ДИКИЙ АЛЕКСЕЙ ДЕНИСОВИЧ (1889–1955), русский актер и режиссер, педагог. Народный артист СССР (1949). Лауреат Государственных премий СССР (1946, 1947, дважды 1949, 1950). Профессор Театрального училища им. М.С.Щепкина. Родился 12 (24) февраля 1889 в Екатеринославе (ныне Днепропетровск). Увлечение театром было семейной традицией: сестра – М.Д.Дикова – украинская актриса, ее муж – актер и режиссер А.Л.Суходольский, в его харьковской труппе Дикому иногда доставались роли шаловливых мальчишек. Театральные пристрастия Дикого формировало искусство таких украинских актеров, как М.Л.Кропивницкий, П.К.Саксаганский, И.К.Карпенко-Карый, М.К.Заньковецкая. По настоянию своего друга и покровителя мхатовца И.М.Уралова в 1909 Дикий переехал в Москву. После службы в армии поступил на курсы драмы С.В.Халютиной (актриса МХТ), занимался у К.А.Марджанова и В.Л.Мчеделова, много работая над исправлением своего южного акцента. В 1910, пройдя серьезный конкурс, был принят в МХТ. Вскоре актер с оглушительным успехом сыграл почти бессловесную роль судебного пристава, дряхлого старика, в «Живом трупе» Л.Толстого.
В 1911 окончил драматические курсы МХТ, в 1912 руководил драматическим кружком на Пречистенских рабфаковских курсах, где ставил одноактные пьесы А.П.Чехова, работал в рабоче-крестьянском кружке-театре Уралова. Тогда же в педагогических целях К.С.Станиславский организовал из талантливой молодежи театра 1-ю Студию МХТ, в спектаклях которого Дикий имел неизменный успех. Его учителями стали Станиславский, Вл.И.Немирович-Данченко, Л.А.Сулержицкий, а партнерами на сцене – Е.Вахтангов, М.Чехов, И.Москвин. В Студии обнаружились все грани его искусства – от лирики до гротеска. Первая роль – Алешка (На дне, 1911), затем Миша («Провинциалка» И.С.Тургенева), Баренд («Гибель «Надежды» Г.Хейерманса, 1913).
Казалось, Дикий войдет в первую шеренгу мхатовских актеров, но препятствием к этому стала неудержимая тяга актера к эксперименту на сцене, существование в «лабораторной» атмосфере. Его подлинным призванием стала режиссура.
Первая мировая война прервала его актерскую деятельность (эти годы он считал «безнадежно потерянными»). В 1917 сыграл Епиходова в «Вишневом саде» и Львова в «Иванове» Чехова, а также Джона Пирибингля («Сверчок на печи» по Ч.Диккенсу, 1919), Молчанова («Расточитель» Н.С.Лескова, 1924).С января 1918 возобновилась работа в МХТ и в 1-й Студии. Спустя год Дикий выступил в роли режиссера в постановке Вахтангова «Потоп» Г.Бергера (Вахтанговская студия), позже сыграл роль Фрезера. Дикий был мастером острохарактерных, озорных и задиристых портретов. В 1921 поставил свой первый спектакль «Зеленый попугай» А.Шницлера в Театре-студии им. Ф.И.Шаляпина. Спектакль получил похвалу в прессе за колоритность, темпераментность и современность – эти черты становятся характерными для Дикого-режиссера. Продолжая играть в 1-й Студии МХАТ (герцог Иоанн в «Эрике ХIV»), ставил спектакли в Московском Детском театре («Пиноккио» по Коллоди, «Находка» Е.Тараховской), в театре Комедия (б. Корш) («Обращение капитана Брассбаунда» Б.Шоу; «Тень осла» Л.Фульда), в Драматическом театре ленинградского Народного дома, работал с ленинградскими художниками-авангардистами: с художником Н.Радловым поставил «Землетрясение» П.Романова, с художником А.Лентуловым оперу «Степан Разин» (1925) П.Триодина. Среди наиболее значительных работ – постановка в МХАТе 2-м спектакля «Блоха» Е.Замятина (по Н.С.Лескову, худ. Б.Кустодиев, 1925). В Еврейской студии поставил «Праздник в Касриловке» Шолом-Алейхема. Спектакль стал театральным событием, в нем были точно угаданы национальная форма (буффонада), язык, психологические портреты. Дикого приглашают в Тель-Авив в театр Габима для постановки Шолом-Алейхема («Золотоискатели») и Кальдерона («Корона Давида»).
