10.06.2011
Подробнее
БЕСЕДА НАРОДНОГО АРТИСТА СССР ЮРИЯ СОЛОМИНА С ОБОЗРЕВАТЕЛЕМ «ПРАВДЫ» ВИКТОРОМ КОЖЕМЯКО О ПРОБЛЕМАХ ОБРАЗОВАНИЯ И КУЛЬТУРЫ В НАШЕЙ СТРАНЕ
БЕСЕДА НАРОДНОГО АРТИСТА СССР ЮРИЯ СОЛОМИНА С ОБОЗРЕВАТЕЛЕМ «ПРАВДЫ» ВИКТОРОМ КОЖЕМЯКО О ПРОБЛЕМАХ ОБРАЗОВАНИЯ И КУЛЬТУРЫ В НАШЕЙ СТРАНЕ
Художественный руководитель Государственного академического Малого театра, ставшего недавно членом Союза театров Европы, как правило, всегда откликается на предложения поделиться с читателями «Правды» своими мыслями по актуальным проблемам нынешней культуры, политики и общественной жизни. Некоторые из таких проблем послужили поводом и для этой беседы. Она продолжалась более двух часов — к сожалению, из-за ограниченности газетной площади невозможно сразу опубликовать её в полном объёме. Однако я надеюсь, что читатели с интересом воспримут размышления моего собеседника, по достоинству оценят его искренность и откровенность.
Для чего же проводят такие реформы?
— Юрий Мефодьевич, по-моему, есть две темы, к которым вы должны быть особенно неравнодушны сегодня. Во-первых, угроза, которую несёт нашей театральной жизни, прежде всего — в провинции, так называемый закон об автономных учреждениях, поименованный ловушкой для репертуарного театра. Раньше об этой угрозе мы с вами уже говорили, но, несмотря на многочисленные протесты, она ведь не снята. А во-вторых, что происходит в образовании? К чему может привести новый закон, который дамокловым мечом навис над нашей школой? Вы, кроме руководства театром, ещё и профессор Высшего театрального училища (института) имени М.С. Щепкина, к тому же — член-корреспондент Российской академии образования. Что думаете о происходящем?
— Обе важнейшие темы, обозначенные вами, взаимосвязаны. И обе они побуждают в первую очередь говорить о том, почему, кем и как проводятся у нас преобразования в различных сферах жизни общества. Я не против преобразований. В интересах общества, то есть большинства людей, они совершенно необходимы. Но я убеждён: если кто-то берётся в реальной действительности в ранее сложившемся порядке вещей что-то изменять, то дела должны обязательно улучшаться, а не ухудшаться. Между тем сплошь и рядом мы видим обратное! Потому даже само слово «реформы» вызывает теперь у многих неприятие. И потому мне приходится говорить о необходимости более внимательного, даже настороженного отношения к ним.
Каждая из реформ, любой из принимаемых новых законов замышляются и осуществляются представителями власти. Это — чиновники, и я сам, когда возглавлял Министерство культуры, был чиновником. Однако у меня всё-таки при этом были необходимые специальные знания, соответствующее образование. Чтобы по существу разбираться в том, что стоит или не стоит изменять, в какую сторону и каким образом.
А вот я скажу: известен мне человек, который прошёл чуть ли не все министерства. То есть знает он вроде бы и как коров доить, и как дороги строить, и как людей лечить, и как ставить спектакли… Но ведь не может быть такого человека! Я убеждённо заявляю: не может быть! Таких людей в мире не бывает, а создаётся впечатление, что как раз считающие себя такими и проводят у нас все реформы сегодня. Непрофессионалы. Во всём ощущается поразительный непрофессионализм…
— А может быть, главное — не от незнания, не от неумения? Может, они задачу такую решают: сделать не как лучше, а как хуже?
— Ну, это было бы слишком. Хотя, глядя на многое из того, что творится, поневоле и к подобным мыслям можно прийти. Но я сейчас по поводу положения в образовании, которое действительно очень меня беспокоит и о котором уже только ленивый, по-моему, не высказался, поставлю элементарные вопросы, ставившиеся мною, кстати, уже не раз. Почему не слушают родителей? Почему не слушают педагогов? Почему их мнение совсем не учитывают?
Вот говорят: мы там, в глубинке, поставим в школах телевизоры, компьютеры, везде будет для ребят Интернет… Да ведь компьютеры — это само по себе ещё не образование, а лишь техника, способная образованию служить. Однако Интернет, как и телевизор (мы знаем!), может служить вовсе не образованию и воспитанию, а чему-то противоположному.
