Спектакль Малого театра «Молодость Людовика XIV» адресован тем, кто в детстве зачитывался авантюрными романами Александра Дюма, а став постарше, влюбился в бесхитростную, но свежую, здоровую, ясную игру актеров Малого, умеющих и любящих играть «костюмную» комедию. Нина Шалимова, «Вопросы театра», №3-4 2015

Любовь Лебедина, «Трибуна», 12 февраля 2015

ЮРИЙ СОЛОМИН - РЕЖИССЕР ДВОРЦОВЫХ ИНТРИГ

Любовь Лебедина, «Трибуна», 12 февраля 2015

«Король умер, да здравствует король» - эта фраза стала эпохальной, и она очень пригодилась Александру Дюма-старшему в комедии «Молодость Людовика ХIV».

По сути, нравоучительной комедии, ибо стать королем не так-то просто, его величие создается окружением, иногда показное, потому что те, кто стоит у государственной кормушки, сами хотят руководить, прикрываясь законами, якобы исходящими от монарха.

В общем, тема вечная, долгоиграющая, способная трансформироваться в каждом времени по-своему, в том числе и нашем, пока существует монархия и власть, данная от Бога, а чаще от политической элиты. Но Дюма не захотел погружаться в столь скользкую тему, то есть серьезно, как Вильям Шекспир, а решил пробежаться по ней играючи с множеством приключений, недоразумений и парадоксальных выводов. Так оно веселее и для публики приятнее, а серьезные умозаключения пусть она делает сама, если, конечно, захочет. Ведь тот же Жан Батист Мольер писал и ставил комедии, что не мешало церкви обвинять его в богохульстве. Вот и в пьесе «Молодость Людовика…» великий драматург не просто присутствует, он учит молодого короля бесстрашию и милосердию, с чего фактически и надо начинать правление.

Одним словом, «орешек непростой» и раскусить его пришлось весьма опытному в дворцовой дипломатии Юрию Соломину, который не стал проводить исторических параллелей, давить на гражданское сознание зрителей, а пошел за автором и сочинил своего рода «вендетту» между юным Людовиком, его матерью Анной Австрийской и кардиналом Мазарини. Несмотря на то, что спектакль многонаселенный, и каждое действующее лицо вносит свою лепту в лихо закрученный сюжет, главную роль все-таки играет упомянутая троица. Артисты хорошо это понимают. Но одно дело понимать и совсем другое воплощать задуманное ими и режиссером, натыкаясь на «подводные камни»…

Что касается дворцового этикета, умения носить исторические костюмы, держать прямую спину в кринолинах, кланяться в глубоком поклоне и драться на шпагах – тут равных императорскому театру нет. Как нет ему равных и в слаженном актерском ансамбле, умении подать себя крупным планом, посылая в зрительный зал четкую речь и победную энергетику. Без этой щепкинской школы вряд ли Юрий Мефодьевич замахнулся бы на такую романтическую пастораль, где влюбчивый король мечется между избранницами, предназначенными судьбой и матерью-королевой, а в это время кардинал сколачивает несметные богатства, отказывая Людовику в пустяшных расходах на маскарады. Молодость в данном случае не оправдывает его наивность, Людовик догадывается, что мастера интриги «держат за пазухой камень», а вот как вывести их на чистую воду, не знает.

И распутать этот клубок ему помогает, кто бы вы думали, Мольер, которого никто не воспринимает всерьез, тем более в роли таинственного конфидента. По своей психофизике Михаилу Мартьянову близок жизнерадостный король, лишенный какой бы то ни было фанаберии, ведь не случайно он сближается с «сорокой на хвосте» служанкой Жоржеттой в исполнении Дарьи Мингазетдиновой, готовой за него и в огонь, и в воду. Его величество случай, как это часто бывает в комедии положений, и авантюризм молодости, в конце концов, помогают Людовику превратиться из марионетки в блестящего «шахматиста», делающего мат и кардиналу, и королеве. Возможно, успех достиг бы еще большего накала, если бы бесспорно талантливый Александр Ермаков ритмически «не посадил» начало первого акта. Его диалог с придворным обойщиком Покленом (Сергей Еремеев), отцом Мольера, длится долго и однообразно, как будто это не экспликация, а главная сцена. И дальше с выходом Анны Австрийской, сообщающей кардиналу о своих планах в отношении возмужавшего сына, в воздухе не витает ощущение возможного заговора, так как в исполнительском арсенале замечательной актрисы Светланы Амановой одно величие и холодность, но этого мало даже для комедии, тем более в разрезе политического детектива.

Не случайно во втором акте на первый план выходит лицедей Мольер в брутальном исполнении Дмитрия Марина, что ничуть не нарушает режиссерского рисунка. Наоборот, действие приобретает еще большую упругость и многозначность, ибо Жан Батист – тот персонаж, без которого замысел постановщика был бы не полным. Более того, в нем Юрий Соломин видит современного художника, продолжающего преподносить публике уроки истинных ценностей.

После закрытия занавеса публика не желала покидать театральный зал на Ордынке. Ей хотелось еще раз увидеть шикарные декорации Александра Глазунова, изумительные костюмы Вячеслава Зайцева и весь исполнительский состав спектакля во главе с художественным руководителем Юрием Соломиным, чтобы бесконечно восклицать «Браво!»

Малый театр. А. Дюма-отец «Молодость Людовика XIV»

Алла Шевелева, «Театральная афиша», март 2015 года

ВСЕ МОГУТ КОРОЛИ

Малый театр
А. Дюма-отец «Молодость Людовика XIV»


Взявшись за постановку пьесы «Молодость Людовика XIV», худрук Малого театра Юрий Соломин намеренно отказался от публицистичности и прямолинейных аллюзий с сегодняшним днем в пользу сложносочиненного спектакля, опирающегося на юмор и куртуазность, любовную лирику и сентиментальность, сатиру и гражданский пафос, заложенные в пьесе.

Вместо современной одежды – роскошные костюмы Вячеслава Зайцева, вместо откатов – махинации времен Великого века, вместо разборок – искрометные диалоги. Словом, скандалы, интриги, расследования, обрамленные в форму изящной французской комедии.

Юный Людовик, до сей поры не обременявший себя государственными делами, решительно вступает в права государя. Кардинал Мазарини (Александр Ермаков) и Анна Австрийская (Светлана Аманова) без энтузиазма воспринимают его решение, пытаясь в зачатке задавить растущее самосознание короля. Но противостоять напору молодого монарха им не под силу. Впервые произнеся перед парламентом знаменитую фразу «Нам так угодно», Людовик оставляет в прошлом эпоху правления своих наставников.

В течение действия Дюма ведет зрителя по лестнице власти, заставляя взглянуть на привычные вещи незамутненным взглядом юного короля, впервые осознавшего, насколько непрост мир большой политики. Правда, Людовик в исполнении Михаила Мартьянова не похож на неразумное дитя: это гордый молодой человек, в котором прочитывается будущий Король­Солнце, способный провозгласить «Государство – это я».

К сильным сторонам Людовика историки приписывают умение окружать себя преданными и талантливыми людьми. В пьесе и спектакле этот дар уверенно оправдывают молодые друзья государя: верная субретка, блестяще сыгранная Дарьей Мингазетдиновой; мудрый советник Мольер в тонкой работе Дмитрия Марина и младший брат Филипп I – в остром рисунке Алексея Коновалова.