«Коренной мхатовец», прошедший репетиции с Немировичем-Данченко, что считалось «высшими курсами» МХАТ, практически прервал с этим театром отношения из-за конфликта с М.А.Чеховым (за первенство в театре): 1927 он ушел из театра и начал работать в Московском драматическом театре (б. Корш) художественным руководителем, а также режиссером в Театре Революции. Реализм МХАТа представлялся ему слишком академичным, он пытался найти, что в методе этого театра принадлежит ушедшей эпохе и что сохраняет непреходящее значение, пробовал себя в разных жанрах. Приглашенный ставить в Большом театре оперу С.Прокофьева «Любовь к трем апельсинам» (1927), режиссер бросил вызов консерватизму оперных форм. Замеченный критикой, спектакль, однако, не принес ощутимого успеха ни театру, ни режиссеру, который тем не менее был приглашен для другой постановки Большого – первого советского балета «Красный мак» Р.Глиэра, где Дикий принимал участие в разработке либретто, в частности предложил ввести матросский танец «Яблочко». В 1928 в Театре Революции с успехом прошла в постановке Дикого пьеса А.Файко «еловек с портфелем»(худ. Н.Акимов). Самой его значительной современной постановкой явилась «Первая Конная»Вс.Вишневского в Драматическом театре ленинградского Народного дома (1930). Эту пьесу режиссер ставил еще в четырех театрах, каждый раз по-новому, но общий замысел спектакля-оды не менялся – еще свежи были впечатления от событий недавнего прошлого.
В 1931 Дикий возглавил Свердловский драматический театр, где поставил «Страх» А.Афиногенова. В 1931–1936 был художественным руководителем Театрально-литературной мастерской (в 1935 переименована в Театр-студию А.Дикого), в 1932 стал художественным руководителем Драматического театра им. ВЦСПС (до 1936), где поставил спектакли «Матросы из Каттаро» Фр.Вольфа (1932), «Девушки нашей страны» И.К.Микитенко и «Вздор» К.Я.Финна (1933). В 1933 почти все театральные площадки Москвы обошел его спектакль «Интермедии» по М.Сервантесу в переводе А.Н.Островского. Здесь же Дикий осуществил свою выдающуюся режиссерско-педагогическую работу – спектакль «Леди Макбет Мценского уезда» по Лескову, подняв его до масштаба народной трагедии. В Драматическом театре им. ВЦСПС с блеском поставил ставшую событием в театральном мире Глубокую провинцию М.Светлова (1935). Его приглашают к постановкам различные театры России: Малый театр («Смерть Тарелкина» А.Сухово-Кобылина), все три белорусских государственных театра (в Витебске и Гомеле), Ленинградский БДТ им. М.Горького («Пушкинский спектакль» – «Скупой рыцарь» и «Каменный гость», 1936; «Мещане» Горького и «Большой день» В.М.Киршона, 1937) и др.