Надо прежде всего и больше всего думать об учителях, прислушиваться к учителям. Я сам, можно сказать, из глубинки, учился во время войны и в первые годы после войны, когда было очень трудно, однако я прекрасно помню и свою замечательную родную школу № 5 в Чите, и своих великолепных учителей, которые не только давали нам знания, но и растили нас ответственными, любящими Родину людьми.
Мне хочется, чтобы сегодня и завтра в школах было так же, то есть чтобы всё лучшее сохранялось. Допустимо ли то хорошее, что у нас создано, разрушать? Нельзя! Ни в коем случае! Наша система образования не зря была признана лучшей в мире.
— Что вы посоветовали бы тем, кто разрабатывает проект закона об образовании, вызвавший такую бурю негодования в обществе?
— Я посоветовал бы им вот что: отложить написанное и поехать по школам, особенно в глубинку. По всей стране — от Калининграда до Владивостока и Южно-Сахалинска, от Мурманска до Астрахани и Грозного. Поехать, чтобы лучше узнать, как учителя не только преподают, но и живут, потому что в предложенном законопроекте многое из этого, по-моему, не учтено.
Нам всем сегодня тяжело. Но им-то, работающим в провинции (хотел бы к учителям прибавить также медицинских работников), в сто раз тяжелее, чем в центре! Так учтите это, подумайте, как улучшить условия их жизни и труда, а не просто ликвидируйте школы в сёлах и деревнях, где, видите ли, «не хватает» комплекта учеников. Даже самая маленькая школа — она ведь существует многие десятилетия, имеет свои традиции, и как же можно с холодным равнодушием её уничтожать, ставить крест на ней!
— Больше всего возмущения вызвали так называемые новые образовательные стандарты…
— Это вообще чудовищно. Как можно взять на себя смелость эдакое придумать и огласить! В Академии образования, где я состою, уже разработан проект закона, альтернативный тому, который предложило Министерство образования и науки. Но я боюсь — небезосновательно, по-моему, — что сейчас начнут кроить из двух проектов какой-то «тришкин кафтан». Вот этого не надо, господа! Нужно прямо и честно сказать: ошиблись. Да, крупно ошиблись — простите. У нас народ добрый, простит, но требуется всё негодное в корне пересмотреть и переделать. Не ограничиваясь заплатками.
Быть впереди планеты всей — плохо или хорошо?
— Вот это, Юрий Мефодьевич, насколько я замечаю, даётся представителям власти с особым трудом, и этого почти не происходит: признать ошибку, переделать негодное, отказаться порой даже от явного абсурда, родившегося у кого-то в «высокопоставленной» голове. А ведь абсурд грозит вторгнуться и в систему самого близкого вам образования — в сферу искусства. Меня, например, потрясло вышедшее из стен Минобрнауки положение, по которому, если бы оно было принято, все наши детские школы искусств (а их в стране, к счастью, пока ещё более трёх тысяч) перестали бы существовать. Поскольку принимать для начального музыкального, хореографического, художественного образования должны были бы теперь ребят не моложе 16 лет. Да разве будущий солист балета или пианист может начинать учёбу не с 8—10 лет, как это у нас существует, а с 16? Трудно даже вообразить, кому и как могла прийти в голову такая реформаторская дикость. Однако — пришла!
— Когда двадцать лет назад я уходил из Министерства культуры России (а подал заявление об уходе я сам), у меня состоялся разговор с одним очень большим начальником из тогдашнего руководства страны. Часа полтора с ним говорил — об острых для будущего нашей культуры вопросах. Потому что уже тогда предлагалось, например, ликвидировать музыкальные школы, а оставшиеся сделать платными. Я ему сказал: если убрать музыкальные школы, у нас уже через пять лет не будет лауреатов международных конкурсов.
И что? Лауреатов таких стало у нас меньше. Музыкальные школы оставили, но педагоги разбежались, разъехались. Профессура вынуждена была уезжать за рубеж. А я тогда говорил, двадцать лет назад: учтите, разбегутся — и лауреатами будут китайцы, корейцы, японцы… Теперь проверьте. Почему так произошло? Там преподают наши замечательные музыканты-педагоги. То же самое может произойти и с прославленным нашим балетом…
— Про который когда-то вдруг иронически спели: «А также в области балета мы впереди планеты всей…»
— Так мы и были впереди всей планеты! Но это что, разве плохо? А основа — в нашей хореографической школе, без всякого преувеличения, самой лучшей.
Нам было и пока есть чем гордиться, если говорить в целом про образование в сфере искусства. В том числе про театральное: многие уверенно называют его тоже одним из лучших в мире. Так и есть.
