще подумать и о бытовой стороне этой жизни. Все-таки учитывать, что люди они обязаны выходить на улицу, они могут передвигаться, просто для этого нужны условия. Мы об этом уже тысячу раз говорили. И о дорожках специальных для инвалидов и транспорте городском и о метро, магазинах. То, что во всем мире давно норма, мы только-только к этому приходим. А что касается благотворительности, на ваш взгляд, насколько охотно нынешние люди богатые идут на такой акт милосердия. Пока еще не очень?
Ю. СОЛОМИН - Еще не очень.
К. ЛАРИНА – А чем вы это объясняете?
Ю. СОЛОМИН - Это длинная история. У нас с вами не хватит времени. Но в двух словах, понимаете, сегодня человек стал жестче. Вот я преподаю в театральном вузе уже не первый год, то есть каждые 4 года идет обновление со студентами и те, кто учился 20 лет назад, 15 - они отличаются от сегодняшних. И реакция зрительного зала она тоже стала отличаться о той части людей, которые определенного возраста. Я ни в коем случае поймите, я не говорю, что молодежь реагирует как-то по-другому. Нет, ничего подобного. Окружающая жизнь, окружающие нас обстоятельства. По системе Станиславского. Когда мы обучаем, мы говорим: предлагаемые обстоятельства заставляют человека себя вести так-то и так-то. Это система Станиславского. Если ее перевести на жизнь, то предлагаемые обстоятельства сегодняшней жизни закрывают человека в коробочку, и каждый начинает думать о себе, о заработке. И теряется та русская душа, которую знают во всем мире. И уважают во всем мире. Слава богу, что сейчас во время юбилея 60-летия Победы и сейчас во всем мире опять заговорили, что все-таки Россия, все-таки тогда Советский Союз, ну вот Россия все-таки они являются основными победителями что ли. Вот так.
К. ЛАРИНА – Основной вклад.
Ю. СОЛОМИН - Даже противники об этом говорят. Уважая противника. Поэтому сегодняшние условия они очень жесткие жизни. И воспитанная уже часть какая-то людей на так называемом бизнесе, сейчас кто-то сказал из иностранцев, что бизнес это тогда, когда везде все есть, а ты умудряешься продать это дороже. Вот тогда это бизнес. А когда происходит то, что мы видим, это не бизнес. Это можно назвать другим каким-то словом. Хотя я не обвиняю всех.
К. ЛАРИНА – Но мы же любим вспоминать звездные имена конца 19, начала 20 века. Мы любим про Рябушинских, про Третьяковых, Мамонтовых, Морозовых в качестве примера. Ведь что-то людьми двигало. Не выгода же, наверное.
Ю. СОЛОМИН - Да нет, конечно. Так ведь они оставили. И сейчас существует ведь и Третьяковка и Эрмитаж, и Пушкинский музей. И даже музей Бахрушина, единственный в мире театральный музей. Это же все существует. И они же оставляли это. Я не могу сказать, что вот все поголовно, нет, существуют большие организации, существуют огромные АО, допустим, которые конечно помогают.
К. ЛАРИНА – Да и люди конкретные существуют, просто, которые это не афишируют.
Ю. СОЛОМИН - И люди есть. Но редко кто не афиширует. Но дело не в том. Надо афишировать, я считаю, не для того чтобы… все равно этому человеку это ничего не придаст к его какому-то имиджу. Нет. Это, в общем-то, наверное, должна быть душа определенная на это направлена.
К. ЛАРИНА – И плюс закон о меценатстве, которого до сих пор нет.
Ю. СОЛОМИН - Вот совершенно верно. Везде он существует. А у нас почему-то нет. И не надо сидеть годами в думе и думать по этому поводу как сорганизовать этот закон, просто нужно взять у одних, других, третьих, посмотреть, что нам подходит. Мы же это делаем в других областях. Почему здесь не сделаем. Абсолютно верно. Это существует. Это очень может помочь. Но тут ведь тянется сразу цепочка, чтобы тем людям, которым идет помощь, чтобы они не разбогатели, чтобы они потратили деньги на то-то, а не… Это уже смешно. Поэтому проверять каждую копейку не стоит. Если эти люди нуждаются, какой-то фонд нуждается в этом, то особенно такой фонд как «Филантроп»…
К. ЛАРИНА – Они, кстати, освободили от налогов, судя по всему. Правительство России. Слава богу, ума хватило.
Ю. СОЛОМИН - Наверное. Но не освободили, наверное, тех людей, которые хотят помочь. Эти люди не освобождены. А как раз эти небольшие деньги с налогов этих людей могли бы пойти на пользу на какую-то. Поэтому здесь понимаете, какая вещь, когда начинают сейчас заниматься законом, всякими постановлениями по театрам, то я задаю всегда вопрос, когда я имею возможность во всяких инстанциях: скажите мне, кто это придумал. Я хочу посмотреть ему в глаза и узнать, почему он так волнуется по поводу театральных дел. Я-то знаю почему. И мы знаем, почему. Но с нами никто не советуется. Поэтому, чтобы принять закон по программе какой-то обучения, образования, медицины, культуры, то все-таки нужно советоваться обязательно с теми организациями, с теми людьми, которые занимаются этой профессией.
К. ЛАРИНА – С профессионалами.
Ю. СОЛОМИН - Совершенно верно. А не с художественной самостоятельностью. Потому что те люди, которые ничего не понимают в этом деле, я не обвиняю их, ну нет у них таланта, у них талант считать деньги, складывать их куда-то, вкладывать, это, наверное, тоже надо иметь талант. Ну а у нас другой, понимаете. Поэтому все-таки если мы будем их учить, куда вкладывать, хотя мы, может быть, посоветуем хорошее, то они нам советуют как раз то, в чем они не компетентны.
К. ЛАРИНА – Скажите, Малый театр, вы существуете только на государственные дотации. Или у вас есть какие-то люди, которые вам помогают. Меценаты.
Ю. СОЛОМИН - Я сразу скажу: нет. Мы существуем на государственные дотации.
К. ЛАРИНА – Только на государственные деньги.
Ю. СОЛОМИН - Только, единственное, к 250-летию у нас появился спонсор. Спонсор, который сам сказал: давайте мы вам поможем провести ваш праздник.
К. ЛАРИНА – Это кто же такой?
Ю. СОЛОМИН - Это Государственный Сберегательный банк.
К. ЛАРИНА – Сбербанк.
Ю. СОЛОМИН - Они сами отметили свое 160-летие и поняли, что все-таки 160 и 250 и вот они нам помогают. Они единственные. Это я говорю абсолютно официально.
К. ЛАРИНА – 250 лет исполняется в этом году Малому театру, я хотела это подчеркнуть в эфире.
Ю. СОЛОМИН - Труппе.
К. ЛАРИНА – Честный очень юбилей. Единственный, по-моему, честный юбилей из череды юбилеев. Потому что цифры называются какие-то огромаднейшие. Мы тут смеялись по поводу столетия ГД. У которой 70 лет было, правда, перерыва но, тем не менее, 100 лет. Круглая дата. Вот здесь все честно. Вот 250 лет как одна копеечка существует такое понятие как Малый театр. И сейчас до программы мне Юрий Мефодьевич рассказал, как это все происходило в Петербурге. При императрице, а потом уже появилось в Москве. Мы о театре уже поговорим более подробно в следующей части нашего разговора. Я еще раз напомню, что премия «Филантроп» за выдающиеся достижения людей с ограниченными возможностями в области культуры и искусства вручается 26 мая в театре «Et cetera», я думаю, что об этом и телевидение будет говорить. Мы наверняка увидим многих лауреатов, кто сможет приехать на эту церемонию. Сейчас новости, а потом продолжаем программу.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Хотела немножко о театре поговорить, хотя все равно придется о законодательстве поговорить.
Ю. СОЛОМИН - Давайте все-таки о театре.
К. ЛАРИНА – Пресловутая театральная реформа. Просто я хочу некоторые вещи для себя прояснить. Потому что я не очень разбираюсь во всем этом, что они затевают. Вроде как ничего не затевают, каждый раз говорят: а ничего нет, что, кто вас напугал. Ничего этого не будет.
Ю. СОЛОМИН - Нас пугают уже третий раз.
К. ЛАРИНА – Но при этом, когда разговариваешь с руководителями театра, все говорят, что вот хорошо Соломину, он на привилегированном положении. Малый театр. Его мол, это не коснется. Я хочу понять, действительно у вас какое-то привилегированное положение.
Ю. СОЛОМИН – Привилегированное, наверное, потому что мы вошли в первый указ президента 1993 года о национальном достоянии.
К. ЛАРИНА – Слава богу.
Ю. СОЛОМИН - Куда из театров вошли Большой и Малый. Это справедливо и естественно. Правда, возникли вопросы и тогда тоже: ну зачем, ну почему Малый. Есть же лучше. Я говорю: ребята, ну чего вы волнуетесь, у нас люстр больше. Поэтому действительно и нам это необходимо. Сохранять это здание архитектора Бове и нужно следить за этим. И даже сегодня приходили ко мне люди, совершенно не имеющие отношения к театру, несмотря на то, что у нас идет ремонт, все говорят: как у вас красиво. Но это ведь все нужно сохранять и охранять. Вот собственно, я считаю, никакой материальной такой глубокой помощи в этом плане нет.
К. ЛАРИНА – То есть распиливать нечего.
Ю. СОЛОМИН - Нечего. И то, что нам доверили, мы охраняем. Те деньги, которое государство нам дает на существование, они идут не на зарплаты артистов, а идут на зрителя. Поэтому стоимость билетов в государственном театре Малом самая дорогая – 1000 рублей и самая дешевая – 50 рублей. Поэтому каждый может попасть. И поэтому мы отдаем отчет. Правда, должен сказать, что с этого года несколько театров, 6 театров, в том числе и Малый театр получили президентский грант и как президент нас предупреждал, и грозил пальцем: это только на зарплату творческим работникам. И несколько раз повторял. За это можно только поблагодарить. И когда один из ведущих режиссеров сказал: а вот дальше-то как будет, на три года дается. Он говорит: ну, давайте посмотрим, как будет дальше. И конечно существуют и другие театры. Но было сказано, что и республиканские гранты должны быть губернаторские. Это пример тому, что если по-настоящему думать, то это не такие большие деньги, чтобы такое государство богатое как Россия мощное, все-таки оно мощное и богатое, давайте не будем никого обманывать, что они могут содержать культуру, ибо культура, образование и медицина только они могут создать добротную экономику в государстве. То есть образованный умный и культурный человек создает определенную экономику.
К. ЛАРИНА – Но, тем не менее, культура в число национальных проектов не вошла.
Ю. СОЛОМИН - Ну ничего. Зато мы в рамках своего турне так сказать по городам 250-летия, мы приехали только что из Прибалтики, играли в Таллинне и в Риге играли мы Островского.
К. ЛАРИНА – Ну и как, интересно.
Ю. СОЛОМИН - Пример был замечательный в Таллинне и в Риге. Но…
К. ЛАРИНА – Провокаций не было?
Ю. СОЛОМИН - Нет, что вы, например, нами было поставлено условие продюсеру. Мы в Риге должны сыграть один спектакль утренний бесплатно для русских. Для русскоязычного населения. И продюсер она связалась с посольством, мы попросили, свяжитесь с посольством, очевидно и с руководством правительства. И мы сыграли 26-го числа утренник. Если бы вы видели, что там было. Комедию играли «На всякого мудреца довольно простоты». Помимо того, что и на других спектаклях был прием очень хороший и зрителя много. Но тут было что-то необъяснимое. И когда вышли артисты раскланиваться в конце, зал встал, впереди сидели наши ветераны, все в орденах, молодежь, которая активно борется за свои права, будем говорить так. И плакали. И те и другие. Вот что может сделать культура.
К. ЛАРИНА – А это ваша инициатива была?
Ю. СОЛОМИН - Это наша инициатива была.
К. ЛАРИНА – Молодцы.
Ю. СОЛОМИН - Вообще я считаю, что просто говорить, вот надо товарищей, их лимитировать, чтобы нас уважали. Надо уважать просто самим себя и все те коллективы, а туда приезжает очень много коллективов, и театральных и музыкальных, они могут потратить два часа, отдать свои два часа, для того чтобы те люди, они говорят так: вот теперь мы знаем, что вы нас не бросили.
К. ЛАРИНА – То есть было бы желание.
Ю. СОЛОМИН - Что о нас думают. Вот собственно и все. Было бы желание. А это традиция, хотя слово «традиция» не очень многим нравится. Но мы традиционный русский театр. И в традициях русского человека всегда было протянуть руку помощи, что мы и сделали.
К. ЛАРИНА – Часто сравнивают Малый театр и мне кажется, совершенно справедливо с «Комеди Франсез», я имею в виду не по качеству спектаклей, и не по похожести какой-то, а именно то, что называется сохранением традиций. Что есть такая уникальная вещь, как вы сказали национальное достояние как Малый театр, как «Комеди Франсез», которые живут своей жизнью в течение многих уже даже и веков. Получается, что так. И при этом на них лежит колоссальная ответственность, вот эти традиции мы уже говорим о традициях художественных, сохранить. Это трудно?
Ю. СОЛОМИН - Очень. Очень. Но с другой стороны, потом ты испытываешь такое благодарное отношение с другой стороны рампы, то есть из зрительного зала, что те выпады, которые грубые очень есть выпады со стороны, наверное, не очень талантливых критиков или не очень умных, я уж не могу сказать, оскорблять ведь никого не надо. Смеяться, в общем, это тоже не в традициях русского характера. Не нравится вам, это другой вопрос. Мне тоже что-то не нравится. Но я же открыто это не объявляю. И не бравирую. Я могу потом сказать своим коллегам, допустим, то-то и то-то. Хотя, в общем, каждый на своем месте он ведь хочет, чтобы была хорошо сделана его работа. Поэтому если что-то не получилось, это да, мы понимаем. И сами понимаем. Но если получилось, и если это речь идет о сохранении традиций национальных, то извините меня, мы будем очень жестко относиться к тем людям, которым на это наплевать. Сегодня наплевать, завтра наплевать. А потом, в конечном счете, в общем, они за это ответят.
К. ЛАРИНА – Тут вообще даже для меня странно все, когда вы говорите, что они не принимают, смеются. В конце концов, есть разница между традициями и архаикой. Ведь Малый театр не театр-музей, где все было как при бабушке, речь не об этом идет.
Ю. СОЛОМИН - Абсолютно верно.
К. ЛАРИНА – Я сама сколько раз была в вашем театре и могу просто перечислить несколько названий, которые мне ужасно нравятся. Последние премьеры практически все я видела. И получаешь удовольствие и от языка. Но все равно постановки, режиссерские решения спектаклей, «Правда хорошо, а счастье лучше»…
Ю. СОЛОМИН - Да любой Островский.
К. ЛАРИНА – Или то же «Горе от ума» Сергея Женовача или то, что совсем недавно сыграл Бочкарев, забыла название.
Ю. СОЛОМИН – Мольер.
К. ЛАРИНА – Это же абсолютно все сегодняшнее, все очень современное. Да, это классика. И вы относитесь к этому как к классике.
Ю. СОЛОМИН - Совершенно верно.
К. ЛАРИНА – Но вы говорите на языке, который я понимаю.
Ю. СОЛОМИН - И вы знаете, что говорить тем языком: Островского допустим, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Чехова, у нас ведь они идут, довольно-таки сложно оказывается. Вот меня однажды попросил один режиссер озвучить на телевидении документальный фильм, исторический, связанный с церковью и так далее, с монастырем одним. У меня не было времени, хотя что-то я там в свое время делал раньше. Я не могу. Я говорю: обратись к кому-то другому. Он говорит: нет, я хочу из Малого театра взять. - Почему? – Там речь другая. И это довольно-таки сложно прочитать, допустим, какой-то кусок исторический, связанный с какими-то именами, с местом расположения, действия. Самое элементарное. Оказывается, нужно все выговорить. И существует еще своя мелодика речи русской.
К. ЛАРИНА – Школа она тоже сохраняется.
Ю. СОЛОМИН - Школа она сохраняет. Поэтому прежде всего Островский. Почему там много Островского играете. Я говорю: а почему мы не должны играть много Островского, а мало должны. Где это записано. Нет, играем. Играем. Почему играем – потому что люди ходят. У вас идут спектакли по сто лет. Ну, по сто лет, к сожалению, не идут. Потому что артисты уходят. Но несколько десятков лет - да. У нас «Царь Федор» мы закончили его играть, к сожалению, сейчас 30 лет. 30 лет шел при аншлагах. Что это такое. Мы ведь никого не тянем. Но идут люди. Почему же нам не играть. Играем, меняется состав. Уходят одни артисты, по возрасту, и вообще. Из жизни. На их место становятся другие. Это нормальная естественная жизнь. И если вводится на какую-то роль, которую играл какой-то наш замечательный артист ведущий, которого не стало, молодой артист, ну так он воспринимает какую-то школу. Ведь мастерство оно должно передаваться из рук в руки. Это такое обучение штучное, я бы сказал. В театральные институты набирают не потоком, а набирают 25 человек. Понимаете, на курс. Это штучный товар. И не значит, что все 25 закончат. Заканчивает меньше.
К. ЛАРИНА – А еще я хочу, обратите внимание, если говорить о Малом театре, если хвалить…
Ю. СОЛОМИН - Не надо хвалить.
К. ЛАРИНА – У нас же «Дифирамб» программа.
Ю. СОЛОМИН - Давайте просто поговорим.
К. ЛАРИНА – У вас, по-моему, единственный театр драматический взрослый, который сохраняет традицию утренников детских спектаклей. Мой сын все спектакли пересмотрел, которые идут у вас на Ордынке на Малой сцене.
Ю. СОЛОМИН - «Снежная королева».
К. ЛАРИНА – «Сказка о Царе Салтане». Это все потрясающе. Меня поражает при этом, как актеры к этому относятся. Почему так всерьез по-настоящему?
Ю. СОЛОМИН - Вы знаете, я вам должен сказать, через «Снежную королеву» вообще проходят все молодые актеры. Почему? – да потому что там играют основные возрастные роли наши народные артисты. Елизавета Михайловна Солодова, Лилия Витальевна Юдина, которая за «Снежную королеву» может убить человека, если сказать, что вы не играете, а будет другая играть. Щербинина Людмила. Они понимаете, они не манкируют, наоборот, они готовятся. Почему – ну, наверное, это в крови уже актерская профессия, плохо ты не можешь играть. И поэтому дети потом те, кого проводят за кулисы, допустим, показать, они с какими глазами смотрят. Ну что вы. И спектакли как мы всегда говорим, должны быть оформлены очень хорошо. Исторически попытаться, чтобы это было достоверно. В рамках сказки, в рамках национальных каких-то вещей и так далее. Но ведь это интересно. Это театр, а не театр голый, босой и с какими-то не нормальными человеческими взаимоотношениями.
К. ЛАРИНА – И еще, Юрий Мефодьевич, откуда столько красивых актрис у вас в театре?
Ю. СОЛОМИН - Да что вы, я как-то не замечал.
К. ЛАРИНА – Вот сегодня вернетесь, посмотрите внимательно.
Ю. СОЛОМИН - Хорошо.
К. ЛАРИНА – Даже я разговаривала, когда в эфире встречаешься с режиссерами кино, все говорят в один голос, что если ты хочешь найти красивую героиню, иди в Щепкинское училище. Это тоже традиция. Это входит в актерский ассортимент необходимый джентльменский набор, если мы говорим о внешних данных. Для вас это имеет значение?
Ю. СОЛОМИН - Обязательно. Внешние данные как говорю, артист должен знать семь нот, и у него должны звучать они. Точно так же как в музыке. Фигурально выражаясь. У нас может быть больше или меньше, но музыкант должен эти семь нот знать вдоль и поперек, направо, налево, вверх и вниз, со всеми знаками бемолями, бекарами и так далее. У нас у актеров тоже есть определенные данные. Внешние данные. Голосовые данные.
К. ЛАРИНА – Фактура.
Ю. СОЛОМИН - Фактура так назовем. Конечно, обращаем внимание. Но я должен сказать, что все-таки у нас, поскольку они обучаются у нас на репертуаре Островского, Чехова, Шекспира, Мольера, естественно, и классики, Тургенев, это все-таки русская такая классичность, и набор у нас тоже идет таким же образом все-таки. Естественно, если существует какая-то молодая с определенными западными какими-то данными, ни в коем случае она не отвергается, нет, если есть талант. Но как-то я не замечал, чтобы у нас…
К. ЛАРИНА – Красивые молодые девочки, все красотки. Кстати, я скажу нашим слушателям, обратите внимание на актрису, которая сейчас играет в «Докторе Живаго» Тоню. Варвара Андреева. Это как раз молодая актриса Малого театра. Красавица.
Ю. СОЛОМИН - Видите как. Мне очень приятно, потому что она училась на моем курсе.
К. ЛАРИНА – Ну все понятно. Вот он вкус Юрия Соломина.
Ю. СОЛОМИН - Ну, действительно я смотрю все серии, вот вчера посмотрел. С внучкой мы смотрели, внучка знает ее, когда она училась еще. И она говорит: дед, а, Варька-то у нас лучше всех. Я говорю: ну ты погоди. Давай досмотрим до конца. Я ее сдерживаю. Но, во всяком случае, то, что я видел, это произвело на меня впечатление очень какое-то такое успокоительное. Потому что болеешь за всех.
К. ЛАРИНА – Ну конечно. Ну и давайте несколько слов скажем о грядущих торжествах. Вы мне уже все рассказали за кулисами. Но про «Ревизора» даже наши слушатели спрашивают, поскольку в течение сезона про него говорится и информация доходит, что должен появиться «Ревизор». Но вот я уже вам говорю точно, 6 октября открытие нового сезона и как раз вы увидите новый спектакль, который поставил Юрий Соломин. Да?
Ю. СОЛОМИН - Да. Спектакль готов, мы его показали для себя. К сожалению, было очень много гастролей, связанных с 250-летием, разъездов. И поэтому собрать всех было довольно сложно. Условия были очень тяжелые. Но, во всяком случае, мы посмотрели в апреле уже спектакль, он есть. Он существует. И один раз мы сыграли для зрителя без объявления, что это премьера. Просто проверили для себя. Те, кто смотрел, кто-то из критиков смотрел, так сказать, из доброжелателей будем говорить так, посмотрели, и мы решили, что спектакль пойдет. То есть мы должны были сами решить, театр. Он принят, он пойдет, и я думаю, открытие мы будем делать «Горе от ума» как всегда делаем последние годы, а следующий за Грибоедовым пойдет Гоголь премьерой «Ревизор», так что приходите.
К. ЛАРИНА – «Дом Островского», а Гоголя будете показывать в юбилейные дни. Почему?
Ю. СОЛОМИН - У нас Островского так много, что мы еще будем выбирать, кто в эту неделю в первую появится, у нас есть хорошие очень спектакли Островского и на основной сцене и в филиале. Даже на камерной сцене в филиале у нас там несколько идет спектаклей, они пользуются все очень хорошей репутацией. И самое главное, что Островский оказался востребованный зрителем. Хотите про артистов. Пожалуйста, «Лес», «Таланты и поклонники», «Без вины виноватые» лучше никто из драматургов не написал о нашем брате артисте. И вообще о театре. Хотите экономические какие-то увидеть изощрения. Посмотрите «Волки и овцы», «Свои люди, сочтемся». «Последняя жертва» Островского премьера у нас была. То есть на любой вкус там есть материал. В общем, Островский есть Островский. Недаром ему благодарный зритель поставил памятник около Малого театра.
К. ЛАРИНА – Не только вы понимаете ценность и современность этого автора, поскольку сегодня один из самых востребованных драматургов вообще. Ведь, по сути, посмотреть на репертуар любого театра, Островский, Чехов…
Ю. СОЛОМИН - В любом городе.
К. ЛАРИНА – Чехов, Островский. Ну, Шекспир тоже очень популярен, тоже не самый плохой драматург на свете. Что это значит, что понятно, что это были талантливые люди, тут никто не спорит, раз они нужны до сих пор. Но с другой стороны, наверное, дефицит существует современных авторов. Или вы вообще это не ваша тема? Вам бы хотелось что-то сделать про сегодня?
Ю. СОЛОМИН - Очень хотелось бы про сегодня, если будет очень хорошая пьеса. Но понимаете, сейчас некоторые авторы большинство, во всяком случае, пишут на 2-3 человека. 2-3 человека это для антрепризы хорошо, а для такого большого театра как Малый, где 130 только артистов. Труппа. То две сцены у нас даже две с половиной с камерной сценой. Поэтому это не рачительно брать на двух. Поэтому нет таких пьес, которые бы, да ладно, если бы были все-таки пьесы проблемные, но нет. Если придется брать какую-то пьесу, то надо вымарывать нецензурные слова, тогда ее вообще не получится. Ее никто не будет смотреть. А если ты хочешь услышать эти слова, зачем платить деньги, выходи на улицу и получишь в полном объеме все. Ну, нет такой пьесы. Во всяком случае, мы не то, что мы говорим: нет, не будем ставить современное, ни в коем случае. Дайте. Будет – будем ставить.
К. ЛАРИНА – А что вы ставили современное? Давайте вспомним. Вы меня поправьте. Я сейчас перебираю в памяти известнейших драматургов советских хороших. Володин, Арбузов, Розов.
Ю. СОЛОМИН - Все шли. Я играл в двух пьесах Розова «Перед ужином» и вот видите, забыл. Уже было так давно. Это первые мои работы были и Арбузова «Нас где-то ждут» пьеса шла. И Зорина пьеса «По московскому времени», которая была закрыта, и которую ставил Эфрос. Эфрос у нас два спектакля ставил «Танцы на шоссе» и Зорина «По московскому времени». Оба спектакля были закрыты. Даже в Малом театре. Вот видите, тогда Малый театр тоже брал пьесы, которые кому-то не нравились. Поэтому мы берем, ставим, и, наконец, все-таки у нас, к сожалению, сейчас она не идет, но у нас впервые был поставлен Солженицын «Пир победителей» на основной сцене мы сочли возможным поставить ее к 50-летию тогда Победы. Потому что 50 лет это уже классика.
К. ЛАРИНА – Да, я помню, вы прозу брали в то время. Бондырев, по-моему, у вас шел.
Ю. СОЛОМИН – «Берег», «Игра». Да совершенно верно.
К. ЛАРИНА – То есть получается, что все равно упираемся в одну проблему, что нет такого уровня людей.
Ю. СОЛОМИН - Уровень должен быть, кто-то мне может сказать, а вот такой-то автор…
К. ЛАРИНА – А я даже не могу сказать.
Ю. СОЛОМИН - Да и не надо. Видите, и вы не можете.
К. ЛАРИНА – Все равно все мои впечатления, последний сезон, который сейчас заканчивается театральный, они все равно связаны, если говорить об именах, с классикой. Как ни крути.
Ю. СОЛОМИН - Да везде она ставится. Почему? – потому что классика поднимает такие вопросы, вот и тогда они были такие. Вот «Ревизор», допустим. Это ведь про что? Вот конкретно. Мы начали, когда читать, распределили роли, вот пришли на первую репетицию. Мне артисты говорят: про что будем играть. У тебя концепция есть? Я говорю: нет, концепции нет. Концепция, по-моему, у Гоголя есть. Давайте ее прочитаем. И вот начали читать. Через 5 минут начали все хохотать. Почему – потому что там текст такой, ну вот Земляника, говорит такая фраза, попечитель в богоугодных заведениях: хороших лекарств мы не употребляем. Простой человек, если умрет, то и так умрет, а если выживет, то и так выживет. Ну, кто тут на ум приходит сразу. Понимаете. Вот вам и все. И что мы должны делать. Говорить какими-то неестественными голосами что ли. Ничего подобного. Вот вам. Или Городничий начинает мирить чиновников, и говорит: ну тихо, тихо, должно быть все по-семейному.
К. ЛАРИНА – А какие там схемы вообще отмывания денег прописаны.
Ю. СОЛОМИН – Совершенно верно. И поэтому о чем пьеса, казалось бы. Вот ее играли, переиграли. О чиновниках. Как раз та проблема и та тема, о которой сегодня только что ленивый не говорит. Начиная от нашего верха и кончая простым человеком. Это проблема номер один. Так она и сказана. И лучше пока никто еще не написал о ней.
К. ЛАРИНА – Мы должны уже заканчивать нашу встречу.
Ю. СОЛОМИН - Как жаль.
К. ЛАРИНА – Не дали мы слово слушателям и зрителям. Но я надеюсь, что много чего узнали сегодня наши слушатели и ваши зрители. Напомню, что наш гость Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Малого театра. Мы начали с премии «Филантроп». Я еще раз напомню, что церемония вручения 26 мая в театре «Et cetera». А о юбилейных днях, о самом событии, которое будет отмечаться осенью, я имею в виду уже само 250-летие Малого театра…
Ю. СОЛОМИН - Мы еще с вами поговорим.
К. ЛАРИНА – Давайте отдельно. У вас все-таки и такие замечательные актрисы. Я всегда с радостью встречаюсь с Ириной Муравьевой в нашей студии и со многими актерами Малого театра. Так что большое вам спасибо и до встречи.
Ю. СОЛОМИН - Спасибо.