Историческая сказка для взрослых не обходится без грустного урока. Воодушевленный новыми возможностями, Людовик вершит судьбы и отменяет несправедливые приказы, но впервые осознает, что обратная сторона любой власти – тяжелое бремя ответственности, когда во имя государственных интересов отказывается от женитьбы на любимой девушке.

Алла Шевелева, «Театральная афиша», март 2015 года

Спектакль по пьесе Дюма-отца «Молодость Людовика XIV» в Малом театре поставил Юрий Соломин.

Наталья Витвицкая, Ваш досуг, 12 февраля 2015 г.

НОВОЕ ПЛАТЬЕ КОРОЛЯ

Спектакль по пьесе Дюма-отца «Молодость Людовика XIV» в Малом театре поставил Юрий Соломин. Никаких скандальных концепций, политических аллюзий и переноса места действия в космос. Вместо этого — роскошные декорации, исторические костюмы и актерское рвение. Претензий к такому «служению традициям» нет, — в жанре «сказка для взрослых» Малый театр вне конкуренции.

«Молодость Людовика» — пьеса Дюма-отца, любимого автора худрука Малого театра. Речь в ней идет о малоизвестных фактах взросления Короля-Солнце, — избалованному отпрыску королевской династии пришлось узнать цену интригам и отказаться от любимой женщины ради политических интересов. А кроме этого, навсегда полюбить театр (благодаря Мольеру, служившему при дворе).

Несмотря на тот факт, что в постановке заняты лучшие актеры труппы (Светлана Аманова, Александр Ермаков, Сергей Еремеев), все внимание зрителя отдано исполнителю роли Людовика — Михаилу Мартьянову. И, надо сказать, не напрасно. Малый можно поздравить с открытием нового актерского имени. С непростой задачей превратиться в «солнечного» Людовика молодой артист (это первая главная роль Мартьянова) справился. На сцене не король, а само очарование. Непринужденный, любвеобильный, наивный, страстный.

Еще одна безоговорочная удача спектакля — сценография и костюмы. Вся сцена — ожившая иллюстрация книг про трех мушкетеров: Париж, Лувр, Версаль. Роскошные костюмы для постановки придумал Слава Зайцев. Здесь несколько старомодная любовь маэстро к пышному декору и крупным драгоценностям пришлась кстати. Публика с одинаковым наслаждением следит за развитием придворных интриг и бесконечной сменой нарядов и париков.

Пьеса Дюма отнюдь не так проста, как кажется, — при желании режиссер может развернуться и затеять со зрителем серьезный разговор о природе власти и общественных пороках. Но если Малый и ставил перед собой подобные цели, премьера случилась совсем о другом. О красивой жизни, легкой любви и всегда мудрой власти. Словом, о том, чего не было и чему никогда не бывать. Зато в полку образцово-показательных спектаклей-праздников прибыло.

Наталья Витвицкая, Ваш досуг, 12 февраля 2015 г.

ЦДА ИМ. А.А.ЯБЛОЧКИНОЙ ПОЗДРАВЛЯЕТ АЛЕКСАНДРА ЕРМАКОВА


Дорогой Александр Юрьевич!


Коллектив Дома актёра от всей души поздравляет Вас с высокой правительственной наградой – орденом Почёта.
Желаем Вам здоровья, творческих сил, хорошего настроения, удачи и благополучия!
Двери нашего Дома всегда открыты для Вас!








С уважением,
Директор ЦДА Золотовицкий И.Я.

19 января президент России Владимир Путин подписал указ о награждении народного артиста России Александра Ермакова орденом Почета. Поздравляем Александра Юрьевича с наградой и желаем ему крепкого здоровья и творческих успехов!

В Малом театре шестнадцатого декабря состоялась премьера спектакля по одноименной пьесе Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак». Интересное дело…

БОРЬБА ПОЭТОВ

В Малом театре шестнадцатого декабря состоялась премьера спектакля по одноименной пьесе Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак». Интересное дело…

Смотришь на происходящее с интересом, но оно тебя не сильно захватывает. Сюжет говорит о жизни со всеми ее перипетиями, всем хорошим и плохим, что случается с человеком. И ты к концу думаешь, что вроде бы интересно, но ты все это уже знаешь. И вдруг как громом пораженный осознаешь, что суть всего действия не в том, в чем казалась. Что ошибался с самого начала, точнее, тебя специально ввели в заблуждение. И ты остаешься шокирован тем, насколько возможно с помощью такого обычного показать невероятную глубину и трагичность бытия.

Для спектакля был взят перевод Е.В.Баевской. Акцентирую внимание на этом, потому что обычно на сценах мы слышим классический вариант Т.Л.Щепкиной-Куперник или В.Соловьева. Это отразилось и на героях, и на сюжете. В самом начале у Ростана есть сцена с пьяницей и сцены с молодым и старым вором. В спектакле их не было. Сцены же отражали абсурдность поведения высшего света. А в диалогах воров был намек на то, что хоть они и крадут, но не лгут, и слово их крепче, чем у любого из присутствующих вельмож.

В самом же тексте были разногласия в переводе, но это не изменяло его суть. Самым ярким из их было отсутствие короткой речи Сирано после боя, где он называет себя полным именем. Но все это не повлияло ни на посылку, ни на основные линии повествования, и спектакль не пострадал. Это отступление для особо привередливых зрителей.

Поставил спектакль известный французский режиссер, актер и драматург Жорж Лаводан. Премьера была по-настоящему французской. Повсюду в зрительном зале перед началом спектакля слышалась французская речь – поклонников-соотечественников в России у режиссера нашлось немало. Но не только это придало спектаклю французский тон. Он был поставлен почти в классической интерпретации с доспехами, шляпами с перьями, пышными платьями в духе XVII века. Французский режиссер, на сцене Франция, в зале – французы. Так началась французская пьеса на русском языке с русскими актерами.

Главную роль – поэта Сирано де Бержерака – сыграл молодой актер А.Коновалов. Это оказалось, на мой взгляд, самой яркой находкой режиссера. Непривычно видеть Сирано, после Безрукова, Суханова и Домогарова маленьким толстячком с острым длинным носом. Ход по-европейски смелый и необычный. Ведь главный герой пьесы смел, отважен, силен и ему вполне по силам сотня противников. Но во все его победы даже при такой забавной внешности веришь. В этом, безусловно, заслуга самого актера. Не придерешься.

Однако, Сирано в этот раз получился не трагическим героем, ему не хотелось сочувствовать и сопереживать, он не вызывал жалость, а в конце не вызвал слез у зрителей. Но зритель получил нечто иное. Для режиссера как будто важнее было не вызвать сочувствия к самим героям, а обратить все внимание на саму проблему. Он сделал Сирано смешным, лишив его глубокой трагичности. Но более явно через его слова передавал суть проблемы – она звучала, как призыв к действию, призыв к борьбе.