— Гордитесь родным Щепкинским училищем?
— Конечно. Нас высоко ценят. Из-за рубежа к нам охотно едут учиться. И чего только никак нельзя допустить, так это неграмотного, некомпетентного, без учёта специфики вторжения в систему театрального и в целом художественного нашего образования. Можно тем самым не только не улучшить, а резко ухудшить, даже разрушить его. Как, увы, разрушено многое.
— Учёт специфики… Да, вы неоднократно говорили про некомпетентные попытки вмешательства в театральную деятельность. Например, про «закон о тендерах», согласно которому в театре надо было объявлять конкурс буквально на всё: на изготовление декораций, костюмов и обуви, мебели, реквизита, грима…
— Эту нелепость, кажется, удалось отбить.
— Но другие нелепости, которых немало в пресловутом Федеральном законе № 83, грозят после его вступления в силу нанести большой вред театральному искусству, особенно в регионах. Вот проведенный недавно по инициативе Союза театральных деятелей IV Всероссийский театральный форум прямо заявил об этом. Кстати, вы были на нём, выступали?
— Нет, не мог быть.
— Однако, читая принятые там весьма тревожные обращения, всё время я думал: а Юрий Мефодьевич именно об этом говорил ещё несколько лет назад! Пример приведу из обращения участников форума к министру экономического развития РФ Эльвире Набиуллиной: «…Вашим ведомством разрабатывается большое число законопроектов и иных нормативных актов, прямо влияющих на деятельность организаций бюджетной сферы в целом и театральных организаций в частности. Мы неоднократно выражали готовность принимать участие в подготовке этих документов, чтобы ещё на начальном этапе можно было максимально учесть в них специфику театрального искусства. Но, к сожалению, мы не находим у вас понимания…»
— Сказано совершенно правильно. Только будет ли должная реакция? Честно говоря, я уже устал доказывать: нельзя разрабатывать законы, касающиеся театра, без участия тех, кто в театре работает и лучше всех знает все его особенности. Как-никак, это же творческий организм, и у него много таких особенностей, о которых в Минэкономразвития или в Министерстве финансов даже не подозревают. И если их не учитывать, получается то, что получается: удар по искусству.
Опять вопрос: а вы лучше хотите сделать для театра или хуже? Если лучше, то почему не слышите и даже не хотите слушать работающих там? Односторонний финансово-экономический подход, попытки лишь с этой точки зрения оценивать и «направлять» творческий процесс, его результаты — всё это крайне ущербно.
Стало уже обычным: сначала документ где-то пишут, потом его принимают, а уж затем театральное сообщество и Министерство культуры прилагают массу усилий, чтобы исправить абсолютно недопустимые, но допущенные нелепости. А если бы заранее привлекались в качестве экспертов театральные специалисты (как непременно и должно быть!), всё происходило бы гораздо конструктивнее.
— Действительно, насколько я понимаю, Министерство культуры и Союз театральных деятелей то и дело вынуждены вступать в противостояние с тем же Министерством экономического развития и даже с Минобрнауки. Нет ли у вас ощущения, что «наверху» значение театра и культуры в целом всё-таки очень недооценивается?
— Напомню программные слова Александра Николаевича Островского: «Без театра нет нации». Из этого надо исходить. Вы хотите, чтобы нация была, народ был, страна была? Действуйте соответствующим образом. Вот это — моё основное пожелание людям во власти.
Деньги могут всё в жизни решить?
— Вернёмся в Щепкинское училище. Каждый год к вам приходят новые абитуриенты. Каковы впечатления от встреч с ними? Знания у ребят, полученные в средней школе, становятся от года к году лучше или наоборот?
— Наверное, вы сами понимаете, что наоборот. Конечно, я могу судить лишь о гуманитарных знаниях, об уровне культурного развития. Нет, к сожалению, с этим не лучше. А идет всё оттуда же, от нынешнего реформирования! Тенденция сокращать изучение русского языка, литературы, истории пагубно сказывается на подготовке школьников.
По-моему, я уже как-то говорил вам об одном своём эксперименте. Задал вопрос поступающим в наше училище: кто написал рассказ «Каштанка»? Двадцать человек не смогли ответить!
Или ещё один факт. Рассказываю на первом занятии с поступившими о Малом театре и великих мастерах, с которыми мне посчастливилось здесь работать: о Пашенной, Гоголевой, Жарове, Ильинском… Называю имена и вдруг… вижу в глазах вопрос: а кто это? Спрашиваю: знаете Игоря Ильинского? Оказывается, почти никому это имя ничего не говорит. А ведь они поступают в училище при Малом театре!
