Елена БУЛОВА, «Московская правда», 4 ноября 2014 года

ТРИУМФ «МАСКАРАДА»

Верный своим вековым традициям, Малый театр представил публике спектакль «Маскарад», посвященный 200-летию со дня рождения М. Ю. Лермонтова. И, верный тем же традициям, подарил народному артисту России Борису Клюеву возможность в свое семидесятилетие выйти на сцену в бенефисной роли Евгения Арбенина. С этих двух значительных событий и начинается история смелого, дерзкого и во многом провокационного замысла режиссера Андрея Житинкина.

О традициях в театральном мире сегодня принято говорить как о чем-то непопулярном. Однако есть театры, которые пытаются их сохранить, и это им удается. Малый среди них - главный. Его опыт в этом смысле уникален, потому что, сохраняя прошлое, Малый делает шаги в будущее. Спектакль «Маскарад» - твердое тому подтверждение. И не только потому, что каждый из его создателей - режиссер Андрей Житинкин, художник Сергей Бархин, модельер Вячеслав Зайцев и группа великолепных актеров Малого - имеет свою ярко выраженную творческую индивидуальность, но и по причине мастерского владения своей профессией. Эти люди способны вдохнуть жизнь в любую классическую форму и сделать ее невероятно современной, актуальной и даже злободневной…

«Маскарад» в Малом – это спектакль по-настоящему большого стиля. Изысканный, величественный, завораживающий с самой первой минуты, когда под звуки знаменитого вальса Арама Хачатуряна облаченный в черное Неизвестный с лихой удалью и дьявольским азартом раскручивает огромный игорный стол-рулетку. Белоснежные ряды стройных колонн мраморного Пантеона устремлены ввысь. И кажется, что в этом мире роскоши все на века, все незыблемо. Но над колоннами нет тяжеловесного свода, только легкий деревянный каркас, скелет, за которым лишь пустота, лишь небо… Это здесь, на земле, кипят страсти, закручиваются интриги и идет большая игра. Здесь за игорными столами или на увеселительных праздниках, в будуарах или в тиши домашних кабинетов разбиваются жизни и ломаются судьбы. Князь Звездич, Шприх, Казарин, баронесса Штраль, Неизвестный – все игроки, которые ставят на заветную карту и пытаются выиграть. Кому-то нужны деньги, кому-то любовь, кто-то ищет отмщения, кто-то - власти, словом, всего того, без чего жизнь кажется пресной и скучной. И только Арбенин стоит особняком просто потому, что все это у него уже есть, все это он уже выиграл. И положение в обществе, и капитал, и любовь юной и озорной Нины, что порхает возле него, словно яркая экзотическая бабочка. Арбенин Бориса Клюева – импозантный мужчина в летах, который смотрит на весь этот маскарад жизни свысока, иронично и снисходительно. У него взгляд знатока, искушенного во всех человеческих удовольствиях и слабостях. Он спокоен и уверен в себе, он словно античные колонны, которые его окружают, – величавый, несокрушимый, великолепный. Но вся беда в том, что подобный Арбенину человек всегда неудобен тем, кто его окружает. Сыграть с таким человеком злую шутку, выбить его из привычного течения жизни, стереть с его лица улыбку, унизить и в конце концов сокрушить - разве это не захватывающая интрига, не увлекательная игра, способная одних развлечь лишь на некоторое время или сделаться для других смыслом жизни? Водевильная история с потерянным Ниной браслетом, с розыгрышем князя Звездича баронессой Штраль, выдавшей случайно найденную ювелирную безделушку за свою, приведут сильного, умного и способного на высокие чувства Арбенина к катастрофе. Вначале его замучает ревность, потом наступит разочарование, затем захочется мести. А дальше все как в шекспировской трагедии – убийство, осознание своей чудовищной ошибки и, как результат, - безумие. Пережив за несколько дней всю гамму чувств, подкрепленных впечатляющими внутренними монологами героя (отличная режиссерская находка Житинкина), несчастный Евгений Бориса Клюева, закутавшись в вязаный шарф, будет тихо сидеть на полу в своем холодном мраморном доме, блаженно улыбаться и не обращать никакого внимания на тех, кто так жаждал свести с ним счеты. На огромном столе-рулетке - белое платье Нины. Потерявший рассудок Арбенин подойдет к нему с парой теплых валенок, чтобы согреть ножки своей бездыханной возлюбленной. Жизнь его закончилась. У него нет другого судьи, кроме Бога. Да и Бога у него, наверное, нет…

Спектакль Житинкина в Малом театре при всей его эстетической красоте не банальная мелодрама из далекого прошлого, а размышления режиссера о том, что сегодня все мы живем в мире, где никто никого не прощает и не щадит. Где играют жизнью и честью, талантом, любовью и ненавистью, пороками и добродетелью, всем, что может принести заинтересованным лицам солидный куш. Режиссер словно предостерегает зрителей: рядом с каждым из нас есть свой Неизвестный, свой Черный человек, выжидающий момент, когда следует нанести удар Судьбы.