Эфир вела Ксения Ларина
Радиостанция «Эхо Москвы»: Дифирамб, Суббота, 13 Мая 2006
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» ТАКИЕ ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
«Пресса о гастролях Малого театра»
ТАКИЕ ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
Еще три вечера артисты Малого театра будут представлять в Ростове спектакли по русской и зарубежной классике...
ТАКИЕ ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
Еще три вечера артисты Малого театра будут представлять в Ростове спектакли по русской и зарубежной классике...
«Пресса о гастролях Малого театра»
ТАКИЕ ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
Еще три вечера артисты Малого театра будут представлять в Ростове спектакли по русской и зарубежной классике.
А сейчас — встречи вне сцены и звезды без грима.
С точки зрения матроса
Народный артист России Александр Михайлов — бывший моряк. Вот и театры для него, как корабли:
- Есть большие, великолепные суда, которые поразят воображение — и исчезают куда-то, будто их и не было.
Есть театры, напоминающие задрипанные подводные лодки: нырнут, вынырнут, матернутся...
А Малый театр, как лайнер: за 250 лет появилось у него две-три пробоины, но две-три — это не страшно. Курс лайнер держит на нравственность, идет русским духовным путем.
Александр Михайлов верит в то, что слово влияет на молекулярную структуру живой природы. И уж тем более — на человеческий организм: «Повтори человеку миллион раз «свинья», он и захрюкает. А говори ему, что он внутренне красив — в нем благородство появится».
По мнению Михайлова, Малый — один из немногих театров, куда можно спокойно приходить вместе с детьми и внуками, не опасаясь, что придется краснеть от того, что на сцене заматерятся, пукнут в порядке театрального эксперимента, устроят стриптиз.
Но поклонников артиста, конечно, интересует, почему его не увидишь в современных фильмах...
- Предложения не нравятся, — ответил он. — Зовут в такие фильмы, где море крови, горы трупов.
- В рекламном ролике, — сказал Михайлов, — может, и снялся бы: если б производитель был наш, отечественный, а товар — испытанный на себе. Чтоб поручиться за него не стыдно.
Михайлова ростовские зрители тоже увидели в «Чайке» и были очарованы его доктором Дорном — элегантным, ироничным, прекрасно исполняющим романс под собственный аккомпанемент на гитаре и к тому же похожим немножко на самого Чехова.
Развернутое интервью с Александром Михайловым читайте в одном из наших майских номеров.
***
Хоть пять-шесть заповедей
надо выполнять, — с таким призывом обратился к ростовским журналистам Юрий Соломин, народный артист СССР, художественный руководитель Малого театра.
Речь шла о заповедях евангельских, от которых отталкивается и к которым подводит классическая литература.
Но у Малого театра, как следовало из слов Соломина, есть еще одна заповедь: уважительное отношение к слову драматурга и его идеям. Пьесы тут не переписывают и не переделывают.
- В Малом есть традиция не ругать коллег из других театров, другую драматургию, другие театры, — сказал Соломин. Но, не называя имен, едко спародировал режиссеров, которые то на Чехова замахнутся, то на Островского. Осовременят до неузнаваемости.
- Среди сегодняшних авторов есть такие, произведения, которые надо сохранить для потомства? — спросили Соломина, подразумевая, что на афише его театра лишь проверенные временем названия. Соломин ответил, что этот вопрос ему задают всегда, а он всегда отвечает, что появилась бы хорошая современная пьеса масштаба Чехова или Шекспира, — Малый бы ее поставил. Но пока таких нет.
- Мы не можем допустить на сцене нашего театра стриптиз или мат, которого очень много сейчас в кино и театре, — заключил Соломин. — Хочешь услышать мат, — выйди на улицу, зайди в троллейбус, магазин, и через 15 минут...
- Секунд, — раздалась реплика из зала.
- Секунд, — согласился Соломин, — получишь, что хочешь. Это и есть жизнь, что ли? Не надо эту жизнь показывать. У нас есть о чем поговорить.
Во время ростовских гастролей Малого театра Юрий Соломин представал перед зрителями дважды — и оба раза в образе Тригорина в чеховской «Чайке».
Как справедливо заметила одна моя коллега, если у тебя место не в первых рядах, то смотреть этот спектакль надо с биноклем. Потому что тонкая здесь игра: та, когда едва заметное движение губ, слегка приподнятая бровь, быстрый взгляд — много значат.
***
В Ноевом ковчеге — хорошо!
Поклонникам народной артистки России Ирины Муравьевой, которым прежде всего памятны ее энергичные героини из фильмов «Карнавал», «Москва слезам не верит», «Самая обаятельная и привлекательная», трудно, пожалуй, вообразить, что превыше многих жизненных благ актриса ставит возможность неспешного существования.
Ирину Муравьеву спросили, почему она пришла в Малый театр, — Муравьева не вспомнила. Но зато четко знает, почему здесь по сей день работает: в перестройку, рассказывала актриса, ей часто задавали вопрос: «А в Малом у вас что происходит, как перестраиваетесь?».
А она отвечала, что Малый — это как Ноев ковчег. Здесь так же, как и раньше, без торопливости и суеты ставят классику, по полгода репетируют...
- Мне очень нравится этот неторопливый образ жизни, — подытожила Муравьева.
- А как же вы тогда играете в антрепризах? — спросили журналисты, поскольку идеалу неспешности поездки по стране с каким-то спектаклем, комедией, как правило, явно не отвечают.
- Чтобы почувствовать нервозность жизни, она вынуждена брать антрепризы, — тотчас нашелся Соломин.
- Да, это — вынужденно, — многозначительно подтвердила Муравьева. Все это происходило на общей пресс-конференции (или, точнее, пресс-конференции трех актеров: Соломина, Михайлова и Муравьевой). Вероятно, многие журналисты приберегли вопросы к Муравьевой для более камерной и обстоятельной беседы, но — увы... Ирина Вадимовна, кажется, единственная из звезд Малого, от других встреч с прессой отказалась.
Правда, кое-какая информация о ней просочилась из гастрольного закулисья. Оказывается, актеры остались не вполне удовлетворены акустикой ростовского зала и порой были вынуждены форсировать звук. Ирина Муравьева, игравшая в первый гастрольный вечер Аркадину в «Чайке», очень переживала: не перекричали?
И — еще о закулисье. Гримуборные театра им. Горького, на сцене которого Малый театр показывает спектакли, заставили москвичей взгрустнуть о судьбе провинциальных актеров: в таких гримуборных — некомфортно.
А что касается Аркадиной в исполнении Муравьевой, то это очень неожиданный образ. Чаще звезды и незвезды играют эгоистичную, но все же возвышенную особу. А тут — совсем другая Аркадина, словно из чеховских юмористических рассказов. И это не противоречит духу «Чайки»: ведь вспомните — Аркадина попрекает сына тем, что тот мнит себя писателем, а сам порядочного водевиля сочинить не может. Не это ли, в самом деле, ключ к тайне ее натуры?
Марина Каминская
«Наше время», 12.05.2006
ТАКИЕ ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
Еще три вечера артисты Малого театра будут представлять в Ростове спектакли по русской и зарубежной классике.
А сейчас — встречи вне сцены и звезды без грима.
С точки зрения матроса
Народный артист России Александр Михайлов — бывший моряк. Вот и театры для него, как корабли:
- Есть большие, великолепные суда, которые поразят воображение — и исчезают куда-то, будто их и не было.
Есть театры, напоминающие задрипанные подводные лодки: нырнут, вынырнут, матернутся...
А Малый театр, как лайнер: за 250 лет появилось у него две-три пробоины, но две-три — это не страшно. Курс лайнер держит на нравственность, идет русским духовным путем.
Александр Михайлов верит в то, что слово влияет на молекулярную структуру живой природы. И уж тем более — на человеческий организм: «Повтори человеку миллион раз «свинья», он и захрюкает. А говори ему, что он внутренне красив — в нем благородство появится».
По мнению Михайлова, Малый — один из немногих театров, куда можно спокойно приходить вместе с детьми и внуками, не опасаясь, что придется краснеть от того, что на сцене заматерятся, пукнут в порядке театрального эксперимента, устроят стриптиз.
Но поклонников артиста, конечно, интересует, почему его не увидишь в современных фильмах...
- Предложения не нравятся, — ответил он. — Зовут в такие фильмы, где море крови, горы трупов.
- В рекламном ролике, — сказал Михайлов, — может, и снялся бы: если б производитель был наш, отечественный, а товар — испытанный на себе. Чтоб поручиться за него не стыдно.
Михайлова ростовские зрители тоже увидели в «Чайке» и были очарованы его доктором Дорном — элегантным, ироничным, прекрасно исполняющим романс под собственный аккомпанемент на гитаре и к тому же похожим немножко на самого Чехова.
Развернутое интервью с Александром Михайловым читайте в одном из наших майских номеров.
***
Хоть пять-шесть заповедей
надо выполнять, — с таким призывом обратился к ростовским журналистам Юрий Соломин, народный артист СССР, художественный руководитель Малого театра.
Речь шла о заповедях евангельских, от которых отталкивается и к которым подводит классическая литература.
Но у Малого театра, как следовало из слов Соломина, есть еще одна заповедь: уважительное отношение к слову драматурга и его идеям. Пьесы тут не переписывают и не переделывают.
- В Малом есть традиция не ругать коллег из других театров, другую драматургию, другие театры, — сказал Соломин. Но, не называя имен, едко спародировал режиссеров, которые то на Чехова замахнутся, то на Островского. Осовременят до неузнаваемости.
- Среди сегодняшних авторов есть такие, произведения, которые надо сохранить для потомства? — спросили Соломина, подразумевая, что на афише его театра лишь проверенные временем названия. Соломин ответил, что этот вопрос ему задают всегда, а он всегда отвечает, что появилась бы хорошая современная пьеса масштаба Чехова или Шекспира, — Малый бы ее поставил. Но пока таких нет.
- Мы не можем допустить на сцене нашего театра стриптиз или мат, которого очень много сейчас в кино и театре, — заключил Соломин. — Хочешь услышать мат, — выйди на улицу, зайди в троллейбус, магазин, и через 15 минут...
- Секунд, — раздалась реплика из зала.
- Секунд, — согласился Соломин, — получишь, что хочешь. Это и есть жизнь, что ли? Не надо эту жизнь показывать. У нас есть о чем поговорить.
Во время ростовских гастролей Малого театра Юрий Соломин представал перед зрителями дважды — и оба раза в образе Тригорина в чеховской «Чайке».
Как справедливо заметила одна моя коллега, если у тебя место не в первых рядах, то смотреть этот спектакль надо с биноклем. Потому что тонкая здесь игра: та, когда едва заметное движение губ, слегка приподнятая бровь, быстрый взгляд — много значат.
***
В Ноевом ковчеге — хорошо!
Поклонникам народной артистки России Ирины Муравьевой, которым прежде всего памятны ее энергичные героини из фильмов «Карнавал», «Москва слезам не верит», «Самая обаятельная и привлекательная», трудно, пожалуй, вообразить, что превыше многих жизненных благ актриса ставит возможность неспешного существования.
Ирину Муравьеву спросили, почему она пришла в Малый театр, — Муравьева не вспомнила. Но зато четко знает, почему здесь по сей день работает: в перестройку, рассказывала актриса, ей часто задавали вопрос: «А в Малом у вас что происходит, как перестраиваетесь?».
А она отвечала, что Малый — это как Ноев ковчег. Здесь так же, как и раньше, без торопливости и суеты ставят классику, по полгода репетируют...
- Мне очень нравится этот неторопливый образ жизни, — подытожила Муравьева.
- А как же вы тогда играете в антрепризах? — спросили журналисты, поскольку идеалу неспешности поездки по стране с каким-то спектаклем, комедией, как правило, явно не отвечают.
- Чтобы почувствовать нервозность жизни, она вынуждена брать антрепризы, — тотчас нашелся Соломин.
- Да, это — вынужденно, — многозначительно подтвердила Муравьева. Все это происходило на общей пресс-конференции (или, точнее, пресс-конференции трех актеров: Соломина, Михайлова и Муравьевой). Вероятно, многие журналисты приберегли вопросы к Муравьевой для более камерной и обстоятельной беседы, но — увы... Ирина Вадимовна, кажется, единственная из звезд Малого, от других встреч с прессой отказалась.
Правда, кое-какая информация о ней просочилась из гастрольного закулисья. Оказывается, актеры остались не вполне удовлетворены акустикой ростовского зала и порой были вынуждены форсировать звук. Ирина Муравьева, игравшая в первый гастрольный вечер Аркадину в «Чайке», очень переживала: не перекричали?
И — еще о закулисье. Гримуборные театра им. Горького, на сцене которого Малый театр показывает спектакли, заставили москвичей взгрустнуть о судьбе провинциальных актеров: в таких гримуборных — некомфортно.
А что касается Аркадиной в исполнении Муравьевой, то это очень неожиданный образ. Чаще звезды и незвезды играют эгоистичную, но все же возвышенную особу. А тут — совсем другая Аркадина, словно из чеховских юмористических рассказов. И это не противоречит духу «Чайки»: ведь вспомните — Аркадина попрекает сына тем, что тот мнит себя писателем, а сам порядочного водевиля сочинить не может. Не это ли, в самом деле, ключ к тайне ее натуры?
Марина Каминская
«Наше время», 12.05.2006
12.05.2006
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» В РОСТОВЕ ПОБЫВАЛ МАЛЫЙ «НОЕВ КОВЧЕГ»
«Пресса о гастролях Малого театра»
В РОСТОВЕ ПОБЫВАЛ МАЛЫЙ «НОЕВ КОВЧЕГ»
Как люди воспитанные, на встречу с ростовской публикой, прошедшую 3 мая, знаменитые артисты прибыли вовремя. В отличие от звезд шоу-бизнеса. Разговор сразу пошел серьезный: о сохранении национальных театральных традиций...
В РОСТОВЕ ПОБЫВАЛ МАЛЫЙ «НОЕВ КОВЧЕГ»
Как люди воспитанные, на встречу с ростовской публикой, прошедшую 3 мая, знаменитые артисты прибыли вовремя. В отличие от звезд шоу-бизнеса. Разговор сразу пошел серьезный: о сохранении национальных театральных традиций...
«Пресса о гастролях Малого театра»
В РОСТОВЕ ПОБЫВАЛ МАЛЫЙ «НОЕВ КОВЧЕГ»
- В нашем театре никогда не разденут Раневскую и не будут ругаться матом! - заверил ростовчан художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
Как люди воспитанные, на встречу с ростовской публикой, прошедшую 3 мая, знаменитые артисты прибыли вовремя. В отличие от звезд шоу-бизнеса. Разговор сразу пошел серьезный: о сохранении национальных театральных традиций.
Юрий Соломин, похожий в строгом темно-синем костюме на капитана корабля старой закалки, честно предупредил:
- Наше кредо - никогда не говорить плохо о коллегах.
Правда, проскакивало. Но по-интеллигентски: без имен.
- Некоторые театры напоминают мне задрипанные подводные лодки, - образно выразился народный артист России Александр Михайлов. - Я всегда с ужасом думаю: вот придет режиссер с экспериментальной душой!..
- А ведь Чехов не раздевал Раневскую, не выставлял ее наркоманкой! Хотя был врачом, - прошелся по модным «экспериментаторам» Соломин.
Ни за что ни про что досталось «Роллинг Стоунзу». Просто артистам, когда они летели в самолете, попался журнал с фото музыкантов на обложке.
- Какие-то уродливые полуженские лица, - брезгливо скривился Михайлов. - И таких еще пускают в Кремль!
И заговорил про набор хромосом, которых у некоторых не хватает. Знали б «Роллинги»...
Народная любимица Ирина Муравьева очень хорошо сказала про свой театр: «Ноев ковчег».
- Везде - сумасшедший ритм, а в Малом все неторопливо. Репетируем по полгода. Это тоже одна из прелестей старых традиций.
Ирина ВАРЛАМОВА
«Газета Дона», 10.05.2006
В РОСТОВЕ ПОБЫВАЛ МАЛЫЙ «НОЕВ КОВЧЕГ»
- В нашем театре никогда не разденут Раневскую и не будут ругаться матом! - заверил ростовчан художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
Как люди воспитанные, на встречу с ростовской публикой, прошедшую 3 мая, знаменитые артисты прибыли вовремя. В отличие от звезд шоу-бизнеса. Разговор сразу пошел серьезный: о сохранении национальных театральных традиций.
Юрий Соломин, похожий в строгом темно-синем костюме на капитана корабля старой закалки, честно предупредил:
- Наше кредо - никогда не говорить плохо о коллегах.
Правда, проскакивало. Но по-интеллигентски: без имен.
- Некоторые театры напоминают мне задрипанные подводные лодки, - образно выразился народный артист России Александр Михайлов. - Я всегда с ужасом думаю: вот придет режиссер с экспериментальной душой!..
- А ведь Чехов не раздевал Раневскую, не выставлял ее наркоманкой! Хотя был врачом, - прошелся по модным «экспериментаторам» Соломин.
Ни за что ни про что досталось «Роллинг Стоунзу». Просто артистам, когда они летели в самолете, попался журнал с фото музыкантов на обложке.
- Какие-то уродливые полуженские лица, - брезгливо скривился Михайлов. - И таких еще пускают в Кремль!
И заговорил про набор хромосом, которых у некоторых не хватает. Знали б «Роллинги»...
Народная любимица Ирина Муравьева очень хорошо сказала про свой театр: «Ноев ковчег».
- Везде - сумасшедший ритм, а в Малом все неторопливо. Репетируем по полгода. Это тоже одна из прелестей старых традиций.
Ирина ВАРЛАМОВА
«Газета Дона», 10.05.2006
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» НИЧЕГО СОВРЕМЕННЕЕ КЛАССИКИ ЕЩЕ НЕ ПРИДУМАЛИ!
«Пресса о гастролях Малого театра»
НИЧЕГО СОВРЕМЕННЕЕ КЛАССИКИ ЕЩЕ НЕ ПРИДУМАЛИ!
Малый театр играет нынче свой 250-й сезон. 250 лет исключительно классики, литературного русского языка и мастерски сыгранных спектаклей....
НИЧЕГО СОВРЕМЕННЕЕ КЛАССИКИ ЕЩЕ НЕ ПРИДУМАЛИ!
Малый театр играет нынче свой 250-й сезон. 250 лет исключительно классики, литературного русского языка и мастерски сыгранных спектаклей....
«Пресса о гастролях Малого театра»
НИЧЕГО СОВРЕМЕННЕЕ КЛАССИКИ ЕЩЕ НЕ ПРИДУМАЛИ!
В Ростове — большие гастроли Малого театра. Мы уже увидели «Чайку», «Волки и овцы», «На всякого мудреца довольно простоты»... Ощущения? Это надо смотреть! И вспомнить, что Чехов — это Чехов, а Островский — это Островский...
Малый театр играет нынче свой 250-й сезон. 250 лет исключительно классики, литературного русского языка и мастерски сыгранных спектаклей.
- Тянем лямку ответственности за русский театр, — так начал встречу с ростовскими журналистами Юрий Соломин, актер и художественный руководитель Малого. - У нас на сцене не раздеваются, «Чайка» называется «Чайкой», и чеховская героиня не становится наркоманкой. Военные ходят в сапогах, а не босиком, и не в тапочках. Мы не зазываем зрителя необычной трактовкой. Существуют традиции, и их надобно сохранять.
- А как же современная драматургия, связь с нынешней жизнью?
- Как только появится хорошая современная пьеса, мы ее тут же поставим. А пока ограничимся Гоголем, Шиллером, Мольером... Там — все наши сегодняшние проблемы. А то, что нынче предлагают в качестве «современного искусства», достойно внимания врачей, а не артистов. Кровь, насилие, откровенные сцены — это что-то патологическое, сделанное для больных людей. И билеты на подобное должны распространяться по рецептам докторов. Связь с жизнью, говорите...
Что имеется в виду? Мат со сцены? Для этого не надо ходить в театр. Выходите на улицу и слушайте, причем бесплатно.
Александр Михайлов:
- Малый театр, он как старый хороший лайнер. Где-то у него, возможно, проржавели переборки (Александр Яковлевич — моряк в прошлом. — Прим. автора). Две, три пробоины в боку: 250 лет — это не 25 и даже не сто! Но у этого лайнера есть свой курс. Это курс национальной русской нравственности. И здесь не может быть подонков, не может быть стриптиза, ругательств... А современные театры? Многие из них напоминают мне подводные лодки без руля и без ветрил. Куда-то ныряют, выныривают... Выскочит, матернется — и доволен. Какие-то из этих кораблей тонут или уже потонули. А наш идет... И дай ему Бог! Есть замечательное определение революции. Революция — это рев Люцифера, оскал зла. Наш театр в эти игры не играет... Мне не стыдно перед женой, перед детьми и внуками за то, что я делаю.
Ирина Муравьева
Давать интервью отказывается — допекли, видать, любимую нашу актрису представители желтой прессы.
И на встрече Ирина Вадимовна больше молчала, но достаточно одной ее короткой реплики. На вопрос журналистов «Не выпроваживают ли на пенсию старых актеров Малого?» Муравьева округлила глаза:
- Как можно?! Это ж все равно, что выгнать из дома старенькую няню...
Наталья Константинова
«Крестьянин», 10.05.2006
НИЧЕГО СОВРЕМЕННЕЕ КЛАССИКИ ЕЩЕ НЕ ПРИДУМАЛИ!
В Ростове — большие гастроли Малого театра. Мы уже увидели «Чайку», «Волки и овцы», «На всякого мудреца довольно простоты»... Ощущения? Это надо смотреть! И вспомнить, что Чехов — это Чехов, а Островский — это Островский...
Малый театр играет нынче свой 250-й сезон. 250 лет исключительно классики, литературного русского языка и мастерски сыгранных спектаклей.
- Тянем лямку ответственности за русский театр, — так начал встречу с ростовскими журналистами Юрий Соломин, актер и художественный руководитель Малого. - У нас на сцене не раздеваются, «Чайка» называется «Чайкой», и чеховская героиня не становится наркоманкой. Военные ходят в сапогах, а не босиком, и не в тапочках. Мы не зазываем зрителя необычной трактовкой. Существуют традиции, и их надобно сохранять.
- А как же современная драматургия, связь с нынешней жизнью?
- Как только появится хорошая современная пьеса, мы ее тут же поставим. А пока ограничимся Гоголем, Шиллером, Мольером... Там — все наши сегодняшние проблемы. А то, что нынче предлагают в качестве «современного искусства», достойно внимания врачей, а не артистов. Кровь, насилие, откровенные сцены — это что-то патологическое, сделанное для больных людей. И билеты на подобное должны распространяться по рецептам докторов. Связь с жизнью, говорите...
Что имеется в виду? Мат со сцены? Для этого не надо ходить в театр. Выходите на улицу и слушайте, причем бесплатно.
Александр Михайлов:
- Малый театр, он как старый хороший лайнер. Где-то у него, возможно, проржавели переборки (Александр Яковлевич — моряк в прошлом. — Прим. автора). Две, три пробоины в боку: 250 лет — это не 25 и даже не сто! Но у этого лайнера есть свой курс. Это курс национальной русской нравственности. И здесь не может быть подонков, не может быть стриптиза, ругательств... А современные театры? Многие из них напоминают мне подводные лодки без руля и без ветрил. Куда-то ныряют, выныривают... Выскочит, матернется — и доволен. Какие-то из этих кораблей тонут или уже потонули. А наш идет... И дай ему Бог! Есть замечательное определение революции. Революция — это рев Люцифера, оскал зла. Наш театр в эти игры не играет... Мне не стыдно перед женой, перед детьми и внуками за то, что я делаю.
Ирина Муравьева
Давать интервью отказывается — допекли, видать, любимую нашу актрису представители желтой прессы.
И на встрече Ирина Вадимовна больше молчала, но достаточно одной ее короткой реплики. На вопрос журналистов «Не выпроваживают ли на пенсию старых актеров Малого?» Муравьева округлила глаза:
- Как можно?! Это ж все равно, что выгнать из дома старенькую няню...
Наталья Константинова
«Крестьянин», 10.05.2006
06.05.2006
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОГО ТЕАТРА И КИНО ВСТРЕТЯТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В РОСТОВЕ
«Пресса о гастролях Малого театра»
ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОГО ТЕАТРА И КИНО ВСТРЕТЯТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В РОСТОВЕ
Созвездие известных актеров (Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Юрий Соломин, Александр Михайлов) приехало с гастролями почти на две недели...
ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОГО ТЕАТРА И КИНО ВСТРЕТЯТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В РОСТОВЕ
Созвездие известных актеров (Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Юрий Соломин, Александр Михайлов) приехало с гастролями почти на две недели...
«Пресса о гастролях Малого театра»
ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОГО ТЕАТРА И КИНО ВСТРЕТЯТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В РОСТОВЕ
Созвездие известных актеров (Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Юрий Соломин, Александр Михайлов) приехало с гастролями почти на две недели. С 5 по 14 мая прославленный Малый театр (Москва) покажет свои лучшие спектакли. Столь масштабных гастролей в Ростове не было более 35 лет. Несмотря на то, что цена билетов доходит до 1 500 рублей, уже сейчас попасть на спектакли можно с трудом. В этом году Малому театру исполнится 250 лет, и все эти годы он ставит только классиков, а за это терпит упреки в отсталости. Чтобы высказаться по этому поводу, 4 мая худрук театра Юрий Соломин вместе с актерами Ириной Муравьевой и Александром Михайловым встретились с ростовскими журналистами.
— Мы сохраняем национальную драматургию! — горячился Соломин. — Кому-то это не нравится, ну и бог с ними. Пусть идут, там раздеваются и смотрят, чего хотят. А мы вот такие! Пушкин об этом не писал. А если и писал, то так элегантно, что это нужно сыграть. Гоголь тоже не писал. Чехов ни в коем случае не раздевал Раневскую и не делал из нее наркоманки. Поэтому все наши спектакли приближены к автору, хотя бы из уважения к тексту. Антон Палыч сидел, несчастный, харкал кровью, болел, страдал... И вдруг какой-то человек говорит: «Чехова будем ставить! Но кому эта «Чайка» интересна сегодня? Давайте назовем пьесу «Почему застрелился Константин». Я не вру, это известный факт. Мы, например, не можем допустить на сцене нашего театра мат. Если хочешь услышать мат, не надо платить деньги за билет, иди на улицу и через 15 секунд ты его получишь.
Александр Михайлов поддержал Соломина.
— Малый театр, как лайнер, у которого есть свой курс, где не может быть подонков, стриптиза, мата. Скажи человеку миллион раз «свинья», и он захрюкает. Вот мы сегодня с Юрой летим в самолете, он открывает журнал, а там знаменитый ансамбль «Ролинг стоунз». Присматриваешься, а это уродливые старики с полуженскими лицами. И они сегодня допускаются в Кремль, на большие площадки, в Ростов приезжают. Боря Моисеев сюда приезжает, показывает определенное место. Это разврат!
«Татушки» сюда приезжают, «нас не догонят». Одну уже догнали — забеременела. Но ведь они несут идею разврата, содома и гоморры! Те, кто несут зло, все на одно лицо. Я принципиально не снимаюсь в фильмах, где горы трупов, море крови, в рекламе. Но и судить тех, кто снимается, не буду.
Ирина Муравьева, занятая сейчас в популярном сериале «Не родись красивой», говорила немного. Когда ее спросили, не запрещает ли режиссер сниматься в кино, актриса отшутилась:
— Мне не разрешают сниматься, снимают зарплату, бьют кнутом, мучают!
Праздник Победы актеры Малого театра встретят в Ростове: 9 Мая Быстрицкая и Муравьева заняты в спектакле. А в свободное от работы время для гостей приготовили культурную программу — поездку по донским станицам.
КСТАТИ
Что покажет Малый театр на сцене театра Горького
5 и 7 мая — А.П. Чехов, «Чайка» (в ролях Ирина Муравьева, Юрий Соломин, Александр Михайлов).
6 и 8 мая — А.Н. Островский, «Волки и овцы» (в ролях Людмила Полякова, Евгения Глушенко, Александр Коршунов).
9 и 11 мая — А.Н. Островский, «На всякого мудреца довольно простоты» (в ролях Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Борис Клюев).
10 и 13 мая — А.Н. Островский «Правда — хорошо, а счастье лучше» (в ролях Евгения Глушенко, Василий Бочкарев, Людмила Полякова).
12 и 14 мая — Э. Скриб, Е. Легуве «Тайны Мадридского двора» (в ролях Вячеслав Езепов, Елена Харитонова, Виталий Петров).
КП-Ростов-на-Дону
06.05.2006
ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОГО ТЕАТРА И КИНО ВСТРЕТЯТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В РОСТОВЕ
Созвездие известных актеров (Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Юрий Соломин, Александр Михайлов) приехало с гастролями почти на две недели. С 5 по 14 мая прославленный Малый театр (Москва) покажет свои лучшие спектакли. Столь масштабных гастролей в Ростове не было более 35 лет. Несмотря на то, что цена билетов доходит до 1 500 рублей, уже сейчас попасть на спектакли можно с трудом. В этом году Малому театру исполнится 250 лет, и все эти годы он ставит только классиков, а за это терпит упреки в отсталости. Чтобы высказаться по этому поводу, 4 мая худрук театра Юрий Соломин вместе с актерами Ириной Муравьевой и Александром Михайловым встретились с ростовскими журналистами.
