В репертуаре Малого театра (сцена на Ордынке) снова значится пьеса «Красавец-мужчина», к которой «Дом Островского» в последний раз обращался ровно сорок лет назад.

Подобная столь длительная пауза объясняется, наверное, не отсутствием интереса труппы к этому, не имеющему громкой сценической судьбы (правда, успешно экранизированному в 1978-м) произведению своего любимого автора. А, вероятно, ожиданием подходящего случая для того, чтобы оно «прозвучало» в полную силу.

И для этого не найти лучших дней, чем наши, с их культом материальных ценностей. А тема власти денег над душами людей является одной из главных и в творчестве Островского вообще и в «Красавце-мужчине» в частности. Поэтому в сегодняшнем зрительном зале пьеса «отзывается» наиболее отчетливо.
Но, согласно принятой в Малом театре традиции, режиссер Василий Федоров и художник Андрей Сергеев явную актуальность пьесы специально не подчеркивают. А просто предлагают нам посредством своего спектакля на три часа мысленно переместиться во вторую половину XIX века (пьеса датирована 1882-м годом).
Ради этого они, как и положено, одевают действующих лиц пьесы Островского в костюмы, стилизованные под ту далекую эпоху. Соответствующий прием соблюдается создателями спектакля и в оформлении, самой существенной деталью которого становится находящееся в центре игровой площадки зеркало.
В него в кульминационные моменты происходящего в Бряхимове действия главные герои смотрятся не для того, чтобы поправить туалет или прическу. А словно хотят разглядеть в себе нечто новое, ранее им самим неведомое.

И этот философский момент нисколько не осложняет восприятие рассказанной театром истории. Тем более, как нередко бывает у Островского, ее нельзя считать комедией в обычном понимании. И вопреки тому, что порой она приобретает еще и откровенно фарсовые черты, ей не чужды драматические, а подчас и вовсе трагические «тона».

Ведь герой спектакля, Аполлон Евгеньевич Окоёмов в своей неуемной погоне за баснословными капиталами с достойной циркового жонглера ловкостью позволяет себе распоряжаться чужими жизнями. И тут совсем не важен пол тех, кто мешает ему получить вожделенный результат, этот расчетливый «красавец-мужчина», не задумываясь, переступит через любого.

Конечно, жертвами Окоёмова чаще всего оказываются впечатлительные особы женского пола (к примеру, законная супруга Зоя Васильевна или молодая вдова Сусанна Сергеевна Лундышева). Но иногда некой разменной «картой» в затеянной Окоёмовым «игре» становится какой-нибудь недотепа, вроде землевладельца средней руки Федора Петровича Олешунина, чью абсолютно чистую любовь к Зое в угоду своим корыстным интересам буквально, если так можно выразиться, растаптывает Окоёмов. Фрагмент, когда Олешунин осознает всю нелепость своего положения, - едва ли не самый пронзительный в спектакле. Происходит это благодаря исполнителю роли Алексею Коновалову, чья работа - одна из удач спектакля, из числа участников которого стоит также отметить Ольгу Пашкову и Дмитрия Кознова.

Пашкова ролью экстравагантной, предприимчивой Сосипатры Семеновны продолжает органично осваивать новое для себя «пространство» характерных, возрастных ролей. А Кознов и вовсе ощущает себя здесь как рыба в воде, кажется, наслаждаясь самой возможностью произнесения текста Островского. Но при этом не забывает акцентировать наше внимание на мудрости и проницательности своего Наума Федотыча Лотохина, уверенного в изначальном несовершенстве природы человека, как правило, не умеющего или не желающего делать верные выводы из жизненных «уроков».

Жаль, что пока немного зажат Александр Волков, которому для полноценного воплощения образа циничного Никандра Семеныча Лупачева не хватает остроты внешнего «рисунка» и каких-то внутренних парадоксальных ходов. Хотя в принципе это понятно - роль-то наделенному положительным обаянием Волкову дана, что называется, «на сопротивление» и для его преодоления необходимо время.

Не все ладится и у Максима Хрусталева, который сейчас играет Аполлона Окоёмова, опираясь в основном на внешние эффекты. Это особенно очевидно в его дуэтных сценах с Лидией Милюзиной, которая с большим чувством ведет доверенную ей режиссером «партию» Зои Окоёмовой.

«Партию» сложную. Все-таки в начале пьесы Зоя - почти девочка, смотрящая на своего очаровательного мужа сквозь «розовые очки», но, чем ближе финал, тем яснее проступают в ее характере черты женщины волевой, сильной, преодолевшей множество испытаний, однако при этом еще не потерявшей надежды на обретение настоящего счастья. Но осуществима эта мечта лишь при одном условии - Аполлон должен исправиться.

Исходя из логики спектакля, такое вряд ли возможно. И мы понимаем, что ждать каких-либо позитивных перемен Зое не имеет смысла.
Вывод мало утешительный, зато верный. Избавляться от иллюзий тяжело, но полезно, иногда даже необходимо. В конце концов, не это ли советуют нам Александр Николаевич Островский, а вслед за ним и Малый театр?

Кисина Мария, «Страстной бульвар, 10», №5-225/2020

Удивительные вещи творятся в нашем театральном королевстве. Смотрю интервью одного из руководителей знаменитой театральной премии. Говорит человек: у нас экспериментальные спектакли. Есть постановка, в которой участвует один (!!!) зритель, играют и для пяти человек. Те, что играются на тридцать-сорок зрителей, будем несколько раз повторять...