Конечно, «Маскарад» был сделан для Бориса Клюева, но создателям спектакля удалось сохранить еще одну, может быть, самую главную традицию Малого театра - создать на сцене мощный актерский ансамбль. В «Маскараде» нет незначительных героев. Каждый из артистов имеет свою тему, у каждого персонажа есть своя история, каждый имеет свой характер. Казарин Александра Вершинина – опытный, хитрый и хладнокровный игрок, умело манипулирующий людьми. Князь Звездич Александра Дривеня – молодой и горячий светский повеса, жаждущий получить от жизни все и как можно скорее. Нина Полины Долинской не томная барышня, а жизнерадостная, полная сил, влюбленная в Арбенина юная женщина, которой кажется, что она создана для радости и счастья. Шприх Владимира Носика – вкрадчивый, наблюдательный интриган, скрывающий за милой улыбкой свое озлобленное сердце. Баронесса Штраль Елены Харитоновой – опытная светская львица, попавшая в западню порочной страсти к юному Звездичу. Что же касается Неизвестного Бориса Невзорова, то это по-настоящему впечатляющая работа артиста, которому удалось проникнуть в суть таинственного лермонтовского персонажа и вскрыть двойственность образа. С одной стороны, это вполне банальный, некогда оскорбленный Арбениным ничтожный человек, завистник. С другой – существо из другого мира. Он - роковая случайность, избежать которой не дано никому…

Спектакль Малого театра «Маскарад», безусловно, найдет своих истинных поклонников и ярых недоброжелателей. Но «Маскарад» в Малом театре – это живая классика, это спектакль, который нужно увидеть…

Елена БУЛОВА, «Московская правда», 4 ноября 2014 года

Майя ВЛАСОВА, «Литературная газета», 15 октября 2014 года

«МАСКАРАД»

по драме М. Ю. Лермонтова

Малый театр, режиссёр-постановщик – народный артист России А. Житинкин, в ролях: народный артист России Б. Клюев, П. Долинская, А. Дривень, народная артистка России Е. Харитонова, заслуженный артист России А. Вершинин, заслуженный артист России Вл. Носик, народный артист России, лауреат Государственной премии России Б. Невзоров, заслуженный артист России В. Зотов и другие.

Ревизуя свои чувства к классику в эти дни, многие задаются вопросом: каких высот в творчестве достиг бы М.Ю., не уйди он так рано? Мой вариант ответа – речь тогда шла бы уже не о движении ввысь, а о расширении – диапазона тем, жанров, приёмов. Способности гения не поддаются классификации, поэтому невозможно сказать, в какой из областей литературы Лермонтов «выстрелил» бы в следующий раз. Была бы это поэзия, проза или драматургия? Ведь за что ни брался... А высота… Есть ли бо,льшая высота в искусстве романтической драмы, чем «Маскарад»?

Он практически совершенен с точки зрения воплощения на сцене. Идеальная композиция, многослойность интриги, многомерность характеров, не дающий заскучать темпоритм; в качестве материала для постановки он не требует каких-то особых усилий, достаточно соблюсти «букву» автора. Бывает, конечно, что… э-э-м… интерпретируют… Но оставим интерпретации на совести тех, кто этим занимается. Трактовки, выворачивающие суть наизнанку, гораздо менее интересны в этом случае, чем следование за мыслью драматурга, чем стремление почувствовать и передать, всё то, что заложено автором в литературную основу.

В постановке дважды юбилейного спектакля (200-летие Михаила Лермонтова и 70-летие Бориса Клюева) помимо именитого режиссёра и грандов актёрского состава также участвовали такие звёзды, как С. Бархин (конечно, в качестве художника-постановщика) и В. Зайцев (как художник по костюмам), и стараниями вышеупомянутой театральной плеяды зрелище получилось очень достойным.
Действие происходит в античном портике, колонны которого уместны и в качестве обрамления бальной залы, и в классицистском интерьере дворянских домов эпохи Лермонтова. В остальном обстановка на сцене скупа: несколько кресел и большой стол, то выполняющий роль ломберного, то становящийся постелью, то смертным одром. В ночи, в полутьме, подсвеченной игрой софитов, разворачивается трагедия любви и мести, под дышащий безнадёжностью, но прекрасный, прекрасный вальс Хачатуряна; иногда – под ритуальную барабанную дробь и часто – под щемящую, похожую на тоскливый крик ночной птицы музыкальную фразу.

К этой полутьме, жалобным воплям, раскатам грома, зловещему хохоту Маски/Неизвестного – намёку на преисподнюю – подвели создателей спектакля поиски точного решения в ответе на вопрос: где место этим нечеловеческим страстям? Где найдут выход противоречия, заключённые в природе героя?..

Арбенин немолод. Позади – годы, выковавшие сложную натуру. Игрок, интриган, умный, расчётливый, недоверчивый, блестяще владеющий собой и считающий, что может контролировать жизнь других людей. Эдакий Печорин на склоне лет, непостижимым образом вдруг полюбивший. Даже если бы Лермонтов изобразил героя пьесы человеком более молодым, мощь образа последнего заставила бы исполнителя нести бремя роли со степенной осанистостью, и здесь величественная монументальность Арбенина-Клюева выглядит очень органично; и тем контрастнее выглядят в финале признаки его помешательства: блаженная улыбка, бессмысленное лицо. Мне показалось интересным,что временами прямая речь заменяется на «закадровый» голос (в пьесе в этих местах ремарка «Один, про себя»), и непроизнесённость слов уместно подчёркивает мрачноватую сдержанность героя.