Далее до 1941 актер находился в местах заключения на Севере (материалы обвинения отсутствуют). В сентябре 1941 поступил в Театр им. Евг.Вахтангова, с которым был эвакуирован в Омск. Из сыгранных в театре в 1940-годы выделяются генерал Горлов («Фронт» А.Корнейчука) и Матиас Клаузен («Перед заходом солнца» Г.Гауптмана). Продолжая режиссерскую деятельность, ставил «Олеко Дундича» А.Ржешевского, «Русских людей» К.Симонова, «Горячее сердце» А.Островского, «Ведьму» А.Чехова (некоторые постановки осуществлялись на сценах других театров). В сентябре 1944 перешел в труппу Малого театра, стал членом Художественного совета при Комитете по делам кинематографии. Неудачной была постановка «Мещан» в Малом театре (1946), в то же время незаурядны работы Дикого над русской классикой – «Горячее сердце» Островского и «Тени» М.Е.Салтыкова-Щедрина в Московском драматическом театре им. А.С.Пушкина, куда режиссер был переведен в 1952. Яркими были актерские работы Дикого в кино: Кутузов («Кутузов», 1943, реж. В.Петров), Нахимов («Адмирал Нахимов», 1947, реж. Вс.Пудовкин; 1-я премия на Международном кинофестивале в Венеции; и «Пирогов», реж. Г.Козинцев), дважды сыграл роль Сталина.
Умер Дикий в Москве 1 октября 1955.
РОЛИ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА:
1948 – Досужев «Доходное место» А.Островского
1948 – Сталин «Южный узел» А.Первенцева
1949 – Тетерев «Мещане» М.Горького
1949 – Коста Вара «Заговор обреченных» Н.Вирты
1951 – Артемьев «Живой труп» Л.Толстого
РЕЖИССЕРСКИЕ РАБОТЫ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА:
1936 – «Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина
1946 – «Мещане» М.Горького
1948 – «Московский характер» А.Софронова
1950 – «Калиновая роща» А.Корнейчука
1950 – «Люди доброй воли» Г.Мдивани
1951 – «Настя Колосова» В.Овечкина
ФИЛЬМОГРАФИЯ:
«Поезд в далекий август» (1971)
«Сталинградская битва» (1949)
«Третий удар» (1948)
«Повесть о настоящем человеке» (1948)
«Рядовой Александр Матросов» (1947)
«Пирогов» (1947)
«Адмирал Нахимов» (1946)
«Кутузов» (1943)
Публикации
«СМЕРТЬ ТАРЕЛКИНА» НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА
Ю.А. Дмитриев Академический Малый театр 1917-1941. М., 1984.
«СМЕРТЬ ТАРЕЛКИНА» НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА
Ю.А. Дмитриев Академический Малый театр 1917-1941. М., 1984.
В 30-е годы Малый театр обращается и к творчеству А. Сухово-Кобылина, останавливая свое внимание на «Смерти Тарелкина» (1936 г.) и «Деле», которое пошло уже в 1940 году. «Смерть Тарелкина» вызвала широкую дискуссию и далеко не всеми была принята. Незадолго до выпуска спектакля его постановщик А. Д. Дикий говорил: «Мне, например, кажется, что реалистическая химера не только интересная, но форма единственная, выявляющая Сухово-Кобылина»3. Как химеру режиссер и ставил спектакль. Говоря о своем понимании пьесы, шире, в связи со всем творчеством драматурга, Дикий писал: «Барствующий либерал, знал ли он, чего хотел, к чему стремился? Видел ли он проблемы иной жизни? Предлагал ли что-нибудь новое, иное? Звал ли в своих произведениях к тем целям, которые уже отчасти провидела окружающая его передовая общественность? Нет. Но тем злее он ненавидел этот заколдованный круг, из которого для него не было выхода».
По мнению режиссера, драматурга отличал социальный пессимизм, неверие в возможность социальных изменений, и это определило форму пьесы, а затем и спектакля.