Приходят ребята, которые элементарно не умеют танцевать, не знают песен… А вот мы в своё время — знали! У нас уроки пения — были! И я с благодарностью вспоминаю Дом пионеров в Чите, где проводил когда-то всё свободное время. С огромной, замечу, пользой для себя. Кроме драматического кружка я ещё в нескольких занимался — в кукольном, танцевальном и так далее. И это мне на будущее многое дало.
Скажите, а что сегодня заменяет Дом пионеров? Скажите, а почему эти замечательные детские учреждения надо было разрушать? Что-то подобное сегодня вроде ищут для молодёжи, какие-то организации создают, но успешность этого пока не очевидна.
И потом — на первый план всюду выдвигаются деньги. Кружки, студии, детские школы искусств становятся всё больше платными, а это далеко не всем по карману, и очень талантливые дети могут оказаться за бортом. Даже наверняка за бортом оказываются! Вот и в спорте деньги ныне решают всё…
— Детские спортивные школы почти полностью уничтожены.
— А результат налицо: в показателях наших команд на международных соревнованиях. Но знаете, что возмущает меня больше всего? Этот утвердившийся ныне обычай покупать и перепродавать спортсменов. Оценивать их, как товар, как скот. Заявляю через вашу газету во всеуслышание: это безнравственно!!!
Возможно, кто-то воспримет меня странным и смешным идеалистом, абсолютно несовременным, но я так считаю. Убеждён, торговля людьми в спорте подрывает самую суть его, фактически уничтожает.
За что играют такие покупные футболисты или хоккеисты? За доллары, евро, рубли. А в наше время играли — за Родину. За маму с папой, которые эту Родину олицетворяли… Огромная разница!
А как сохранить непреходящие ценности?
— Хочу обратиться, Юрий Мефодьевич, к теме, которую однажды мы с вами уже затрагивали. Вы — народный артист СССР. Что значит для вас это звание?
— Народных артистов СССР, народных художников СССР осталось мало, и, естественно, их всё меньше. Поэтому чаще задумываешься, какой же смысл несёт почётное звание, данное страной, которой уже нет. А смысл большой, очень ёмкий, ответственный.
На меня сильное впечатление произвела телепередача, посвящённая замечательной актрисе Софико Чиаурели. Снято это было, как оказалось, совсем незадолго до её ухода из жизни. Она показывала свою квартиру, которая выглядела как музей, вспоминала родителей: отец — народный артист СССР Михаил Чиаурели, известный кинорежиссёр; мать — народная артистка СССР Верико Анджапаридзе, великий мастер сцены, выдающаяся трагическая актриса. Их уже нет, они давно умерли, и водила Софико телерепортёров по своему дому так, как будто чувствовала, что это для неё в последний раз.
Её спросили: «А как вы предпочитаете, чтобы вас представляли? Вы же народная артистка Грузинской ССР…» Она ответила: «Я — артистка исчезнувшей цивилизации».
— Вы тоже так себя ощущаете?
— Только я пока не собираюсь умирать… Да, я согласен с ней: СССР — это была цивилизация. Великая цивилизация. Было великое искусство, была великая культура, и все мы учились в советской школе, которую если в чём-то и реформировали, то всё-таки очень разумно. И великая наука с величайшими именами, известными всему миру, тоже была.
Сейчас вот заговорили: нужны инновация и модернизация, надо создавать научные центры, научные города. Но они же были, да ещё какие! Я сорок лет связан с городом Королёв…
— Как раз такой научный город.
— Был. Теперь уже не то! И я в течение двадцати последних лет видел, как всё здесь приходило в упадок. Так почему же вовремя государство не поддержало, не оказало необходимой помощи?
Цивилизация, если её разумно не поддерживать и если изменять нечестно, неточно, корыстно, гибнет. Всё по-настоящему ценное и оправдавшее себя надо сохранять!
— Знаменательна в этом смысле тема состоявшегося недавно ХV Всемирного русского народного собора: о базисных духовных, нравственных, социальных ценностях, о необходимости сохранения лучших национальных традиций. Как и весь зал, с большим интересом слушал я ваше выступление, чувствуя, насколько волнуют вас обсуждаемые проблемы.
— Это верно, волнуют. Это — в сердце. Без таких непреходящих ценностей, которые действительно составляют основу народов и их единства, невозможна страна. Патриотизм? Особенно сегодня актуально. Национальная память? Конечно, без этого не может жить народ. Социальная справедливость? Обязательно. Мы оказались нынче в условиях крайнего дефицита нравственных ценностей. О причинах можно долго толковать, однако надо искать выход из создавшегося положения.