Как не ошибиться в выборе между любовью и самолюбием? Между внешним лоском и страстью? Репутацией и раскаяньем? Иные ключевые персонажи счастливо (для себя) находят путь перемениться, вырасти, стать лучше, избегнув трагедии. И здесь также нашлись удачные ходы в рисунках ролей. Надлом в голосе (баронесса Штраль) вторит надлому в её судьбе; пустая ухмылка Звездича в начале спектакля лучше любых слов свидетельствует о бездумной пустоте князя; паника Нины, её неверие в реальность происходящего (в финале) противоречат изначальной мягкой беззаботной манере молодой женщины, и тем трагичнее воспринимается её судьба.

Думаю, что некоторые шероховатости, присущие любому спектаклю в начале его жизни, сгладятся достаточно быстро и он окажется в желанной близи к лермонтовскому совершенству.

Майя ВЛАСОВА
«Литературная газета», 15 октября 2014 года

Елена Булова «Версия», № 23 от 23.06.2014

Грядёт 200-летие Михаила Юрьевича Лермонтова, которое будет широко отмечать вся страна. К этой дате одним из первых в России Малый театр поставил масштабный спектакль «Маскарад», в роли Арбенина – народный артист России Борис Клюев, а режиссёром выступает народный артист России Андрей Житинкин.

АНДРЕЙ ЖИТИНКИН: КОГДА ДЛЯ ТЕБЯ ЖИВЫМИ СЛЕЗАМИ РЫДАЮТ – С ЭТИМ 3D НЕ СРАВНИТСЯ

Елена Булова «Версия», № 23 от 23.06.2014

Грядёт 200-летие Михаила Юрьевича Лермонтова, которое будет широко отмечать вся страна. К этой дате одним из первых в России Малый театр поставил масштабный спектакль «Маскарад», в роли Арбенина – народный артист России Борис Клюев, а режиссёром выступает народный артист России Андрей Житинкин.

- Андрей Альбертович, у вас за 30 лет были разные периоды творчества, но именно в Малом вы поставили три абсолютно классических спектакля. За Арбенина – Клюева отдельное спасибо: этот замечательный артист не особо избалован главными ролями в театре.

Режиссёр часто видит актёров не только в минуты их триумфального взлёта, но и в тяжёлые периоды их жизни, выступая для них то психологом, то «скорой помощью».
– При том, что он чрезвычайно популярен на телевидении. Да, я счастлив, что Арбенина у нас играет именно Борис Клюев. Зритель его обожает. Ставя «Маскарад», мы сразу оговаривали, что именно Борис Владимирович будет играть эту роль. Тем более что в июле он отмечает своё 70-летие. Так что актёр сделал подарок нам, ну и самому себе, конечно, потому что роль Арбенина – мечта каждого серьёзного артиста.

– Как вам с ним работалось?

– Исключительно комфортно. Клюев первым из артистов сыграл Арбенина ХХI века. В его персонаже многое перекликается с сегодняшним временем: герой имеет власть, положение, состояние, но в преклонном возрасте неожиданно по-настоящему влюбляется в молодую девушку, принося к её ногам всё это. Тема разновозрастных браков очень ведь популярна в наши дни. Клюев играет Арбенина совершенно иначе, чем его предшественники – Мордвинов или Царёв: тихое помешательство его героя в финале по-настоящему страшно. Ещё день назад был необыкновенно мощный, интересный, социально состоявшийся человек, и вот он бродит по дому, как привидение, надевает на труп убитой им же жены валеночки, чтобы она не замёрзла. Этого крупного талантливого человека раздавили люди, которым он мешал жить и которые, наблюдая за его несчастьем, абсолютно удовлетворены. Тоже ведь очень созвучно нашему времени? Клюев играет удивительно. А как он волновался, когда репетировал! Старшее поколение актёров – вообще уникальное.

– Говорят: актёры – как дети. Они действительно так ранимы?

– Очень! С ними надо обращаться бережно, тактично. Расскажу случай.
В Театре Вахтангова я работал с Юрием Яковлевым в спектакле «Весёлые парни». Юрий Васильевич был человеком очень подробным, дотошным. Но именно это качество рождало убедительность его образов. Меня на репетициях он доставал безумным количеством вопросов: А почему так? А почему не так? А почему здесь пуговичка синяя, а там зелёная? От этого можно было сойти с ума, но я понимал: всё – ради дела.

А потом был случай, когда я оценил это его качество: он в преклонном возрасте играл трагедию угасающего гения – гениального актёра, который постепенно теряет память. И я предложил ход:
«А давайте рассыплем по полу фотографии из ваших собственных ролей». Другой бы обиделся или испугался: на полу валяются дорогие сердцу фотографии – плохая примета. Он удивился, но принял идею. Мы пошли в музей, напечатали фото и потом многие годы их допечатывали… потому что зрители подбирали с пола фотографии, дорогие сердцу, и уносили домой. Вот такого поворота, кстати, мы не ожидали…

– Вы ведь работали и с Людмилой Гурченко, были единственным режиссёром, который с ней сделал больше одного спектакля?