Отважной и смелой в постановке была Роксана (А. Иванова). Она не боялась пойти ни на обман, ни на подвиг, приехав на поле сражения ради любимого Кристиана. Сам Кристиан (А.Дривень) очень красив, и это главное его достоинство. Он не обладает тонкостью ума, не разбирается в женщинах. Чтобы иметь возможность говорить о своих чувствах с любимой, Сирано убеждает Кристиана говорить его словами и письмами. В яркой сцене у балкона Роксаны, когда Сирано подсказывает из тени Кристиану, что он должен говорить точно передано, как в жизни истинно красивое и хорошее остается в тени, а блестящее снаружи и пустое внутри оказывается у всех на виду. Сам же Кристиан, как персонаж, уходит на второй план. У него немного слов, немного действия и не удается понять, каков он на самом деле. Ни хорош, ни плох. Его нельзя назвать глупцом, он всего лишь не умеет говорить с женщинами.

Вся игра актеров, все мысли, которые они хотят донести, в спектакле смотрятся ровно. Другого слова не могу подобрать, именно ровно. Все, что пытается показать сам автор, подведено режиссером под одну черту. Важность их не ущемлена, но и не кричит, все они одинаково четко видны, но все же ни одна из них не выделяется. Обман, пошлость, злоупотребление властью – все, что олицетворяет граф де Гиш (А.Ермаков) сосуществует рядом с глупостью булочника, обманутого льстецами ради стола. Наивная доверчивость церкви, но в то же время ее корысть, бесталанность актеров-подхалимов, пользующихся из-за этого популярностью у сильных мира сего, так же живут рядом и не затмевают одна другую.

Безусловно, к удачным находкам режиссера можно отнести выбор А.Ермакова на роль графа де Гиша. Человек, похожий на француза, именно на французского вельможу, каких мы привыкли видеть в театре, кино, на картинах известных художников. Персонаж Ермакова словно сошел со страниц французского романа. Этот актер придал реальность пьесе, он был тем фактором, который помогал зрителю погружаться в атмосферу старой Франции.

Весь спектакль я пытался понять, ну, где же, где этот выстрел в зрителя? Тщетно хотел уловить с первых минут мысль, которая увенчает весь спектакль и пронесется по нему. Но она явилась лишь в конце. Что, на мой взгляд, придало ей дополнительную силу и помогло глубже попасть в сердца зрителя, как последнее впечатление, как мысль мощная, правильная и важная. Несмотря на многогранность самого произведения Ростана, Жорж Лаводан четко донес свой посыл до зрителя. Воины, поэты, творцы и созидатели, благородные и сильные люди ведут постоянную и неусыпную войну с несправедливостью, пошлостью, невежеством и тщеславием. Но все же, если верить сюжету спектакля, война эта обречена на поражение. Ведь в ней гибель даже одного воина – отражение общей ситуации, когда все низменное берет не качеством, а количеством войска. Однако, несмотря на все это, борьба продолжается. И обреченность не лишает ее смысла, а лишь побуждает к действию все новых воинов, ищущих справедливости.

Если сказать проще, то перед зрителем в очередной раз поставлен вопрос – как жить? Терпеть унижения и опускаться до преступлений ради долгой жизни в достатке или же прожить ее гордо, честно, но в бедности. Вопрос для каждого очень личный, и каждый выбирает так, как подсказывает ему разум или сердце.

Судьбу поэта постигал Александр Чигров
«Театрон», 28 декабря 2012 года

В МАЛОМ УЧАТСЯ «ИГРАТЬ ПО-ФРАНЦУЗСКИ»

Француз Жорж Лаводан в европейских театральных кругах – личность заметная. Драматург, режиссер, один из самых интересных интерпретаторов Шекспира. Более десяти лет он стоял во главе «Одеона – театра Европы», сменив на этом посту Джорджо Стрелера, и в эти годы предоставлял сцену таким мастерам, как Ромео Кастеллуччи, Кристиан Люпа, Патрис Шеро. Посредником в сотрудничестве самого Лаводана со столичным Малым театром выступил Союз театров Европы. Для московского дебюта французский гость выбрал самую известную пьесу Ростана. Рассказывают «Новости культуры».

Его уже называют самым молодым Сирано де Бержераком в истории русского театра. Алексей Коновалов признается: был ошарашен, когда узнал, что именно его Жорж Лаводан выбрал на эту роль. Сначала уверенности в себе не было совсем, теперь утверждает: Сирано может быть и таким!

«Я не красавец же, да? И он был не красавец. У меня так же много тараканов в голове, как у Сирано. Свои недостатки он делает достоинствами. И не дай Бог, кто про его недостаток что-нибудь скажет, он сразу как вдарит! А у меня наоборот по жизни. Нужно было найти все недостатки – да я такой!», – поясняет актер.

Выбор французского режиссера одобрил и учитель Алексея Коновалова – Юрий Соломин. Когда-то он играл на этой сцене легендарного длинноносого гасконца. Сегодня говорит, что Лаводан мастерски вложил в его ученика французскую душу героя.

«Это работа чисто французская сегодня, я бы так сказал, за что я очень благодарен режиссеру. Я очень рад, что они не отступали от того авторского «я» – я имею в виду Ростана, который так написал. И он вложил это в уста русским актерам», – поясняет худрук Малого театра.

Создавали спектакль темпами, привычными европейскому театру. Четыре недели назад Лаводан начал читки и репетиции. Режиссер считает: Малый театр мобилизовался достойно.

«Я понимаю, как им было сложно понять и сыграть моего «Сирано» в репертуарном театре за столь короткий срок! И я считаю, мне удалось донести суть этого героя. Ведь он одновременно комичен и трагичен, уродлив и прекрасен», – говорит он.

Минимальные декорации, роскошные костюмы. Сила спектакля, как и самого Сирано де Бержерака, как всегда, в словах, в поэзии Ростана.

«Она вся пропитана благородством. Благородство Сирано – это такое высокое благородство, которое не присуще современному человеку», – замечает актриса Александра Иванова.

Среди команды молодых – народный артист Александр Ермаков. Отдачей молодежи потрясен, говорит: безгранично горд, что играет вместе с ними. Спектакль, считает, адресован зрителю юному, современному.

«Сирано вышел сегодня на сцену, – отмечает народный артист России, – и сказал: «Вот такой умный, такой эмоциональный, такой любящий человек, преданный. Должен быть рядом со мной, сидящим в зале».

И смотрящим эту вечную историю о неразделенной любви поэта. О слепоте его красавицы-кузины. О том, как долго она будет любить мираж и как поздно узнает истину. Малый театр показал и доказал, что этот знаменитый сюжет по-прежнему востребован, любим и актуален и в России, и во Франции.

«Культура», 17 декабря 2012 года

КАРМАННЫЕ ДИНОЗАВРЫ

С начала сезона Малый театр взял бойкий темп: только в октябре здесь представят три премьеры. На фоне классического наследия — «Бесприданницы» Островского и пушкинской «Пиковой дамы» — несколько особняком стоит пьеса скандального Жана Кокто. Его «Священных чудовищ» на сцене филиала на Ордынке ставит Антон Яковлев.