Я говорил с трибуны, что в приказном порядке или какими-то разовыми акциями нельзя взрастить в обществе ни патриотизм, ни семейные ценности, ни уважение к человеческой личности. Нужна соответствующая атмосфера, где эти ценности утверждались бы естественно. А для этого необходима целенаправленная политика в области культуры, науки, образования, средств массовой информации. Необходима продуманная социальная политика. Уверен: если человек социально не защищён, находится за чертой бедности, все разговоры об уважении к человеческому достоинству останутся пустым словом.
В атмосфере бездуховности, которая у нас была создана, мы многое потеряли. Дальше это становится ещё более опасным, поскольку отражается на миллионах людских душ, и не одно поколение может жестоко поплатиться, оказавшись потерянным. Наша главная задача, как я её понимаю, — служить сохранению лучших традиций русского искусства и русской культуры, а значит, русской нации, русского народа.
— Вы имеете в виду Малый театр?
— Собственно, это задача всех деятелей культуры и искусства.
— Но далеко не все её так понимают, как вы. К огромному сожалению. Да, можно восхищаться стойкостью и последовательностью Малого театра в деле сохранения и защиты лучших традиций отечественной культуры, нашей великой классики. Но ведь для многих, кажется, это ровным счётом ничего не значит. Во что превращают классику на сцене, лишая основного — её духа, её высокого нравственного содержания, — это просто ужасно. И масштабы такого рода «модернизации», причём во всех сферах искусства, не уменьшаются, а растут. И всячески поощряются, согласно неким «законам моды»!
На Малый же театр и другие коллективы, стремящиеся сохранить верность великим традициям, смотрят как на некий «анахронизм», нагнетают такую репутацию… Это нормально?
— Задам встречный вопрос: а почему в 1756 году был создан русский национальный театр на русской драматургии и почему он вот уже 255 лет существует? Как бы нас ни обзывали. Да, я знаю, что некоторые про наш театр говорят, я же с этими людьми вместе иногда выступаю, снимаюсь в кино и на телевидении… Но вот одновременно с другим московским театром были мы в Японии. Выступали в очень большом зале, и «дырок», то есть пустых мест, как и везде на многочисленных наших зарубежных гастролях, у нас не было. А тот театр, «модный», давал спектакли в довольно скромном помещении. Так они приходили к нам посмотреть, в чём секрет успеха.
Он простой: людей интересует русская культура, не изуродованная, а подлинная русская классика. Вы правы, с ней сегодня обращаются недопустимо. К юбилею Чехова, например, преподнесли такие постановки его пьес, совершенно не похожие на Чехова, что Антон Павлович едва ли был бы рад.
— Есть законы об охране памятников истории и культуры. Может, следует распространить действие этих законов и на такое национальное богатство, как отечественная классическая литература и драматургия?
— Их чистота действительно нуждается в защите. Плохо у нас с экологией природы и архитектуры, но и экологию в литературе, драматургии, театре надо сохранять. Экологически чистый продукт должен быть. Экологически чистое отношение к тому произведению, скажем, Чехова или Льва Николаевича Толстого, перед которым преклоняются во всём мире. Или Николая Васильевича Гоголя, Островского, Пушкина, Лермонтова… Их переделывать нельзя! Я не против современного в искусстве, но почему современное понимается как издевательство над классикой?
Культура и искусство воспитывают душу. И есть в душе такое отделение, которое называется — патриотизм. Известно, он воспитывается с малых лет, с детского сада, со школы. При этом очень много значит национальное в искусстве. В моём детстве и моей юности так было. А где сегодня наш прославленный ансамбль «Берёзка»? Где хор имени Пятницкого? Только к столетнему юбилею телевидение его показало, а теперь, наверное, придётся ждать ещё сто лет. Где великий ансамбль Александрова? За рубежом они выступают с колоссальным успехом — что называется, лом стоит. Но ведь нашим зрителям и слушателям, нашей молодёжи предлагают (да что там — навязывают!) нечто совсем иное.
— Хочу сказать о песнях военных лет. Выдающееся, поразительное явление нашей культуры, а между тем его предают забвению. Эти песни почти не звучат теперь даже в День Победы. Тем более обрадовало меня, что Малый театр подготовил специальную программу песен Великой Отечественной войны, с которой вы проехали прошлым летом по Волге, от Ярославля до Волгограда, а теперь выступаете на сцене театра…
— У нас прекрасный оркестр, которому уже более двухсот лет и который удалось сохранить. Вот он во главе со своим руководителем — композитором Григорием Гоберником и взялся за подготовку этой программы. А поют, душой и сердцем поют, наши актёры разных поколений — от участницы той войны Элины Авраамовны Быстрицкой, от Ирины Муравьёвой и Бориса Невзорова до совсем молодых. И вот то, что молодые прониклись духом этих действительно необыкновенных песен, особенно дорого.