– Это правда. У Людмилы Марковны характер был прямой, резковатый, она не терпела фальши, вранья, больше одного спектакля её никто не выдерживал. Ваш покорный слуга сделал с ней четыре. Люся была чем-то похожа на Яковлева в дотошности, но плюс ещё она была самоедка. И совершенно не умела отдыхать. Даже если лежала на диванчике, поджав ножки, то не дремала, а прокручивала текст, прикрыв глаза, чтобы к ней никто не приставал. Она всё время думала о роли, которую репетировала. Могла позвонить глубокой ночью и сказать: «Андрей, вот здесь – не так». – «Я сейчас ничего не соображаю, давайте утром это сделаем!» Но для неё не существовало ни ночи ни утра, когда дело доходило до работы.

– Ну и как вам удалось с ней «вырулить» эти четыре спектакля?

– Хоть она и самоедка, но я был честен с собой и понимал, что все её вопросы абсолютно обоснованны – большая актриса, она просто шла вглубь. Лично мне всегда нравилась её откровенность: если ей было скучно, она никогда не притворялась и откровенно зевала. Как кинематографист, Люся выучивала текст быстрее всех, раньше всех приезжала на репетиции, сидела под дверью абсолютно собранной и готовой. В её физике навсегда осталась советская кинематографическая привычка: «Мотор!» – и она сразу должна была войти в кадр, выложившись на 100%, потому что плёнки мало и второго дубля может не быть.

– Большие актёры перед выпуском спектакля сильно нервничают? Или с годами и ролями это чувство притупляется?

– Перед выпуском все нервничают. У всех после спектакля сырые рубашки: лёгкость – только видимость. Более того, они нервничают перед каждым выходом на сцену. Кто-то крестится, кто-то плюёт три раза почему-то в левую туфлю – я видел разные приспособления.

У меня была всего одна работа с Иннокентием Смоктуновским – «Маленькие трагедии» по Пушкину. Но нервничать так, как нервничал Иннокентий Михайлович, уже будучи всенародно признанным гением!.. Я такого больше не видел. Смоктуновский перед выходом на сцену подходил к занавесу и тихонько его теребил. Я долго не мог понять, в чём дело. А потом выяснил, что это он так настраивался, чтобы никто к нему не подходил в тот момент, ничего не спрашивал. Он переходил в другое измерение – это теребление занавеса было для него «магическим кристаллом», поворотом, за которым уже не было Смоктуновского, а был кто-то другой.

– А Маргарита Терехова – как она настраивалась на спектакль?

– Мы с ней работали над «Милым другом» в Театре Моссовета. Она блистательно играла роль мадам Вальтер, которую соблазняет герой Александра Домогарова – Жорж Дюруа... Энергетика у Тереховой бешеная. Я запрещал реквизиторам давать ей стекло: никакой бокал не выдерживал – лопался в её руке. Стеклянные бокалы заменили на металлические, а потом реквизитор сказала: «Андрей Альбертович, полюбуйтесь! Вот бокал Тереховой». Она отдала мне погнутый металлический бокал, продавленный со всех сторон. Рита продавила своими пальчиками тяжёлый металлический предмет!

Но это и есть те волшебные мгновения, за которыми зритель приходит в театр. Их невозможно получить в кинозале – они даются вот такой актёрской энергетикой. Когда здесь и сейчас для тебя живыми слезами рыдает, или смеётся, или страдает актёр – с этим никакое 3D не сравнится!

– Вы заговорили о слезах на сцене, и я вдруг вспомнила, какими огромными слезами плакал в вашем спектакле «Венецианский купец» Михаил Козаков…
– Великая судьба. Начинал с Гамлета – Охлопков вытащил его в Театре имени Маяковского на сцену, и вся Москва ломанулась смотреть на молодого талантливого писаного красавца! Так родился театральный актёр Миша Козаков. А финалом была для него роль шекспировского Шейлока, в которой он был уже лысым, в возрасте, побитым жизнью, с мешками под глазами. Но зрители его обожали ещё больше! Для Шейлока эта лысина и мешки были хороши. Ведь роль вроде бы была построена на отторжении – коварный еврей, который требует вырвать сердце христианина, – но он в конце вызывал огромное сочувствие и жалость. Особенно в финале, когда убегает любимая дочь, унося реликвии, драгоценности. Он открывает свой сундучок, достаёт из него локон детских волосиков и плачет.

Шейлок плакал огромными лошадиными слезами – не знаю, что вспоминал в этот момент сам Козаков (может, своих детей, которых у него много и с которыми он всегда был в разлуке – почти вместе и не жил). Он что-то туда подкладывал, и эта магия передавалась на эмоциональном уровне. Михаил Михайлович даже ничего не говорил, просто рассматривал детские вещички, оставшиеся от дочки, которая его прокляла, убежала, которую он и сам проклял. Но всё равно – сердце отца есть сердце отца. Козаков играл трагическую роль, которую всегда мечтал сыграть.

У него были мрачные депрессивные периоды, когда он начинал думать о смерти. Михаил Михайлович иногда мне звонил по ночам, так ему было плохо.

И я, понимая, что необходим выход эмоций, давал ему выговориться. А потом просил почитать стихи. Он мог читать ночи напролёт. Я верю, что эта ночная «психологическая помощь» сильно про-длила ему жизнь.