Исследователь творчества А. Дикого точно выявил суть этой постановки: «Спектакль этот, на самом деле чем-то напоминал фантазии Гойи: на сцене мелькали мерзкие рожи, люди-призраки, словно театр собрал в эти три акта весь ужас и все уродство николаевской России. Дикий блеснул выдумкой, сомкнув воедино приемы трагедии и цирка, и тем удивительнее, что бессмертная «комедия-шутка» в его толковании не зазвучала во весь голос. Действие в «Тарелкине» развивалось тяжело, резкими толчками, и была в нем какая-то отпугивающая мертвенность; силы зла неотвратимо наступали, и казалось, что из этого паноптикума, из этой покойницкой нет выхода в просторы жизни. На этот раз Дикий изменил своему жизнелюбивому таланту и его замысел не встретил сочувствия у аудитории».
Действительно, крайний пессимизм постановки встретил решительное несогласие большинства критиков и зрительской аудитории. В конце концов спектакль оказался просто скучным. К тому же режиссер заставлял персонажей постоянно апеллировать к зрительному залу, благодаря чему тарелкины и варравины чувствовали себя, по выражению критика О. Литовского, «среди советских людей как дома».
Оценивая спектакль, Б. Алперс писал: «В трактовке А. Дикого, проведенной очень последовательно и цельно, глубокий пессимизм Сухово-Кобылина не только не ока» зался непреодоленным, но и выразился с новой силой. Он обострился и перешел в общефилософский план. Сатирическая комедия из быта царского чиновничества девятнадцатого века вылилась в целое действие, в котором фигурируют образы, обобщенные до безличной схемы. Жизнь, как нелепый и трагический маскарад, похожий на кошмарные видения, где происходят невероятные вещи,— такова постановка Дикого».
Вместе с тем в спектакле талантливо были решены отдельные сцены, интересно сыгранные роли. Вот одна из таких сцен: полицейский участок, куда вызван помещик Чванкин. Он вваливается в помещение с бранью, заносчивый и уверенный в собственной неприкосновенности. На сворке он держит шесть оглушительно лающих собак. Напуганные видом Чванкина просители: нищий, старик, баба с лукошком, цыган с медведем — постепенно расходятся. Какое-то время остается медведь, но и он, обнаружив свое одиночество, бежит от рассвирепевшего Чванкина. И тогда Расплюев, оглядев с головы до ног посетителя, почти нежно произносит: «В холодную». Проходило пять минут, и на сцену выползал приниженный, подобострастный блондин, уже без собак, и со всем усердием кидался подписывать протокол допроса, непрерывно при этом кланяясь и благодаря. Расплюев милостиво угощал его пирожным, но тот застенчиво отказывался и уходил, продолжая отвешивать поклоны.
Наиболее интересным, по общему мнению, был в спектакле С. Межинский — Тарелкин, на нем «держался весь спектакль». Он проводил свою роль с замечательным техническим мастерством. Его движения отличались точностью и выразительностью. Как отмечал в своей рецензии Б. Алперс, из мелких деталей в жестах и интонациях актер создавал таинственный персонаж: «оборотня» в чиновничьем мундире, «упыря» со скользкими руками и гнилым дыханием». Сам артист так говорил о Тарелкине: «Теперь уже все человеческое в нем вытравлено. Всякий намек на проявление малейшего чувства отсутствует. Самолюбие, гордость, честь, совесть — все это чепуха. Все идет только на службу выгоде. … Тарелкин теперь, по-моему, в жестокости, в цинизме не только не уступит самому Варравину, но и перекроет, переплюнет своего учителя. Дайте только чуть-чуть оправиться и устроиться на какое-нибудь местечко, а уж там будьте спокойны: «Живого и мертвого не пожалею, прошел огонь и воду». «Он был страшен до дрожи, до омерзения, придуманный Сухово-Кобылиным человек в вицмундире, олицетворяющий чиновничью Россию, которую ненавидел автор».
Выпадал из ансамбля Н. Светловидов, игравший Расплюева. Он был больше смешон, чем страшен, скорее придурковат, чем жесток. Полицейский палач из него явно не получался.
Подробнее >