Марк Анатольевич Захаров, который, как известно, малые формы не любил, сокрушался: эдак мы дойдем до спектакля в лифте... Эта гипербола оказалась весьма близка к жизни.

Поставив в своей жизни немало спектаклей как режиссер и посмотрев их в разы больше как зритель, я, знаете, что вам скажу? Самое сложное в театре - внятно, интересно и со вкусом рассказать историю. То есть сделать то, что нынче считается чуть ли не отстоем. Те, кто этого не умеют, - начинают "выпендриваться", придумывать всякие гэки, демонстрировать свою фантазию.
Вот сижу я в замечательном зале филиала Малого театра и получаю удовольствие. Понимаете, да? Не оцениваю происходящее на сцене, не разгадываю режиссерские ребусы, а просто удовольствие получаю. За чем, собственно, в театр и хожу. Показывают "Слугу двух господ" в постановке итальянского режиссера Стефано де Лука. Аншлаг. Зал хохочет, замирает в напряженные моменты, хлопает, когда на сцене торжествует любовь... Короче говоря, ведет себя так, как должен вести себя зритель на хорошем спектакле.
Спектакли Малого театра, как правило, обходят и критики и раздатели театральных премий. Потому что живем в такое время, когда, чтобы понравиться критикам и раздателям, надо ставить не хорошие, глубокие спектакли, а скандальные. Не живые люди интересны театральной общественности, а всякие придумки.

Труффальдино в спектакле играет молодой актер С. Потапов. Играет блестяще - тонко, умно, невероятно темпераментно. Премий не имеет. С положительными критическими отзывами - тоже напряженка. Зрители встают, когда он выходит на поклоны. Такие дела.
Стефано де Лука создал традиционный вроде бы спектакль, но эта традиционность и стала авангардной. Он каким-то невероятным образом соединил русский психологический театр и итальянскую комедию масок. На этом языке поставил внятную и замечательную историю Карло Гольдони. Режиссер сумел объяснить актерам необычную форму существования, и они в восторге откликнулись.

Не так уж часто увидишь среди нынешних театральных экспериментов, чтобы актерам так нравилось работать в спектакле. О. Абрамова одинаково прекрасна и в мужском костюме, и в женском платье, энергия исходит от нее такая, что взгляд оторвать невозможно. А. Коновалов превращает эпизодическую роль хозяина гостиницы в значительную и смешную, каждый его выход вызывает смех.
Хотя - и это для создателей спектакля принципиально важно - здесь никто специально зрителя не смешит. На сцене просто такие люди, они так живут забавно. Как, например, доктор Ломбарди в исполнении народного артиста России С. Еремеева - очень тонкая и смешная работа. Д. Зеничев играет старика, ни разу не переигрывая, точно и тоже очень смешно. Как и Д. Шевчук, М. Хрусталев, К. Саханенко... Прошу прощения, всех перечислить невозможно.

Рядом с экспериментом сегодня на нашей сцене царствует антрепризная комедия, в которой - не всегда, но, как правило, - актеры ходят с выпученными глазами и изо всех сил смешат зрителя. В спектакле Малого театра этого нет. Кажется, что актерам вообще все равно, как реагирует на них зритель: они просто живут ту жизнь, что сочинил для них Гольдони, организовал де Лука, в замечательно красивом мире (художник Лейла Фтейта). Живут страстно, темпераментно и с удовольствием.
Сегодняшние режиссеры очень любят переносить действие классических пьес в современность, считая, видимо, что Гоголь или Чехов сами по себе недостаточно современны, и их непременно надо поселить в современный интерьер и современные костюмы. Актеры под руководством де Лука играют комедию очень давних времен, не претендуя на внешнюю актуальность. Но мы, зрители XXI века, вдруг начинаем думать о том, что в мире этом есть любовь, верность и ревность; что, помимо политических страстей, есть еще лирические; что люди - это интересные создания, за которыми занятно и полезно наблюдать, а не только пробегать мимо них в вечной суете.

Спектакль "Слуга двух господ" - не премьерный, и, судя по переполненному залу, "сарафанное радио" доносит слух о нем. Но я вот об этом спектакле не слышал, почему-то в нашем театральном мире он негромкий. Наверное, потому, что традиционный. Традиционный классный спектакль. Увы, не это нынче находится в тренде.
Спектакль "Слуга двух господ" в нашем театральном мире негромкий. Наверное, потому, что традиционный. Традиционный классный спектакль
Если бы у меня была возможность и деньги, я бы придумал театральную премию для постановок в непопулярном нынче жанре русского психологического театра. Хотя бы для того, чтобы поддерживать спектакли, которым все-таки порой удается пробиться сквозь заслоны театрального эксперимента и выйти к зрителю.На спектакле "Слуга двух господ" я еще раз убедился в том, что в авангарде сегодняшнего театра шагает традиция, как это ни парадоксально. Театр, который берет зрителя высоким профессионализмом создателей; глубокой, даже в комедии, актерской игрой; красивой, а не просто символичной декорацией... И, главное, в центре которого находятся живые, интересные люди.

Спасибо итальянскому режиссеру и русскому театру за возвращение подлинности.

Андрей Максимов, "Российская газета", 9 февраля 2020 года