Режиссёр часто видит актёров не только в минуты их триумфального взлёта, но и в тяжёлые периоды их жизни, выступая для них то психологом, то «скорой помощью». Вот такая профессия.

Ася Иванова, «Вечерняя Москва», 28 апреля 2014

«МАСКАРАД» КАК ВЕСТНИК ГРЯДУЩИХ ПЕРЕМЕН

30 апреля на исторической сцене Малого театра играют последние спектакли этого сезона. После этого театр уйдет на глобальную реконструкцию, чтобы вернуться домой лишь через два года.

Ближайшая из ожидаемых премьер состоится уже на сцене филиала, но, конечно, театр не мог отказать себе в удовольствии показать ее — пусть пока только в «сыром», предпремьерном варианте, пусть всего только раз — на своих исторических подмостках.

Тем более что премьера не рядовая — знаковая. Андрей Житинкин выпускает лермонтовский «Маскарад».

Спектакль, за которым скрывается сразу несколько важных для Малого театра событий. Во-первых, двухсотлетний юбилей самого поэта; вовторых, возвращение в репертуар театра пьесы, которая когда-то именно здесь впервые в Москве была представлена публике; и, наконец, бенефис Бориса Клюева, которому этим летом исполняется семьдесят лет. Именно Клюев и играет Арбенина в этой, возможно, самой мистической пьесе российского репертуара.

Житинкин в своем спектакле, как, впрочем, и в большинстве своих работ, делает основной акцент на красоте — поразить эстетическое чувство зрителя для него как для режиссера едва ли не важнее, чем спровоцировать его на сильные эмоции.

А потому совсем не случаен выбор соавторов «Маскарада» — модельера Вячеслава Зайцева и художника Сергея Бархина. Бархин создает на подмостках Малого театра строгое пространство холодного петербургского ампира, а Зайцев населяет его яркими и манящими силуэтами прекрасных дам и кавалеров, кружащих под звуки знаменитого хачатуряновского вальса, некогда написанного, к слову, все для того же лермонтовского «Маскарада».

И вот в этом вихре таинственной игры, в этой костюмной роскоши и сценографической строгости, в этом мире романтической поэзии и существуют актеры Малого театра.

Свободное пространство исторической сцены придает постановке Житинкина еще больший размах, еще большую масштабность. Становится немного грустно, что первые зрители премьеры смогут увидеть чуть уменьшенную, «сглаженную» копию оригинала, но, с другой стороны, тем сильнее будет и для них ожидание возвращения домой — на Театральную площадь. Туда, где на два года станет несколько одиноко и пустынно без старейшего драматического театра.

P.S. В истории русского театра к постановке лермонтовского «Маскарада» обращались не слишком часто, но зато почти каждый спектакль по этой пьесе служил своеобразной точкой отсчета для жизни театра или даже страны. Все помнят, что самый знаменитый — мейерхольдовский — «Маскарад» вышел в самый канун февральской революции. Тогда страна стояла на пороге перемен, значение которых понятно еще не было. Теперь «Маскарад» выходит в Малом театре — театре, тоже стоящем на пороге перемен. Дай бог, чтобы перемены эти стали для Малого счастливыми.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра:
— Наш театр находится в старейшем театральном здании Москвы, и сейчас мы занимаемся тем, что спасаем это здание.
Дай бог всем, кто нам в этом помогает. Для нас всегда было очень важно держать слово — перед нашими зрителями, перед собственными сотрудниками. Мы хотим сохранить коллектив, а это невозможно сделать без доверия. И еще.
Поймите, мы — не все. Мы — национальный русский театр.
У нас свой, особый статус, и мы обязательно должны ему соответствовать.
Как изменится Малый театр
Реконструкция Малого театра началась весной 2013 года и завершится к октябрю 2016 года. На ремонтные работы и новое оборудование выделено 6,5 миллиарда рублей.
Здание перестраивают в три этапа: первый — самый тяжелый и ответственный — укрепление фундамента и возведение плиты под него — уже завершен. В рамках второго этапа пройдут работы по внедрению современного оборудования. Изменятся звук, свет и инженерные сети. Будет заменен поворотный круг 1949 года. Третий этап коснется театрального зала — его исторический облик практически не изменится, но в помещении усовершенствуются приспособления для зрителей с ограниченными возможностями здоровья: появятся специальные пандусы, подъемники и лифты. Кроме того, в зале будет на сотню уменьшено количество кресел, но зато увеличится расстояние между рядами.
Также у театра появится склад для декораций и два новых зала: репетиционный и многофункциональный.

Ася Иванова, «Вечерняя Москва», 28 апреля 2014

В МАЛОМ ТЕАТРЕ ГОТОВЯТСЯ К ПРЕМЬЕРЕ СПЕКТАКЛЯ «МАСКАРАД»

После первой премьеры спектакля по пьесе Лермонтова «Маскарад», которая прошла в 1862 году на сцене Малого театра, критики были настроены весьма неблагожелательно. И даже – назвали эту драму «едва ли не самым неудачным произведением поэта». Но, как это нередко случается, сценическая история пьесы сложилась вопреки критическим отзывам. В год двухсотлетия со дня рождения Михаила Лермонтова на сцене Малого вновь наступило время «Маскарада». Рассказывают «Новости культуры».