Это не ужастик и не фантастика: чудовища — лишь образное «обзывательство». Так героиня пьесы именует корифеев сцены, настоящих, великих артистов, внушающих праведный трепет. От того монстры и священны. Однако и у сакральных идолов в закулисной жизни случаются более чем прозаичные интриги. Счастливая судьба актрисы и директора театра Эстер (Ирина Муравьева) делает резкий зигзаг после того, как однажды к ней в гримерку приходит поклонница, начинающая артистка Лиан (Полина Долинская). Девушка изображает из себя любовницу мужа Эстер, премьера Комеди Франсез. Обман раскрывается очень скоро, но впечатленная этой выходкой прима решает взять дерзкую девушку в ученицы и поселить у себя дома. С этого момента «сюжет из театральной жизни» неминуемо развивается по сценарию банального любовного треугольника.

Но Жан Кокто не был бы авангардистом, если бы в своих пьесах изображал бытовые любовные злоключения. Вероятно, поэтому его «Священные чудовища» носят иной подзаголовок — «живой портрет одной пьесы». Герои Кокто в закулисной жизни не могут отделаться от своего актерства, изображая «неистовство любви» и «обнаженную душу», выражаясь до смешного высокопарно. Артисты противоречат сами себе и удивляют каждым последующим поступком, делая сюжет совершенно непредсказуемым. Театр уродует их, лишая способности жить простыми человеческими чувствами.

Однако для Антона Яковлева «священные чудовища» — прозвище ласковое. Не монстры, а динозавры, вымирающий вид, герои великой уходящей эпохи — со старыми ценностями и мягкими сердцами. «Остерегайтесь театра в жизни!.. Величие театра в том, что его мертвецы встают в финале. Но жертвы тех, кто делает из жизни театр, никогда не поднимутся в конце», — фраза для Кокто, писавшего в 1940 году, знаковая. Эту манифестацию Эстер — Муравьева не только произносит на публику, но и делает моральным законом, чем и отличается от своего двойника из пьесы.

Она прямодушна, бесконечно добра, нежна, как ее кремовые костюмы с жемчужными нитями, светлый дом с большими окнами, уставленный цветами, и улыбка Жанны Самари. Знаменитая картина кисти Ренуара украшает гостиную. По замыслу режиссера, это портрет самой Эстер. Но как бы органично не смотрелась на сцене Ирина Муравьева, она вынуждена играть одно и то же — всепрощающее и легковерное сердце без оттенков и полутонов. Сглаживая характеры, режиссер заостряет углы любовной фигуры, но тем же нивелирует конфликт правды и лжи, так тесно соседствующих в чисто актерской истории.

Герой Александра Ермакова, несмотря на подлую измену, своей бесхребетностью вызывает лишь сочувствие. Зато стерва Лиан — само коварство. Типаж любовницы стандартный: откровенное платье, красные губы, наглые интонации. Это зло отталкивает грубыми интонациями и однозначно корыстными мотивами. Поселившись в доме Эстер, Лиан меняет обстановку под себя. Гостиная становится темной, холодной, импрессионистический задник сменяет белая стена, портрет исчезает, а вместо уютных белых кресел появляются черные стулья. Но все-таки справедливость восторжествует, злодейка будет изгнана, а сквозь белый задник вновь проступит старый живописный интерьер.

Антон Яковлев катастрофу одомашнил, чудовищ приручил, сделал их карманными и милыми. Бенефисная роль Ирины Муравьевой, выбеленная и отлакированная, выглядит как подарок актрисе. Однако без противоречивых характеров размышление о хрупкой границе между жизнью и театром превращается в бесхитростный спектакль, не выходящий за рамки семейного происшествия.

Анна ЧУЖКОВА, «Культура», №38 2012

«Культура», 19 октября 2012 года

«СВЯЩЕННЫЕ ЧУДОВИЩА» ПО ПЬЕСЕ ЖАНА КОКТО НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА

В столице состоялась премьера спектакля Антона Яковлева «Священные чудовища». Первыми постановку увидели жители Грозного и Ярославля, и лишь потом её представили на сцене филиала Малого театра. Такой порядок презентации не случаен: театр возрождает традицию представления новинок в регионах. Рассказывают «Новости культуры».

Психологический театр, трагифарс, трагедия положений – все это «Священные чудовища». Для своей первой постановки в Малом театре Антон Яковлев выбрал одно из самых загадочных произведений Жана Кокто и превратил в практически житейскую историю.

«Это просто иной стиль, – говорит режиссер-постановщик Антон Яковлев. – Иной способ существования. Через себя, знаете, как бывает театр проживания, переживания, и театр внешний. Который может быть ничем не хуже, но это другой способ существования. Тут мало играть. В таких пьесах. И в таком театре нужно тратить себя как артиста».

Сцена превратилась в закулисье. Актеры так и остались актерами, только, как и желал автор, в «несовременной» современности. Без времени и эпох рассказывается история о любовном треугольнике. Большие актеры в приватной жизни: месье любит мадемуазель, мадемуазель любит месье, а мадам в – как всегда – блистательном исполнении Ирины Муравьевой любит просто. Всех.

Главная героиня интервью не дает, всё, что нужно – произносит на сцене. О главном, о любви, которая в этой пьесе повсюду: и преданная, и жестокая. О ней же рассуждает Флоран. В пьесе этот премьер Комеди Франсез совсем запутался в своих дамах. Актер Александр Ермаков признается: пришлось постараться, чтобы найти в себе Флорана. Зато теперь говорят – это 100-процентное попадание в роль.

«Было очень непросто, – признается актер. – Пьеса непростая, я играл героические роли, играл крупные роли, играл Несчастливцева. Это был немножко другой театр и другие роли. Флоран – это мечущаяся фигура, актер. Который сомневается, который внутри держит стержень прощения, непонимания почему его не понимают».

Для Алены Охлупиной эта постановка – первая в жанре трагифарса. Несмотря на это, со своей героиней – Шарлоттой – общий язык актриса нашла быстро. Влюбленная во Францию и Жана Кокто, она очень благодарна режиссеру за эту роль.
«Для меня это совершенно необычный театр, – говорит Алена Охлупина. – Но нам очень повезло с режиссером. Это тонкая такая вот, очень нервная и тонкая структура, которая помогает реализовываться».

История, написанная в сороковые годы прошлого столетия, по замыслу Кокто, должна была вывести зрителя из гипноза войны. Новое время расставляет свои акценты в этом театральном зазеркалье. Здесь нет яркого света софитов. Но есть чувства, которые одерживают верх.


«Культура», 19 октября 2012 года

МАЛЫЙ ТЕАТР ПРЕДСТАВИЛ ПЕРВУЮ ПРЕМЬЕРУ СЕЗОНА

Видеорепортаж на канале ТВ-Центр

Его открыли «Священные чудовища» - спектакль по пьесе Жана Кокто; в главной роли – Ирина Муравьева; на нее этот спектакль и был специально поставлен режиссером Антоном Яковлевым

В Московском Малом театре первая премьера нового сезона. Его открыли «Священные чудовища» - спектакль по пьесе Жана Кокто. В главной роли - блистательная Ирина Муравьева. Наш корреспондент Наталья Ермак побывала на генеральном прогоне.

Жан Кокто написал «Священных чудовищ» в 1940-м. Шла война. А автору хотелось, чтобы зрители погрузились в мир без войны. Выразительный, но не живописно-картинный. Чтобы на сцене актеры в современных постановке костюмах размышляли о чувствах, чувствовали, совершали поступки... Главной задачей автор считал необходимость вывести зрителя из гипноза войны. В роли Примадонны, «священного идола» стиля - Ирина Муравьева. На нее этот спектакль и был поставлен режиссером Антоном Яковлевым.

