Илья Бажанов
19 октября 2016 г.
Поскольку я люблю Малый, мне не составит труда сказать правду о деградации театра. Уже около года или больше я наблюдаю за звуком, которым управляют операторы. И очень часто происходит одно и то же. Сегодня, в частности.
В спектакле звучит незамысловатая сентиментальная мелодия, лейтмотив сельского захолустья с налетом любовной печали. Она звучит в начале и на занавесах, при смене декораций. Кроме этого, эта мелодия, вместе с еще одной, дается в ходе самого действия. Видимо, эта мелодия зациклена и ее можно снимать в любом месте на убывании громкости. Так вот сегодня, как минимум, четыре раза музыкальное сопровождение не было снято и пропало начало существенных для действия диалогов: Мурзавецкой и Чугунова, Купавиной и Беркутова, Купавиной и Глафиры и т.д. Поскольку я знаю пьесу, мне понятно, что зритель не услышал очень существенных для понимания вещей - причем не только для понимания фабулы, а для выяснения отношений и взаимодействий героев: фабулу еще можно домыслить, она несложная, но драматику действия, извините, зритель уяснить не сможет без актерской подачи. Таким образом, некто в звукооператорской отгородке, рулит звуком, будучи совершенно не в курсе во-первых, плана спектакля, а во-вторых, его акцентов. Это не требуется от звукооператора, но ведущий спектакля должен дать недвусмысленные и точные указания на момент снижения громкости или постепенного выключения музыки. Считаю это попросту оскорбительным невниманием к качеству спектакля и зрителю в зале. Да, большинство из них - незамысловатая публика, которая будет радоваться и такому спектаклю, благо что Полякова ведет за собой всех очень уверенно и внятно. Но здесь явно утерян самоконтроль ответственных за спектакль людей. То же самое было и на других спектаклях, к сожалению, не назову их точно. Но если это будет продолжаться, не поленюсь их назвать.