Роскошные костюмы придумывал Вячеслав Зайцев, недавно вернувшийся в театр после 30-летнего перерыва. Кутюрье каждое платье рисовал, не заглядывая в энциклопедии, говорит – XIX век обожает, жалеет, что в нём не живет.

Жаль, что зрителям «Маскарада» не разглядеть ювелирных вышивок и оборок. Но вот артисты Малого признаются – такая красота требует жертв.

«Надо было нам какие-то курсы отдельные заканчивать, как двигаться в этом, как танцевать, как не споткнуться, как подниматься по лестницам, как спускаться, чтобы не упасть, – говорит актриса Полина Долинская. – Это отдельное мастерство. Я ещё привыкаю. Но это дает ощущение времени, эпохи, ты двигаешься по-другому».

Вызывающее ярко-алое платье Нины Арбениной подсказывает, – эта героиня не совсем лермонтовской поры. И играет Полина Долинская обычную, земную, молодую и игривую, понятную себе современницу. Режиссер Андрей Житинкин объясняет: не важно, в каком платье Нина – от Головина или Зайцева, человек не меняется. Пороки и страсти всё те же.

«Это ведь великая тайна и загадка, как мальчик 20 лет, подросток, написал самую таинственную и загадочную пьесу русского репертуара. – говорит Андрей Житинкин. – Он обожал Шекспира, безусловно. Но всё равно историю страсти. Он ведь это сделал до Толстого, Достоевского».

Лермонтов написал «Маскарад» почти два века назад. Написал языком поэтическим. И в отличие от сути человеческой, речь как раз изменилась сильно.

«Так уже не говорят, поэтому некоторые вещи приходилось вызубривать, – признается народный артист России Борис Клюев. – Смысл понимаешь – но выражены они по-другому. Сейчас наш век иной. Он более быстрый. Люди соображают быстрее. Тогда люди любили поговорить. Они долго говорили. Если он сомневался – то на страницы три-четыре».


Языком витиеватым и красивым как эти наряды рассказана вечная история. О счастье, загубленном и собственными руками и сплетнями. Подсыпанный в мороженое яд сегодня может и заменил бы более изощренный способ убийства. Но на людях всё те же маски морали и предрассудков, которые они снимают лишь на маскараде.

«Культура», 22 апреля 2014 года

Смотреть репортаж Вести-Москва

В Малом театре большая премьера к 200-летию Лермонтова - драма «Маскарад». Достоверности старому сюжету придают костюмы от современного кутюрье, а в главной роли актер, который в рекомендациях не нуждается. Как зрители примут постановку Андрея Житинкина?

В программе принимают участие Борис Клюев, Владимир Сафронов и Андрей Житинкин. Ведущая – Наталия Примакова.

Смотреть запись на YouTube

«Пиковая дама» на сцене Малого театра

Наталья ЛАГИНА, «Слово», 11-24 января 2013 года

И ВСЮДУ СТРАСТИ РОКОВЫЕ

«Пиковая дама» на сцене Малого театра

Я не берусь сейчас строить прогнозы касательно того, что в столице почти одновременно появилось сразу три драматических спектакля по «Пиковой даме» нашего великого Пушкина. И, заметьте, все три «дамы» удивительно разные, и каждая по-своему рисует портрет своего гениального прототипа: Людмила Максакова в Театре имени Евг. Вахтангова Людмила Иванова в театре «Экспромт» и вот только что на сцену пришла новая Графиня – Вера Васильева.