— Если уж о молодых, вспомню ещё раз свои впечатления от спектакля «Последний срок» в постановке выпускников Щепкинского училища, ваших учеников. Я написал об этом в «Правде», а сейчас вот думаю: приходят к вам ребята в одном состоянии, а выходят из училища — уже в другом. Учёба на русской классике не проходит даром, действительно воспитывает душу. И как точен выбор одного из лучших произведений Валентина Распутина для этого дипломного спектакля, замечательно поставленного Ольгой Николаевной Соломиной и по праву принятого теперь в репертуар Малого театра!
— А вы знаете, «Последний срок» для дипломного спектакля сами ребята предложили. У них была в ходе учёбы работа над отдельными сценами по этой повести. Наверное, что-то очень глубокое затронуло в них слово Валентина Григорьевича, если поднялось желание продолжить работу и создать спектакль на основе прозы, ставшей, как вы верно написали, уже классикой.
— Будем считать, в такой молодёжи (хорошо, что она есть!) — завтрашний день Малого театра и всей русской культуры.
— Согласен. Будем верить в лучшее.
Недавно вышла книга Ю.М. Соломина, которую он назвал «Берег моей жизни». Это воспоминания и размышления о пути в искусство, о работе в театре и кино, об учителях, друзьях и семье.
От мальчика из Читы до художественного руководителя Малого тетра, от первых студенческих ролей в Щепкинском училище до всенародной славы «Адъютанта его превосходительства» и сегодняшнего Мольера, которого он играет на сцене того же Малого, где прожил всю свою творческую жизнь… Книга раскрывает много интересного из биографии выдающегося актера и режиссера, а богатый подбор фотографий позволяет наглядно представить сделанное и пережитое им в разные годы.
Беседовал Виктор Кожемяко
ПРАВДА-КПРФ, 10 июля 2011 года
Художественный руководитель Государственного академического Малого театра, ставшего недавно членом Союза театров Европы, как правило, всегда откликается на предложения поделиться с читателями «Правды» своими мыслями по актуальным проблемам нынешней культуры, политики и общественной жизни. Некоторые из таких проблем послужили поводом и для этой беседы. Она продолжалась более двух часов — к сожалению, из-за ограниченности газетной площади невозможно сразу опубликовать её в полном объёме. Однако я надеюсь, что читатели с интересом воспримут размышления моего собеседника, по достоинству оценят его искренность и откровенность.
Для чего же проводят такие реформы?
— Юрий Мефодьевич, по-моему, есть две темы, к которым вы должны быть особенно неравнодушны сегодня. Во-первых, угроза, которую несёт нашей театральной жизни, прежде всего — в провинции, так называемый закон об автономных учреждениях, поименованный ловушкой для репертуарного театра. Раньше об этой угрозе мы с вами уже говорили, но, несмотря на многочисленные протесты, она ведь не снята. А во-вторых, что происходит в образовании? К чему может привести новый закон, который дамокловым мечом навис над нашей школой? Вы, кроме руководства театром, ещё и профессор Высшего театрального училища (института) имени М.С. Щепкина, к тому же — член-корреспондент Российской академии образования. Что думаете о происходящем?
— Обе важнейшие темы, обозначенные вами, взаимосвязаны. И обе они побуждают в первую очередь говорить о том, почему, кем и как проводятся у нас преобразования в различных сферах жизни общества. Я не против преобразований. В интересах общества, то есть большинства людей, они совершенно необходимы. Но я убеждён: если кто-то берётся в реальной действительности в ранее сложившемся порядке вещей что-то изменять, то дела должны обязательно улучшаться, а не ухудшаться. Между тем сплошь и рядом мы видим обратное! Потому даже само слово «реформы» вызывает теперь у многих неприятие. И потому мне приходится говорить о необходимости более внимательного, даже настороженного отношения к ним.
Каждая из реформ, любой из принимаемых новых законов замышляются и осуществляются представителями власти. Это — чиновники, и я сам, когда возглавлял Министерство культуры, был чиновником. Однако у меня всё-таки при этом были необходимые специальные знания, соответствующее образование. Чтобы по существу разбираться в том, что стоит или не стоит изменять, в какую сторону и каким образом.