— Мы сохраняем национальную драматургию! — горячился Соломин. — Кому-то это не нравится, ну и бог с ними. Пусть идут, там раздеваются и смотрят, чего хотят. А мы вот такие! Пушкин об этом не писал. А если и писал, то так элегантно, что это нужно сыграть. Гоголь тоже не писал. Чехов ни в коем случае не раздевал Раневскую и не делал из нее наркоманки. Поэтому все наши спектакли приближены к автору, хотя бы из уважения к тексту. Антон Палыч сидел, несчастный, харкал кровью, болел, страдал... И вдруг какой-то человек говорит: «Чехова будем ставить! Но кому эта «Чайка» интересна сегодня? Давайте назовем пьесу «Почему застрелился Константин». Я не вру, это известный факт. Мы, например, не можем допустить на сцене нашего театра мат. Если хочешь услышать мат, не надо платить деньги за билет, иди на улицу и через 15 секунд ты его получишь. Александр Михайлов поддержал Соломина.
— Малый театр, как лайнер, у которого есть свой курс, где не может быть подонков, стриптиза, мата. Скажи человеку миллион раз «свинья», и он захрюкает. Вот мы сегодня с Юрой летим в самолете, он открывает журнал, а там знаменитый ансамбль «Ролинг стоунз». Присматриваешься, а это уродливые старики с полуженскими лицами. И они сегодня допускаются в Кремль, на большие площадки, в Ростов приезжают. Боря Моисеев сюда приезжает, показывает определенное место. Это разврат!«Татушки» сюда приезжают, «нас не догонят». Одну уже догнали — забеременела. Но ведь они несут идею разврата, содома и гоморры! Те, кто несут зло, все на одно лицо. Я принципиально не снимаюсь в фильмах, где горы трупов, море крови, в рекламе. Но и судить тех, кто снимается, не буду.
Ирина Муравьева, занятая сейчас в популярном сериале «Не родись красивой», говорила немного. Когда ее спросили, не запрещает ли режиссер сниматься в кино, актриса отшутилась:
— Мне не разрешают сниматься, снимают зарплату, бьют кнутом, мучают! Праздник Победы актеры Малого театра встретят в Ростове: 9 Мая Быстрицкая и Муравьева заняты в спектакле. А в свободное от работы время для гостей приготовили культурную программу — поездку по донским станицам.
КСТАТИ
Что покажет Малый театр на сцене театра Горького
5 и 7 мая — А.П. Чехов, «Чайка» (в ролях Ирина Муравьева, Юрий Соломин, Александр Михайлов).
6 и 8 мая — А.Н. Островский, «Волки и овцы» (в ролях Людмила Полякова, Евгения Глушенко, Александр Коршунов).
9 и 11 мая — А.Н. Островский, «На всякого мудреца довольно простоты» (в ролях Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Борис Клюев).
10 и 13 мая — А.Н. Островский «Правда — хорошо, а счастье лучше» (в ролях Евгения Глушенко, Василий Бочкарев, Людмила Полякова).
12 и 14 мая — Э. Скриб, Е. Легуве «Тайны Мадридского двора» (в ролях Вячеслав Езепов, Елена Харитонова, Виталий Петров).
КП-Ростов-на-Дону
06.05.2006
04.05.2006
Подробнее
«Листая старые подшивки» КОМИКИ И ТРАГИКИ ВАЖНЕЕ ГРЯЗНЫХ СДЕЛОК
«Листая старые подшивки»
КОМИКИ И ТРАГИКИ ВАЖНЕЕ ГРЯЗНЫХ СДЕЛОК
А. Н. Островский. «Лес». Малый театр. Реж. Ю. Соломин...
КОМИКИ И ТРАГИКИ ВАЖНЕЕ ГРЯЗНЫХ СДЕЛОК
А. Н. Островский. «Лес». Малый театр. Реж. Ю. Соломин...
«Листая старые подшивки»
КОМИКИ И ТРАГИКИ ВАЖНЕЕ ГРЯЗНЫХ СДЕЛОК
А. Н. Островский. «Лес». Малый театр. Реж. Ю. Соломин
Современная театральная практика полна нестандартных трактовок (что само по себе может быть и интересно, и оправдано), «неожиданных прочтений» классического текста (иногда до полной его неузнаваемости), выуживания оттуда чего-нибудь «этакого» (чего сам классик, возможно, и не предполагал).
На таком фоне Малый театр, который упрямо не сворачивает с широкой дороги традиции, кажется сегодня почти что экзотикой. Во всяком случае она (традиция-экзотика) тоже пользуется спросом - на премьере «Леса» в постановке Юрия Соломина зал был полон и на цветы не скуп (особенно Ирине Муравьевой - Гурмыжской).
Кому-то хочется сегодня именно такого театра - спокойного солидного действа с относительно счастливым концом (а где их возьмешь, абсолютно счастливые-то? ). Хочется грандиозных декораций, ради смены которых надо давать занавес; где правдоподобно все - от верхушек деревьев до настоящего китайского сервиза на столе и настоящего фонтана, который начинает бить сильнее, когда эмоциональное напряжение кого-нибудь из героев усиливается. Хочется добротной актерской игры, пусть так редко встречаются в ней алогизмы, парадоксы, смещения реальности и прочие признаки гениальности, которая по определению не может быть «правильной».
Юрий Соломин - в первую очередь - актер. Нового слова в режиссуре он не скажет. В актере «умрет» (в смысле, растворится без остатка) с удовольствием - свой среди своих. И главной темой своего «Леса» он сделает, естественно, тему комиков и трагиков, а не «бешеных денег», грязных сделок и послушной любви двух молодых людей, которая запросто может расстроиться из-за недостающей тысячи (а тоже, между прочим, актуальная тема). Эта та тема, ради которой он придумает даже некий внешний эффект - разноцветные лампочки, вспыхивающие где-то в верхушках деревьев, когда Геннадий Несчастливцев говорит о театре. Это та тема, на которую он будет говорить пафосно-искренне и без всякой иронии, которой так богато нынешнее, с позволения сказать, постмодернистское искусство - искусство несентиментального поколения, объевшегося пафосом, получившего аллергию на него вместе с родительскими генами. Не знаю, таким ли последним.
Только так Аркашка Счастливцев может реагировать на эту жизнь романтиком театра задумывался трагик Геннадий Несчастливцев. Но у А. Ермакова он выглядит то романтиком, то пародией на романтика, который совершает благородные поступки из страсти к красивым жестам. То профессионалом, который мгновенно включившись в лицедейскую игру, умело разыгрывает купца Восмибратова (А. Потапов), то пародией на профессионала, который не в состоянии чувствовать партнера, потому что у того другое амплуа - комика (амплуа, презираемое горе-трагиками, никогда не умевшими рассмешить публику).
Настоящая бескомпромиссная удача этого спектакля - Аркашка Несчастливцев Виктора Павлова. Неопрятный комик с расстегнутыми на животе пуговками жилета, стойкий солдатик искусства, не догадавшийся, что он бесконечно талантлив, представитель великой породы под названием «маленький человек», как лакмусовая бумажка, выявляет человеческую фальшь «трагиков» - в пьесе ли, на сцене ли, в жизни. Можно назвать это традицией, отточенной до совершенства, можно - реальностью, отточенной до символа. А можно объяснить это личностью актера, которому есть, что привнести в роль своего, поверх традиций и трактовок, по органике своей способному существовать на сцене, как Пастернак писал: «Живым и только, до конца».
Ольга ФУКС
«Вечерняя Москва», 07.04.1998
КОМИКИ И ТРАГИКИ ВАЖНЕЕ ГРЯЗНЫХ СДЕЛОК
А. Н. Островский. «Лес». Малый театр. Реж. Ю. Соломин
Современная театральная практика полна нестандартных трактовок (что само по себе может быть и интересно, и оправдано), «неожиданных прочтений» классического текста (иногда до полной его неузнаваемости), выуживания оттуда чего-нибудь «этакого» (чего сам классик, возможно, и не предполагал).
На таком фоне Малый театр, который упрямо не сворачивает с широкой дороги традиции, кажется сегодня почти что экзотикой. Во всяком случае она (традиция-экзотика) тоже пользуется спросом - на премьере «Леса» в постановке Юрия Соломина зал был полон и на цветы не скуп (особенно Ирине Муравьевой - Гурмыжской).
Кому-то хочется сегодня именно такого театра - спокойного солидного действа с относительно счастливым концом (а где их возьмешь, абсолютно счастливые-то? ). Хочется грандиозных декораций, ради смены которых надо давать занавес; где правдоподобно все - от верхушек деревьев до настоящего китайского сервиза на столе и настоящего фонтана, который начинает бить сильнее, когда эмоциональное напряжение кого-нибудь из героев усиливается. Хочется добротной актерской игры, пусть так редко встречаются в ней алогизмы, парадоксы, смещения реальности и прочие признаки гениальности, которая по определению не может быть «правильной».
Юрий Соломин - в первую очередь - актер. Нового слова в режиссуре он не скажет. В актере «умрет» (в смысле, растворится без остатка) с удовольствием - свой среди своих. И главной темой своего «Леса» он сделает, естественно, тему комиков и трагиков, а не «бешеных денег», грязных сделок и послушной любви двух молодых людей, которая запросто может расстроиться из-за недостающей тысячи (а тоже, между прочим, актуальная тема). Эта та тема, ради которой он придумает даже некий внешний эффект - разноцветные лампочки, вспыхивающие где-то в верхушках деревьев, когда Геннадий Несчастливцев говорит о театре. Это та тема, на которую он будет говорить пафосно-искренне и без всякой иронии, которой так богато нынешнее, с позволения сказать, постмодернистское искусство - искусство несентиментального поколения, объевшегося пафосом, получившего аллергию на него вместе с родительскими генами. Не знаю, таким ли последним.
Только так Аркашка Счастливцев может реагировать на эту жизнь романтиком театра задумывался трагик Геннадий Несчастливцев. Но у А. Ермакова он выглядит то романтиком, то пародией на романтика, который совершает благородные поступки из страсти к красивым жестам. То профессионалом, который мгновенно включившись в лицедейскую игру, умело разыгрывает купца Восмибратова (А. Потапов), то пародией на профессионала, который не в состоянии чувствовать партнера, потому что у того другое амплуа - комика (амплуа, презираемое горе-трагиками, никогда не умевшими рассмешить публику).
Настоящая бескомпромиссная удача этого спектакля - Аркашка Несчастливцев Виктора Павлова. Неопрятный комик с расстегнутыми на животе пуговками жилета, стойкий солдатик искусства, не догадавшийся, что он бесконечно талантлив, представитель великой породы под названием «маленький человек», как лакмусовая бумажка, выявляет человеческую фальшь «трагиков» - в пьесе ли, на сцене ли, в жизни. Можно назвать это традицией, отточенной до совершенства, можно - реальностью, отточенной до символа. А можно объяснить это личностью актера, которому есть, что привнести в роль своего, поверх традиций и трактовок, по органике своей способному существовать на сцене, как Пастернак писал: «Живым и только, до конца».
Ольга ФУКС
«Вечерняя Москва», 07.04.1998
02.05.2006
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: МЫ ДОЛЖНЫ ВЫСТОЯТЬ!
На днях в жизни народного артиста СССР, лауреата Государственной премии, художественного руководителя государственного академического Малого театра Юрия Соломина произошло два очень важных события...
ЮРИЙ СОЛОМИН: МЫ ДОЛЖНЫ ВЫСТОЯТЬ!
На днях в жизни народного артиста СССР, лауреата Государственной премии, художественного руководителя государственного академического Малого театра Юрия Соломина произошло два очень важных события.
Он стал лауреатом Международной премии в области медицины, индустрии здоровья и сохранения сферы обитания человека, в числе учредителей которой в 2003 г. была Всемирная организация здравоохранения, а среди инициаторов создания - академик Б.Петровский. Ю.Соломин получил почетное звание в номинации «За личный вклад в духовное возрождение нации», которого ранее был удостоен Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Рубиновая мантия и статуэтка «Милосердие» - это ли не символы духовного и физического здоровья, которому Ю. Соломин служит всю жизнь!
Но интервью с актером и режиссером мы все-таки начнем с другого, не менее важного для него события, - завершения VII Всероссийского театрального фестиваля «Островский в Доме Островского», прошедшего на сцене Малого театра.
- Итак, Юрий Мефодьевич, только что закончился VII Всероссийский фестиваль, в котором на этот раз с пьесами А.Н.Островского участвовали театральные коллективы из Владимира, Красноярска, Орла, Твери, Тулы и, конечно, вашего академического Малого театра. Довольны ли вы итогами?
- С одной стороны, доволен, но есть основания и для огорчения. Радует, что продолжается дело, которое мы начали в тяжелейшее для страны время - в 1993 г. Тогда была трудная экономическая ситуация и для культуры, и для образования, и для медицины. О каких гастролях провинциальных театров могла идти речь? Они были на грани гибели. И вот тогда осуществилась идея, которую подсказал нам великий драматург А.Н.Островский, всегда по-доброму относившийся к нашему брату-артисту. Вспомните Счастливцева и Несчастливцева из пьесы «Лес» с их мотанием от Вологды до Керчи в поисках лучшей доли. До сих пор в его бывшем имении стоит домик, где жили приезжавшие актеры. Эта пьеса для актерской братии, этой профессии до сих пор самая актуальная. И вот в 1993 г. нам пришла мысль - а не можем ли мы помочь, как это делал Александр Николаевич, нашим коллегам, живущим и работающим в провинции? Каким-то образом нашли деньги, даже для премиального фонда, хотя у нас не бывает победителей и побежденных. За прошедшие годы на нашей сцене выступали коллективы из 30 городов - от Владивостока до Архангельска и Астрахани. Для многих это был единственный шанс показать свое мастерство в столице. И тем, что этот процесс продолжается, мы очень довольны. Даже не хочу выделять кого-то особо.
Огорчает другое - с каждым годом фестиваль получает все меньше внимания и дотаций со стороны теперешнего Федерального агентства по культуре и кинематографии РФ. А ведь все мы - некоммерческие организации, нам трудно тягаться с раскрученными фестивалями.
Внимание же со стороны московских зрителей и общественности в регионах есть. Мне обидно за нестоличные театры, на которые как бы махнули рукой, обидно за А.Н.Островского, с которого началась русская драматическая театральная школа - им написано 47 пьес!
- Времена близки по сути, ведь и при А.Н.Островском, и сейчас происходит становление предпринимательства, капитализма.
А «новые русские» похожи на меценатствующих богачей того времени, как...
- Отвечу, не дожидаясь вашего вопроса. Они есть, но их очень мало - тех, кто по-настоящему, не для галочки, не после долгих упрашиваний, что-то выделяют. Мало их, понимающих ситуацию, с добрым сердцем помогающих российскому искусству. Тогда меценатов было несравнимо больше.
- Вы и на пресс-конференции перед началом фестиваля, и сейчас с такой теплотой говорите об огромном потенциале людей, живущих в регионах. Связано ли это с тем, что вы родились в Чите и жили там до поступления в Щепкинское училище в Москве?
- Да, и до сих пор вспоминаю те далекие места, очень добрых и отзывчивых людей, несмотря на то, что, когда я там жил, шла война, потом очень тяжелые послевоенные годы. Тогдашнее старшее поколение несравненно больше, чем сейчас, заботилось о молодежи. Примеров можно привести множество. Возьмем мой случай: как в грозную зиму 1942/1943 гг. при 30-градусном морозе нам, ученикам начальных классов, помогали добираться до школы. Там топилась печка, а после первого урока нам к горячему чаю приносили пирожки с ливером. А учительница каждому в кружку добавляла по несколько капель разведенного сахарина. Вкус этих пирожков и чая я помню и по сей день. Как и мою первую учительницу - дорогую Наталью Павловну Большакову. Всю свою жизнь, а она была долгой, этот Педагог с большой буквы опекала меня. И когда я стал студентом, молодым актером. А после просмотра каждого кинофильма, где я играл, она посылала мне письма, где хоть и не было критики, но были очень дельные советы. Разве таких людей, отчий край забудешь?
- Ваши родители были известными в Чите преподавателями музыки, не хотели ли они, чтобы вы стали музыкантом, пошли по их стопам?
- Нас с братом Виталием они пытались учить. Я несколько лет ходил на занятия, но когда папа с мамой поняли, что мы не хотим этого, заставлять не стали.
- Я вычитал, что еще в школе вы увидели фильм «Малый театр и его мастера», загорелись желанием стать его актером.
- Когда я в 1953 году получил аттестат зрелости, то по дороге из школы зашел на почту и, не снимая копии, оригинал послал по адресу: Москва, Неглинная, 6, Щепкинское училище. Поехал в столицу я, по-моему, даже без вызова. Вместе с отцом, который тогда работал в железнодорожном клубе и имел бесплатный проезд.
- Прорвались в «Щепку» с первого захода?
- Да, а самое главное, попал в класс, который вела великая русская актриса Вера Николаевна Пашенная. С первого же дня она, не показывая своего отношения к студенту, опекала его. Сейчас я это уже понимаю, поскольку и сам преподаю, веду курс в Щепкинском училище, уже есть на примете кто-то из студентов. Это не значит, что ты его ведешь за руку, но все-таки ведешь по жизни. Вера Николаевна вела не только меня, но и многих, ставших потом народными артистами, - Романа Филиппова, Виктора Борцова, Алексея Эйбоженко и других. Она на нас сразу «положила глаз», и ни в ком не ошиблась. Я же никогда не мечтал сидеть в кабинете художественного руководителя театра, заниматься режиссурой, а хотел быть артистом.
- Вы сказали, что у вас тоже есть кто-то «на примете» из студентов, а сколько молодежи в самом театре?
- Их довольно много - около 30, а весь штат труппы - 130. Это ощущается: они все в работе, все дальнейшее ведь зависит от самого артиста - как он будет видеть себя в искусстве. Если будет больше отдыхать, то никогда не станет артистом, а если начнет упираться волом, не мыслящим себя без искусства, то станет. В нашей профессии, как в спорте.
- Из всех сыгранных вами ролей в Малом театре какая самая значимая и дорогая?
- Какая дорогая, не могу сказать. У меня с юных лет, когда я еще играл в самодеятельности, роль, за которую берусь, - самая дорогая. Провалов у меня не было, а сыграно около 50 ролей. Другое дело - ты кому-то нравишься, а кому-то нет. Например, В.Н.Пашенная, делая с нами выпускной дипломный спектакль «Чайку» А.П.Чехова, предоставила мне роль Треплева и тем самым открыла мне дорогу в Малый театр. А там каждая сыгранная мною роль мне дорога.
- Вы ведь сыграли и более 50 ролей в кино. Мне почему-то особенно запомнился созданный вами образ офицера в «Адъютанте его превосходительства»...
- И понятно почему - просто это был очень хорошо сделанный фильм. Успех у зрителей был огромным, и главному герою лавры, естественно, тоже достались. Сам себе оценку ставить не могу. Но есть и другие роли, пусть не в столь ярких фильмах, от которых не могу отказаться, не любить их. В «Дерсу Узала», в «Летучей мыши», в «Обыкновенном чуде». Каждая роль имеет свой оттенок, но все-таки многое зависит от общего внимания зрителей к самому фильму. Знаю, что кому-то не нравится телесериал «Московская сага», а мне роль профессора Градова очень дорога.
- Как все-таки справедливо, что вам, Юрий Мефодьевич, только что вручили международную премию в области медицины и индустрии здоровья. Ваш профессор Градов тоже внес свой вклад.
- Я считаю, что этот, из самых многосерийных фильмов, очень добротный. Знаю, что общее зрительское отношение к нему очень хорошее. А значит, и к тем, кто там играет. Мне досталось уважение и со стороны медиков. Вообще-то я с медициной всегда имел очень тесные связи, а после фильма произошел эпизод, о котором хочется рассказать.
Как-то медсестра в клинике, где я находился уже почти месяц - повредил руку, вела меня на перевязку. Она вдруг остановилась и сказала: «Профессор, идите дальше один, я вас сейчас догоню». Я ей говорю, что я, скорее, профессор театральный, и слышу: «Нет, для нас вы - Градов, профессор медицины».
Я понимаю, что здесь есть доля шутки, но и доля признательности.
- А как вы «насыщали» себя, создавая этот образ?
- Общался с врачами. Это происходило в течение всей жизни, и эти накопления помогли. Ни об одном медике я не могу вспомнить дурного. Начиная с детства. В Чите у нас был знакомый провизор дядя Леня, который чем мог помогал нашей небогатой семье. Не могу его забыть. К сожалению, из-за болезней моих родных, да и меня самого, с медициной мне приходилось встречаться вплотную. Я знаком с самыми известными, ведущими нашими врачами. Всех их перечислять мне просто неудобно, обижу, если кого-то пропущу, но двоих все-таки назову - Евгения Ивановича Чазова и Рената Сулеймановича Акчурина. Их внимание и забота, действия, которые они предприняли, чтобы побороть мою серьезную болезнь, невозможно забыть.
Кстати, все это отложилось в памяти и воплотилось потом, когда я играл профессора Градова, хотя и не могу сказать, что наделил эту роль какими-то конкретными чертами тех нынешних выдающихся медиков, с которыми встречался.
- Вы знали, каким был в реальности личный врач И.Сталина?
- Виноградов? До тонких подробностей сейчас и не докопаешься, история и жизнь - вещи сложные. Можно предполагать, что был такой человек.
- Вы показали его очень независимым.
- Каждому по-настоящему талантливому человеку присуща несгибаемость, он «негнущийся». А если для определенной верхушки власти ему приходилось делать вид покорности, то все равно человеческое начало брало верх. Он приносил пользу всем людям, добро больным.
Иногда мне актер говорит, что он много работал, прочитал массу книг. Да, прочитать можно. Но все то, что откладывается у тебя за всю жизнь, что помнишь с детства, - все это в какой-то момент, как в компьютере, ты вызываешь к жизни. Так бывает на съемках. Открываешь дверь, видишь человека и вспоминаешь, как тебе в жизни кто-то помог. И это моментально проигрывается, появляются воспоминания, создающие глубину образа. Для актера это самое главное.
Снова перешел к искусству, но хочу вернуться к теме медицины, к эпизоду, который произошел буквально неделю назад. Я очень люблю животных, у меня четыре собаки. С одним псом, немецкой овчаркой по кличке Маклай, я снимался в «Московской саге», где его звали Пифагор. Ему уже 10 лет, и этого старика в драке здорово покалечил другой мой пес - пятилетний Яшка. Дело было на даче под Королевом. Мне позвонили, и когда я приехал, то пришел в ужас - Маклай был весь в крови. Поместил его в машину и по совету соседа повез в хорошую ветеринарную лечебницу в Королев. Там врачи моментально оценили обстановку, сделали нужную сложную операцию и на пять дней положили в свой стационар. Я каждый день, естественно, приезжал туда, встречался с замечательными, добрыми людьми. При выписке снабдили меня всеми необходимыми лекарствами. А когда я заикнулся о материальной компенсации за все сделанное ими, то услышал в ответ: «Ну что вы, ведь Маклай же - артист!»
- А что такое сегодняшняя Россия?
- Ответить трудно, хотя каждый день с этим сталкиваешься. Все очень непросто. И все-таки я оптимист. Для того чтобы было лучше - за это нужно бороться. Нельзя сдаваться, говорить, как принято у нас в народе: «Да ладно, бог с ним, чего я буду влезать». Тогда действительно, ничего хорошего не будет. Мы «влезаем» тем, что сохраняем традиции русской театральной школы, оказываем помощь провинциальным театрам. Я президент Ассоциации русских театров, член-корреспондент Академии образования. Современная экономика страны должна создаваться людьми умными, образованными и здоровыми. А для этого нужно создать условия жизни для медицины, образования и культуры. И потому медикам я хочу сказать большое спасибо и низко им поклониться за то, что они уже сделали для всей страны, и зато, что им еще предстоит.
Беседу вел Леонид ПЕРЕПЛЕТЧИКОВ
«Медицинская газета», 28.04.2006
На днях в жизни народного артиста СССР, лауреата Государственной премии, художественного руководителя государственного академического Малого театра Юрия Соломина произошло два очень важных события.
Он стал лауреатом Международной премии в области медицины, индустрии здоровья и сохранения сферы обитания человека, в числе учредителей которой в 2003 г. была Всемирная организация здравоохранения, а среди инициаторов создания - академик Б.Петровский. Ю.Соломин получил почетное звание в номинации «За личный вклад в духовное возрождение нации», которого ранее был удостоен Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Рубиновая мантия и статуэтка «Милосердие» - это ли не символы духовного и физического здоровья, которому Ю. Соломин служит всю жизнь!
Но интервью с актером и режиссером мы все-таки начнем с другого, не менее важного для него события, - завершения VII Всероссийского театрального фестиваля «Островский в Доме Островского», прошедшего на сцене Малого театра.
- Итак, Юрий Мефодьевич, только что закончился VII Всероссийский фестиваль, в котором на этот раз с пьесами А.Н.Островского участвовали театральные коллективы из Владимира, Красноярска, Орла, Твери, Тулы и, конечно, вашего академического Малого театра. Довольны ли вы итогами?
- С одной стороны, доволен, но есть основания и для огорчения. Радует, что продолжается дело, которое мы начали в тяжелейшее для страны время - в 1993 г. Тогда была трудная экономическая ситуация и для культуры, и для образования, и для медицины. О каких гастролях провинциальных театров могла идти речь? Они были на грани гибели. И вот тогда осуществилась идея, которую подсказал нам великий драматург А.Н.Островский, всегда по-доброму относившийся к нашему брату-артисту. Вспомните Счастливцева и Несчастливцева из пьесы «Лес» с их мотанием от Вологды до Керчи в поисках лучшей доли. До сих пор в его бывшем имении стоит домик, где жили приезжавшие актеры. Эта пьеса для актерской братии, этой профессии до сих пор самая актуальная. И вот в 1993 г. нам пришла мысль - а не можем ли мы помочь, как это делал Александр Николаевич, нашим коллегам, живущим и работающим в провинции? Каким-то образом нашли деньги, даже для премиального фонда, хотя у нас не бывает победителей и побежденных. За прошедшие годы на нашей сцене выступали коллективы из 30 городов - от Владивостока до Архангельска и Астрахани. Для многих это был единственный шанс показать свое мастерство в столице. И тем, что этот процесс продолжается, мы очень довольны. Даже не хочу выделять кого-то особо.
Огорчает другое - с каждым годом фестиваль получает все меньше внимания и дотаций со стороны теперешнего Федерального агентства по культуре и кинематографии РФ. А ведь все мы - некоммерческие организации, нам трудно тягаться с раскрученными фестивалями.
Внимание же со стороны московских зрителей и общественности в регионах есть. Мне обидно за нестоличные театры, на которые как бы махнули рукой, обидно за А.Н.Островского, с которого началась русская драматическая театральная школа - им написано 47 пьес!
- Времена близки по сути, ведь и при А.Н.Островском, и сейчас происходит становление предпринимательства, капитализма.
А «новые русские» похожи на меценатствующих богачей того времени, как...
- Отвечу, не дожидаясь вашего вопроса. Они есть, но их очень мало - тех, кто по-настоящему, не для галочки, не после долгих упрашиваний, что-то выделяют. Мало их, понимающих ситуацию, с добрым сердцем помогающих российскому искусству. Тогда меценатов было несравнимо больше.
- Вы и на пресс-конференции перед началом фестиваля, и сейчас с такой теплотой говорите об огромном потенциале людей, живущих в регионах. Связано ли это с тем, что вы родились в Чите и жили там до поступления в Щепкинское училище в Москве?
- Да, и до сих пор вспоминаю те далекие места, очень добрых и отзывчивых людей, несмотря на то, что, когда я там жил, шла война, потом очень тяжелые послевоенные годы. Тогдашнее старшее поколение несравненно больше, чем сейчас, заботилось о молодежи. Примеров можно привести множество. Возьмем мой случай: как в грозную зиму 1942/1943 гг. при 30-градусном морозе нам, ученикам начальных классов, помогали добираться до школы. Там топилась печка, а после первого урока нам к горячему чаю приносили пирожки с ливером. А учительница каждому в кружку добавляла по несколько капель разведенного сахарина. Вкус этих пирожков и чая я помню и по сей день. Как и мою первую учительницу - дорогую Наталью Павловну Большакову. Всю свою жизнь, а она была долгой, этот Педагог с большой буквы опекала меня. И когда я стал студентом, молодым актером. А после просмотра каждого кинофильма, где я играл, она посылала мне письма, где хоть и не было критики, но были очень дельные советы. Разве таких людей, отчий край забудешь?
- Ваши родители были известными в Чите преподавателями музыки, не хотели ли они, чтобы вы стали музыкантом, пошли по их стопам?
- Нас с братом Виталием они пытались учить. Я несколько лет ходил на занятия, но когда папа с мамой поняли, что мы не хотим этого, заставлять не стали.
- Я вычитал, что еще в школе вы увидели фильм «Малый театр и его мастера», загорелись желанием стать его актером.
- Когда я в 1953 году получил аттестат зрелости, то по дороге из школы зашел на почту и, не снимая копии, оригинал послал по адресу: Москва, Неглинная, 6, Щепкинское училище. Поехал в столицу я, по-моему, даже без вызова. Вместе с отцом, который тогда работал в железнодорожном клубе и имел бесплатный проезд.
- Прорвались в «Щепку» с первого захода?