Спектакль поставил в Малом театре талантливый и смелый режиссёр Андрей Житинкин, кстати сказать, большой дока по части обращений к классике (достаточно, к примеру, вспомнить его «Портрет Дориана Грея» — по О. Уайльду, «Анну Каренину» и много других названий и всегда оригинальных, а порой и дерзких даже театральных работ).
И вот теперь — «Пиковая дама». И важно сразу сказать — решен спектакль удивительно точно по всем пушкинским параметрам, чего нет в той или иной мере в других московских постановках. В связи с этой премьерой вспоминается почти казусная история с тем, как знаменитые знатоки («Что? Где? Когда?») «прокололись» на знании именно «Пиковой дамы». Забыв о Пушкине, они целиком сосредоточились на опере Чайковского: назвали тот, оперный финал, где Лиза бросается в Канавку, а Германн закалывается. Но опера оперой. Житинкин тоже по-своему остался под влиянием музыки Чайковского, использовал ее точно и аккуратно, хотя, пожалуй, было бы лучше ограничиться цитированием сцены бала и образа Графини (четвертая картина оперы — сцена в спальне).
Спектакль получился настолько самобытным и в лучшем смысле слова «самостоятельным», что можно было бы, может быть, даже к пользе происходящего на сцене, ограничиться партитурами заявленных в программке Ференца Листа, Густава Малера и Альфреда Шнитке. Мне даже кажется, что можно было еще богаче и разнообразнее использовать, условно говоря, «пёстрый» музыкальный фон на одном Малере: очень тесно соприкасается его Первая симфония с тем, что происходит на сцене. Да, вот еще что: в программке подчеркнуто, что нам предлагается сценическая версия А. Житинкина. Это важно, потому что он, повторю, как очень и очень немногие, создает литературный сценарий еще до начала работы над спектаклем, вернее, свою, сугубо индивидуальную версию того, что предстоит увидеть зрителям. Всё по Пушкину, и всё — по-новому, хотя ни на йоту нет желания взорвать привычную классическую форму или — Боже упаси! — начать во всю «осовременивать» и фабулу, и персонажей...
...Полутёмная, почти пустынная сцена. Минимум мебели и реквизита (сценограф А. Шаров), а при этом просто поразительная точность деталей, всему тому, что мы только что, как автор этих слов, ощутили, вновь перечитав пронзительные по своей глубине и очень строгие, временами почти очерковые, те самые великие тридцать страниц пушкинского текста. Молодец, Житинкин! Очень даже молодец!..
Графиня его и Веры Васильевой абсолютно индивидуальна: не похожа ни на одно из нынешних московских решений оперы и драмы. Она страшна, конечно, страшна, высокомерна, горда, высокопарна, но…, оставшись наедине сама с собой, она и кокетлива, и легкомысленна (впадая в воспоминания), и не скрывает своей влюбленности в того самого графа Сен Жермена, который назвал ей когда-то три карты, которые «выигрывают кряду». Она, Графиня, капризна и в чём-то даже наивна, в ней словно бы борются свет и тени, страх и беспомощность... Она даже по-прежнему очаровательна (такая, какой ее играет В. Васильева), но очарование это окрашено пока (до поры!) изнутри темнотой и чудовищным, граничащим с цинизмом эгоизмом.
Откровенно говоря, рядом с таким решением характера трудно представить себе её «партнера». Каким он будет, этот молодой, обуреваемый страстями молодой военный инженер, выходец из немцев, — Германн. В Германне, каким его «проживает» молодой актер А. Дривень, горит большое сердце отмеченного гордыней «пылкого карьериста». Странное сочетание? Тем не менее это так. Да, он страстно влюблён в Лизу, но страсть эта довольно быстро и органично уступает место другим страстям: тщеславию, жажде денег, богатству, признанию... Короче говоря, налицо его попытка преодолеть собственный комплекс неполноценности. Разве это не современно?! Ещё как современно. Внешне актер сдержан, но кипение чувств и оскорбленного самолюбия забирает внимание сразу, даже в его униженной, сломанной гордости. Между прочим, очень рекомендую запомнить ещё одну актерскую фамилию — А. Дривень. Это, убеждена, яркая творческая судьба, которая только-только начинается. Но начинается интересно и перспективно, что видно и по его участию в итальянских «Влюбленных», и по Пушкину.
А. Житинкин остро чувствует не просто пушкинские интонации, но и то, чем жив человек, что им движет, чем он дышит. И всегда у него есть ещё и внутренний эмоциональный пласт, «подогреваемый» скрытым до поры темпераментом. Так, касательно В. Васильевой, А. Дривеня и в какой-то менее явной, но точно намеченной иронии Томского (А. Вершинин), да и еще в одном очень важном по действию и мысли персонаже, который как бы подводит черту происходящему, проходя с внешней стороны занавеса, по просцениуму, деловитой походной и с чемоданчиком в руке.
А в чемоданчике этом весь гигантский проигрыш Германна (я говорю, естественно, о деньгах). Он, этот человек, в доме которого разыгралась трагедия, элегантен и умён, циничен и остроумен, страшен своим нутром (его играет Б. Клюев). Имя этому персонажу — Чекалинский, как названо в программке, «игрок в летах». И вот, пожалуй, во взаимоотношениях названных этих участников «квартета» и развивается драма или даже трагедия на сцене. Правда, пока что слабоваты женские характеры (кроме Графини) и «свита» Чекалинского (Сурин, Нарумов, Катов)...
Что касается Лизы. Вроде, всё, как надо. Всё, как говорится, было у автора. А автор даёт свою Лизу лаконично и без междометий. Л. Ещенко делает всё, что предложил постановщик, точно, но суховато, очень за- землённо, без полета. Лично я не верю в её страстную любовь к Германну. Скорее по глубине проникновения в пушкинскую интонацию я отмечу Машу, горничную Графини (Н. Хрусталёва) — она по-хорошему темпераментна и намечен в ней тот необходимый обнажённый нерв, коего, к сожалению, почти неощутимо в образе Лизы.
Невыразительность тройки игроков, как и Лизы, мне думается, можно привести в порядок, а то одному Чекалинскому с Германном с ними «не справиться». Впрочем, режиссёру виднее. Но уверена, что он и сам не вполне доволен «игровым» фоном действия. (Не знаю, правда, как насчёт Лизы.) Спектакль ведь совсем ещё юный, во всех отношениях он скоро «повзрослеет», быть может, несколько уплотнив свой темп, потому как временами, например в первой части, в нём ощущаются длинноты, а они должны уйти с «накатом» спектакля.
А в целом, Андрея Житинкина можно и должно поздравить с новым успешным обращением к классике и узнать, кто еще появится в ином составе в том же действе, ибо этот режиссёр всегда в чем-то преподносит публике загадку, и волнение, и новизну.

Наталья ЛАГИНА
«Слово», 11-24 января 2013 года

«ПИКОВАЯ ДАМА» АНДРЕЯ ЖИТИНКИНА

6, 16, 22 марта на Основной сцене Малого театра премьера спектакля народного артиста России, режиссера Андрея Житинкина «Пиковая дама» по мотивам знаменитой повести Александра Сергеевича Пушкина.