- А почему именно Ирина Вадимовна?

Антон Яковлев, режиссер-постановщик спектакля «Священные чудовища»:
- Мне кажется...
- Я хочу услышать тоже, почему? Почему именно я?
- Мне кажется, эта пьеса написана просто специально для Муравьевой. У меня было ощущение, когда я читал, что это и есть история Ирины Вадимовны.
- Уходящей натуры...
- Абсолютно.

В процессе работы над пьесой режиссер и актеры обращались к переводу и переводчикам. Уточняли, то ли имел автор в виду, точно ли переведен первоисточник. Настолько необычна реакция героев на вполне обычные обстоятельства.

Александр Ермаков, народный артист России, исполнитель роли Флорана:
- Мы очень часто вспоминали и думали об Антоне Павловиче Чехове. Жан Кокто и Чехов, мне кажется, очень похожи. Два автора о психологии человеческих душ, о психологии человека и актера.
Кокто мечтал отвлечь этой пьесой зрителя от войны. Какое счастье, что сегодня нас надо отвлекать от другого: например, от суеты, от неумения быть счастливыми, просто потому, что мы есть. И кто-то есть рядом. Попробуем отвлечься?

11 октября 2012
Наталья Ермак, Дина Самохина, Константин Чернозубов. «ТВ Центр»

АЛЕКСАНДРА ЕРМАКОВА ПОЗДРАВЛЯЕТ АЛЕКСАНДР КАЛЯГИН

Уважаемый Александр Юрьевич!

Я от всей души поздравляю Вас с юбилеем!

Вы потрясающе талантливый актер, которому подвластно все. Ваше яркое самобытное дарование позволяет Вам играть самые разные роли, для Вас не существует рамок амплуа.

Вам несказанно повезло в жизни, когда однажды Вы стали актером прославленного Малого театра России. Старейшая русская драматическая сцена принимает не всех, а Вы вошли в звездную труппу легко и заняли в ней свое достойное место. И теперь вместе со всеми Вы продолжаете и храните традиции великой русской театральной школы.

Дорогой Александр Юрьевич! Пусть в Вашей жизни будет как можно больше радостных, светлых дней, наполненных творчеством. Пусть исполняются самые заветные желания и успешно воплощаются в жизнь все Ваши замыслы.


Дай Вам Бог здоровья, счастья, благополучия, всего Вам самого-самого наилучшего!

Искренне ваш,
Александр Калягин

АЛЕКСАНДРА ЕРМАКОВА ПОЗДРАВЛЯЕТ ЦДА ИМ. А.А.ЯБЛОЧКИНОЙ

Дорогой Александр Юрьевич!


Примите от коллектива Дома актёра самые тёплые и искренние поздравления в День Вашего юбилея!
От всей души мы желаем Вам крепкого здоровья, радости творчества, хорошего настроения и удачи во всех Ваших начинаниях!
Счастья и благополучия Вам и Вашим близким!
Двери нашего Дома всегда открыты для Вас!








С уважением,
Директор ЦДА Золотовицкий И.Я.



29.05.12

29 мая народному артисту России, лауреату Премии правительства Москвы Александру Ермакову исполняется 60 лет.

АЛЕКСАНДР ЕРМАКОВ: У КЛАССИКОВ ВСЕ СКАЗАНО ПРО НАС

29 мая народному артисту России, лауреату Премии правительства Москвы Александру Ермакову исполняется 60 лет.

В честь юбилея ведущего актера в Малом театре, где он служит более 15 лет, по вековой традиции устроят бенефис. Вообще-то бенефициант в своем репертуаре имеет добрый десяток самых серьезных ролей в спектаклях по Островскому, Чехову, Гоголю, Булгакову, А. Толстому, но в юбилейный вечер, по предложению художественного руководителя Юрия Соломина, выйдет на родную сцену в веселом музыкальном водевиле «Таинственный ящик». Праздник есть праздник.

Разговаривать с Александром Юрьевичем - одно удовольствие. О Малом театре и своих ролях может говорить бесконечно. Как он рассказывает о соломинских «Трех сестрах», где он играет Вершинина! И ты веришь на слово, что такого чуда больше нигде нет. Пора артисту мемуары писать - замечательный рассказчик, одно эссе о том, как он избавлялся от харьковского говора, чего стоит. Но, оказывается, Александр Ермаков не только театральный человек, а еще и общественный деятель. С этого наш разговор и начался.

- Александр Юрьевич, мне кажется, вам очень подошла бы роль нашего современника. Хотелось бы сыграть какого-нибудь социального героя, олигарха или, например, депутата?

- Вы не поверите, но такого желания нет. В кино - пожалуйста. А вот качественной современной драматургии, по-моему, не существует. Малый театр проповедует классику, которая вмещает в себя все. Выходить на сцену в роли депутата мне не хочется, я ведь по жизни и так депутат. Уже и не помню, какого созыва.

- Серьезно?


- Да, я депутат муниципального собрания района «Лефортово». Несу такую общественную нагрузку, потому что очень люблю свой район. Денег это не дает, «пиар», поверьте, не нужен, но отказать людям, доверяющим мне, - не в силах. Много лет занимался историей района, с Юрием Михайловичем Лужковым отстаивали реконструкцию Лефортовского парка и тоннель. Моя идея - памятник Петру и Лефорту. Светофоры сделал. На углу Солдатской и Новокурсантского проезда были постоянные аварии. Жители обратились ко мне с просьбой установить в этом месте светофор. Написал запрос в ГАИ, в префектуру. И вопрос решился.

- В последние сезоны у вас одна за одной премьеры. Плотно заняты в репертуаре. Довольны?


- Жаловаться на отсутствие работы не смею. Хотя при такой большой труппе, как в Малом театре, могли бы быть проблемы, но их нет. Мы ведь ежевечерне открываем два занавеса. Ролей всем хватает.

- Вы, конечно, в курсе нынешних дискуссий и споров о состоянии репертуарных театров, реформе, переходе на контракты. Что думаете по этому поводу?

- Никаких споров быть не должно. Театр должен быть репертуарным. Это наше завоевание, наша гордость. Другое дело, что количество театров возросло, и все хотят «жить» в центре. А это неправильно, муниципальный театр обязан обслуживать свой район. Если человек проживает в Бирюлеве или Ясеневе, он должен иметь возможность посещать театр в своем районе. И пусть звезды туда приходят играть. Во всем мире это есть, правда, там в основном частные театры, а у нас все государство на себя берет.

- В Малом театре вы с 1996 года. А что до этого было?