- Да, а самое главное, попал в класс, который вела великая русская актриса Вера Николаевна Пашенная. С первого же дня она, не показывая своего отношения к студенту, опекала его. Сейчас я это уже понимаю, поскольку и сам преподаю, веду курс в Щепкинском училище, уже есть на примете кто-то из студентов. Это не значит, что ты его ведешь за руку, но все-таки ведешь по жизни. Вера Николаевна вела не только меня, но и многих, ставших потом народными артистами, - Романа Филиппова, Виктора Борцова, Алексея Эйбоженко и других. Она на нас сразу «положила глаз», и ни в ком не ошиблась. Я же никогда не мечтал сидеть в кабинете художественного руководителя театра, заниматься режиссурой, а хотел быть артистом.
- Вы сказали, что у вас тоже есть кто-то «на примете» из студентов, а сколько молодежи в самом театре?
- Их довольно много - около 30, а весь штат труппы - 130. Это ощущается: они все в работе, все дальнейшее ведь зависит от самого артиста - как он будет видеть себя в искусстве. Если будет больше отдыхать, то никогда не станет артистом, а если начнет упираться волом, не мыслящим себя без искусства, то станет. В нашей профессии, как в спорте.
- Из всех сыгранных вами ролей в Малом театре какая самая значимая и дорогая?
- Какая дорогая, не могу сказать. У меня с юных лет, когда я еще играл в самодеятельности, роль, за которую берусь, - самая дорогая. Провалов у меня не было, а сыграно около 50 ролей. Другое дело - ты кому-то нравишься, а кому-то нет. Например, В.Н.Пашенная, делая с нами выпускной дипломный спектакль «Чайку» А.П.Чехова, предоставила мне роль Треплева и тем самым открыла мне дорогу в Малый театр. А там каждая сыгранная мною роль мне дорога.
- Вы ведь сыграли и более 50 ролей в кино. Мне почему-то особенно запомнился созданный вами образ офицера в «Адъютанте его превосходительства»...
- И понятно почему - просто это был очень хорошо сделанный фильм. Успех у зрителей был огромным, и главному герою лавры, естественно, тоже достались. Сам себе оценку ставить не могу. Но есть и другие роли, пусть не в столь ярких фильмах, от которых не могу отказаться, не любить их. В «Дерсу Узала», в «Летучей мыши», в «Обыкновенном чуде». Каждая роль имеет свой оттенок, но все-таки многое зависит от общего внимания зрителей к самому фильму. Знаю, что кому-то не нравится телесериал «Московская сага», а мне роль профессора Градова очень дорога.
- Как все-таки справедливо, что вам, Юрий Мефодьевич, только что вручили международную премию в области медицины и индустрии здоровья. Ваш профессор Градов тоже внес свой вклад.
- Я считаю, что этот, из самых многосерийных фильмов, очень добротный. Знаю, что общее зрительское отношение к нему очень хорошее. А значит, и к тем, кто там играет. Мне досталось уважение и со стороны медиков. Вообще-то я с медициной всегда имел очень тесные связи, а после фильма произошел эпизод, о котором хочется рассказать.
Как-то медсестра в клинике, где я находился уже почти месяц - повредил руку, вела меня на перевязку. Она вдруг остановилась и сказала: «Профессор, идите дальше один, я вас сейчас догоню». Я ей говорю, что я, скорее, профессор театральный, и слышу: «Нет, для нас вы - Градов, профессор медицины».
Я понимаю, что здесь есть доля шутки, но и доля признательности.
- А как вы «насыщали» себя, создавая этот образ?
- Общался с врачами. Это происходило в течение всей жизни, и эти накопления помогли. Ни об одном медике я не могу вспомнить дурного. Начиная с детства. В Чите у нас был знакомый провизор дядя Леня, который чем мог помогал нашей небогатой семье. Не могу его забыть. К сожалению, из-за болезней моих родных, да и меня самого, с медициной мне приходилось встречаться вплотную. Я знаком с самыми известными, ведущими нашими врачами. Всех их перечислять мне просто неудобно, обижу, если кого-то пропущу, но двоих все-таки назову - Евгения Ивановича Чазова и Рената Сулеймановича Акчурина. Их внимание и забота, действия, которые они предприняли, чтобы побороть мою серьезную болезнь, невозможно забыть.
Кстати, все это отложилось в памяти и воплотилось потом, когда я играл профессора Градова, хотя и не могу сказать, что наделил эту роль какими-то конкретными чертами тех нынешних выдающихся медиков, с которыми встречался.
- Вы знали, каким был в реальности личный врач И.Сталина?
- Виноградов? До тонких подробностей сейчас и не докопаешься, история и жизнь - вещи сложные. Можно предполагать, что был такой человек.
- Вы показали его очень независимым.
- Каждому по-настоящему талантливому человеку присуща несгибаемость, он «негнущийся». А если для определенной верхушки власти ему приходилось делать вид покорности, то все равно человеческое начало брало верх. Он приносил пользу всем людям, добро больным.
Иногда мне актер говорит, что он много работал, прочитал массу книг. Да, прочитать можно. Но все то, что откладывается у тебя за всю жизнь, что помнишь с детства, - все это в какой-то момент, как в компьютере, ты вызываешь к жизни. Так бывает на съемках. Открываешь дверь, видишь человека и вспоминаешь, как тебе в жизни кто-то помог. И это моментально проигрывается, появляются воспоминания, создающие глубину образа. Для актера это самое главное.
Снова перешел к искусству, но хочу вернуться к теме медицины, к эпизоду, который произошел буквально неделю назад. Я очень люблю животных, у меня четыре собаки. С одним псом, немецкой овчаркой по кличке Маклай, я снимался в «Московской саге», где его звали Пифагор. Ему уже 10 лет, и этого старика в драке здорово покалечил другой мой пес - пятилетний Яшка. Дело было на даче под Королевом. Мне позвонили, и когда я приехал, то пришел в ужас - Маклай был весь в крови. Поместил его в машину и по совету соседа повез в хорошую ветеринарную лечебницу в Королев. Там врачи моментально оценили обстановку, сделали нужную сложную операцию и на пять дней положили в свой стационар. Я каждый день, естественно, приезжал туда, встречался с замечательными, добрыми людьми. При выписке снабдили меня всеми необходимыми лекарствами. А когда я заикнулся о материальной компенсации за все сделанное ими, то услышал в ответ: «Ну что вы, ведь Маклай же - артист!»
- А что такое сегодняшняя Россия?
- Ответить трудно, хотя каждый день с этим сталкиваешься. Все очень непросто. И все-таки я оптимист. Для того чтобы было лучше - за это нужно бороться. Нельзя сдаваться, говорить, как принято у нас в народе: «Да ладно, бог с ним, чего я буду влезать». Тогда действительно, ничего хорошего не будет. Мы «влезаем» тем, что сохраняем традиции русской театральной школы, оказываем помощь провинциальным театрам. Я президент Ассоциации русских театров, член-корреспондент Академии образования. Современная экономика страны должна создаваться людьми умными, образованными и здоровыми. А для этого нужно создать условия жизни для медицины, образования и культуры. И потому медикам я хочу сказать большое спасибо и низко им поклониться за то, что они уже сделали для всей страны, и зато, что им еще предстоит.
Беседу вел Леонид ПЕРЕПЛЕТЧИКОВ
«Медицинская газета», 28.04.2006
29.04.2006
Подробнее
АКТЕРЫ МАЛОГО ТЕАТРА НА ЮБИЛЕЕ ДОМА-МУЗЕЯ М.Н.ЕРМОЛОВОЙ
20 февраля 2006 года Дом-музей М.Н.Ермоловой, что на Тверском бульваре, отметил двадцатилетие. Почетными гостями на вечере были актеры Малого театра…
АКТЕРЫ МАЛОГО ТЕАТРА НА ЮБИЛЕЕ ДОМА-МУЗЕЯ М.Н.ЕРМОЛОВОЙ
20 февраля 2006 года Дом-музей М.Н.Ермоловой, что на Тверском бульваре, отметил двадцатилетие. Почетными гостями на вечере были актеры Малого театра…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
20 февраля 2006 года Дом-музей М.Н.Ермоловой, что на Тверском бульваре, отметил двадцатилетие. Почетными гостями на вечере были актеры Малого театра…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
26.04.2006
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОМОГАТЬ ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ - ЭТО ЕСТЕСТВЕННО
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОМОГАТЬ ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ - ЭТО ЕСТЕСТВЕННО
26 мая нынешнего года в столичном театре Et Cetera состоится Четвертая церемония вручения международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства...
26 мая нынешнего года в столичном театре Et Cetera состоится Четвертая церемония вручения международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства...
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОМОГАТЬ ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ - ЭТО ЕСТЕСТВЕННО
26 мая нынешнего года в столичном театре Et Cetera состоится Четвертая церемония вручения международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства. Эта награда призвана поддержать талантливых людей с инвалидностью из многих стран мира, людей, для которых именно творчество является порой единственной нитью, связывающей их с обществом и единственным способом активной жизни. Инициатива вручения премии «Филантроп» родилась в России еще в 1996 году и поддержана Президентом РФ Владимиром Путиным. Вот уже более четырех лет над этим проектом шефствует и партия «Единая Россия». О том, какое значение он имеет в жизни нашего общества, корреспонденту «ЕР» рассказал председатель совета попечителей премии «Филантроп», художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин.
- Я начну, наверное, с конкретного примера. В премии «Филантроп» существует специальная номинация - «Государственному и общественному деятелю за оказание помощи инвалидам и их организациям». Решение о присуждении премии в этой номинации принимается на основе представлений со стороны общественных организаций инвалидов. Люди сами определяют, кто и сколько для них сделал. Первым в 2000 году этой премии был удостоен губернатор Ярославской области Анатолий Лисицын. Четыре года назад премию получил мэр Москвы Юрий Лужков. Мы видим, как на глазах меняется город, становясь более доступным и демократичным по отношению к людям с инвалидностью.
В 2006 году специальной премии удостоен президент Республики Татарстан Минтимер Шаймиев. Кстати, названные мною люди имеют прямое отношение к «Единой России». Поэтому уникальность и значение премии «Филантроп» не только в том, что она, единственная в мире, присуждается людям с ограниченными возможностями. Этот проект, как никакой другой, связывает тесными партнерскими отношениями власть и общество, включая бизнес. Он направляет их общие усилия на то, чтобы сделать жизнь инвалидов, которые составляют значительную часть населения, полноценной, насыщенной и полезной для всего человечества.
- Как этот проект поддерживается на государственном уровне?
- В 2004 году Президент России Владимир Путин написал в своем приветствии к участникам проекта, что премия «Филантроп» стала значимым событием в культурной жизни страны. В прошлом году правительство Российской Федерации приняло постановление о включении премии в перечень международных и отечественных премий за выдающиеся достижения в области культуры, науки, образования. Это доказывает и высокий уровень премии «Филантроп» и ее большую общественную значимость.
- Почему вы, известный артист и режиссер, согласились возглавить совет попечителей премии?
- На Руси всегда были сильны традиции благотворительности и меценатства, а в наше время их возрождение становится вопросом жизненно необходимым. Но те традиции тоже родились из чего-то, те люди тоже в свое время где-то и чему-то учились, им тоже кто-то когда-то помогал. Почему я об этом говорю и почему сам так много занимаюсь общественными делами? Потому что я приехал в Москву издалека, когда мне было восемнадцать лет, и с тех пор, с того 53-го года, мне каким-то непонятным образом люди всегда подставляли плечо, подавали руку. Я бы не был тем, кто я сегодня есть, если бы не эти люди, которых я вспоминаю каждый день. Помогать другому человеку - это естественно и это в характере русского человека. И как бы много мы ни говорили, что у нас когда-нибудь будут меценаты, но кто-то ведь должен помогать сейчас.
- Как определяются кандидаты на соискание премии «Филантроп»?
- В этом году она вручается в четвертый раз. За шесть лет в ее соискании приняли участие более трех тысяч человек из 28 стран мира. В жюри премии работают такие признанные профессионалы, как Сергей Михалков, Людмила Рюмина, Илья Глазунов, Лариса Лужина, Владислав Пьявко и другие деятели нашего искусства. Жюри высшего класса определяет уровень таланта тысяч людей, приславших заявки на конкурс. В 2000 году наше жюри по праву присудило
Гран-при музыканту, аккордеонисту, потерявшему руку в детстве во время войны. Только, к сожалению, его не стало накануне вручения премии. Танцор на коляске привел в восторг самого Игоря Моисеева. А ансамбль танца глухих из Башкирии! Как они плясали! Вначале танец исполнялся под музыку. Потом звук отключили и какое-то время артисты работали без аккомпанемента, а когда музыка зазвучала вновь, все танцоры как один попали в такт. Когда проходило второе вручение премии, все, кто присутствовал в Бетховенском зале Большого театра, стоя аплодировали юному музыканту Олегу Аккуратову. Это невидящий мальчик, который сам пишет и исполняет потрясающую музыку. Позже он встречался с Папой Римским. В 2005 году на концерте в зале церковных Соборов храма Христа Спасителя другой незрячий молодой пианист и певец выступал вместе с Владиславом Пьявко, тоже членом жюри. Премия «Филантроп» не случайно получила признание в правительственных кругах как международная премия именно за выдающиеся достижения инвалидов.
- Что вы чувствуете, соприкасаясь с творчеством этих людей?
- Они внутренне очень сильные люди. Я это ясно ощутил и понял. Это настоящие таланты! Возможно, будь они здоровы, они бы и не подозревали сами о своих способностях, занимались, как все, обычной работой. Но когда ты один в четырех стенах, рождается желание прорваться наружу, возникает азарт борьбы, преодоления, концентрируется сила воли, стремление проявить себя. В этом они обретают свое счастье. Стихия их творчества невероятно трогает, эмоционально воздействует. Сколько любви вкладывается ими в картины, стихи, исполняемую музыку! Возникает не чувство сострадания, нет, а потрясения. Потрясения человеческим подвигом, подвигом преодоления.
- Какие мероприятия включены в программу вручения премии « Филантроп»?
- 23 марта в резиденции главы представительства Евросоюза прошло заседание совета попечителей и жюри премии, на котором определились лауреаты 2006 года. Мы снова удивлялись, восхищались и поражались достижениям соискателей. Торжественная церемония вручения пройдет 26 мая в новом театре Et cetera, которым руководит Александр Калягин. Гала-концерт лауреатов состоится не только в мае в Москве, но и в сентябре в Пекине. Это событие будет единственным в рамках Года России в Китае, где «героями дня» станут люди, имеющие ограничения в здоровье, но щедро наделенные талантами. Уверен, резонанс будет огромным...
- Какую помощь в работе попечительского совета премии способны оказать регионы?
- Прежде всего я хочу поблагодарить всех, кто так или иначе смог внести свой вклад в развитие этого проекта. Отмечу, что генеральным партнером премии «Филантроп» выступил холдинг «РосАгро», который является коллективным членом «Единой России». Все это, несомненно, говорит об изменении отношения к проблемам инвалидности. К счастью, в нашей стране сейчас есть возможность этим заниматься, и главное - дело пошло. Конечно, хотелось бы видеть более активное и деятельное участие и предпринимателей, и государственных органов на местах. Поверьте, это очень благородное и нужное дело, достойное поддержки. Награды и помощи достойны прежде всего люди - лауреаты и дипломанты премии. Надо дать им возможность приехать в Москву и в торжественной обстановке получить награду. Надо, чтобы и в России, и за ее пределами широкая общественность узнала большое искусство этих людей. Надо, чтобы средства массовой информации говорили об этом. Тем самым мы сможем обогатить и себя.
Партия «Единая Россия» рекомендует всем единороссам поддержать проект «Международная премия «Филантроп»: Исполнительная дирекция премии - некоммерческая организация Фонд «Филантроп» - приглашает к взаимовыгодному сотрудничеству партнеров. Предлагаемые рекламные акции и общественное признание могут стать хорошим подспорьем в бизнесе.
Вся информация на www.filantrop.ru, тел.: (495) 261-14-41, 261-15-97, 261-45-53.
«Единая Россия» , 24.04.2006
26 мая нынешнего года в столичном театре Et Cetera состоится Четвертая церемония вручения международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства. Эта награда призвана поддержать талантливых людей с инвалидностью из многих стран мира, людей, для которых именно творчество является порой единственной нитью, связывающей их с обществом и единственным способом активной жизни. Инициатива вручения премии «Филантроп» родилась в России еще в 1996 году и поддержана Президентом РФ Владимиром Путиным. Вот уже более четырех лет над этим проектом шефствует и партия «Единая Россия». О том, какое значение он имеет в жизни нашего общества, корреспонденту «ЕР» рассказал председатель совета попечителей премии «Филантроп», художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин.
- Я начну, наверное, с конкретного примера. В премии «Филантроп» существует специальная номинация - «Государственному и общественному деятелю за оказание помощи инвалидам и их организациям». Решение о присуждении премии в этой номинации принимается на основе представлений со стороны общественных организаций инвалидов. Люди сами определяют, кто и сколько для них сделал. Первым в 2000 году этой премии был удостоен губернатор Ярославской области Анатолий Лисицын. Четыре года назад премию получил мэр Москвы Юрий Лужков. Мы видим, как на глазах меняется город, становясь более доступным и демократичным по отношению к людям с инвалидностью.
В 2006 году специальной премии удостоен президент Республики Татарстан Минтимер Шаймиев. Кстати, названные мною люди имеют прямое отношение к «Единой России». Поэтому уникальность и значение премии «Филантроп» не только в том, что она, единственная в мире, присуждается людям с ограниченными возможностями. Этот проект, как никакой другой, связывает тесными партнерскими отношениями власть и общество, включая бизнес. Он направляет их общие усилия на то, чтобы сделать жизнь инвалидов, которые составляют значительную часть населения, полноценной, насыщенной и полезной для всего человечества.
- Как этот проект поддерживается на государственном уровне?
- В 2004 году Президент России Владимир Путин написал в своем приветствии к участникам проекта, что премия «Филантроп» стала значимым событием в культурной жизни страны. В прошлом году правительство Российской Федерации приняло постановление о включении премии в перечень международных и отечественных премий за выдающиеся достижения в области культуры, науки, образования. Это доказывает и высокий уровень премии «Филантроп» и ее большую общественную значимость.
- Почему вы, известный артист и режиссер, согласились возглавить совет попечителей премии?
- На Руси всегда были сильны традиции благотворительности и меценатства, а в наше время их возрождение становится вопросом жизненно необходимым. Но те традиции тоже родились из чего-то, те люди тоже в свое время где-то и чему-то учились, им тоже кто-то когда-то помогал. Почему я об этом говорю и почему сам так много занимаюсь общественными делами? Потому что я приехал в Москву издалека, когда мне было восемнадцать лет, и с тех пор, с того 53-го года, мне каким-то непонятным образом люди всегда подставляли плечо, подавали руку. Я бы не был тем, кто я сегодня есть, если бы не эти люди, которых я вспоминаю каждый день. Помогать другому человеку - это естественно и это в характере русского человека. И как бы много мы ни говорили, что у нас когда-нибудь будут меценаты, но кто-то ведь должен помогать сейчас.
- Как определяются кандидаты на соискание премии «Филантроп»?
- В этом году она вручается в четвертый раз. За шесть лет в ее соискании приняли участие более трех тысяч человек из 28 стран мира. В жюри премии работают такие признанные профессионалы, как Сергей Михалков, Людмила Рюмина, Илья Глазунов, Лариса Лужина, Владислав Пьявко и другие деятели нашего искусства. Жюри высшего класса определяет уровень таланта тысяч людей, приславших заявки на конкурс. В 2000 году наше жюри по праву присудило
Гран-при музыканту, аккордеонисту, потерявшему руку в детстве во время войны. Только, к сожалению, его не стало накануне вручения премии. Танцор на коляске привел в восторг самого Игоря Моисеева. А ансамбль танца глухих из Башкирии! Как они плясали! Вначале танец исполнялся под музыку. Потом звук отключили и какое-то время артисты работали без аккомпанемента, а когда музыка зазвучала вновь, все танцоры как один попали в такт. Когда проходило второе вручение премии, все, кто присутствовал в Бетховенском зале Большого театра, стоя аплодировали юному музыканту Олегу Аккуратову. Это невидящий мальчик, который сам пишет и исполняет потрясающую музыку. Позже он встречался с Папой Римским. В 2005 году на концерте в зале церковных Соборов храма Христа Спасителя другой незрячий молодой пианист и певец выступал вместе с Владиславом Пьявко, тоже членом жюри. Премия «Филантроп» не случайно получила признание в правительственных кругах как международная премия именно за выдающиеся достижения инвалидов.
- Что вы чувствуете, соприкасаясь с творчеством этих людей?
- Они внутренне очень сильные люди. Я это ясно ощутил и понял. Это настоящие таланты! Возможно, будь они здоровы, они бы и не подозревали сами о своих способностях, занимались, как все, обычной работой. Но когда ты один в четырех стенах, рождается желание прорваться наружу, возникает азарт борьбы, преодоления, концентрируется сила воли, стремление проявить себя. В этом они обретают свое счастье. Стихия их творчества невероятно трогает, эмоционально воздействует. Сколько любви вкладывается ими в картины, стихи, исполняемую музыку! Возникает не чувство сострадания, нет, а потрясения. Потрясения человеческим подвигом, подвигом преодоления.
- Какие мероприятия включены в программу вручения премии « Филантроп»?
- 23 марта в резиденции главы представительства Евросоюза прошло заседание совета попечителей и жюри премии, на котором определились лауреаты 2006 года. Мы снова удивлялись, восхищались и поражались достижениям соискателей. Торжественная церемония вручения пройдет 26 мая в новом театре Et cetera, которым руководит Александр Калягин. Гала-концерт лауреатов состоится не только в мае в Москве, но и в сентябре в Пекине. Это событие будет единственным в рамках Года России в Китае, где «героями дня» станут люди, имеющие ограничения в здоровье, но щедро наделенные талантами. Уверен, резонанс будет огромным...
- Какую помощь в работе попечительского совета премии способны оказать регионы?
- Прежде всего я хочу поблагодарить всех, кто так или иначе смог внести свой вклад в развитие этого проекта. Отмечу, что генеральным партнером премии «Филантроп» выступил холдинг «РосАгро», который является коллективным членом «Единой России». Все это, несомненно, говорит об изменении отношения к проблемам инвалидности. К счастью, в нашей стране сейчас есть возможность этим заниматься, и главное - дело пошло. Конечно, хотелось бы видеть более активное и деятельное участие и предпринимателей, и государственных органов на местах. Поверьте, это очень благородное и нужное дело, достойное поддержки. Награды и помощи достойны прежде всего люди - лауреаты и дипломанты премии. Надо дать им возможность приехать в Москву и в торжественной обстановке получить награду. Надо, чтобы и в России, и за ее пределами широкая общественность узнала большое искусство этих людей. Надо, чтобы средства массовой информации говорили об этом. Тем самым мы сможем обогатить и себя.
Партия «Единая Россия» рекомендует всем единороссам поддержать проект «Международная премия «Филантроп»: Исполнительная дирекция премии - некоммерческая организация Фонд «Филантроп» - приглашает к взаимовыгодному сотрудничеству партнеров. Предлагаемые рекламные акции и общественное признание могут стать хорошим подспорьем в бизнесе.
Вся информация на www.filantrop.ru, тел.: (495) 261-14-41, 261-15-97, 261-45-53.
«Единая Россия» , 24.04.2006
20.04.2006
Подробнее
«Листая старые подшивки» ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ОДНАЖДЫ
«Листая старые подшивки»
ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ОДНАЖДЫ
Cегодня Островский злободневен невероятно, занимая в репертуаре самое доходное место. Свои люди находят общий язык друг с другом и клятвенно обещают большие прибыли от бешеных денег. Кто-то еще пытается робко шептать, что бедность не порок, но в глубине души почти все уверены, что правда - хорошо, а счастье лучше.
ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ОДНАЖДЫ
Cегодня Островский злободневен невероятно, занимая в репертуаре самое доходное место. Свои люди находят общий язык друг с другом и клятвенно обещают большие прибыли от бешеных денег. Кто-то еще пытается робко шептать, что бедность не порок, но в глубине души почти все уверены, что правда - хорошо, а счастье лучше.
«Листая старые подшивки»
ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ОДНАЖДЫ
Cегодня Островский злободневен невероятно, занимая в репертуаре самое доходное место. Свои люди находят общий язык друг с другом и клятвенно обещают большие прибыли от бешеных денег. Кто-то еще пытается робко шептать, что бедность не порок, но в глубине души почти все уверены, что правда - хорошо, а счастье лучше.
О чем только не сочиняли спектакли по пьесам Островского. И пороки людские обличали, и власть имущих осуждали, и философствовали о загадочной русской душе, и смеялись над необразованностью именитых, и придумывали истории о великой страсти, и боролись за равенство и братство, и рассуждали о предназначении искусства, и прочее, и прочее, и прочее... И все это есть у нашего классика. Кажется, не осталось ни одной темы из его комедий, которую бы режиссеры не использовали в сценическом воплощении. Но это впечатление хотя и сильное, но обманчивое. Юрий Соломин не поддался соблазну поставить пьесу «Лес» о том, как грубы, плохи, злы богатые и как утонченны, хороши и добры бедные. Замечателен тот факт, что все эти мотивы в спектакле присутствуют, но не определяют сути «Леса» в Малом театре. Они только ненавязчиво вплетены в ткань главной истории, создают фон, на котором развивается драма людей, чьи отношения к жизни определяются их личностной человеческой сущностью.
Соломин не стал подвергать драматургию Островского модернизации. Напротив, режиссер оказался на редкость чуток и почтителен не только к слову писателя, но и к традициям воплощения его произведений на сцене вверенного ему театра. Во-первых, Юрий Соломин сохранил величественный театральный ритуал и показал «Лес» в пяти картинах, каждая из которых завершается закрытием бархатного занавеса, и смена картин с перестановкой декораций сокрыта от любопытного взгляда зрителей. Публика две-три минуты находится во власти одной лишь музыкальной темы, соответствующей эмоциональной окраске той или иной сцены. Во-вторых, режиссер и художник спектакля Энар Стренберг не отказались от рисованного задника с изображением туманно-голубой дали и водной глади, от мощных деревьев с раскидистой кроной на прозрачных тюлевых тканях, что уже не один век воплощают собой лесные кущи, от бутафорского фонтана с живой водой, который выглядит так трогательно и старомодно на фоне последних достижений сценографии - модных ныне натуральных бассейнов, где может плескаться чуть ли не вся труппа театра. Да и плоскость, изображающая фасад сине-серой усадьбы госпожи Гурмыжской, несмотря на реалистическую манеру письма, все же весьма далека от реальности настоящего дома. Стренберг через традиционные элементы декорации передает силу бутафории и утверждает тем самым высшую реальность театральности. Заданная художником традиционная декорация, уместная для классического балета или оперы и служащая оформлением в музыкальном театре, ничуть не повлияла на живой язык комедии, не заставила актеров впасть в грубоватую манеру исполнения, не нарушила, а с еще большей силой обнаружила замысел режиссера - показать через картины старинной жизни извечную драму человеческих судеб.
Если для Островского «Лес» - комедия, то для Соломина «Лес» - драма. В этом заключается главное новаторство постановки спектакля. Режиссер не смеется над персонажами, он им сочувствует и за них переживает. И в этом сострадании нет ни лицемерия, ни высокомерия, ни позы, оно искренне, душевно и глубоко. Это не значит, что «Лес» лишен юмора, что его герои вовсе не смешны, а ситуации, в которые попадают некоторые из них, не забавны. Просто становится неважно, что одни из них «плохие», а другие «хорошие» - ведь те и другие отчаянно стремятся к счастью. Но у одних это счастье какое-то мелкое, фальшивое, искусственное, а у других - подлинное, настоящее.
Грустная и одновременно тоскливо тревожная мелодия предшествует открытию занавеса. Эта лирическая тема спектакля звучит в самых напряженных моментах сценического действия, когда герои решают жизненно важные проблемы, а беззаботно веселый мотив сопровождает те сцены, в которых персонажи проявляют свои не лучшие качества, превращаясь в жалких комедиантов, неумело и неталантливо разыгрывающих придуманные ими же роли. Григорий Гоберник сочинил для «Леса» две основные музыкальные темы. Они и определили жанровую направленность сценического повествования, где радость и печаль неразлучны друг с другом.
В «Лесе» все хотят быть счастливыми - помещица Гурмыжская, ее дальняя родственница, бедная девушка Аксюша, ее жених Петр, купец Восмибратов, Аркашка Счастливцев и Геннадий Несчастливцев, даже ключница Улита. Все стремятся достигнуть желаемого. Правда, пути к идеалу у героев такие же разные, как и они сами.
Вот богатая красавица Раиса Гурмыжская Ирины Муравьевой. Она не из тех женщин, которые легко переходят из разряда молодых в разряд молодящихся. Вдова еще полна сил, обаятельна, игрива, неглупа и временами до жалости суетлива. Ведь время-то ее уходит. Уже давно прошла молодость, и она искренне убеждена, что брак с молодым румяным шалопаем Алексеем Булановым (А. Фаддеев) принесет ей простое женское счастье. Да, она покупает свою личную жизнь, свое фальшивое счастье за деньги от продажи леса. Оскорбляет Несчастливцева, унижает Аксюшу, потакает наушничеству Улиты. Гурмыжская прекрасно понимает, когда и где ведет себя недостойно, но поступить по-другому не хочет и не может. У нее нет времени. Еще год-другой - и будет никому не нужна, а ей так хочется пожить всласть.