А вот я скажу: известен мне человек, который прошёл чуть ли не все министерства. То есть знает он вроде бы и как коров доить, и как дороги строить, и как людей лечить, и как ставить спектакли… Но ведь не может быть такого человека! Я убеждённо заявляю: не может быть! Таких людей в мире не бывает, а создаётся впечатление, что как раз считающие себя такими и проводят у нас все реформы сегодня. Непрофессионалы. Во всём ощущается поразительный непрофессионализм…
— А может быть, главное — не от незнания, не от неумения? Может, они задачу такую решают: сделать не как лучше, а как хуже?
— Ну, это было бы слишком. Хотя, глядя на многое из того, что творится, поневоле и к подобным мыслям можно прийти. Но я сейчас по поводу положения в образовании, которое действительно очень меня беспокоит и о котором уже только ленивый, по-моему, не высказался, поставлю элементарные вопросы, ставившиеся мною, кстати, уже не раз. Почему не слушают родителей? Почему не слушают педагогов? Почему их мнение совсем не учитывают?
Вот говорят: мы там, в глубинке, поставим в школах телевизоры, компьютеры, везде будет для ребят Интернет… Да ведь компьютеры — это само по себе ещё не образование, а лишь техника, способная образованию служить. Однако Интернет, как и телевизор (мы знаем!), может служить вовсе не образованию и воспитанию, а чему-то противоположному.
Надо прежде всего и больше всего думать об учителях, прислушиваться к учителям. Я сам, можно сказать, из глубинки, учился во время войны и в первые годы после войны, когда было очень трудно, однако я прекрасно помню и свою замечательную родную школу № 5 в Чите, и своих великолепных учителей, которые не только давали нам знания, но и растили нас ответственными, любящими Родину людьми.
Мне хочется, чтобы сегодня и завтра в школах было так же, то есть чтобы всё лучшее сохранялось. Допустимо ли то хорошее, что у нас создано, разрушать? Нельзя! Ни в коем случае! Наша система образования не зря была признана лучшей в мире.
— Что вы посоветовали бы тем, кто разрабатывает проект закона об образовании, вызвавший такую бурю негодования в обществе?
— Я посоветовал бы им вот что: отложить написанное и поехать по школам, особенно в глубинку. По всей стране — от Калининграда до Владивостока и Южно-Сахалинска, от Мурманска до Астрахани и Грозного. Поехать, чтобы лучше узнать, как учителя не только преподают, но и живут, потому что в предложенном законопроекте многое из этого, по-моему, не учтено.
Нам всем сегодня тяжело. Но им-то, работающим в провинции (хотел бы к учителям прибавить также медицинских работников), в сто раз тяжелее, чем в центре! Так учтите это, подумайте, как улучшить условия их жизни и труда, а не просто ликвидируйте школы в сёлах и деревнях, где, видите ли, «не хватает» комплекта учеников. Даже самая маленькая школа — она ведь существует многие десятилетия, имеет свои традиции, и как же можно с холодным равнодушием её уничтожать, ставить крест на ней!
— Больше всего возмущения вызвали так называемые новые образовательные стандарты…
— Это вообще чудовищно. Как можно взять на себя смелость эдакое придумать и огласить! В Академии образования, где я состою, уже разработан проект закона, альтернативный тому, который предложило Министерство образования и науки. Но я боюсь — небезосновательно, по-моему, — что сейчас начнут кроить из двух проектов какой-то «тришкин кафтан». Вот этого не надо, господа! Нужно прямо и честно сказать: ошиблись. Да, крупно ошиблись — простите. У нас народ добрый, простит, но требуется всё негодное в корне пересмотреть и переделать. Не ограничиваясь заплатками.
Быть впереди планеты всей — плохо или хорошо?
— Вот это, Юрий Мефодьевич, насколько я замечаю, даётся представителям власти с особым трудом, и этого почти не происходит: признать ошибку, переделать негодное, отказаться порой даже от явного абсурда, родившегося у кого-то в «высокопоставленной» голове. А ведь абсурд грозит вторгнуться и в систему самого близкого вам образования — в сферу искусства. Меня, например, потрясло вышедшее из стен Минобрнауки положение, по которому, если бы оно было принято, все наши детские школы искусств (а их в стране, к счастью, пока ещё более трёх тысяч) перестали бы существовать. Поскольку принимать для начального музыкального, хореографического, художественного образования должны были бы теперь ребят не моложе 16 лет. Да разве будущий солист балета или пианист может начинать учёбу не с 8—10 лет, как это у нас существует, а с 16? Трудно даже вообразить, кому и как могла прийти в голову такая реформаторская дикость. Однако — пришла!