- После Горьковского театрального училища работал в нескольких театрах, например в Харьковском драматическом, где много играл современных героев. Потом пригласили в Москву в Пушкинский театр. Сыграл Иванова в «Семье Ивановых» по Платонову. Удачный был спектакль, и Юрий Соломин пришел посмотреть, а потом пригласил к себе. Отказаться я был не в силах. Когда я уходил оттуда, режиссер Юрий Еремин сказал: «Мне очень жаль с тобой расставаться. Но понимаю тебя. Малый театр - это Малый театр. Он, как «Титаник», который плывет своим ходом, зритель у него есть, репертуар есть. Революции, войны, а он не разворачивается. Пока развернется - на дворе уже другая эпоха». Мне эти слова врезались в память.
Что это? Традиции? Да. Ты открываешь дверь служебного подъезда и сразу попадаешь в свой дом. Здороваются все. Атмосфера особая, домашняя. Когда я только пришел сюда, меня срочно вводили на роль Мстиславского в спектакль «Царь Федор Иоаннович». Я спектакля не видел, а за два дня надо было подготовиться. Меня гримируют, текст «подбрасывают», одевают. А я к такому не привык, твержу «сам сделаю», а мне говорят: «Александр Юрьевич, думайте о роли». Еле живого от страха проводили в Ермоловское фойе. Актеры взяли под руки: «Саша, ты в первый раз выходишь на сцену Малого театра. Не волнуйся, даже если ты ничего не скажешь из текста - мы за тебя скажем. А сцена Малого театра тебя поддержит. Вперед». Я все сказал, сыграл, и дело пошло. Актеры своей любовью к театру так мне помогли. Фантастическая любовь к артисту и уважение. Этим славится Малый. Лучшие традиции Юрий Мефодьевич Соломин и Виктор Иванович Коршунов восприняли от стариков, сохранили и передали другим поколениям.

- Что театр дает современному, сверхинформированному зрителю, которого уже ничем не удивишь?

- Театр дает очищение. Позволяет заглянуть в собственную душу, задуматься. И тут подспорье - великая русская драматургия, в первую очередь, Островский и Чехов. Один батюшка мне сказал: «В храм человек приходит, чтобы очиститься от своих грехов, а в театр, чтобы понять, как он живет, так ли он живет. Мы занимаемся одним делом». Мне такое понимание миссии театра близко. Мы ставим классику, которую играли и 20, и 50, и 100 лет назад, и в ней все есть, все сказано и про нас сегодняшних. У нас ставят традиционно, неспешно, давая людям возможность понять то, что хотел сказать автор.

- За новомодными интерпретациями можно и в другое место сходить. Но не так давно у вас поставили музыкальный спектакль «Дон Жуан» довольно смело, с применением современных технологий.

- Да, и эксперимент удался. Тем не менее, посыл остался все тем же. Вопросы нравственного выбора, любовь, честь, верность - это продолжает волновать людей, особенно молодежь. Я - Командор, отец Анны. А у меня самого дочь такого же возраста, так что мотивы пьесы мне очень близки.

- А что в планах?

- С молодым талантливым режиссером Антоном Яковлевым приступили к репетициям абсолютно нового для нашего театра автора - Жана Кок- то. В его пьесе «Священные чудовища» мы с Ириной Муравьевой играем актеров, то есть самих себя. Это мы - священные чудовища. Работа сложнейшая, автор очень и очень не прост. Там как у Чехова - трагедия на вторых, третьих планах. Надеемся в начале нового сезона выйти к зрителям. Есть интересная работа и в кино. Сейчас даже чаще стали приглашать - требуются герои моего возраста. Потрясающе интересно работалось с Сергеем Урсуляком над фильмом по роману Гроссмана «Жизнь и судьба», играл там начальника отдела кадров. У Шахназарова снялся в небольшой роли в его военном фильме «Белый тигр».

- Александр Юрьевич! Удачи вам в театре и кино. И на депутатском поприще, конечно.


Ирина ШВЕДОВА
«Московская правда», 29 мая 2012 года

В этом году актёр Малого театра народный артист Александр Ермаков отметит сразу два юбилея. 29 мая знаменитому жителю нашего округа исполнится 60 лет. Но Александр Юрьевич празднует и 40-летие творческой деятельности.

АЛЕКСАНДР ЕРМАКОВ: «ТАКОЙ ЛЮБВИ К АКТЁРУ, КАК В МАЛОМ ТЕАТРЕ, Я НЕ ОЩУЩАЛ НИГДЕ!»

В этом году актёр Малого театра народный артист Александр Ермаков отметит сразу два юбилея. 29 мая знаменитому жителю нашего округа исполнится 60 лет. Но Александр Юрьевич празднует и 40-летие творческой деятельности.

— Александр Юрьевич, в этом году вы отметите 40-летие творческой деятельности. Как вы решили стать актером?

— Надо начать с места моего рождения. Родился я в Белгородской области, село Толоконное. (Тогда я еще не знал, буду ли артистом, но когда пришел в Малый театр, Юрий Соломин, художественный руководитель, спрашивал меня, где я родился, и когда узнал, что недалеко находится деревня Красное, место, где родился Щепкин, родоначальник этого театра, он сказал: «Тогда сам Бог велел тебе работать здесь»). Со временем семья переехала в Харьков. Тогда был Советский Союз, и я учился там в русской школе, хотя и изучал украинский язык. У нас был очень хороший педагог по русскому языку и литературе, который и натолкнул меня на что-то театральное. Она готовила с нами театрализованные произведения классиков, и я что-то проигрывал, потом в пионерских лагерях тоже участвовал в капустниках.
Где-то в классе пятом я серьезно захотел быть артистом и... пошел в театральный институт Харькова, заявив: «Хочу стать актером!». На это педагоги мне сказали: «После 11 классов захочешь — приходи, а сейчас вон напротив Дворец пионеров, там есть театр, где дети становятся артистами, а после этого театра приходят к нам».
Я воспользовался советом, меня прослушали и взяли. Драматический кружок назывался «Театр юных». В нем я помню, как играл Паганеля в одном из детских спектаклей, даже фото сохранились. Заканчивая 8 классов, написал сразу в несколько городов, узнавал, где принимают после 8-ми классов — очень мне хотелось учиться на актерском. Ответ пришел из Днепропетровска, Саратова, Иркутска и Нижнего Новгорода, тогда это еще был город Горький. Я решил ехать поступать туда. Естественно, сказал об этом в Театре юных, и меня готовили по чтению басен, стихотворений, ставили вокал. Родители были категорически против, потому что хотели, чтобы я был офицером, однако с неохотой, но согласились.
В Горьком набирали экспериментальную группу после 8-го класса. Из «Театра юных» нас поехало 5 человек, но поступил я один.
Учился там и по основной программе школы, нужно ведь было закончить базу 11 классов, но, самое главное, я познавал мастерство актера: вокал, танцы, русский театр, зарубежный театр.

— После окончания училища вы сразу пошли работать?

— По окончании учебы меня пригласили в Горьковский театр комедии, но получилось так, что через 2 месяца я был призван в ряды Советской армии, отслужил, как полагается, 2 года. После армии вернулся в театр, но со временем мне стало скучновато, как таковая режиссура ушла из театра, и что-то не по себе мне там стало. Тогда я вернулся в Харьков.
Братья как раз были в армии, родители одни, и я решил побыть с ними.
Вскоре попал в Харьковский театр юного зрителя, а в 27 лет получил звание Заслуженного артиста Украинской ССР. В это время ко мне пришла известность, я стал играть серьезные роли. Среди самых интересных — Бекперген («Бранденбургские ворота» М. Светлова), Коч- карев («Женитьба» Н.В. Гоголя), Васька Пепел («На дне» М. Горького), Николай Островский («Письма к другу» А. Лиханова, А. Шура), Принц (?) («Свинопас»Т.-Х. Андерсена), Иван («Иван — крестьянский сын» Сударушкина) и другие.