Несчастная Аксюша страдает от любви к Петру. И еще больше она страдает оттого, что ее счастье тоже зависит от денег. Подобно васнецовской Аленушке сидит она в мрачном заповедном лесу со своими страшными невеселыми мыслями и приходит к решению, что подлинное счастье и есть настоящая жизнь, а если счастья нет, то и жизнь не нужна. Аксюша Инессы Рахваловой не лишена юношеского максимализма и самоотверженности, но спасает ее в этой жизни только чудо, а чудеса случаются лишь однажды...
А для бродячих актеров Счастливцева и Несчастливцева счастье - это театр, которому они служат, это свобода, которую им дает искусство. В сущности неважно, хорошие они актеры или нет, но именно театр сделал их сердца по-настоящему бескорыстными. Для Соломина служение театру - великая миссия. Режиссер видит в актерах благородных рыцарей из Ламанчи. Мир не станет лучше от этих вечных странников - Дон-Кихота и его верного Санчо, - но они способны заставить людей посмотреть на самих себя со стороны и в глубине души устыдиться собственной мелочности, пошлости, эгоизма. Режиссер убежден в шекспировском афоризме «весь мир - театр» и уверен, что все мы поигрываем свои роли в жизни. У одних это получается талантливо, у других - бездарно. Одни достойны восхищения, другие - жалости, но все без исключения нуждаются в понимании. Ведь заповеден не лес, заповедна душа, и столько в ней низкого, и столько высокого, что и осуждать никого невозможно, только понять и простить. И такой персонаж есть в «Лесе» Малого театра - это Карп. Карпу Евгения Самойлова известна высшая мудрость: плоха ли, хороша ли жизнь, а пройдет она быстро, будто ее и не было.
В «Лесе» Юрия Соломина причудливо и смело переплелись мотивы, на первый взгляд, не очень-то свойственные драматургии Островского. Но Соломин дал спектаклю живое дыхание, насытил его атмосферой современной драмы и таким образом сделал сценическую версию «Леса» близкой драматургии Чехова. «Лес» Юрия Соломина пронизан щемящей грустью, тоской по идеальному и, конечно же, искренней верой...
Если для режиссера-постановщика «Леса» принципиально важно было показать драму через психологию людей, то автора спектакля «Бешеные деньги» В. Иванова такие тонкости не интересовали вовсе.
Островский написал «Бешеные деньги» в 1869 году, на год раньше «Леса». Здесь взгляд Островского на жизнь более предметен и прост: герои не очень сложны, сюжет почти банален, мораль не слишком глубока. Островский смеется над промотавшимися бездельниками, в таком же промотавшемся обществе приветствует безродный буржуазный класс деловых людей, рьяно и напористо сколачивающих свой капитал, порицает женскую спесь и легкомысленное желание быть счастливой только с тем, у кого туго набит кошелек.
В. Иванов верно почувствовал незамысловатость развития действия в «Бешеных деньгах» и хорошо закрученную интригу пьесы, но комедию ставить не стал, а поставил водевиль с элементами детектива.
В этой истории под названием «Бешеные деньги» есть все: козни злодея Глумова, сюжет о том, как бесприданница Лидия Чебоксарова, одержимая идеей подороже продать свою сказочную красоту, получила место скромной экономки в доме собственного мужа. Мораль сей «басни» такова: деньги надо зарабатывать, а не искать где попало.
Художник спектакля А. Глазунов разместил на поворотном круге апартаменты Чебоксаровых, городскую улицу и комнату в домике Василькова. Гостиная Чебоксаровых обставлена богатой мебелью, украшена позолоченными зеркалами, завешана гобеленами с купидонами, заставлена фарфоровыми вазами с цветами. Городская улица с картонными домами и фигурками людей искрится разноцветными фонарями. Комната же в доме Василькова бедна и неказиста. А над всем этим царствует безвкусная реклама! Многочисленные вывески с виньетками сообщают о новом креме для похудения, о галантерейных и мучных товарах, о часах поставщика Двора Его Величества Павла Буре, о премьере в Малом театре «Эмилии Галотти» и так далее. Безусловно, что на приобретение всех этих радостей жизни тратятся бешеные деньги, которые нужны решительно всем.
Господа Кучумов, Телятев, Глумов - одного поля ягоды, хотя у каждого своя индивидуальность. Кучумов В. Баринова - мужчина в летах, похотлив и хвастлив безмерно. Телятев В. Бабятинского легкомысленный ловелас и невыносимый болтун. Глумов К. Демина - субъект болезненно раздражительный и вечно пребывающий в плохом расположении духа. Этой мужской компании веселых и порочных людей под стать главная героиня Лидия Чебоксарова в исполнении С. Амановой. Барышня Чебоксарова не гнушается ни чьими ухаживаниями - ни стариков, ни молодых повес. Даже ее расторопная мамаша Надежда Антоновна, и та временами смотрит на Лидию Юрьевну глазами, полными ужаса.
Лидия Чебоксарова носит себя по сцене как бесценный сосуд, правда, с весьма сомнительным содержимым. Личины меняет легко. Сбросив маску томной барышни, Лидия превращается в злую, алчную, хищную и скандальную женщину, жаждущую поклонения, роскоши и, главное, бешеных денег. Лидия с таким самозабвением и страданием в голосе произносит: «Я как бабочка... Без золотой пыльцы жить не могу», - что становится ясно - искательница злата ни перед чем не остановится. Сложно представить, что Лидия боится погубить свою честь. Эта красотка с таким жаром наступает на всякого, у кого могут быть деньги, что в финальное раскаяние поверить нельзя.
А что же муж - Савва Геннадьич Васильков? Он поначалу тоже бешеный, правда, от распирающих его необузданных чувств к Чебоксаровой. Ничем от других поклонников он не отличается. Похож на всех сразу, и на Телятева, и на Глумова. Главное его достоинство - это сумасшедшая любовь. После женитьбы Васильков немного успокаивается, а к финалу, после всех оскорблений, нанесенных неблагодарной женой, так и вовсе превращается в человека с железной волей.
Актеры не стремятся разобраться в характерах своих героев, ведь, кажется, нюансы водевилю не нужны... Режиссер В. Иванов написал картины нравов московской жизни красками яркими и бесхитростными. В спектакле герои падают в обморок, гоняются друг за другом с пистолетами, истошно кричат, срывают с себя одежды. Здесь главное - вовремя принять нужную позу: притвориться больной, заломить руки от скорби или закатить глаза от возмущения. Здесь актуальность пьесы словно потонула в море внешних эффектов, свойственных водевилю. Так что с точки зрения содержания «Бешеных денег» в Малом театре драматургия Островского несколько потеряла, с точки же зрения театральной формы - безусловно приобрела.
Два спектакля - «Лес» и «Бешеные деньги» - оказались явлениями нетрадиционными, любопытными и способными вызвать споры на самых разных уровнях. Если в конце XX века жанры сценических версий по комедиям Островского оказываются столь разнообразными, то это значит только одно - Островский по-прежнему продолжает быть объектом исследований и материалом для самых дерзких театральных экспериментов.
Жанна ФИЛАТОВА
«Театральная жизнь» 1998, №7
ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ОДНАЖДЫ
Cегодня Островский злободневен невероятно, занимая в репертуаре самое доходное место. Свои люди находят общий язык друг с другом и клятвенно обещают большие прибыли от бешеных денег. Кто-то еще пытается робко шептать, что бедность не порок, но в глубине души почти все уверены, что правда - хорошо, а счастье лучше.
О чем только не сочиняли спектакли по пьесам Островского. И пороки людские обличали, и власть имущих осуждали, и философствовали о загадочной русской душе, и смеялись над необразованностью именитых, и придумывали истории о великой страсти, и боролись за равенство и братство, и рассуждали о предназначении искусства, и прочее, и прочее, и прочее... И все это есть у нашего классика. Кажется, не осталось ни одной темы из его комедий, которую бы режиссеры не использовали в сценическом воплощении. Но это впечатление хотя и сильное, но обманчивое. Юрий Соломин не поддался соблазну поставить пьесу «Лес» о том, как грубы, плохи, злы богатые и как утонченны, хороши и добры бедные. Замечателен тот факт, что все эти мотивы в спектакле присутствуют, но не определяют сути «Леса» в Малом театре. Они только ненавязчиво вплетены в ткань главной истории, создают фон, на котором развивается драма людей, чьи отношения к жизни определяются их личностной человеческой сущностью.
Соломин не стал подвергать драматургию Островского модернизации. Напротив, режиссер оказался на редкость чуток и почтителен не только к слову писателя, но и к традициям воплощения его произведений на сцене вверенного ему театра. Во-первых, Юрий Соломин сохранил величественный театральный ритуал и показал «Лес» в пяти картинах, каждая из которых завершается закрытием бархатного занавеса, и смена картин с перестановкой декораций сокрыта от любопытного взгляда зрителей. Публика две-три минуты находится во власти одной лишь музыкальной темы, соответствующей эмоциональной окраске той или иной сцены. Во-вторых, режиссер и художник спектакля Энар Стренберг не отказались от рисованного задника с изображением туманно-голубой дали и водной глади, от мощных деревьев с раскидистой кроной на прозрачных тюлевых тканях, что уже не один век воплощают собой лесные кущи, от бутафорского фонтана с живой водой, который выглядит так трогательно и старомодно на фоне последних достижений сценографии - модных ныне натуральных бассейнов, где может плескаться чуть ли не вся труппа театра. Да и плоскость, изображающая фасад сине-серой усадьбы госпожи Гурмыжской, несмотря на реалистическую манеру письма, все же весьма далека от реальности настоящего дома. Стренберг через традиционные элементы декорации передает силу бутафории и утверждает тем самым высшую реальность театральности. Заданная художником традиционная декорация, уместная для классического балета или оперы и служащая оформлением в музыкальном театре, ничуть не повлияла на живой язык комедии, не заставила актеров впасть в грубоватую манеру исполнения, не нарушила, а с еще большей силой обнаружила замысел режиссера - показать через картины старинной жизни извечную драму человеческих судеб.
Если для Островского «Лес» - комедия, то для Соломина «Лес» - драма. В этом заключается главное новаторство постановки спектакля. Режиссер не смеется над персонажами, он им сочувствует и за них переживает. И в этом сострадании нет ни лицемерия, ни высокомерия, ни позы, оно искренне, душевно и глубоко. Это не значит, что «Лес» лишен юмора, что его герои вовсе не смешны, а ситуации, в которые попадают некоторые из них, не забавны. Просто становится неважно, что одни из них «плохие», а другие «хорошие» - ведь те и другие отчаянно стремятся к счастью. Но у одних это счастье какое-то мелкое, фальшивое, искусственное, а у других - подлинное, настоящее.
Грустная и одновременно тоскливо тревожная мелодия предшествует открытию занавеса. Эта лирическая тема спектакля звучит в самых напряженных моментах сценического действия, когда герои решают жизненно важные проблемы, а беззаботно веселый мотив сопровождает те сцены, в которых персонажи проявляют свои не лучшие качества, превращаясь в жалких комедиантов, неумело и неталантливо разыгрывающих придуманные ими же роли. Григорий Гоберник сочинил для «Леса» две основные музыкальные темы. Они и определили жанровую направленность сценического повествования, где радость и печаль неразлучны друг с другом.
В «Лесе» все хотят быть счастливыми - помещица Гурмыжская, ее дальняя родственница, бедная девушка Аксюша, ее жених Петр, купец Восмибратов, Аркашка Счастливцев и Геннадий Несчастливцев, даже ключница Улита. Все стремятся достигнуть желаемого. Правда, пути к идеалу у героев такие же разные, как и они сами.
Вот богатая красавица Раиса Гурмыжская Ирины Муравьевой. Она не из тех женщин, которые легко переходят из разряда молодых в разряд молодящихся. Вдова еще полна сил, обаятельна, игрива, неглупа и временами до жалости суетлива. Ведь время-то ее уходит. Уже давно прошла молодость, и она искренне убеждена, что брак с молодым румяным шалопаем Алексеем Булановым (А. Фаддеев) принесет ей простое женское счастье. Да, она покупает свою личную жизнь, свое фальшивое счастье за деньги от продажи леса. Оскорбляет Несчастливцева, унижает Аксюшу, потакает наушничеству Улиты. Гурмыжская прекрасно понимает, когда и где ведет себя недостойно, но поступить по-другому не хочет и не может. У нее нет времени. Еще год-другой - и будет никому не нужна, а ей так хочется пожить всласть.
Несчастная Аксюша страдает от любви к Петру. И еще больше она страдает оттого, что ее счастье тоже зависит от денег. Подобно васнецовской Аленушке сидит она в мрачном заповедном лесу со своими страшными невеселыми мыслями и приходит к решению, что подлинное счастье и есть настоящая жизнь, а если счастья нет, то и жизнь не нужна. Аксюша Инессы Рахваловой не лишена юношеского максимализма и самоотверженности, но спасает ее в этой жизни только чудо, а чудеса случаются лишь однажды...
А для бродячих актеров Счастливцева и Несчастливцева счастье - это театр, которому они служат, это свобода, которую им дает искусство. В сущности неважно, хорошие они актеры или нет, но именно театр сделал их сердца по-настоящему бескорыстными. Для Соломина служение театру - великая миссия. Режиссер видит в актерах благородных рыцарей из Ламанчи. Мир не станет лучше от этих вечных странников - Дон-Кихота и его верного Санчо, - но они способны заставить людей посмотреть на самих себя со стороны и в глубине души устыдиться собственной мелочности, пошлости, эгоизма. Режиссер убежден в шекспировском афоризме «весь мир - театр» и уверен, что все мы поигрываем свои роли в жизни. У одних это получается талантливо, у других - бездарно. Одни достойны восхищения, другие - жалости, но все без исключения нуждаются в понимании. Ведь заповеден не лес, заповедна душа, и столько в ней низкого, и столько высокого, что и осуждать никого невозможно, только понять и простить. И такой персонаж есть в «Лесе» Малого театра - это Карп. Карпу Евгения Самойлова известна высшая мудрость: плоха ли, хороша ли жизнь, а пройдет она быстро, будто ее и не было.
В «Лесе» Юрия Соломина причудливо и смело переплелись мотивы, на первый взгляд, не очень-то свойственные драматургии Островского. Но Соломин дал спектаклю живое дыхание, насытил его атмосферой современной драмы и таким образом сделал сценическую версию «Леса» близкой драматургии Чехова. «Лес» Юрия Соломина пронизан щемящей грустью, тоской по идеальному и, конечно же, искренней верой...
Если для режиссера-постановщика «Леса» принципиально важно было показать драму через психологию людей, то автора спектакля «Бешеные деньги» В. Иванова такие тонкости не интересовали вовсе.
Островский написал «Бешеные деньги» в 1869 году, на год раньше «Леса». Здесь взгляд Островского на жизнь более предметен и прост: герои не очень сложны, сюжет почти банален, мораль не слишком глубока. Островский смеется над промотавшимися бездельниками, в таком же промотавшемся обществе приветствует безродный буржуазный класс деловых людей, рьяно и напористо сколачивающих свой капитал, порицает женскую спесь и легкомысленное желание быть счастливой только с тем, у кого туго набит кошелек.
В. Иванов верно почувствовал незамысловатость развития действия в «Бешеных деньгах» и хорошо закрученную интригу пьесы, но комедию ставить не стал, а поставил водевиль с элементами детектива.
В этой истории под названием «Бешеные деньги» есть все: козни злодея Глумова, сюжет о том, как бесприданница Лидия Чебоксарова, одержимая идеей подороже продать свою сказочную красоту, получила место скромной экономки в доме собственного мужа. Мораль сей «басни» такова: деньги надо зарабатывать, а не искать где попало.
Художник спектакля А. Глазунов разместил на поворотном круге апартаменты Чебоксаровых, городскую улицу и комнату в домике Василькова. Гостиная Чебоксаровых обставлена богатой мебелью, украшена позолоченными зеркалами, завешана гобеленами с купидонами, заставлена фарфоровыми вазами с цветами. Городская улица с картонными домами и фигурками людей искрится разноцветными фонарями. Комната же в доме Василькова бедна и неказиста. А над всем этим царствует безвкусная реклама! Многочисленные вывески с виньетками сообщают о новом креме для похудения, о галантерейных и мучных товарах, о часах поставщика Двора Его Величества Павла Буре, о премьере в Малом театре «Эмилии Галотти» и так далее. Безусловно, что на приобретение всех этих радостей жизни тратятся бешеные деньги, которые нужны решительно всем.
Господа Кучумов, Телятев, Глумов - одного поля ягоды, хотя у каждого своя индивидуальность. Кучумов В. Баринова - мужчина в летах, похотлив и хвастлив безмерно. Телятев В. Бабятинского легкомысленный ловелас и невыносимый болтун. Глумов К. Демина - субъект болезненно раздражительный и вечно пребывающий в плохом расположении духа. Этой мужской компании веселых и порочных людей под стать главная героиня Лидия Чебоксарова в исполнении С. Амановой. Барышня Чебоксарова не гнушается ни чьими ухаживаниями - ни стариков, ни молодых повес. Даже ее расторопная мамаша Надежда Антоновна, и та временами смотрит на Лидию Юрьевну глазами, полными ужаса.
Лидия Чебоксарова носит себя по сцене как бесценный сосуд, правда, с весьма сомнительным содержимым. Личины меняет легко. Сбросив маску томной барышни, Лидия превращается в злую, алчную, хищную и скандальную женщину, жаждущую поклонения, роскоши и, главное, бешеных денег. Лидия с таким самозабвением и страданием в голосе произносит: «Я как бабочка... Без золотой пыльцы жить не могу», - что становится ясно - искательница злата ни перед чем не остановится. Сложно представить, что Лидия боится погубить свою честь. Эта красотка с таким жаром наступает на всякого, у кого могут быть деньги, что в финальное раскаяние поверить нельзя.
А что же муж - Савва Геннадьич Васильков? Он поначалу тоже бешеный, правда, от распирающих его необузданных чувств к Чебоксаровой. Ничем от других поклонников он не отличается. Похож на всех сразу, и на Телятева, и на Глумова. Главное его достоинство - это сумасшедшая любовь. После женитьбы Васильков немного успокаивается, а к финалу, после всех оскорблений, нанесенных неблагодарной женой, так и вовсе превращается в человека с железной волей.
Актеры не стремятся разобраться в характерах своих героев, ведь, кажется, нюансы водевилю не нужны... Режиссер В. Иванов написал картины нравов московской жизни красками яркими и бесхитростными. В спектакле герои падают в обморок, гоняются друг за другом с пистолетами, истошно кричат, срывают с себя одежды. Здесь главное - вовремя принять нужную позу: притвориться больной, заломить руки от скорби или закатить глаза от возмущения. Здесь актуальность пьесы словно потонула в море внешних эффектов, свойственных водевилю. Так что с точки зрения содержания «Бешеных денег» в Малом театре драматургия Островского несколько потеряла, с точки же зрения театральной формы - безусловно приобрела.
Два спектакля - «Лес» и «Бешеные деньги» - оказались явлениями нетрадиционными, любопытными и способными вызвать споры на самых разных уровнях. Если в конце XX века жанры сценических версий по комедиям Островского оказываются столь разнообразными, то это значит только одно - Островский по-прежнему продолжает быть объектом исследований и материалом для самых дерзких театральных экспериментов.
Жанна ФИЛАТОВА
«Театральная жизнь» 1998, №7
13.04.2006
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН НА «ХУДСОВЕТЕ»
ЮРИЙ СОЛОМИН НА «ХУДСОВЕТЕ»
«Ревизор» в Малом театре – это целая театральная история, которая начинается очень давно: собственно, с момента создания пьесы...
«Ревизор» в Малом театре – это целая театральная история, которая начинается очень давно: собственно, с момента создания пьесы...
ЮРИЙ СОЛОМИН НА «ХУДСОВЕТЕ»
«Ревизор» в Малом театре – это целая театральная история, которая начинается очень давно: собственно, с момента создания пьесы. После неудачной постановки пьесы в Александринке реабилитировали «Ревизора» именно в Малом театре, и сам Щепкин блистательно сыграл роль Городничего. Потом премьерой «Ревизора» открылся филиал Малого театра. В 1938 году именно в роли Хлестакова дебютировал на сцене Малого Игорь Ильинский. Дальше, по цепочке, уже сам Ильинский как режиссер поставил эту пьесу, и в паре с Весником играл Городничего. Хлестакова в той постановке играл Юрий Соломин. И, наконец, уже в 1982 году «Ревизора», в котором Хлестакова играл Виталий Соломин, ставили Евгений Весник и Юрий Соломин. Сейчас нам предстоит увидеть нового «Ревизора» в Малом театре. В своей версии канонической пьесы художественный руководитель театра Юрий Соломин в роли Хлестакова выводит на сцену молодого актера труппы Дмитрия Солодовника. Городничего сыграет народный артист России Александр Потапов. 14 марта Юрий Соломин был в гостях у «Худсовета».
- На самом деле, когда все это перечисляешь, становится даже не по себе: наверно, надо отрешиться от всей этой истории, чтобы получился новый спектакль.
- Когда Вы сейчас это сказали, я даже как-то…(смеется). Вы знаете, когда мы начали репетировать… Поскольку когда-то и молодой Потапов играл трактирного слугу в постановке Ильинского… Конечно, у всех нас, актеров, эта постановка «на слуху». И очень трудно избавиться от этого. И когда мы начали репетировать, меня все спросили, как это сейчас модно: «Какая будет концепция?» Я сказал: «Знаете что, насчет концепции - не знаю, давайте прочитаем пьесу, послушаем – и посмотрим, что, и как, и почему. Просто почитаем». И когда стали читать, то буквально через несколько минут стали улыбаться, а потом – смеяться. Смеяться над тем безобразием, о котором нам поведал Николай Васильевич Гоголь. И вот уже 170 лет невозможно без юмора, без сожаления, наверно, о каких-то вещах смотреть и слушать то, что он написал. Почему? Потому что это настолько «сегодня», что ничего добавлять не надо. «Лекарств дорогих мы не употребляем. Простой человек, если выживет - то он и так выживет, а если умрет – то и так умрет» (неточная цитата - реплика попечителя богоугодных заведений Земляники – прим. ред.).
- Значит, для Вас эта пьеса – часть биографии, часть судьбы актерской и режиссерской. Можно сказать, что она Вас не отпускает – раз Вы возвращаетесь к ней?
- Если учесть, что с 1966 она действительно при мне, и все роли я в общем-то знаю, даже Хлопова как-то играл, выручал спектакль…Да, наверно, можно сказать, что на меня сопровождает не один десяток лет…
- Вы предложили роль Хлестакова молодому актеру труппы. Исторически Хлестакова играли же актеры сложившиеся, мощные… Эта роль такая – «или пан, или пропал». Вы делаете ставку сегодня на актера труппы?
- Ну, я думаю, что он не пропадет (смеется). Во всяком случае, эта роль – очень сложная, очень трудная. И вообще, комедию играть намного сложнее, чем трагедию. Поэтому тут надо на грани – на грани и сложных вещей, и юмора, и так далее, и так далее. Ну, будем надеяться…
- И все-таки: Ваш Хлестаков, он - зло, или, так сказать, «перст судьбы» в этой истории?
- Не надо никаких открытий делать, и никакой он не «без царя в голове», как писали великие критики. Ничего подобного: если читать эту пьесу, то там словами Гоголя Хлестаков говорит: «напишу-ка я все в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки, пусть-ка он их общелкает хорошенько». Так не может сказать человек «без царя в голове»! Он просто принял то, за что его принимают. Ему было хорошо – тем более, что это сразу началось с застолья, с приема. Ну а что? Так часто и сейчас: если застолье, если прием – и если спросят, кто ты, намекая на какие-нибудь верха – ты и подтвердишь. Такое бывает.
Беседовала Нара Ширалиева. Телеканал «Культура»
«Ревизор» в Малом театре – это целая театральная история, которая начинается очень давно: собственно, с момента создания пьесы. После неудачной постановки пьесы в Александринке реабилитировали «Ревизора» именно в Малом театре, и сам Щепкин блистательно сыграл роль Городничего. Потом премьерой «Ревизора» открылся филиал Малого театра. В 1938 году именно в роли Хлестакова дебютировал на сцене Малого Игорь Ильинский. Дальше, по цепочке, уже сам Ильинский как режиссер поставил эту пьесу, и в паре с Весником играл Городничего. Хлестакова в той постановке играл Юрий Соломин. И, наконец, уже в 1982 году «Ревизора», в котором Хлестакова играл Виталий Соломин, ставили Евгений Весник и Юрий Соломин. Сейчас нам предстоит увидеть нового «Ревизора» в Малом театре. В своей версии канонической пьесы художественный руководитель театра Юрий Соломин в роли Хлестакова выводит на сцену молодого актера труппы Дмитрия Солодовника. Городничего сыграет народный артист России Александр Потапов. 14 марта Юрий Соломин был в гостях у «Худсовета».
- На самом деле, когда все это перечисляешь, становится даже не по себе: наверно, надо отрешиться от всей этой истории, чтобы получился новый спектакль.
- Когда Вы сейчас это сказали, я даже как-то…(смеется). Вы знаете, когда мы начали репетировать… Поскольку когда-то и молодой Потапов играл трактирного слугу в постановке Ильинского… Конечно, у всех нас, актеров, эта постановка «на слуху». И очень трудно избавиться от этого. И когда мы начали репетировать, меня все спросили, как это сейчас модно: «Какая будет концепция?» Я сказал: «Знаете что, насчет концепции - не знаю, давайте прочитаем пьесу, послушаем – и посмотрим, что, и как, и почему. Просто почитаем». И когда стали читать, то буквально через несколько минут стали улыбаться, а потом – смеяться. Смеяться над тем безобразием, о котором нам поведал Николай Васильевич Гоголь. И вот уже 170 лет невозможно без юмора, без сожаления, наверно, о каких-то вещах смотреть и слушать то, что он написал. Почему? Потому что это настолько «сегодня», что ничего добавлять не надо. «Лекарств дорогих мы не употребляем. Простой человек, если выживет - то он и так выживет, а если умрет – то и так умрет» (неточная цитата - реплика попечителя богоугодных заведений Земляники – прим. ред.).
- Значит, для Вас эта пьеса – часть биографии, часть судьбы актерской и режиссерской. Можно сказать, что она Вас не отпускает – раз Вы возвращаетесь к ней?
- Если учесть, что с 1966 она действительно при мне, и все роли я в общем-то знаю, даже Хлопова как-то играл, выручал спектакль…Да, наверно, можно сказать, что на меня сопровождает не один десяток лет…
- Вы предложили роль Хлестакова молодому актеру труппы. Исторически Хлестакова играли же актеры сложившиеся, мощные… Эта роль такая – «или пан, или пропал». Вы делаете ставку сегодня на актера труппы?
- Ну, я думаю, что он не пропадет (смеется). Во всяком случае, эта роль – очень сложная, очень трудная. И вообще, комедию играть намного сложнее, чем трагедию. Поэтому тут надо на грани – на грани и сложных вещей, и юмора, и так далее, и так далее. Ну, будем надеяться…
- И все-таки: Ваш Хлестаков, он - зло, или, так сказать, «перст судьбы» в этой истории?
- Не надо никаких открытий делать, и никакой он не «без царя в голове», как писали великие критики. Ничего подобного: если читать эту пьесу, то там словами Гоголя Хлестаков говорит: «напишу-ка я все в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки, пусть-ка он их общелкает хорошенько». Так не может сказать человек «без царя в голове»! Он просто принял то, за что его принимают. Ему было хорошо – тем более, что это сразу началось с застолья, с приема. Ну а что? Так часто и сейчас: если застолье, если прием – и если спросят, кто ты, намекая на какие-нибудь верха – ты и подтвердишь. Такое бывает.
Беседовала Нара Ширалиева. Телеканал «Культура»
12.04.2006
Подробнее
«Листая старые подшивки» БЕНЕФИС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
«Листая старые подшивки»
БЕНЕФИС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
В век режиссуры — что не только является общепризнанным, но и вызывает уже заметное раздражение и сопротивление у представителей других театральных цехов — Малый театр стойко сохраняет первенство актера...
БЕНЕФИС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
В век режиссуры — что не только является общепризнанным, но и вызывает уже заметное раздражение и сопротивление у представителей других театральных цехов — Малый театр стойко сохраняет первенство актера...