«Пиковая дама» Андрея Житинкина - это красочная, стильная наполненная красивой музыкой и поэзией сценическая фантазия режиссера, основанная на литературном шедевре великого поэта. Фантазия, в которой любовная драма переплетается с мистическим триллером, а старинная история, несмотря на строгую классическую форму, обретает невероятно современное звучание, благодаря ироничному, проницательному взгляду режиссера на произведение написанное почти два века назад.

В роли Графини выдающаяся отечественная актриса, народная артистка СССР, лауреат Государственных премий СССР и России Вера Васильева. В роли Чекалинского народный артист России Борис Клюев. Костюмы для спектакля выполнены народным художником России, знаменитейшим кутюрье Вячеславом Зайцевым. В спектакле также заняты народный артист России Владимир Сафронов, заслуженные артисты России Александр Вершинин и Василий Зотов. В роли Германна - Александр Дривень.

«Досуг в Москве» №10 2013

Елена Булова, »Московская правда», 03.03.2013

«ПИКОВАЯ ДАМА» ЕДЕТ В ИТАЛИЮ

На днях Малый театр посетил представитель знаменитого на весь мир миланского театра «Пикколо» синьор Фарид Мезабер. Его визит в столицу был далеко не случаен. Дело в том, что совсем недавно в Малом театре был показан спектакль «Влюбленные» режиссера Стефано де Луки, который с большим успехом идет на сцене «Пикколо» в Милане. И вот теперь зарубежные коллеги полны решимости порадовать Италию русской постановкой. Выбор пал на «Пиковую даму» Александра Пушкина в режиссуре Андрея Житинкина, шумная и успешная премьера которой состоялась в нынешнем сезоне. По мнению итальянцев, «этот спектакль обладает всеми необходимыми достоинствами, чтобы представлять российское театральное искусство на прославленной сцене Италии».

«Пиковая дама» в Малом привлекает прежде всего современностью сценической версии повести Пушкина. Но это вовсе не означает, что герои - офисные служащие или бомжи, что промышляют в его окрестностях. Ничего подобного в спектакле Житинкина нет. Напротив, взгляду зрителей открывается великолепная панорама дворцовых апартаментов с изысканными бронзовыми люстрами, старинными портретами, роскошной мебелью и атмосферой, насквозь пропитанной мистической загадочностью старинного Петербурга. Как раз в традициях Малого театра! Но стоит присмотреться повнимательнее, и становится понятно, что «Пиковая дама» в Малом - вовсе не музейное прочтение классики, а живой, внимательный, неравнодушный взгляд на нее всех создателей: режиссера Андрея Житинкина, сценографа Андрея Шарова и художника по костюмам Вячеслава Зайцева. Эпоха для них - только повод поразмышлять о дне сегодняшнем, о тех духовных и душевных ценностях, которые люди приобрели или потеряли. Исторические декорации могут изменяться, но человеческая сущность вот уже многие сотни лет остается неизменной. История молодого человека по имени Германн, небогатого, но исполненного честолюбивыми помыслами, страстного до жизни и ее удовольствий, рассказана авторами сценической фантазии, с одной стороны, с азартом и смелостью, с другой - с уважением к первоисточнику. Это-то и является главной «изюминкой» «Пиковой дамы», за внешним блеском декораций и костюмов которой скрывается повесть о человеке, не сумевшем противостоять соблазнам нашего мира, жестокого и беспощадного к «маленькому» человеку, на миг возомнившему себя Наполеоном. А эта тема, как известно, не имеет ни государственных, ни временных границ и понятна любому человеку в любой точке света.

Стоит ли говорить, что еще одной причиной, по которой выбор миланского театра «Пикколо» пал на «Пиковую даму», стал великолепный актерский ансамбль Малого театра, в который органично, легко и естественно вошла народная артистка СССР, актриса Театра сатиры неподражаемая Вера Васильева, исполняющая главную роль графини Анны Федотовны.

Васильева блестяще справилась с ролью. Ее Анна Федотовна не безжалостная Салтычиха и не беспомощная немощная старуха, а гордая красавица, постигшая некие тайны бытия. Именно в графине видит Германн свою судьбу, свою Пиковую даму, способную вознести его или низвергнуть.

Итальянцы вообще с глубоким почтением относятся к русской актерской школе. Работы в спектакле Александра Дривня (Германн), Бориса Клюева (Чекалинский), Владимира Сафронова (Дворецкий), Любови Ещенко (Лиза), Александра Вершинина (Томский), Ольги Жевакиной (Маша), Василия Зотова (Нарумов) укрепили представителей театра «Пикколо» в мысли, что зрители Милана должны обязательно увидеть эту красочную, поэтичную и масштабную российскую постановку.

Елена Булова, »Московская правда», 03.03.2013

А в Малом театре суфлер до сих пор работает в суфлерской будке, представляете?! Не представляете? Тогда эта передача для вас, для тех, кто интересуется театральным закулисьем. На видео замечены: Юрий Соломин, Андрей Житинкин, Борис Клюев, Александр Дривень и др., а так же суфлеры, гримеры, костюмеры Малого театра.

Смотреть передачу на канале «Доверие»