— Как вы попали на московскую сцену?

— Случилось так, что однажды я отдыхал в Крыму и там познакомился со студентом из ГИТИСа, мы сдружились, и он сказал, чтобы я обязательно позвонил, если буду в Москве.
Потом поехал в Нижний Новгород, в драматический театр, но случайная встреча с моим старым знакомым на улице изменила мою жизнь. Он тогда стажировался режиссером в Московском драматическом театре им. А.С. Пушкина и сказал мне, что некому играть Карла Мора в «Разбойнике» Шиллера. Благодаря нему я пришел на просмотр, а вскоре был приглашен в труппу Пушкинского театра. Я работал там долго, однажды спектакль с моим участием увидел один из руководителей Малого театра и предложил мне работать там.

— Малый театр — это легенда. Легко ли работать в таком месте?

— Скажу честно, такой любви к актеру, как здесь, я нигде не ощущал. Когда я пришел, мне дали роль Мстиславского, за 2 дня (!) нужно было оперативно выучить роль, со мной все время был суфлер, который повторял мне текст, гримировали, одевали, ничего не давали делать, только говорили: «Думайте о роли!». И когда меня привели к актерам, я первый раз должен был выйти на сцену Малого театра, актеры взяли меня под руки и сказали: «Саш, ты первый раз выходишь на эту сцену, не волнуйся, если что-то ты не скажешь, мы за тебя скажем, сцена тебя поддержит. Вперед!» Малый театр овеян легендами, здесь ощущается мощнейшая энергетика драматического искусства. Целых 14 лет я играю здесь и горжусь этим.


— Вы сыграли так много ролей. Есть любимая?

— Как говорят актеры, любимая роль — она следующая. 29 мая буду играть в любимом водевиле «Таинственный ящик». Я играю там барона. Он очень любим зрителями. Сегодня играю в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» роль Голутвина. Она небольшая, это одна из моих первых ролей в Малом театре, я ее очень люблю, потому что сегодня она очень узнаваема. Голутвин — журналист. Сегодня Островский очень актуален и современен. В спектакле «Ревизор» играю чиновника почтмейстера, за что получил премию правительства Российской Федерации, я горжусь тем, что у меня есть такая роль.


— Что, по вашему мнению, самое сложное в актерской работе?

— Все трудно: и когда костюм первый раз надеваешь, и выход на сцену, и читка текста. Сложно, когда ты получил роль, сжиться с этим героем, сделать так, чтобы роль стала твоей по сердцу. Определенное количество дней ты живешь, как этот герой, и ловишь себя на мысли, какие поступки делаешь, какие жесты и движения. Готовишься к какому- то образу, и это, несомненно, накладывает отпечаток на твое собственное «я». Это нормально. Плохо, когда наоборот — ничего от героя в себе самом не ощущаешь. Моя сложность в том, чтобы эта роль стала моей внутри, чтоб я жил с этим героем на сцене.


— Были такие случаи, когда актерские способности помогали в жизни?

— Актерская профессия оставляет отпечаток на индивидуальности. Иногда мы очень эмоционально разговариваем, активно жестикулируем. Бывало, что ГАИ останавливало, и ты понимаешь, что чуть-чуть нарушил, но все же актерство берет свое, ты делаешь наивные глаза и убеждаешь человека так, что он начинает сомневаться — правильно ли он тебя остановил. Ты не обманываешь, а именно убеждаешь человека, что ты первый раз сделал такое нарушение, что неужели нужно обязательно наказывать?! Бывало такое, но вообще это нехорошее качество, когда актер играет в жизни.


— Расскажите о своих киноработах...

— Я снимался в сериалах «Трое против всех», «Демидовы», в фильме «Первый конный».
По «Культуре» и по Первому каналу показывали фильм «День и вся жизнь», это моя первая работа в кино. По Распутину «Век живи и век люби» снимал студент, который закончил ВГИК, он пригласил меня. Что касается сегодняшнего дня, то совсем недавно я сыграл небольшую роль в фильме о войне «Белый тигр» Шахназарова. Я рад, что был приглашен на военную картину, у меня папа и дед воевали. Это очень серьезная картина, рад, что меня туда позвали. Недавно еще я снялся в художественном фильме «Шахта», там занято очень много детей.
Однажды мне сказали, что сериал делает популярность, а художественный фильм делает славу, я это запомнил. У нас большие проблемы с художественными фильмами, мало хороших фильмов, очень много зарубежных. Сняться хочется именно в хорошей работе, чтобы было не стыдно.

— Кроме актерской деятельности, вы еще депутат муниципального Собрания района Лефортово...

— Все начиналось еще в 90-х годах. Тогда с Солянки мы переехали в Лефортово, я просто пришел к руководителям района (тогда я еще работал в театре Пушкина) и сказал: если я вам нужен, то готов помочь. Меня попросили помочь организовать праздник для жителей, но не просто развлекательную программу, а с историческим, познавательным подтекстом. Мы поработали с ребятами-актерами, я поднял библиотеку, посмотрел, кто жил здесь. Нашли знаменитый Екатерининский дворец, церковь Петра и Павла, построенную батюшкой Петра Первого... В свое время мы выступали с инициативой возрождения Лефортовского парка как исторической жемчужины. Маленький Петр Первый увидел Петергоф именно здесь, когда еще были Голутвинские пруды. Это было здесь, я так думаю, а не в Голландии или Франции.
Из более приземленного — светофор на Солдатской улице, это моя идея, «зебра», чтобы дети могли перейти от кинотеатра «Спутник» к музыкальному колледжу. Одному человеку помог с жильем, но это потому, что я длительное время являюсь депутатом, и меня знают, а я знаю руководство. Депутаты много делают для жителей. Порой эта работа рутинная, мелкая, но необходимая. Мы представляем интересы лефортовцев, и если житель к нам обращается, то стараемся помочь ему всеми средствами.

— По каким вопросам обращаются жители?

— По разным вопросам. Иногда люди даже домой приходят. Если говорить о Солдатской и Красноказарменной улицах, то детские площадки там — это наша совместная работа с жителями. По поводу кинотеатра «Спутник» я писал письма, чтобы правительство Москвы как-то поддержало его, реконструировало и сделало Культурным центром. За кинотеатром когда-то было озеро, и я вышел к руководству с предложением сделать там крытый спортивный каток, чтобы наши дети могли там заниматься.


— В 2012 году вы отмечаете два личных юбилея, а вся страна живет предвкушением значимой даты — 200-летия Бородинского сражения. Как встретит юбилей старинное Лефортово?

— Есть предложение установить на Госпитальной площади (в сквере между 29-ой больницей и госпиталем Бурденко) памятник русским воинам — героям Отечественной войны 1812 года. Эта идея вышла на уровень правительства Москвы. На этом месте планируется масштабное историческое мероприятие. Конечно же, не останется в стороне от празднования Лефортовский парк. Все библиотеки, школы Лефортово проведут свои локальные мероприятия, чтобы донести до каждого молодого жителя суть исторического события, важность даты и провести параллели с Великой Отечественной войной, а также с днем сегодняшним.