«Листая старые подшивки»
БЕНЕФИС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
В век режиссуры — что не только является общепризнанным, но и вызывает уже заметное раздражение и сопротивление у представителей других театральных цехов — Малый театр стойко сохраняет первенство актера. Разумеется, это не означает игнорирование режиссерской профессии как таковой, что было бы в наше время просто абсурдным. Тем не менее, несмотря на то, что здесь работали выдающиеся мастера, Малый никогда не называли ни «театром Варпаховского», ни «театром Равенских», ни «театром Хейфеца» по аналогии, скажем, с «театром Любимова» или «театром Эфроса». Для всех во все времена Малый театр — это прежде всего крупные актерские имена, и сегодня главные удачи связаны в первую очередь именно с работами актеров. Попытки же подчинить их самодовлеющей режиссуре или самодостаточной сценографии к успеху не приводят. Очевидно, сама вековая традиция сопротивляется подобному новаторству. Постановочными экспериментами, коих, впрочем, сегодня и так достаточно, Малый не славился никогда. Пользуясь современной телевизионной терминологией, его основной принцип можно определить так: хороший актер — «сам себе режиссер». Ведь исторически сложившаяся и долгие годы существовавшая система актерских бенефисов — не что иное, как саморежиссура, правда, соединенная продолжительный период с режиссурой автора. Бенефисность, разумеется, уже в ином качестве, явление сегодня достаточно распространенное и не только на сцене Малого. Эта форма, конечно, имеет свои «за» и «против», поскольку вольное или невольное выдвижение того или иного актера на первый план в условиях утвердившегося «ансамблевого театра» далеко не всегда кажется правомерным. Однако традиция эта, идущая от театра XIX века, и в значительной степени — Малого, славившегося бенефисами М. Щепкина, П. Мочалова, В. Живокини, П. Садовского, Г. Федотовой, А. Ленского, М. Ермоловой, то и дело дает о себе знать.
По всей видимости, от актерских бенефисов берет начало и другая, по сей день весьма живучая и устойчивая традиция Малого театра: актеров-режиссеров. Здесь их список достаточно внушителен: начиная с А. П. Ленского и А. И. Южина и позднее — А.Д. Дикий, П.М. Садовский, Б.А. Бабочкин, М.И. Жаров, В.Н. Пашенная, И.В. Ильинский, Е.Я. Весник, М. И. Царев, В.И. Хохряков, К.А. Зубов, В.В. Кенигсон, В.И. Коршунов, В.М. Соломин, Э.Е. Марцевич, Ю.М. Соломин, А.В. Коршунов... Конечно, по преимуществу это режиссура особого рода — не постановочно-концептуальная, а, если можно так сказать, драматургически-актерская. Режиссура, целью которой изначально является не столько неожиданность и новизна прочтения, сколько попытка максимально приблизиться к авторскому варианту текста, соединенная с подробной актерской разработкой характеров. Однако нельзя не отметить и достаточно парадоксальные ситуации, одна из которых сложилась, к примеру, на рубеже 60-х годов. Именно неожиданное прочтение «Иванова» Борисом Бабочкиным, одновременно исполнившим в спектакле главную роль, по сути, положило начало периоду «жестокого», концептуального Чехова последующих десятилетий, ознаменованных режиссерским монологизмом, активным интересом к «новым формам» и подчеркнутой актуализацией классики.
В целом же «актерская режиссура» Малого театра решает иные задачи, и решает их в первую очередь через актера, отводя остальным компонентам спектакля вспомогательную роль. В этом тоже есть как сильные, так и слабые стороны. При интересной разработке отдельных характеров не всегда удается привести их к общему знаменателю, отчего страдает целостность спектакля. Что же касается соотношения постановочных изысканий и исполнительского искусства, то приоритет последнего кажется вполне оправданным, поскольку первенство актера является одной из главных составляющих общей культурной традиции Малого театра, определяющих его стиль и его эстетику.
Надо сказать, что и в последних премьерах Малого театра «актерская тема» в разных ее ипостасях дает определенный повод для размышления. Так, в спектакле «Лес» по пьесе А.Н. Островского (постановка Юрия Соломина) она выходит на первый план и в тематическом, и в исполнительском отношении. «Это диплом моей любви к актерам», — признался Виктор Павлов, принимая Приз Фонда К. С. Станиславского «Московская премьера», присужденный за роль Счастливцева. Его герой действительно актер по призванию, а не только по житейской необходимости. И актер явно талантливый, что редко акцентировалось во множестве известных интерпретаций. Здесь же в том можно убедиться «наглядно». Счастливцев, а одновременно и сам исполнитель роли, словно выступает в качестве бенефицианта, демонстрируя свои возможности в разных жанрах и амплуа. И опять возникает историческая параллель с бенефисами прошлого века.
В пьесе Счастливцев явно к знаменитостям не принадлежит. Провинциальный актер, кочующий из Вологды в Керчь, о котором, по словам Несчастливцева, в немногочисленных рецензиях пишут далеко не лестно. Виктор Павлов, как будто вступая в спор с этой оценкой, демонстрирует потенциальные артистические возможности своего героя, проигрывая каждую из «актерских баек» как отдельный, вполне законченный спектакль. Так известная история с заигравшимся трагиком, представленная в лицах, приобретает дополнительную объемность и многомерность. Тут и колоритно сыгранные характеры участников этой занимательной сценки, и комизм ситуации, и актерская обида. Счастливцев — Павлов «инсценирует» житейские сюжеты так, что, не видя его «в работе», зрители вполне могут представить себе его сценические образы. Не прошел незамеченным и переход в комики из героев-любовников, одного из которых он полушутя проиграл во время ночного свидания с Улитой. Счастливцев может изобразить и важного, надменного господина, и послушного слугу, сохраняющего чувство собственного достоинства. Его актерское и человеческое амплуа не ограничивается узкими рамками. А маска шута — это своего рода самозащита. К тому же если вспомнить шекспировских шутов, то они всегда были талантливы и мудры. Счастливцев — Павлов смешон и одновременно трагичен, но отнюдь не жалок. В нем чувствуется и нереализованность талантливого актера, и бесприютность бедного человека, уставшего от постоянной необходимости заботиться о хлебе насущном и в то же время не способного жить скучной жизнью тихого обывателя. Это становится вполне очевидным после такого же театрализованного рассказа о невыносимо благополучном, размеренном существовании у родственников, от которого он бежал без оглядки. Бежал от сонной жизни, лишившей его свободы, возможности импровизировать, играть. А игра — это его стихия, его призвание и его крест, от которого ему никуда не убежать, как и его собрату по профессии — трагику Несчастливцеву.
Впрочем, Несчастливцев — Александр Ермаков мало чем напоминает «классического трагика» с поставленным басом и громогласными речами. В его интонациях порой проскальзывает избыточный пафос, но в целом это человек, вполне реально осознающий свое положение. Его фамилия — это не только сценическое амплуа, но и человеческая судьба, что для него, собственно, почти едино. Тоже, прежде всего, талантливый актер, чья творческая нереализованность воплощается в разыгрывании всевозможных жизненных ситуаций и мечтах о собственной, пусть малочисленной, труппе. Сегодня, когда актерские объединения на разовых постановках опять приобретают все большую актуальность, остается предположить, что спектакль, сыгранный Аксюшей (И. Рахвалова), Счастливцевым и Несчастливцевым, не стал бы одной из скоропалительных коммерческих поделок, а оказался среди тех счастливых исключений, которые пока не очень часто, но встречаются в так называемых современных антрепризах. Но поскольку этой мечте еще не суждено осуществиться, Несчастливцев — Ермаков, «сойдя со сцены героем», живет в соответствии со своим амплуа, практически не ощущая границы между игрой и реальностью. Преображение в шекспировского героя или шиллеровского благородного разбойника для него столь органично, что и ни у кого из окружающих не возникает сомнения в подлинности его игры. Более того, вольно или невольно Несчастливцеву начинают подыгрывать, а он словно бы «режиссирует» ту или иную житейскую ситуацию. Так, к примеру, Гурмыжская (И. Муравьева) вынуждена мгновенно сменить барское высокомерие на притворное послушание, покорность и доброжелательность. Впрочем, элемент игры, как формы существования, присутствует в спектакле и у ряда других персонажей. Каждый как будто примеряет на себя какую-то роль, и чаще всего в этой «игре» гораздо меньше искренности и таланта, чем в игре актерской. Актерство как профессия и как форма существования — две грани одной темы возникают в спектакле в некоем единстве противоположностей. Игра как призвание, судьба и игра как способ достижения мелких, прагматических целей. Это противопоставление особенно ощутимо в финальном монологе об актерах и комедиантах, который произносит Несчастливцев, обращаясь к Гурмыжской и ее гостям. Монолог, так же выстроенный, как отдельный спектакль, с солирующим актером и сидящими поодаль «зрителями». Солирующая роль, отведенная Счастливцеву и Несчастливцеву, подчеркивается и несколько театрально эффектным финалом, когда актеры, гордо покидающие царство «комедиантов», удаляются в глубь сцены, а им навстречу торжественно опускаются яркие цветные софиты, как символ театра, символ подлинного искусства.
То, что «Лес» прежде всего спектакль актерский не только по теме, но и по форме постановки, наделяет его теми же плюсами и минусами, которые, очевидно, неизбежны при подобном подходе. С одной стороны, особая тщательность в разработке характеров, выдвинутых на первый план, придает им дополнительную значимость, с другой — эпизоды, выстроенные как отдельные моноспектакли, порой кажутся самодостаточными и излишне превалирующими над остальным действием. Бенефисность, дающая актеру возможность раскрыться в полной мере, в то же время иногда оказывается в ущерб целостности постановки.
Еще один вариант «актерского спектакля» — «Чайка» А. Чехова (режиссер В. Драгунов, руководитель постановки (Ю.Соломин). Выделить «бенефициантов» здесь намного труднее, поскольку можно сказать, что таковыми являются практически все. Разработка ролей подробна и точна, каждый характер по-своему интересен, хотя и несколько обособлен, а потому определенная дробность и распадение «на отдельные составляющие» присутствуют и в этом спектакле. «Чайка» Малого театра, словно вопреки многочисленным режиссерским изысканиям, выпавшим на долю пьесы, в частности, и в последние десятилетия, откровенно не претендует на некую сверхоригинальную концепцию и «новую форму». В то же время многие персонажи кажутся довольно неожиданными, во многом благодаря индивидуальности того или иного актера. Так, Медведенко — В. Богин не просто нелепый и жалкий недотепа, что нередко бывает, а загнанный жизнью в угол интеллигент, тонкий, деликатный и глубоко трагичный в осознании безысходности своего существования. Скромный, выдержанный доктор Дорн — А. Михайлов выглядит здесь своего рода исповедником, утешителем, миротворцем. Сорин — В. Коршунов не только «человек, который хотел», но человек, на склоне лет вдруг понявший, что у него «пропала жизнь», и страдающий от невозвратности ушедших лет, от невозможности наверстать упущенное...
Однако все же главные герои чеховской пьесы — люди театра и литературы. Кстати сказать, и две центральные фигуры, издавна первенствовавшие в Малом театре — актер и драматург, так что «предмет разговора» достаточно близок. Несостоявшаяся актриса в «Лесе» — И. Рахвалова — она же Нина Заречная, актрисой ставшая. Романтический трагик Несчастливцев обещал Аксюше радость и восторги творчества. Нине пришлось постичь и другую сторону актерской судьбы. Романтизм Заречной — Рахваловой переплавился в фанатизм, детская наивность сменилась ожесточенностью. В конфузливой провинциальной девочке-простушке, одетой в белую вышитую рубашку и деревенский сарафан, ничто не предвещает будущей актрисы. И ее дебют в пьесе Треплева тому подтверждение — нарочитый пафос в произнесении текста, излишняя суетливость в движениях, откровенная беспомощность и неумелость. Лишь в финале, после истерических и жестоких откровений и обвинений, адресованных прежде всего к себе самой, усталая, измученная Нина скажет спокойно и твердо: «Я уже настоящая актриса...» Но чего в этих словах больше — правды или фантазии больного воображения, с уверенностью сказать нельзя. Собственно, это многоточие заложено в самой пьесе, потому Заречную и играют то победительницей, утвердившейся в своем призвании и имеющей право на него, то предательницей, изменившей не только Треплеву, но и своему таланту, то сломавшейся полубезумной, а то и вовсе изначально не состоятельной дилетанткой, чьи мечты о высоком пути в искусстве имеют под собой слишком мало оснований.
Но похоже, что на сей раз создателей спектакля занимает не столько степень таланта и профессиональной состоятельности того или иного представителя мира искусства, сколько проявление их человеческих качеств в самых обыденных, житейских ситуациях. «Чайка» Малого театра — это спектакль не о «жизни в искусстве», а о жизни людей, которые волею судьбы оказались в мире искусства, быть может, отчасти случайно, как могли бы оказаться и в каком-то другом. О том, какая актриса Аркадина — И. Муравьева, наверное, можно сказать лишь одно — комическая, а еще точнее — водевильная. В остальном же она, пожалуй, ближе к провинциальным актрисам Островского, конечно, не к Негиной или Кручининой, а к Смельской или Коринкиной. Только те хитрее, циничнее и находчивее. Аркадина — Муравьева напориста, беспардонна, хамовата, но открыта. И перепады ее настроений — от раздражения к смеху, от материнской нежности к ожесточению — выглядят столь органичными и естественными, что определение, данное ей сыном, — «психологический курьез», кажется здесь не совсем уместным. Она абсолютно проста, даже простовата. Гурмыжская Муравьевой, пожалуй, в большей степени актриса, чем Аркадина. Когда же последняя пытается играть в жизни, то эти попытки отдают таким наигрышем, что выглядят невероятно нелепыми и смешными. И тут оказывается прав Треплев, обвинявший мать в том, что она играет «в жалких, бездарных пьесах». Очевидно, штампы, приобретенные ею на сцене, она и пускает в ход в жизни. Объяснение с Тригориным выглядит наглядной иллюстрацией подобного забавно легкомысленного водевиля. Никаких тонких психологических «пристроек» и полутонов. «Штурм» Тригорина Аркадина — Муравьева проводит с невероятным напором и комическим энтузиазмом. Откровенное восхваление приправлено дикими воплями, сумбурной беготней, и кажется, вот-вот перейдет в рукоприкладство.
Совершенно естественно, что после подобной кутерьмы Тригорин — Ю. Соломин, принимающий эту сцену как нечто привычно-неизбежное, сидит с всклокоченными волосами и кислым выражением лица, усталый и усмиренный. Собственно, и свою писательскую деятельность он как будто принимает как привычную неизбежность. В его монологе о муках творчества и профессиональном долге звучит некая ерническая насмешка над тем высшим предназначением и величием, которые приписывает ему юная восторженная поклонница — Нина Заречная, трепетно просящая автограф у знаменитости. Он и разговаривает с ней, как с наивным ребенком, которому еще неведома усталость от бессмысленной суеты, неудовлетворенности, разочарования, скрытых за видимым благополучием «прекрасной, светлой, интересной жизни». В это придуманное Ниной благоденствие известного писателя Тригорин — Соломин не только не верит, он смеется и над своей славой, и над теми высокими словами, которые сам произносит. Его ирония — своего рода самозащита усталого человека, в котором окружающие хотят видеть нечто иное, чем есть на самом деле. Впрочем, иронический тон в целом свойствен «разговорам о литературе» в постановках «Чайки» последних лет. Как и все большее тяготение к комедийности — жанру, обозначенному самим автором. Актерско-писательские проблемы редко выносятся в центр спектаклей, гораздо чаще они сознательно растворяются в других темах или являются основой для более широких обобщений, выходящих за рамки искусства.
И в «Чайке» Малого (в отличие от «Леса») тема театра не кажется особенно рельефной и подчеркнуто превалирующей над всеми прочими. И все же здесь есть человек театра — не потому, что его «жизнь в искусстве» удалась, скорее, напротив, но он — дитя театра, хочет он того или нет, это — его судьба. Треплев — А. Коршунов отнюдь не выдвигается специально на первый план, наоборот, он скромен, тих и мало похож на юного максималиста-фанатика, жаждущего самоутверждения путем отрицания всего и вся. Он слишком хорошо знает театр, в котором играет его мать, знает не только его минусы, но и плюсы. Быть может, поэтому в его спектакле абстрактность текста и мистическое звучание музыки соединяется с вполне реалистической декорацией. Конечно, он тоже ищет свои «новые формы», раздражается, обижается, сердится на Аркадину и Тригорина, но им руководит не «бес разрушения» и желание противопоставить себя всем остальным, а стремление отыскать свое место в том мире, в который он погружен с детства и из которого ему никуда не уйти. Треплев — Коршунов изначально мудрее и самокритичнее. После провала спектакля он приходит к Нине раздавленным, несчастным, каким-то затихшим, но не истерично озлобленным. И с матерью он нежный, мягкий, жалкий. Вспышки ревности и обиды кратковременны, а болезненный самоанализ, переходящий в самоедство, постоянен. В последнем разговоре с Заречной Треплев — Коршунов кажется сильно постаревшим, усталым, потерянным, как будто давно готовым к своему финальному решению. Он так и не нашел своего места в том мире, в котором живет, а другого у него нет.
В двух спектаклях Малого о людях театра на последних смотрят как бы с разных сторон, в одном случае больше акцентируя внимание на профессиональной принадлежности, в другом — на человеческих проявлениях. И отношение к ним во многом разное: в первом случае чуть приподнятое, даже несколько романтическое, во втором — ироническое или же сочувственное. Да и тема «актерского театра» имеет разные грани и ракурсы. То, что XX век — век режиссерских, сценографических и прочих экспериментов, ни у кого не вызывает ни сомнений, ни возражений. Но вряд ли кому-нибудь придет в голову требовать от «Кабуки» или «Комеди Франсез» чего-либо сверхавангардного. Русский реалистический театр с его актерскими традициями — это то, что заложено генетически, в остальном же дело за профессионализмом и способностью принять тригоринский постулат: «Всем хватит места — и старым и новым формам. Зачем толкаться?»
МАРИНА ГАЕВСКАЯ
«Театральная жизнь», 1998, №7
БЕНЕФИС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
В век режиссуры — что не только является общепризнанным, но и вызывает уже заметное раздражение и сопротивление у представителей других театральных цехов — Малый театр стойко сохраняет первенство актера. Разумеется, это не означает игнорирование режиссерской профессии как таковой, что было бы в наше время просто абсурдным. Тем не менее, несмотря на то, что здесь работали выдающиеся мастера, Малый никогда не называли ни «театром Варпаховского», ни «театром Равенских», ни «театром Хейфеца» по аналогии, скажем, с «театром Любимова» или «театром Эфроса». Для всех во все времена Малый театр — это прежде всего крупные актерские имена, и сегодня главные удачи связаны в первую очередь именно с работами актеров. Попытки же подчинить их самодовлеющей режиссуре или самодостаточной сценографии к успеху не приводят. Очевидно, сама вековая традиция сопротивляется подобному новаторству. Постановочными экспериментами, коих, впрочем, сегодня и так достаточно, Малый не славился никогда. Пользуясь современной телевизионной терминологией, его основной принцип можно определить так: хороший актер — «сам себе режиссер». Ведь исторически сложившаяся и долгие годы существовавшая система актерских бенефисов — не что иное, как саморежиссура, правда, соединенная продолжительный период с режиссурой автора. Бенефисность, разумеется, уже в ином качестве, явление сегодня достаточно распространенное и не только на сцене Малого. Эта форма, конечно, имеет свои «за» и «против», поскольку вольное или невольное выдвижение того или иного актера на первый план в условиях утвердившегося «ансамблевого театра» далеко не всегда кажется правомерным. Однако традиция эта, идущая от театра XIX века, и в значительной степени — Малого, славившегося бенефисами М. Щепкина, П. Мочалова, В. Живокини, П. Садовского, Г. Федотовой, А. Ленского, М. Ермоловой, то и дело дает о себе знать.
По всей видимости, от актерских бенефисов берет начало и другая, по сей день весьма живучая и устойчивая традиция Малого театра: актеров-режиссеров. Здесь их список достаточно внушителен: начиная с А. П. Ленского и А. И. Южина и позднее — А.Д. Дикий, П.М. Садовский, Б.А. Бабочкин, М.И. Жаров, В.Н. Пашенная, И.В. Ильинский, Е.Я. Весник, М. И. Царев, В.И. Хохряков, К.А. Зубов, В.В. Кенигсон, В.И. Коршунов, В.М. Соломин, Э.Е. Марцевич, Ю.М. Соломин, А.В. Коршунов... Конечно, по преимуществу это режиссура особого рода — не постановочно-концептуальная, а, если можно так сказать, драматургически-актерская. Режиссура, целью которой изначально является не столько неожиданность и новизна прочтения, сколько попытка максимально приблизиться к авторскому варианту текста, соединенная с подробной актерской разработкой характеров. Однако нельзя не отметить и достаточно парадоксальные ситуации, одна из которых сложилась, к примеру, на рубеже 60-х годов. Именно неожиданное прочтение «Иванова» Борисом Бабочкиным, одновременно исполнившим в спектакле главную роль, по сути, положило начало периоду «жестокого», концептуального Чехова последующих десятилетий, ознаменованных режиссерским монологизмом, активным интересом к «новым формам» и подчеркнутой актуализацией классики.
В целом же «актерская режиссура» Малого театра решает иные задачи, и решает их в первую очередь через актера, отводя остальным компонентам спектакля вспомогательную роль. В этом тоже есть как сильные, так и слабые стороны. При интересной разработке отдельных характеров не всегда удается привести их к общему знаменателю, отчего страдает целостность спектакля. Что же касается соотношения постановочных изысканий и исполнительского искусства, то приоритет последнего кажется вполне оправданным, поскольку первенство актера является одной из главных составляющих общей культурной традиции Малого театра, определяющих его стиль и его эстетику.
Надо сказать, что и в последних премьерах Малого театра «актерская тема» в разных ее ипостасях дает определенный повод для размышления. Так, в спектакле «Лес» по пьесе А.Н. Островского (постановка Юрия Соломина) она выходит на первый план и в тематическом, и в исполнительском отношении. «Это диплом моей любви к актерам», — признался Виктор Павлов, принимая Приз Фонда К. С. Станиславского «Московская премьера», присужденный за роль Счастливцева. Его герой действительно актер по призванию, а не только по житейской необходимости. И актер явно талантливый, что редко акцентировалось во множестве известных интерпретаций. Здесь же в том можно убедиться «наглядно». Счастливцев, а одновременно и сам исполнитель роли, словно выступает в качестве бенефицианта, демонстрируя свои возможности в разных жанрах и амплуа. И опять возникает историческая параллель с бенефисами прошлого века.
В пьесе Счастливцев явно к знаменитостям не принадлежит. Провинциальный актер, кочующий из Вологды в Керчь, о котором, по словам Несчастливцева, в немногочисленных рецензиях пишут далеко не лестно. Виктор Павлов, как будто вступая в спор с этой оценкой, демонстрирует потенциальные артистические возможности своего героя, проигрывая каждую из «актерских баек» как отдельный, вполне законченный спектакль. Так известная история с заигравшимся трагиком, представленная в лицах, приобретает дополнительную объемность и многомерность. Тут и колоритно сыгранные характеры участников этой занимательной сценки, и комизм ситуации, и актерская обида. Счастливцев — Павлов «инсценирует» житейские сюжеты так, что, не видя его «в работе», зрители вполне могут представить себе его сценические образы. Не прошел незамеченным и переход в комики из героев-любовников, одного из которых он полушутя проиграл во время ночного свидания с Улитой. Счастливцев может изобразить и важного, надменного господина, и послушного слугу, сохраняющего чувство собственного достоинства. Его актерское и человеческое амплуа не ограничивается узкими рамками. А маска шута — это своего рода самозащита. К тому же если вспомнить шекспировских шутов, то они всегда были талантливы и мудры. Счастливцев — Павлов смешон и одновременно трагичен, но отнюдь не жалок. В нем чувствуется и нереализованность талантливого актера, и бесприютность бедного человека, уставшего от постоянной необходимости заботиться о хлебе насущном и в то же время не способного жить скучной жизнью тихого обывателя. Это становится вполне очевидным после такого же театрализованного рассказа о невыносимо благополучном, размеренном существовании у родственников, от которого он бежал без оглядки. Бежал от сонной жизни, лишившей его свободы, возможности импровизировать, играть. А игра — это его стихия, его призвание и его крест, от которого ему никуда не убежать, как и его собрату по профессии — трагику Несчастливцеву.
Впрочем, Несчастливцев — Александр Ермаков мало чем напоминает «классического трагика» с поставленным басом и громогласными речами. В его интонациях порой проскальзывает избыточный пафос, но в целом это человек, вполне реально осознающий свое положение. Его фамилия — это не только сценическое амплуа, но и человеческая судьба, что для него, собственно, почти едино. Тоже, прежде всего, талантливый актер, чья творческая нереализованность воплощается в разыгрывании всевозможных жизненных ситуаций и мечтах о собственной, пусть малочисленной, труппе. Сегодня, когда актерские объединения на разовых постановках опять приобретают все большую актуальность, остается предположить, что спектакль, сыгранный Аксюшей (И. Рахвалова), Счастливцевым и Несчастливцевым, не стал бы одной из скоропалительных коммерческих поделок, а оказался среди тех счастливых исключений, которые пока не очень часто, но встречаются в так называемых современных антрепризах. Но поскольку этой мечте еще не суждено осуществиться, Несчастливцев — Ермаков, «сойдя со сцены героем», живет в соответствии со своим амплуа, практически не ощущая границы между игрой и реальностью. Преображение в шекспировского героя или шиллеровского благородного разбойника для него столь органично, что и ни у кого из окружающих не возникает сомнения в подлинности его игры. Более того, вольно или невольно Несчастливцеву начинают подыгрывать, а он словно бы «режиссирует» ту или иную житейскую ситуацию. Так, к примеру, Гурмыжская (И. Муравьева) вынуждена мгновенно сменить барское высокомерие на притворное послушание, покорность и доброжелательность. Впрочем, элемент игры, как формы существования, присутствует в спектакле и у ряда других персонажей. Каждый как будто примеряет на себя какую-то роль, и чаще всего в этой «игре» гораздо меньше искренности и таланта, чем в игре актерской. Актерство как профессия и как форма существования — две грани одной темы возникают в спектакле в некоем единстве противоположностей. Игра как призвание, судьба и игра как способ достижения мелких, прагматических целей. Это противопоставление особенно ощутимо в финальном монологе об актерах и комедиантах, который произносит Несчастливцев, обращаясь к Гурмыжской и ее гостям. Монолог, так же выстроенный, как отдельный спектакль, с солирующим актером и сидящими поодаль «зрителями». Солирующая роль, отведенная Счастливцеву и Несчастливцеву, подчеркивается и несколько театрально эффектным финалом, когда актеры, гордо покидающие царство «комедиантов», удаляются в глубь сцены, а им навстречу торжественно опускаются яркие цветные софиты, как символ театра, символ подлинного искусства.
То, что «Лес» прежде всего спектакль актерский не только по теме, но и по форме постановки, наделяет его теми же плюсами и минусами, которые, очевидно, неизбежны при подобном подходе. С одной стороны, особая тщательность в разработке характеров, выдвинутых на первый план, придает им дополнительную значимость, с другой — эпизоды, выстроенные как отдельные моноспектакли, порой кажутся самодостаточными и излишне превалирующими над остальным действием. Бенефисность, дающая актеру возможность раскрыться в полной мере, в то же время иногда оказывается в ущерб целостности постановки.
Еще один вариант «актерского спектакля» — «Чайка» А. Чехова (режиссер В. Драгунов, руководитель постановки (Ю.Соломин). Выделить «бенефициантов» здесь намного труднее, поскольку можно сказать, что таковыми являются практически все. Разработка ролей подробна и точна, каждый характер по-своему интересен, хотя и несколько обособлен, а потому определенная дробность и распадение «на отдельные составляющие» присутствуют и в этом спектакле. «Чайка» Малого театра, словно вопреки многочисленным режиссерским изысканиям, выпавшим на долю пьесы, в частности, и в последние десятилетия, откровенно не претендует на некую сверхоригинальную концепцию и «новую форму». В то же время многие персонажи кажутся довольно неожиданными, во многом благодаря индивидуальности того или иного актера. Так, Медведенко — В. Богин не просто нелепый и жалкий недотепа, что нередко бывает, а загнанный жизнью в угол интеллигент, тонкий, деликатный и глубоко трагичный в осознании безысходности своего существования. Скромный, выдержанный доктор Дорн — А. Михайлов выглядит здесь своего рода исповедником, утешителем, миротворцем. Сорин — В. Коршунов не только «человек, который хотел», но человек, на склоне лет вдруг понявший, что у него «пропала жизнь», и страдающий от невозвратности ушедших лет, от невозможности наверстать упущенное...
Однако все же главные герои чеховской пьесы — люди театра и литературы. Кстати сказать, и две центральные фигуры, издавна первенствовавшие в Малом театре — актер и драматург, так что «предмет разговора» достаточно близок. Несостоявшаяся актриса в «Лесе» — И. Рахвалова — она же Нина Заречная, актрисой ставшая. Романтический трагик Несчастливцев обещал Аксюше радость и восторги творчества. Нине пришлось постичь и другую сторону актерской судьбы. Романтизм Заречной — Рахваловой переплавился в фанатизм, детская наивность сменилась ожесточенностью. В конфузливой провинциальной девочке-простушке, одетой в белую вышитую рубашку и деревенский сарафан, ничто не предвещает будущей актрисы. И ее дебют в пьесе Треплева тому подтверждение — нарочитый пафос в произнесении текста, излишняя суетливость в движениях, откровенная беспомощность и неумелость. Лишь в финале, после истерических и жестоких откровений и обвинений, адресованных прежде всего к себе самой, усталая, измученная Нина скажет спокойно и твердо: «Я уже настоящая актриса...» Но чего в этих словах больше — правды или фантазии больного воображения, с уверенностью сказать нельзя. Собственно, это многоточие заложено в самой пьесе, потому Заречную и играют то победительницей, утвердившейся в своем призвании и имеющей право на него, то предательницей, изменившей не только Треплеву, но и своему таланту, то сломавшейся полубезумной, а то и вовсе изначально не состоятельной дилетанткой, чьи мечты о высоком пути в искусстве имеют под собой слишком мало оснований.
Но похоже, что на сей раз создателей спектакля занимает не столько степень таланта и профессиональной состоятельности того или иного представителя мира искусства, сколько проявление их человеческих качеств в самых обыденных, житейских ситуациях. «Чайка» Малого театра — это спектакль не о «жизни в искусстве», а о жизни людей, которые волею судьбы оказались в мире искусства, быть может, отчасти случайно, как могли бы оказаться и в каком-то другом. О том, какая актриса Аркадина — И. Муравьева, наверное, можно сказать лишь одно — комическая, а еще точнее — водевильная. В остальном же она, пожалуй, ближе к провинциальным актрисам Островского, конечно, не к Негиной или Кручининой, а к Смельской или Коринкиной. Только те хитрее, циничнее и находчивее. Аркадина — Муравьева напориста, беспардонна, хамовата, но открыта. И перепады ее настроений — от раздражения к смеху, от материнской нежности к ожесточению — выглядят столь органичными и естественными, что определение, данное ей сыном, — «психологический курьез», кажется здесь не совсем уместным. Она абсолютно проста, даже простовата. Гурмыжская Муравьевой, пожалуй, в большей степени актриса, чем Аркадина. Когда же последняя пытается играть в жизни, то эти попытки отдают таким наигрышем, что выглядят невероятно нелепыми и смешными. И тут оказывается прав Треплев, обвинявший мать в том, что она играет «в жалких, бездарных пьесах». Очевидно, штампы, приобретенные ею на сцене, она и пускает в ход в жизни. Объяснение с Тригориным выглядит наглядной иллюстрацией подобного забавно легкомысленного водевиля. Никаких тонких психологических «пристроек» и полутонов. «Штурм» Тригорина Аркадина — Муравьева проводит с невероятным напором и комическим энтузиазмом. Откровенное восхваление приправлено дикими воплями, сумбурной беготней, и кажется, вот-вот перейдет в рукоприкладство.
Совершенно естественно, что после подобной кутерьмы Тригорин — Ю. Соломин, принимающий эту сцену как нечто привычно-неизбежное, сидит с всклокоченными волосами и кислым выражением лица, усталый и усмиренный. Собственно, и свою писательскую деятельность он как будто принимает как привычную неизбежность. В его монологе о муках творчества и профессиональном долге звучит некая ерническая насмешка над тем высшим предназначением и величием, которые приписывает ему юная восторженная поклонница — Нина Заречная, трепетно просящая автограф у знаменитости. Он и разговаривает с ней, как с наивным ребенком, которому еще неведома усталость от бессмысленной суеты, неудовлетворенности, разочарования, скрытых за видимым благополучием «прекрасной, светлой, интересной жизни». В это придуманное Ниной благоденствие известного писателя Тригорин — Соломин не только не верит, он смеется и над своей славой, и над теми высокими словами, которые сам произносит. Его ирония — своего рода самозащита усталого человека, в котором окружающие хотят видеть нечто иное, чем есть на самом деле. Впрочем, иронический тон в целом свойствен «разговорам о литературе» в постановках «Чайки» последних лет. Как и все большее тяготение к комедийности — жанру, обозначенному самим автором. Актерско-писательские проблемы редко выносятся в центр спектаклей, гораздо чаще они сознательно растворяются в других темах или являются основой для более широких обобщений, выходящих за рамки искусства.
И в «Чайке» Малого (в отличие от «Леса») тема театра не кажется особенно рельефной и подчеркнуто превалирующей над всеми прочими. И все же здесь есть человек театра — не потому, что его «жизнь в искусстве» удалась, скорее, напротив, но он — дитя театра, хочет он того или нет, это — его судьба. Треплев — А. Коршунов отнюдь не выдвигается специально на первый план, наоборот, он скромен, тих и мало похож на юного максималиста-фанатика, жаждущего самоутверждения путем отрицания всего и вся. Он слишком хорошо знает театр, в котором играет его мать, знает не только его минусы, но и плюсы. Быть может, поэтому в его спектакле абстрактность текста и мистическое звучание музыки соединяется с вполне реалистической декорацией. Конечно, он тоже ищет свои «новые формы», раздражается, обижается, сердится на Аркадину и Тригорина, но им руководит не «бес разрушения» и желание противопоставить себя всем остальным, а стремление отыскать свое место в том мире, в который он погружен с детства и из которого ему никуда не уйти. Треплев — Коршунов изначально мудрее и самокритичнее. После провала спектакля он приходит к Нине раздавленным, несчастным, каким-то затихшим, но не истерично озлобленным. И с матерью он нежный, мягкий, жалкий. Вспышки ревности и обиды кратковременны, а болезненный самоанализ, переходящий в самоедство, постоянен. В последнем разговоре с Заречной Треплев — Коршунов кажется сильно постаревшим, усталым, потерянным, как будто давно готовым к своему финальному решению. Он так и не нашел своего места в том мире, в котором живет, а другого у него нет.
В двух спектаклях Малого о людях театра на последних смотрят как бы с разных сторон, в одном случае больше акцентируя внимание на профессиональной принадлежности, в другом — на человеческих проявлениях. И отношение к ним во многом разное: в первом случае чуть приподнятое, даже несколько романтическое, во втором — ироническое или же сочувственное. Да и тема «актерского театра» имеет разные грани и ракурсы. То, что XX век — век режиссерских, сценографических и прочих экспериментов, ни у кого не вызывает ни сомнений, ни возражений. Но вряд ли кому-нибудь придет в голову требовать от «Кабуки» или «Комеди Франсез» чего-либо сверхавангардного. Русский реалистический театр с его актерскими традициями — это то, что заложено генетически, в остальном же дело за профессионализмом и способностью принять тригоринский постулат: «Всем хватит места — и старым и новым формам. Зачем толкаться?»
МАРИНА ГАЕВСКАЯ
«Театральная жизнь», 1998, №7
10.04.2006
Подробнее
«РЕВИЗОР» НА СЦЕНЕ МАЛОГО
«РЕВИЗОР» НА СЦЕНЕ МАЛОГО
Сегодня в столице уже семь театров играют никогда не стареющий шедевр великого классика. Последняя по времени премьера - на сцене Малого театра...
Сегодня в столице уже семь театров играют никогда не стареющий шедевр великого классика. Последняя по времени премьера - на сцене Малого театра...
«РЕВИЗОР» НА СЦЕНЕ МАЛОГО
Еще в первые недели нового сезона в Москве было три постановки гоголевского «Ревизора». Четвертая ушла со сцены в конце предыдущего сезона (в Драматическом театре имени К.С. Станиславского). А сегодня в столице уже семь театров играют никогда не стареющий шедевр великого классика. Последняя по времени премьера - на сцене Малого театра.
Кстати сказать, в Малом «Ревизор» практически не выходит из репертуара. И если обратиться только к среднему поколению исполнителей, то, естественно, прежде всего придут на память два первоклассных и совершенно разных по внешнему рисунку Хлестакова - тот, что был прожит на сцене Виталием Соломиным, и тот, что еще до Виталия играл нынешний постановщик спектакля - Юрий Соломин. Понятно, что Малый - прежде всего театр классической драматургии (об этом мы говорили уже не раз). И также понятно, что Юрий Соломин, выступая как режиссер-постановщик, тоже обращается к классике. К русской классике - напомним такие его работы, как «Лес» или «Три сестры» , - они из спектаклей- «долгожителей». Кажется, обращение к «Ревизору» для Ю.Соломина просто закономерно, необходимо.
И вот перед нами спектакль, в котором буквально по фразам, удивительно корректно сделаны купюры, ушла сцена с Пошлепкиной и слесаршей (их уже традиционно купируют, но о них ведь достаточно ярко говорит Городничий!). Возник неожиданный финал - то, что происходит в доме Сквозник-Дмухановского в ожидании возвращения Хлестакова. Придумано много интересных мизансцен (например, с Хлоповым - Э.Марцевичем или со Шпекиным - А.Ермаковым, когда и тот и другой дают «взаймы» деньги бесконечно обаятельному и, скажем прямо, непривычному для последних «Ревизоров» совсем юному актеру Дмитрию Солодовнику...)
Перечислять режиссерские находки можно довольно долго, но, уверена, без юного Солодовника, которому Соломин доверил немыслимой сложности роль, спектакль во многом бы потерял. А ведь он идет четыре часа - надо же, не изменяя Гоголю, держать крепко зрительское внимание, что бесспорно удается, - затянутостей почти нет, действие и знакомые и заново открытые персонажи выступают на очень доброй высоте.
Но есть одна вроде бы странность, хотя она не рушит изящное сценическое здание (художник А.Глазунов). Может быть, это даже и не странность в привычном понимании этого слова: получается, что актеры порой (это касается не всех) работают как бы в классической традиции Островского. Это не значит, что те или иные характеры не получились. Но есть в спектакле тройка персонажей, которые словно сошли со страниц гоголевской комедийной и очень острой партитуры.
И вот эта тройка, это блестящее трио, на мой взгляд, задает тон всему действию. Это все тот же Хлестаков, почтмейстер Шпекин (Александр Ермаков) и Петр Иванович Бобчинский (Сергей Кагаков). На фоне этой эксцентричной троицы, объединенной, кроме всего прочего, «необыкновенной легкостью в мыслях», в другом ключе оказываются не которые другие персонажи. Это добротно, основательно, традиционно сыгранный Городничий (Александр Потапов), близкая к свахам Островского Анна Андреевна (Людмила Полякова) и Осип (Виктор Низовой), который по сути и ведет все действие вместе с поразительным Лукой Лукичом Хлоповым. Наверное, можно и так. Тем более что потаповский Городничий безусловно хорош (чего, к сожалению, не могу сказать о дамах). Но вот ведь что обидно: никак не могу понять, как могло случиться, что двое отличных актеров - Александр Клюквин и Борис Невзоров (Земляника и Ляпкин-Тяпкин) - не просто бледные, а, простите, провальные работы. Оба говорят гоголевским текстом, но оба напрочь лишены характеров, и это крайне досадно...
А спектакль идет, развивается, временами чуточку стопорится (например, в сцене ожидания городничихой и ее дочкой Добчинского с новостями и голосовым колером прибывшего из Петербурга «важного» чиновника-ревизора).
Правда, после этой сцены следует возвращение Хлестакова и всей чиновной братии в дом Городничего и сверкающая, искренняя, наивная и почти завораживающая сцена вранья. Он такой трогательный, этот юный вертопрах и болтун, действительно «сочинитель» разных невероятностей про самого себя, каким он мечтал бы стать, - в общем, поток фантазий и придумок. Здесь, в этой сцене, очень серьезна и чувствуется по-новому «прочитанная» режиссерская рука. Именно с этой сцены и следующей за ней чуть позже неровной актерски (как я уже отмечала) сценой со взятками связано все лучшее в новом «Ревизоре». О том, как умеют в Малом театре нести текст, и говорить не стоит: это и так всем известно. И поэтому еще особенно радует, что текст и гоголевская интонация в целом сохранены.
А вот предфинал с балом и котильоном в доме Городничего очень ярко, эффектно, удачно придуман Юрием Соломиным - этого вроде бы мы раньше и вовсе не видели. А немая сцена... просто отлично!
Жаль, правда, что в спектакле мало музыки. Имея такого талантливого композитора, как Григорий Гоберник, можно было бы, к примеру, придумать музыкальную метафору губернского города, как это, опять-таки по-своему, было сделано в постановке петербургского БДТ (композитор Сергей Слонимский)... Ну, да ладно о том, что еще можно было бы сделать. Как говорил великий кинорежиссер Александр Довженко, «область «бы» никого не интересует».
Сейчас важнее повторить другое: нужно сделать все возможное (а все основания для этого есть), чтобы «авторы» Земляники и Ляпкина-Тяпкина встали в один ряд с Марцевичем, Ермаковым, Кагаковым - иначе обидно, что такие колоритные и очень нужные характеры не решены выпукло и убедительно.
Ну а что касается современности творения Николая Васильевича Гоголя, об этом и говорить не надо: ведь все знают, о чем эта бессмертная комедия и как она тесно связана даже с нашим сегодняшним днем. Ведь правда? ..
Наталья ЛАГИНА
«Слово», 07.04.2006
Еще в первые недели нового сезона в Москве было три постановки гоголевского «Ревизора». Четвертая ушла со сцены в конце предыдущего сезона (в Драматическом театре имени К.С. Станиславского). А сегодня в столице уже семь театров играют никогда не стареющий шедевр великого классика. Последняя по времени премьера - на сцене Малого театра.
Кстати сказать, в Малом «Ревизор» практически не выходит из репертуара. И если обратиться только к среднему поколению исполнителей, то, естественно, прежде всего придут на память два первоклассных и совершенно разных по внешнему рисунку Хлестакова - тот, что был прожит на сцене Виталием Соломиным, и тот, что еще до Виталия играл нынешний постановщик спектакля - Юрий Соломин. Понятно, что Малый - прежде всего театр классической драматургии (об этом мы говорили уже не раз). И также понятно, что Юрий Соломин, выступая как режиссер-постановщик, тоже обращается к классике. К русской классике - напомним такие его работы, как «Лес» или «Три сестры» , - они из спектаклей- «долгожителей». Кажется, обращение к «Ревизору» для Ю.Соломина просто закономерно, необходимо.
И вот перед нами спектакль, в котором буквально по фразам, удивительно корректно сделаны купюры, ушла сцена с Пошлепкиной и слесаршей (их уже традиционно купируют, но о них ведь достаточно ярко говорит Городничий!). Возник неожиданный финал - то, что происходит в доме Сквозник-Дмухановского в ожидании возвращения Хлестакова. Придумано много интересных мизансцен (например, с Хлоповым - Э.Марцевичем или со Шпекиным - А.Ермаковым, когда и тот и другой дают «взаймы» деньги бесконечно обаятельному и, скажем прямо, непривычному для последних «Ревизоров» совсем юному актеру Дмитрию Солодовнику...)
Перечислять режиссерские находки можно довольно долго, но, уверена, без юного Солодовника, которому Соломин доверил немыслимой сложности роль, спектакль во многом бы потерял. А ведь он идет четыре часа - надо же, не изменяя Гоголю, держать крепко зрительское внимание, что бесспорно удается, - затянутостей почти нет, действие и знакомые и заново открытые персонажи выступают на очень доброй высоте.
Но есть одна вроде бы странность, хотя она не рушит изящное сценическое здание (художник А.Глазунов). Может быть, это даже и не странность в привычном понимании этого слова: получается, что актеры порой (это касается не всех) работают как бы в классической традиции Островского. Это не значит, что те или иные характеры не получились. Но есть в спектакле тройка персонажей, которые словно сошли со страниц гоголевской комедийной и очень острой партитуры.
И вот эта тройка, это блестящее трио, на мой взгляд, задает тон всему действию. Это все тот же Хлестаков, почтмейстер Шпекин (Александр Ермаков) и Петр Иванович Бобчинский (Сергей Кагаков). На фоне этой эксцентричной троицы, объединенной, кроме всего прочего, «необыкновенной легкостью в мыслях», в другом ключе оказываются не которые другие персонажи. Это добротно, основательно, традиционно сыгранный Городничий (Александр Потапов), близкая к свахам Островского Анна Андреевна (Людмила Полякова) и Осип (Виктор Низовой), который по сути и ведет все действие вместе с поразительным Лукой Лукичом Хлоповым. Наверное, можно и так. Тем более что потаповский Городничий безусловно хорош (чего, к сожалению, не могу сказать о дамах). Но вот ведь что обидно: никак не могу понять, как могло случиться, что двое отличных актеров - Александр Клюквин и Борис Невзоров (Земляника и Ляпкин-Тяпкин) - не просто бледные, а, простите, провальные работы. Оба говорят гоголевским текстом, но оба напрочь лишены характеров, и это крайне досадно...
А спектакль идет, развивается, временами чуточку стопорится (например, в сцене ожидания городничихой и ее дочкой Добчинского с новостями и голосовым колером прибывшего из Петербурга «важного» чиновника-ревизора).
Правда, после этой сцены следует возвращение Хлестакова и всей чиновной братии в дом Городничего и сверкающая, искренняя, наивная и почти завораживающая сцена вранья. Он такой трогательный, этот юный вертопрах и болтун, действительно «сочинитель» разных невероятностей про самого себя, каким он мечтал бы стать, - в общем, поток фантазий и придумок. Здесь, в этой сцене, очень серьезна и чувствуется по-новому «прочитанная» режиссерская рука. Именно с этой сцены и следующей за ней чуть позже неровной актерски (как я уже отмечала) сценой со взятками связано все лучшее в новом «Ревизоре». О том, как умеют в Малом театре нести текст, и говорить не стоит: это и так всем известно. И поэтому еще особенно радует, что текст и гоголевская интонация в целом сохранены.
А вот предфинал с балом и котильоном в доме Городничего очень ярко, эффектно, удачно придуман Юрием Соломиным - этого вроде бы мы раньше и вовсе не видели. А немая сцена... просто отлично!
Жаль, правда, что в спектакле мало музыки. Имея такого талантливого композитора, как Григорий Гоберник, можно было бы, к примеру, придумать музыкальную метафору губернского города, как это, опять-таки по-своему, было сделано в постановке петербургского БДТ (композитор Сергей Слонимский)... Ну, да ладно о том, что еще можно было бы сделать. Как говорил великий кинорежиссер Александр Довженко, «область «бы» никого не интересует».
Сейчас важнее повторить другое: нужно сделать все возможное (а все основания для этого есть), чтобы «авторы» Земляники и Ляпкина-Тяпкина встали в один ряд с Марцевичем, Ермаковым, Кагаковым - иначе обидно, что такие колоритные и очень нужные характеры не решены выпукло и убедительно.
Ну а что касается современности творения Николая Васильевича Гоголя, об этом и говорить не надо: ведь все знают, о чем эта бессмертная комедия и как она тесно связана даже с нашим сегодняшним днем. Ведь правда? ..
Наталья ЛАГИНА
«Слово», 07.04.2006
06.04.2006
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА ЗАТМИЛА ИСКУССТВО!»
ЮРИЙ СОЛОМИН: «РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА ЗАТМИЛА ИСКУССТВО!»
Знаменитый артист считает, что многие современные фильмы можно смотреть только по направлению врачей...
Знаменитый артист считает, что многие современные фильмы можно смотреть только по направлению врачей...
ЮРИЙ СОЛОМИН: «РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА ЗАТМИЛА ИСКУССТВО!»
Знаменитый артист считает, что многие современные фильмы можно смотреть только по направлению врачей
Вот уже 18 лет Юрий Соломин стоит у руля прославленного Государственного академического Малого театра. При этом он умудряется сниматься в кино и даже в сериалах. В свои 70 Юрий Мефодьевич в потрясающей форме - бодр, энергичен, элегантен и мудр.
У «Московской саги» был другой финал
- Телесериал «Московская сага», где вы сыграли роль профессора Градова, получил самые высокие рейтинги, но вот профессионалы оказались далеко не в восторге. Например, Михаил Козаков довольно резко отозвался о сериале, отказав ему в художественных достоинствах. Что вы можете сказать в защиту этого фильма?
- Это очень нужный фильм. В последнее время я не так часто снимаюсь. Соглашаюсь играть только то, что мне ложится на ум, на сердце. Тему большой семьи, преемственности, сталинских репрессий я хорошо знаю и могу сказать, что в фильме все это отражено честно, без купюр. Правда, очень жаль, что смазан финал. Он был совершенно другим. На съемках я шел к этому финалу, но, к сожалению, не смог его отстоять. Финал должен был быть таким: цветущее поле, кресло, в нем сидит Градов. И к нему навстречу по полю бегут все убитые родственники...
- Вам часто предлагают роли такого же уровня, как роль профессора Градова?
- Нет. Это очень редкий материал. Я не против детективов, сам в свое время снимался, но все хорошо в меру. Сейчас же с телесериалами происходит что-то невероятное! В каждой серии семь минут из пятидесяти уходят на рекламу. Режиссеры уже так наловчились, что еще на съемках рассчитывают, после какой сцены пойдет реклама. Я смотрю на все это безобразие и думаю: а ведь так мы дойдем до того, что и во время спектаклей будем делать рекламные паузы!
- Почему вы отказались сниматься в продолжении сериала «Родина ждет»?
- Прочитав довольно качественный сценарий, я сначала согласился, но потом узнал, что поменяли режиссера. Это меня отпугнуло. Прежнего режиссера - Олега Погодина - я хорошо знаю. С новым режиссером все пришлось бы начинать с нуля, а значит, опять что-то доказывать, ругаться. Зачем мне это, да еще в такой ответственный для нашего театра сезон? Ведь этот сезон для Малого театра - 250-й, юбилейный.
Голых задниц в моем театре не будет!
- На основной сцене вашего театра вот уже больше десяти лет идет только классика... Почему вы устранились от современной жизни?
- Неужели вам мало современности на телевидении?! Вот когда в современных пьесах прекратят выражаться нецензурно, перестанут раздеваться чуть ли не догола, тогда мы изменим свое отношение к ним. Однажды, еще в советское время, я был на Западе. Так получилось, что в одном зале кинотеатра шел наш фильм, в другом - «Эммануэль».
Журналисты бегали из одного зала в другой, а потом стали спрашивать меня: почему в том фильме ЭТО есть, а у нас - нет. Я им сказал: «Тот фильм для больных людей! И в тот зал билеты нужно не продавать, а раздавать по рецепту врача». Вот теперь и мы дожили до того, что на многие отечественные фильмы нужно пропускать по направлению врача.
Так что, будет хорошая современная пьеса - возьмем. Не будет - продолжим черпать из классики. Такая драматургия требует огромных душевных затрат - и режиссерских, и актерских. Классика бесценна, она останется современной и через сто лет, и через двести пятьдесят. Но голых задниц в моем театре не будет!
- Трудное это дело - быть хранителем традиций?
- Я думаю, это намного сложнее, чем ломать. Я не понимаю тех деятелей, что издеваются над классикой. Чеховскую «Чайку» теперь могут назвать «Почему застрелился Константин», а «Лес» Островского - «Нужна драматическая актриса»... И это не анекдот! Я сам видел эти спектакли!
Сейчас почему-то считают, что актеры могут не выговаривать роль громко и четко, блатной язык стал чуть ли не нормой. Только не в Малом! Чтобы сохранить традиции русского национального театра, нам пришлось многое пережить. Нас мордовали, ругали, обзывали, но мы не отдали ни пяди своего театра. И это моя гордость.
Мой талисман - галстук Ильинского.
- Юрий Мефодьевич, вы по-прежнему заядлый автомобилист?
- Да, я - водитель с 30-летним стажем. Правда, последние два года езжу с водителем, но по-прежнему в курсе проблем и забот братьев-автомобилистов. Вот построили в Москве третью кольцевую дорогу, но «забыли» сделать развязки и только теперь спохватились, когда пробки стали жуткими! И еще - на дорогах появилось слишком много больших машин.
Это у богатых считается очень престижным. Я недавно был в гостях у очень богатых людей в Италии, мы заговорили на эту тему, и они предложили: «Хотите, покажем вам нашу машину!» И показали... что-то похожее на «Запорожец».
- А вы сами на каком автомобиле ездите?
- У нас в театре «форды», небольшие, очень удобные.
- У вас есть свой актерский талисман?
- Да, это галстук, подаренный знаменитым актером Игорем Ильинским. Точнее, его женой - Татьяной Александровной Еремеевой. Я играл в «Дяде Ване» и никак не мог подыскать галстук василькового цвета, который был описан у Чехова. Попадались все какие-то синие, бирюзовые, в полосочку. А тут Татьяна Александровна подошла ко мне на репетиции и сказала: «Посмотрите, вот галстук Игоря Владимировича - вдруг подойдет?» Он подошел идеально! С этим галстуком я полмира объездил. И теперь, собираясь на гастроли, не забываю спросить костюмера: «Как там галстук Ильинского?» И на душе сразу становится спокойнее.
Маклай стал популярнее хозяина
- Ваша четырнадцатилетняя внучка Саша стала лауреатом молодежной премии «Триумф», разделив успех вместе с Земфирой, Маратом Башаровым и пополнив свой бюджет двумя с половиной тысячами долларов...
- Она всерьез занимается музыкой, была самой маленькой участницей концерта «Солисты XXI века», сейчас с успехом выступает в Москве и Лондоне. Саша выбрала свою дорогу сама. Она хорошо играет, я обожаю ее слушать. Надеюсь, из нее вырастет серьезный музыкант и непременно интеллигентный человек.
- В вашем доме живут четыре собаки. Расскажите о них!
- С удовольствием! Терьер Ляля у нас в семье самая старшая, ей тринадцать лет. Мушка, Лялина дочка, до мамы породой недотягивает - не шпиц, не терьер, в общем, непонятно кто! Потому что папа был непородистый. Но все равно Мушка любимая! Яшка тоже неблагородных кровей - дворняжка. Мы нашли его замерзающим, отогрели и оставили жить в доме. Четвертый в стае - Маклай, немецкая овчарка. Самая породистая и самая знаменитая собака. Почему знаменитая? Так Маклай же у нас актер, в кино снимался! Помните, в «Московской саге» такая большая черная собака бегала... Вот это и есть мой Маклай. Однажды забавный случай с ним вышел. Гуляю как-то я с Маклаем. Останавливается прохожий: «Ой, неужели та самая собака из «Московской саги»?!»
При этом на меня - ноль внимания. Как будто меня нет рядом! Вот, Маклай, говорю, это и есть успех. Скоро будешь автографы раздавать!
Михаил Антонов
«Смена», 04.04.2006
Знаменитый артист считает, что многие современные фильмы можно смотреть только по направлению врачей
Вот уже 18 лет Юрий Соломин стоит у руля прославленного Государственного академического Малого театра. При этом он умудряется сниматься в кино и даже в сериалах. В свои 70 Юрий Мефодьевич в потрясающей форме - бодр, энергичен, элегантен и мудр.
У «Московской саги» был другой финал
- Телесериал «Московская сага», где вы сыграли роль профессора Градова, получил самые высокие рейтинги, но вот профессионалы оказались далеко не в восторге. Например, Михаил Козаков довольно резко отозвался о сериале, отказав ему в художественных достоинствах. Что вы можете сказать в защиту этого фильма?
- Это очень нужный фильм. В последнее время я не так часто снимаюсь. Соглашаюсь играть только то, что мне ложится на ум, на сердце. Тему большой семьи, преемственности, сталинских репрессий я хорошо знаю и могу сказать, что в фильме все это отражено честно, без купюр. Правда, очень жаль, что смазан финал. Он был совершенно другим. На съемках я шел к этому финалу, но, к сожалению, не смог его отстоять. Финал должен был быть таким: цветущее поле, кресло, в нем сидит Градов. И к нему навстречу по полю бегут все убитые родственники...
- Вам часто предлагают роли такого же уровня, как роль профессора Градова?
- Нет. Это очень редкий материал. Я не против детективов, сам в свое время снимался, но все хорошо в меру. Сейчас же с телесериалами происходит что-то невероятное! В каждой серии семь минут из пятидесяти уходят на рекламу. Режиссеры уже так наловчились, что еще на съемках рассчитывают, после какой сцены пойдет реклама. Я смотрю на все это безобразие и думаю: а ведь так мы дойдем до того, что и во время спектаклей будем делать рекламные паузы!
- Почему вы отказались сниматься в продолжении сериала «Родина ждет»?
- Прочитав довольно качественный сценарий, я сначала согласился, но потом узнал, что поменяли режиссера. Это меня отпугнуло. Прежнего режиссера - Олега Погодина - я хорошо знаю. С новым режиссером все пришлось бы начинать с нуля, а значит, опять что-то доказывать, ругаться. Зачем мне это, да еще в такой ответственный для нашего театра сезон? Ведь этот сезон для Малого театра - 250-й, юбилейный.
Голых задниц в моем театре не будет!
- На основной сцене вашего театра вот уже больше десяти лет идет только классика... Почему вы устранились от современной жизни?
- Неужели вам мало современности на телевидении?! Вот когда в современных пьесах прекратят выражаться нецензурно, перестанут раздеваться чуть ли не догола, тогда мы изменим свое отношение к ним. Однажды, еще в советское время, я был на Западе. Так получилось, что в одном зале кинотеатра шел наш фильм, в другом - «Эммануэль».
Журналисты бегали из одного зала в другой, а потом стали спрашивать меня: почему в том фильме ЭТО есть, а у нас - нет. Я им сказал: «Тот фильм для больных людей! И в тот зал билеты нужно не продавать, а раздавать по рецепту врача». Вот теперь и мы дожили до того, что на многие отечественные фильмы нужно пропускать по направлению врача.
Так что, будет хорошая современная пьеса - возьмем. Не будет - продолжим черпать из классики. Такая драматургия требует огромных душевных затрат - и режиссерских, и актерских. Классика бесценна, она останется современной и через сто лет, и через двести пятьдесят. Но голых задниц в моем театре не будет!
- Трудное это дело - быть хранителем традиций?