Беседовала Нина ДЕМЕНТЬЕВА
Юго-Восточный Курьер, №14 2012

29 мая исполняется 60 лет народному артисту России Александру Юрьевичу Ермакову. Сердечно поздравляем юбиляра и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых творческих успехов!

29 мая спектаклем «Таинственный ящик» П.А.Каратыгина народный артист России Александр Юрьевич Ермаков отметит сразу два юбилея — 60-летие со дня рождения и 40-летие творческой деятельности. После спектакля состоится чествование актера всей труппой на сцене Малого театра.

29 мая – день рождения народного артиста России Александра Юрьевича Ермакова. Поздравляем!

«Дон Жуан» в Малом театре

НЕ В СВОИ САНИ НЕ САДИСЬ

«Дон Жуан» в Малом театре

«Дон Жуан» – одна из премьер Малого театра в этом сезоне. Поставил народный артист России Александр Клюквин, это его режиссерский дебют. По его воле «драмматическая поэма» Алексея Константиновича Толстого стала «музыкальной трагедией», правда, добавляет Клюквин в изданной к премьере газете, «музыкальный руководитель постановки Григорий Гоберник считает, что это неправильно. Может быть, остановимся на определениях «музыкальная драма» или «мистерия». В итоге в афише Малого к вполне традиционному, естественному для этой сцены русскому водевилю Каратыгина добавился, скажем без обиняков, русский мюзикл по Толстому. Почему нет? В штате Малого по-прежнему имеется свой оркестр, «грешно было им не воспользоваться». Воспользовались. Без греха, однако, не обошлось.

Пьеса Толстого – сложная, многословная, поднимает сразу все вопросы бытия, герой – не такой уж Дон Жуан, скорее – русский Фауст. В прологе есть реплика у озер и рек, у облаков, у пролетающих журавлей. Вот – цитата из монолога Сатаны: «Хотя не Слово я, зато я – все слова! Все двигаю собой, куда лишь сам ни двинусь; По математике я – минус, По философии – изнанка божества; Короче, я ничто; я жизни отрицанье; А как господь весь мир из ничего создал, То я тот самый матерьял, Который послужил для мирозданья. Клеветникам назло, прогресс во всем любя, Чтоб было что-нибудь, я в дар принес себя, Не пожалел отдать часть собственного теста, Чтоб вылепиться мог вселенной сложный шар; А так как быть нельзя, не занимая места, То в остальное он вошел, как в свой футляр. Когда вы, полные восторженной хвалою, Поднявши очи к небесам, Акафисты свои поете фистулою, Я к звонким вашим дишкантам – Фундаментальный бас». Монологи – за 200 строк! В одном из писем автор объяснился: «Это был случайный и невольный протест против практического направления нашей беллетристики». То есть пьеса его – непрактическая, абстрактная. Во многом. Но есть и живые диалоги:

Д о н Ж у а н Я вспомнил... да, прости мне..

Д о н н а А н н а Что ты вспомнил?

Д о н Ж у а н Что ты меня не первого уж любишь.

Д о н н а А н н а Как? Ты ревнуешь?

Д о н Ж у а н Дон Октавьо был Тобой любим.

Дон Жуан у Толстого – ревнивец! В другом месте герой говорит, почти буквально вторя пушкинской Татьяне: «Как я был слеп! Как счастье было близко!»

Очень сложная пьеса, требующая формальной изощренности. Впрочем, в недавнем прошлом в ее активе – удачная и одновременно масштабная постановка Виктора Шамирова в Театре Армии, когда многочисленные станки и лифты ходили туда-сюда, обнаруживая то бездны мрачные, то – пугающую высоту и все время – вселенский объем сцены, кажется, ни до того, ни после так подробно, так полно и не пригодившейся.

Пьеса, впрочем, может быть какой угодной, абстрактной, например. Игра актеров абстрактной быть не может. Абстрактное решение? Наверное, возможно. Но тогда ему необходимо иное оформление, без парада планет на заднике, без платформы-экрана в центре. Не Вселенная, а кооперативное кафе «Космос» эпохи первоначального накопления капитала, с космической чернотой по краям, взбитой, глядя на нее невооруженным глазом, строительной пеной. Без плащей с капюшонами, в которых теряются и путаются актеры, – короче говоря, без всего того, что соорудил на сцене художник из Екатеринбурга Сергей Александров. Без обиняков: с «живописной стороны» подобного ужаса в Малом театре мне видеть еще не доводилось.

В оправдание постановщика: эта пьеса – явно не для режиссерского дебюта, тем более она – не в развитие новых граней и возможностей Клюквина, которому для дебюта, думается, больше бы подошла какая-нибудь близкая ему история. Тот же Островский.

Но, можно предположить, Малому непременно захотелось иметь в афише мюзикл. Взяли – сделали. В «Дон Жуане» и поют, и танцуют (балетмейстер – пусть тоже отвечает за свою работу! – Людмила Парфенюк), музыку написал Эдуард Глейзер. Танцы ничем примечательным не запоминаются, но двигаются актеры легко, друг друга не задевая. Научены в школе.

О музыке. Необходимое отступление: многие, я в том числе, даже с симпатией относились всегда к тем своевременным нотам, которые сопровождают обычно спектакли Малого театра – это работа композитора Григория Гоберника. В «Дон Жуане» он обозначен музыкальным руководителем постановки, в которой – ни одной запоминающейся или, скажем так, имеющей лица не общее выраженье партии. Плюс капюшоны, плюс обтягивающие трико, точно все, наскоро накинув шелковые халатики, выскочили на сцену прямо из танцевального класса, – во всем какая-то пародийность, избыток серьеза обыкновенно означает, что актеры шутят. Но тут не шутят. В уже упомянутой газете композитор всерьез рассуждает, что в музыке едва намечен «легкий испанский колорит, но не более». Что же, прав – музыка «общегуманистическая», среднестатистическая.

Хорошо, хотя и немного, можно сказать об актерах. Не всех. Хороши те, кому, как написал когда-то поэт Левитанский, «замысел весь уже ясен и тема угадана». Виктор Низовой в роли Лепорелло, командор – Александр Ермаков... Легко красивым девушкам, им все можно простить. Труднее Сатане – Борису Невзорову, поскольку роль его у Толстого – эпизодическая, в результате сокращений и «склеек» в спектакле стала едва ли не главной. И – не спрятаться, не скрыться. Остается расправлять руки-крылья крестом – эту мизансцену, стоп-кадры в дверном проеме, у актеров-мужчин можно назвать ключевой и смыслообразующей. На все случаи жизни. И смерти.

Когда из-под могильной плиты полезли привидения, даже мне, нехристю, захотелось перекреститься. А плита! Это в бедных театрах – обыкновенные, картонные плиты. Тут по экранной поверхности надгробья бегают языки адского пламени, огоньки мельтешат, поскольку, по мнению многих, в современном искусстве ничто не стоит на месте. Непременно должно двигаться. И гореть. Синим пламенем.

Поют – не фальшивят.

Было бы что петь. У Островского в финале обычно повторяют выраженную в заголовке мысль. Не в свои сани не садись. Кстати – пьеса хорошая, в Малом сейчас не идет. Поставить бы.

Об авторе: Григорий Анатольевич Заславский - заведующий отделом культуры «НГ».
Независимая Газета, 31.03.2011