- Я думаю, это намного сложнее, чем ломать. Я не понимаю тех деятелей, что издеваются над классикой. Чеховскую «Чайку» теперь могут назвать «Почему застрелился Константин», а «Лес» Островского - «Нужна драматическая актриса»... И это не анекдот! Я сам видел эти спектакли!
Сейчас почему-то считают, что актеры могут не выговаривать роль громко и четко, блатной язык стал чуть ли не нормой. Только не в Малом! Чтобы сохранить традиции русского национального театра, нам пришлось многое пережить. Нас мордовали, ругали, обзывали, но мы не отдали ни пяди своего театра. И это моя гордость.
Мой талисман - галстук Ильинского.
- Юрий Мефодьевич, вы по-прежнему заядлый автомобилист?
- Да, я - водитель с 30-летним стажем. Правда, последние два года езжу с водителем, но по-прежнему в курсе проблем и забот братьев-автомобилистов. Вот построили в Москве третью кольцевую дорогу, но «забыли» сделать развязки и только теперь спохватились, когда пробки стали жуткими! И еще - на дорогах появилось слишком много больших машин.
Это у богатых считается очень престижным. Я недавно был в гостях у очень богатых людей в Италии, мы заговорили на эту тему, и они предложили: «Хотите, покажем вам нашу машину!» И показали... что-то похожее на «Запорожец».
- А вы сами на каком автомобиле ездите?
- У нас в театре «форды», небольшие, очень удобные.
- У вас есть свой актерский талисман?
- Да, это галстук, подаренный знаменитым актером Игорем Ильинским. Точнее, его женой - Татьяной Александровной Еремеевой. Я играл в «Дяде Ване» и никак не мог подыскать галстук василькового цвета, который был описан у Чехова. Попадались все какие-то синие, бирюзовые, в полосочку. А тут Татьяна Александровна подошла ко мне на репетиции и сказала: «Посмотрите, вот галстук Игоря Владимировича - вдруг подойдет?» Он подошел идеально! С этим галстуком я полмира объездил. И теперь, собираясь на гастроли, не забываю спросить костюмера: «Как там галстук Ильинского?» И на душе сразу становится спокойнее.
Маклай стал популярнее хозяина
- Ваша четырнадцатилетняя внучка Саша стала лауреатом молодежной премии «Триумф», разделив успех вместе с Земфирой, Маратом Башаровым и пополнив свой бюджет двумя с половиной тысячами долларов...
- Она всерьез занимается музыкой, была самой маленькой участницей концерта «Солисты XXI века», сейчас с успехом выступает в Москве и Лондоне. Саша выбрала свою дорогу сама. Она хорошо играет, я обожаю ее слушать. Надеюсь, из нее вырастет серьезный музыкант и непременно интеллигентный человек.
- В вашем доме живут четыре собаки. Расскажите о них!
- С удовольствием! Терьер Ляля у нас в семье самая старшая, ей тринадцать лет. Мушка, Лялина дочка, до мамы породой недотягивает - не шпиц, не терьер, в общем, непонятно кто! Потому что папа был непородистый. Но все равно Мушка любимая! Яшка тоже неблагородных кровей - дворняжка. Мы нашли его замерзающим, отогрели и оставили жить в доме. Четвертый в стае - Маклай, немецкая овчарка. Самая породистая и самая знаменитая собака. Почему знаменитая? Так Маклай же у нас актер, в кино снимался! Помните, в «Московской саге» такая большая черная собака бегала... Вот это и есть мой Маклай. Однажды забавный случай с ним вышел. Гуляю как-то я с Маклаем. Останавливается прохожий: «Ой, неужели та самая собака из «Московской саги»?!»
При этом на меня - ноль внимания. Как будто меня нет рядом! Вот, Маклай, говорю, это и есть успех. Скоро будешь автографы раздавать!
Михаил Антонов
«Смена», 04.04.2006
05.04.2006
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «БЕССТЫДСТВО – ЭТО НА ПОТРЕБУ»
ЮРИЙ СОЛОМИН: «БЕССТЫДСТВО – ЭТО НА ПОТРЕБУ»
В Малом театре проходит фестиваль «Островский в доме Островского»...
В Малом театре проходит фестиваль «Островский в доме Островского»...
ЮРИЙ СОЛОМИН: «БЕССТЫДСТВО – ЭТО НА ПОТРЕБУ»
В Малом театре проходит фестиваль «Островский в доме Островского».
На прошлой неделе в Малом театре состоялась пресс-конференция по случаю открытия очередного фестиваля «Островский в доме Островского». Фестиваль этот проводится в 7-ой раз по инициативе Малого театра и при поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии.
По традиции открывал эту встречу художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Ю.М.Соломин, который вначале посетовал: «Не понимаю, почему мы все время оказываемся в положении людей, которые не дорожат своими корнями и отказываются от традиций... В традиции русского театра, прежде всего, заложен стыд, а мы стали совершенно бесстыдными на сцене. Бесстыдство - это на потребу. В этом смысле, наш фестиваль как будто огораживает театральное пространство.
Владимир Сафронов, народный артист России вторил Юрию Соломину:
«Для актера прикоснуться к драматургии А.Н.Островского - всегда праздник. В Щепкинском училище при Малом театре ни один курс не обходится без постановок пьес Александра Николаевича. И в театре в Реутове, которым я руковожу, первым спектаклем была пьеса Островского «Женитьба Белугина».
Людмила Полякова, которую Юрий Соломин представил не только как ведущую актрису Малого театра, но как вдохновительницу и хозяйку нынешнего фестиваля, сделала признание, что в пьесах Островского она играет уже давно. И даже была «дважды Мурзавецкой советского театра», сыграв эту героиню Островского в театре имени Станиславского и теперь уже в Малом. «Но истинное понимание величия этого драматурга приходит только теперь».
Актерская задача, считает Л.П.Полякова, пронести эти тексты, которые были написаны Островским более 150 лет назад не искаженными, но при этом сообразуясь с темпами и ритмами, которыми живет современный зритель.
На сцене Малого театра проходят гастроли театров из Орла, Твери, Тулы, Владимира и Красноярска. Малый театр представляет свои постановки по пьесам великого драматурга «Лес», «Последняя жертва», «Правда - хорошо, а счастье лучше» и «На всякого мудреца довольно простоты».
В Малом театре проходит фестиваль «Островский в доме Островского».
На прошлой неделе в Малом театре состоялась пресс-конференция по случаю открытия очередного фестиваля «Островский в доме Островского». Фестиваль этот проводится в 7-ой раз по инициативе Малого театра и при поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии.
По традиции открывал эту встречу художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Ю.М.Соломин, который вначале посетовал: «Не понимаю, почему мы все время оказываемся в положении людей, которые не дорожат своими корнями и отказываются от традиций... В традиции русского театра, прежде всего, заложен стыд, а мы стали совершенно бесстыдными на сцене. Бесстыдство - это на потребу. В этом смысле, наш фестиваль как будто огораживает театральное пространство.
Владимир Сафронов, народный артист России вторил Юрию Соломину:
«Для актера прикоснуться к драматургии А.Н.Островского - всегда праздник. В Щепкинском училище при Малом театре ни один курс не обходится без постановок пьес Александра Николаевича. И в театре в Реутове, которым я руковожу, первым спектаклем была пьеса Островского «Женитьба Белугина».
Людмила Полякова, которую Юрий Соломин представил не только как ведущую актрису Малого театра, но как вдохновительницу и хозяйку нынешнего фестиваля, сделала признание, что в пьесах Островского она играет уже давно. И даже была «дважды Мурзавецкой советского театра», сыграв эту героиню Островского в театре имени Станиславского и теперь уже в Малом. «Но истинное понимание величия этого драматурга приходит только теперь».
Актерская задача, считает Л.П.Полякова, пронести эти тексты, которые были написаны Островским более 150 лет назад не искаженными, но при этом сообразуясь с темпами и ритмами, которыми живет современный зритель.
На сцене Малого театра проходят гастроли театров из Орла, Твери, Тулы, Владимира и Красноярска. Малый театр представляет свои постановки по пьесам великого драматурга «Лес», «Последняя жертва», «Правда - хорошо, а счастье лучше» и «На всякого мудреца довольно простоты».
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОСЛАТЬ БЫ ИХ ВСЕХ... НА ТЕНДЕР
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОСЛАТЬ БЫ ИХ ВСЕХ... НА ТЕНДЕР
Народный артист СССР о тех, кто мешает театру...
Народный артист СССР о тех, кто мешает театру...
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОСЛАТЬ БЫ ИХ ВСЕХ... НА ТЕНДЕР
Народный артист СССР о тех, кто мешает театру
В конце марта видные деятели искусства были приглашены на заседание Комиссии по культуре в администрацию президента, где в течение двух дней обсуждали Указ N 94, из-за которого сегодня парализован запуск новых фильмов, приостановлены репетиции дорогостоящих спектаклей, а музеи не могут приобрести новые экспонаты. На этом высоком собрании присутствовал и худрук Малого театра Юрий Соломин, занимавший пост министра культуры РФ в начале 90-х. С ним встретилась наш корреспондент и попросила его рассказать, что же скрывается за загадочным словом «тендер» и откуда оно появилось?
- Откуда оно появилось — я не знаю, но я бы всех, кто придумал его, отправил на... этот тендер.
- И все-таки поясните, что означает это слово, и почему тендер решили использовать в культурной сфере?
- В переводе на русский язык — это конкурс. Новый Указ N 94 гласит: все проекты, которые стоят больше 60 тысяч рублей, выставляются на конкурс. К примеру, я решил ставить «Короля Лира», а его оформление превышает 60 тысяч рублей, поэтому на постановку этого спектакля обязательно должен подать заявку и другой режиссер, так как смета расходов моего коллеги может оказаться меньше моей. В результате возникнет конкуренция, и, вполне вероятно, победит тот, у кого меньшая сумма. Те, кто издавал этот указ, не понимают, что режиссер вынашивает замысел спектакля или фильма годами и это штучный «товар».
Приведу другой пример. В связи с празднованием 250-летия русского профессионального театра мы должны выпустить третий том истории Малого театра, но издать его не можем, поскольку проект дорогой, значит, нужно объявлять конкурс. Но, скажите, кто на это пойдет, зачем другому театру история чужого коллектива? Получается тупиковая ситуация. И так на всех «фронтах». Недавно наша администрация решила купить новую легковую машину, так как старую ремонтировать уже бесполезно. Обратились в одну фирму, где нам сделали скидку, поскольку отдаем им отслуживший свое пикап, но опять нужен тендер, чтобы кто-то еще захотел купить нашу машину. Ну разве это не бред?
- А что говорили ваши коллеги на совещании в администрации президента по поводу нового указа?
- Возмущались. Не было ни одного человека, который бы сказал, что идея гениальная. Председатель Комиссии по культуре Борис Пиотровский в ужасе. Председатель Союза театральных деятелей России Александр Калягин разводит руками: указ предписывает режиссеру заключать договор с худруком театра, значит, теперь руководитель коллектива Петр Фоменко должен будет заключать договор с самим собой, если решит ставить очередной спектакль. До такого даже Салтыков-Щедрин не мог додуматься...
- Но почему вас так поздно собрали? Ведь Указ N 94 был принят 1 января 2005 года.
- Мне кажется для того, чтобы мы поддержали и одобрили указ. Ведь Комиссия по культуре не знает, что делать с потоком возмущенных писем от директоров киностудий, театров, музеев, библиотек. Помните, когда год назад началась вся эта кутерьма вокруг реформы репертуарного театра? Так вот, если бы не встреча видных деятелей сцены с президентом, то еще неизвестно, кому бы сейчас принадлежали столичные театры. Я постоянно прошу: назовите имена тех, кто все это придумывает, мы хотим знать, кому обязаны такими «благодеяниями». Если бы эти люди хотя бы на минуточку представили, на какие копейки живут наши ведущие артисты, например, сколько получал недавно ушедший из жизни Евгений Самойлов, то наверняка у них не хватило бы духу устраивать очередную свистопляску в коллективах и хватать нас за руки, будто мы воры.
- Они этого не знают, потому что некоторым знаменитым актерам стыдно говорить, сколько они получают. Тому же Владимиру Зельдину, недавно отметившему 90-летие и заслужившему всего-то 10 тысяч рублей в месяц. А ведь он по-прежнему выходит на сцену и как играет...
- Таких актеров, как Зельдин, не так уж много, их надо записывать в Красную книгу, потому что для своей страны они сделали не меньше олимпийских чемпионов. Я рад, что теперь им стали дарить квартиры, машины, но ведь этого могло и не произойти, если бы не вмешался президент. Вот я и думаю, как бы сделать так, чтобы вышло постановление: ни один закон не принимать, пока министерства не обсудят его со специалистами. А то ведь получается, что руководителей театров лишают права тратить деньги по их усмотрению, ибо им не доверяют. Меня лично это оскорбляет до глубины души. За свои 50 лет работы в Малом я ничего себе не присвоил, хотя не скрою, мне тоже хочется иметь обеспеченную старость. Но нельзя же идти против совести — замучаешься потом.
- А как вам нравится, что всех режиссеров уравняли под одну гребенку? Теперь никому неизвестный Пупкин, готовый ставить спектакль за тысячу долларов, может выиграть тендер у Марка Захарова, который посчитает такой гонорар оскорбительным. И будет прав.
-Логика подсказывает, что рыночная экономика не приемлема для серьезного искусства, это не мыльные сериалы, которые делаются для того, чтобы показывать рекламу. Может быть, в каком-нибудь провинциальном театре и можно поставить спектакль за две тысячи долларов, только не в Петербурге и не в Москве.
- И все-таки скажите, как вам удалось обойти новые правила, когда вы ставили «Ревизора»? Ведь оформление и костюмы в нем очень дорогие.
- Нас спасла старая привычка: заготавливать все впрок. В театре есть свои поделочные цеха и швейные мастерские, все материалы закупаются большими партиями, и их хватает надолго. Это нас и выручило, иначе бы не выпустили спектакль.
- Ну а что вы посоветуете делать другим театрам?
- Не опускать руки. Как мне кажется, этот нелепый указ должен быть отменен. Что вы на меня так смотрите? Думаете, я слишком наивен?
- Я так не думаю, хотя бы потому, что бывший министр культуры не может быть человеком наивным. Достаточно вспомнить, какие бои вы выдержали, когда выселяли разные организации из монастырей, чтобы вернуть их церкви.
- Да, это была целая эпопея. В принципе и к власти я никогда не рвался. Может быть, поэтому и сейчас отказываюсь от разных постов в административных структурах, куда зовут. Мне хватает моего театра и Щепкинского училища, где я готовлю новую актерскую смену. Молодежь меня отлично понимает. Вы не поверите, но я умею находить общий язык даже со своими собаками. Когда мне бывает особенно тяжело и я начинаю задыхаться от перегрузок, то уезжаю на два дня к себе в деревню и общаюсь там только со своими четвероногими друзьями.
Беседу вела Любовь ЛЕБЕДИНА
«Труд», 05.04.2006
Народный артист СССР о тех, кто мешает театру
В конце марта видные деятели искусства были приглашены на заседание Комиссии по культуре в администрацию президента, где в течение двух дней обсуждали Указ N 94, из-за которого сегодня парализован запуск новых фильмов, приостановлены репетиции дорогостоящих спектаклей, а музеи не могут приобрести новые экспонаты. На этом высоком собрании присутствовал и худрук Малого театра Юрий Соломин, занимавший пост министра культуры РФ в начале 90-х. С ним встретилась наш корреспондент и попросила его рассказать, что же скрывается за загадочным словом «тендер» и откуда оно появилось?
- Откуда оно появилось — я не знаю, но я бы всех, кто придумал его, отправил на... этот тендер.
- И все-таки поясните, что означает это слово, и почему тендер решили использовать в культурной сфере?
- В переводе на русский язык — это конкурс. Новый Указ N 94 гласит: все проекты, которые стоят больше 60 тысяч рублей, выставляются на конкурс. К примеру, я решил ставить «Короля Лира», а его оформление превышает 60 тысяч рублей, поэтому на постановку этого спектакля обязательно должен подать заявку и другой режиссер, так как смета расходов моего коллеги может оказаться меньше моей. В результате возникнет конкуренция, и, вполне вероятно, победит тот, у кого меньшая сумма. Те, кто издавал этот указ, не понимают, что режиссер вынашивает замысел спектакля или фильма годами и это штучный «товар».
Приведу другой пример. В связи с празднованием 250-летия русского профессионального театра мы должны выпустить третий том истории Малого театра, но издать его не можем, поскольку проект дорогой, значит, нужно объявлять конкурс. Но, скажите, кто на это пойдет, зачем другому театру история чужого коллектива? Получается тупиковая ситуация. И так на всех «фронтах». Недавно наша администрация решила купить новую легковую машину, так как старую ремонтировать уже бесполезно. Обратились в одну фирму, где нам сделали скидку, поскольку отдаем им отслуживший свое пикап, но опять нужен тендер, чтобы кто-то еще захотел купить нашу машину. Ну разве это не бред?
- А что говорили ваши коллеги на совещании в администрации президента по поводу нового указа?
- Возмущались. Не было ни одного человека, который бы сказал, что идея гениальная. Председатель Комиссии по культуре Борис Пиотровский в ужасе. Председатель Союза театральных деятелей России Александр Калягин разводит руками: указ предписывает режиссеру заключать договор с худруком театра, значит, теперь руководитель коллектива Петр Фоменко должен будет заключать договор с самим собой, если решит ставить очередной спектакль. До такого даже Салтыков-Щедрин не мог додуматься...
- Но почему вас так поздно собрали? Ведь Указ N 94 был принят 1 января 2005 года.
- Мне кажется для того, чтобы мы поддержали и одобрили указ. Ведь Комиссия по культуре не знает, что делать с потоком возмущенных писем от директоров киностудий, театров, музеев, библиотек. Помните, когда год назад началась вся эта кутерьма вокруг реформы репертуарного театра? Так вот, если бы не встреча видных деятелей сцены с президентом, то еще неизвестно, кому бы сейчас принадлежали столичные театры. Я постоянно прошу: назовите имена тех, кто все это придумывает, мы хотим знать, кому обязаны такими «благодеяниями». Если бы эти люди хотя бы на минуточку представили, на какие копейки живут наши ведущие артисты, например, сколько получал недавно ушедший из жизни Евгений Самойлов, то наверняка у них не хватило бы духу устраивать очередную свистопляску в коллективах и хватать нас за руки, будто мы воры.
- Они этого не знают, потому что некоторым знаменитым актерам стыдно говорить, сколько они получают. Тому же Владимиру Зельдину, недавно отметившему 90-летие и заслужившему всего-то 10 тысяч рублей в месяц. А ведь он по-прежнему выходит на сцену и как играет...
- Таких актеров, как Зельдин, не так уж много, их надо записывать в Красную книгу, потому что для своей страны они сделали не меньше олимпийских чемпионов. Я рад, что теперь им стали дарить квартиры, машины, но ведь этого могло и не произойти, если бы не вмешался президент. Вот я и думаю, как бы сделать так, чтобы вышло постановление: ни один закон не принимать, пока министерства не обсудят его со специалистами. А то ведь получается, что руководителей театров лишают права тратить деньги по их усмотрению, ибо им не доверяют. Меня лично это оскорбляет до глубины души. За свои 50 лет работы в Малом я ничего себе не присвоил, хотя не скрою, мне тоже хочется иметь обеспеченную старость. Но нельзя же идти против совести — замучаешься потом.
- А как вам нравится, что всех режиссеров уравняли под одну гребенку? Теперь никому неизвестный Пупкин, готовый ставить спектакль за тысячу долларов, может выиграть тендер у Марка Захарова, который посчитает такой гонорар оскорбительным. И будет прав.
-Логика подсказывает, что рыночная экономика не приемлема для серьезного искусства, это не мыльные сериалы, которые делаются для того, чтобы показывать рекламу. Может быть, в каком-нибудь провинциальном театре и можно поставить спектакль за две тысячи долларов, только не в Петербурге и не в Москве.
- И все-таки скажите, как вам удалось обойти новые правила, когда вы ставили «Ревизора»? Ведь оформление и костюмы в нем очень дорогие.
- Нас спасла старая привычка: заготавливать все впрок. В театре есть свои поделочные цеха и швейные мастерские, все материалы закупаются большими партиями, и их хватает надолго. Это нас и выручило, иначе бы не выпустили спектакль.
- Ну а что вы посоветуете делать другим театрам?
- Не опускать руки. Как мне кажется, этот нелепый указ должен быть отменен. Что вы на меня так смотрите? Думаете, я слишком наивен?
- Я так не думаю, хотя бы потому, что бывший министр культуры не может быть человеком наивным. Достаточно вспомнить, какие бои вы выдержали, когда выселяли разные организации из монастырей, чтобы вернуть их церкви.
- Да, это была целая эпопея. В принципе и к власти я никогда не рвался. Может быть, поэтому и сейчас отказываюсь от разных постов в административных структурах, куда зовут. Мне хватает моего театра и Щепкинского училища, где я готовлю новую актерскую смену. Молодежь меня отлично понимает. Вы не поверите, но я умею находить общий язык даже со своими собаками. Когда мне бывает особенно тяжело и я начинаю задыхаться от перегрузок, то уезжаю на два дня к себе в деревню и общаюсь там только со своими четвероногими друзьями.
Беседу вела Любовь ЛЕБЕДИНА
«Труд», 05.04.2006
15.05.2006
РАДИОСТАНЦИЯ «ЭХО МОСКВЫ»: ДИФИРАМБ
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Юрий Соломин - народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России, председатель Совета попечителей Премии «Филантроп»
15.05.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» ТАКИЕ ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
«Пресса о гастролях Малого театра»
ТАКИЕ ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
Еще три вечера артисты Малого театра будут представлять в Ростове спектакли по русской и зарубежной классике...
ТАКИЕ ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
Еще три вечера артисты Малого театра будут представлять в Ростове спектакли по русской и зарубежной классике...
12.05.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» В РОСТОВЕ ПОБЫВАЛ МАЛЫЙ «НОЕВ КОВЧЕГ»
«Пресса о гастролях Малого театра»
В РОСТОВЕ ПОБЫВАЛ МАЛЫЙ «НОЕВ КОВЧЕГ»
Как люди воспитанные, на встречу с ростовской публикой, прошедшую 3 мая, знаменитые артисты прибыли вовремя. В отличие от звезд шоу-бизнеса. Разговор сразу пошел серьезный: о сохранении национальных театральных традиций...
В РОСТОВЕ ПОБЫВАЛ МАЛЫЙ «НОЕВ КОВЧЕГ»
Как люди воспитанные, на встречу с ростовской публикой, прошедшую 3 мая, знаменитые артисты прибыли вовремя. В отличие от звезд шоу-бизнеса. Разговор сразу пошел серьезный: о сохранении национальных театральных традиций...
12.05.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» НИЧЕГО СОВРЕМЕННЕЕ КЛАССИКИ ЕЩЕ НЕ ПРИДУМАЛИ!
«Пресса о гастролях Малого театра»
НИЧЕГО СОВРЕМЕННЕЕ КЛАССИКИ ЕЩЕ НЕ ПРИДУМАЛИ!
Малый театр играет нынче свой 250-й сезон. 250 лет исключительно классики, литературного русского языка и мастерски сыгранных спектаклей....
НИЧЕГО СОВРЕМЕННЕЕ КЛАССИКИ ЕЩЕ НЕ ПРИДУМАЛИ!
Малый театр играет нынче свой 250-й сезон. 250 лет исключительно классики, литературного русского языка и мастерски сыгранных спектаклей....
06.05.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОГО ТЕАТРА И КИНО ВСТРЕТЯТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В РОСТОВЕ
«Пресса о гастролях Малого театра»
ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОГО ТЕАТРА И КИНО ВСТРЕТЯТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В РОСТОВЕ
Созвездие известных актеров (Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Юрий Соломин, Александр Михайлов) приехало с гастролями почти на две недели...
ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОГО ТЕАТРА И КИНО ВСТРЕТЯТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В РОСТОВЕ
Созвездие известных актеров (Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Юрий Соломин, Александр Михайлов) приехало с гастролями почти на две недели...
04.05.2006
«Листая старые подшивки» КОМИКИ И ТРАГИКИ ВАЖНЕЕ ГРЯЗНЫХ СДЕЛОК
«Листая старые подшивки»
КОМИКИ И ТРАГИКИ ВАЖНЕЕ ГРЯЗНЫХ СДЕЛОК
А. Н. Островский. «Лес». Малый театр. Реж. Ю. Соломин...
КОМИКИ И ТРАГИКИ ВАЖНЕЕ ГРЯЗНЫХ СДЕЛОК
А. Н. Островский. «Лес». Малый театр. Реж. Ю. Соломин...
02.05.2006
ЮРИЙ СОЛОМИН: МЫ ДОЛЖНЫ ВЫСТОЯТЬ!
На днях в жизни народного артиста СССР, лауреата Государственной премии, художественного руководителя государственного академического Малого театра Юрия Соломина произошло два очень важных события...
29.04.2006
АКТЕРЫ МАЛОГО ТЕАТРА НА ЮБИЛЕЕ ДОМА-МУЗЕЯ М.Н.ЕРМОЛОВОЙ
20 февраля 2006 года Дом-музей М.Н.Ермоловой, что на Тверском бульваре, отметил двадцатилетие. Почетными гостями на вечере были актеры Малого театра…
26.04.2006
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОМОГАТЬ ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ - ЭТО ЕСТЕСТВЕННО
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОМОГАТЬ ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ - ЭТО ЕСТЕСТВЕННО
26 мая нынешнего года в столичном театре Et Cetera состоится Четвертая церемония вручения международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства...
26 мая нынешнего года в столичном театре Et Cetera состоится Четвертая церемония вручения международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства...
20.04.2006
«Листая старые подшивки» ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ОДНАЖДЫ
«Листая старые подшивки»
ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ОДНАЖДЫ
Cегодня Островский злободневен невероятно, занимая в репертуаре самое доходное место. Свои люди находят общий язык друг с другом и клятвенно обещают большие прибыли от бешеных денег. Кто-то еще пытается робко шептать, что бедность не порок, но в глубине души почти все уверены, что правда - хорошо, а счастье лучше.
ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ОДНАЖДЫ
Cегодня Островский злободневен невероятно, занимая в репертуаре самое доходное место. Свои люди находят общий язык друг с другом и клятвенно обещают большие прибыли от бешеных денег. Кто-то еще пытается робко шептать, что бедность не порок, но в глубине души почти все уверены, что правда - хорошо, а счастье лучше.
13.04.2006
ЮРИЙ СОЛОМИН НА «ХУДСОВЕТЕ»
ЮРИЙ СОЛОМИН НА «ХУДСОВЕТЕ»
«Ревизор» в Малом театре – это целая театральная история, которая начинается очень давно: собственно, с момента создания пьесы...
«Ревизор» в Малом театре – это целая театральная история, которая начинается очень давно: собственно, с момента создания пьесы...
12.04.2006
«Листая старые подшивки» БЕНЕФИС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
«Листая старые подшивки»
БЕНЕФИС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
В век режиссуры — что не только является общепризнанным, но и вызывает уже заметное раздражение и сопротивление у представителей других театральных цехов — Малый театр стойко сохраняет первенство актера...
БЕНЕФИС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
В век режиссуры — что не только является общепризнанным, но и вызывает уже заметное раздражение и сопротивление у представителей других театральных цехов — Малый театр стойко сохраняет первенство актера...
10.04.2006
«РЕВИЗОР» НА СЦЕНЕ МАЛОГО
«РЕВИЗОР» НА СЦЕНЕ МАЛОГО
Сегодня в столице уже семь театров играют никогда не стареющий шедевр великого классика. Последняя по времени премьера - на сцене Малого театра...
Сегодня в столице уже семь театров играют никогда не стареющий шедевр великого классика. Последняя по времени премьера - на сцене Малого театра...
06.04.2006
ЮРИЙ СОЛОМИН: «РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА ЗАТМИЛА ИСКУССТВО!»
ЮРИЙ СОЛОМИН: «РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА ЗАТМИЛА ИСКУССТВО!»
Знаменитый артист считает, что многие современные фильмы можно смотреть только по направлению врачей...
Знаменитый артист считает, что многие современные фильмы можно смотреть только по направлению врачей...
05.04.2006
ЮРИЙ СОЛОМИН: «БЕССТЫДСТВО – ЭТО НА ПОТРЕБУ»
ЮРИЙ СОЛОМИН: «БЕССТЫДСТВО – ЭТО НА ПОТРЕБУ»
В Малом театре проходит фестиваль «Островский в доме Островского»...
В Малом театре проходит фестиваль «Островский в доме Островского»...
05.04.2006
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОСЛАТЬ БЫ ИХ ВСЕХ... НА ТЕНДЕР
ЮРИЙ СОЛОМИН: ПОСЛАТЬ БЫ ИХ ВСЕХ... НА ТЕНДЕР
Народный артист СССР о тех, кто мешает театру...
Народный артист СССР о тех, кто мешает театру...
Художественный руководитель Малого театра — народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Виртуальная экскурсия
Партнёры
О театре
Попечительский совет
Руководство театра
Актёры
Режиссеры
Художники
Оркестр
Репертуарный отдел
Режиссёрский отдел
Пресс-служба
Музейно-информационный центр
Художественно-постановочная часть
Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина
Щепкинское училище
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2024 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнёры:
Информационная поддержа