— Когда двадцать лет назад я уходил из Министерства культуры России (а подал заявление об уходе я сам), у меня состоялся разговор с одним очень большим начальником из тогдашнего руководства страны. Часа полтора с ним говорил — об острых для будущего нашей культуры вопросах. Потому что уже тогда предлагалось, например, ликвидировать музыкальные школы, а оставшиеся сделать платными. Я ему сказал: если убрать музыкальные школы, у нас уже через пять лет не будет лауреатов международных конкурсов.
И что? Лауреатов таких стало у нас меньше. Музыкальные школы оставили, но педагоги разбежались, разъехались. Профессура вынуждена была уезжать за рубеж. А я тогда говорил, двадцать лет назад: учтите, разбегутся — и лауреатами будут китайцы, корейцы, японцы… Теперь проверьте. Почему так произошло? Там преподают наши замечательные музыканты-педагоги. То же самое может произойти и с прославленным нашим балетом…
— Про который когда-то вдруг иронически спели: «А также в области балета мы впереди планеты всей…»
— Так мы и были впереди всей планеты! Но это что, разве плохо? А основа — в нашей хореографической школе, без всякого преувеличения, самой лучшей.
Нам было и пока есть чем гордиться, если говорить в целом про образование в сфере искусства. В том числе про театральное: многие уверенно называют его тоже одним из лучших в мире. Так и есть.
— Гордитесь родным Щепкинским училищем?
— Конечно. Нас высоко ценят. Из-за рубежа к нам охотно едут учиться. И чего только никак нельзя допустить, так это неграмотного, некомпетентного, без учёта специфики вторжения в систему театрального и в целом художественного нашего образования. Можно тем самым не только не улучшить, а резко ухудшить, даже разрушить его. Как, увы, разрушено многое.
— Учёт специфики… Да, вы неоднократно говорили про некомпетентные попытки вмешательства в театральную деятельность. Например, про «закон о тендерах», согласно которому в театре надо было объявлять конкурс буквально на всё: на изготовление декораций, костюмов и обуви, мебели, реквизита, грима…
— Эту нелепость, кажется, удалось отбить.
— Но другие нелепости, которых немало в пресловутом Федеральном законе № 83, грозят после его вступления в силу нанести большой вред театральному искусству, особенно в регионах. Вот проведенный недавно по инициативе Союза театральных деятелей IV Всероссийский театральный форум прямо заявил об этом. Кстати, вы были на нём, выступали?
— Нет, не мог быть.
— Однако, читая принятые там весьма тревожные обращения, всё время я думал: а Юрий Мефодьевич именно об этом говорил ещё несколько лет назад! Пример приведу из обращения участников форума к министру экономического развития РФ Эльвире Набиуллиной: «…Вашим ведомством разрабатывается большое число законопроектов и иных нормативных актов, прямо влияющих на деятельность организаций бюджетной сферы в целом и театральных организаций в частности. Мы неоднократно выражали готовность принимать участие в подготовке этих документов, чтобы ещё на начальном этапе можно было максимально учесть в них специфику театрального искусства. Но, к сожалению, мы не находим у вас понимания…»
— Сказано совершенно правильно. Только будет ли должная реакция? Честно говоря, я уже устал доказывать: нельзя разрабатывать законы, касающиеся театра, без участия тех, кто в театре работает и лучше всех знает все его особенности. Как-никак, это же творческий организм, и у него много таких особенностей, о которых в Минэкономразвития или в Министерстве финансов даже не подозревают. И если их не учитывать, получается то, что получается: удар по искусству.
Опять вопрос: а вы лучше хотите сделать для театра или хуже? Если лучше, то почему не слышите и даже не хотите слушать работающих там? Односторонний финансово-экономический подход, попытки лишь с этой точки зрения оценивать и «направлять» творческий процесс, его результаты — всё это крайне ущербно.
Стало уже обычным: сначала документ где-то пишут, потом его принимают, а уж затем театральное сообщество и Министерство культуры прилагают массу усилий, чтобы исправить абсолютно недопустимые, но допущенные нелепости. А если бы заранее привлекались в качестве экспертов театральные специалисты (как непременно и должно быть!), всё происходило бы гораздо конструктивнее.
— Действительно, насколько я понимаю, Министерство культуры и Союз театральных деятелей то и дело вынуждены вступать в противостояние с тем же Министерством экономического развития и даже с Минобрнауки. Нет ли у вас ощущения, что «наверху» значение театра и культуры в целом всё-таки очень недооценивается?
— Напомню программные слова Александра Николаевича Островского: «Без театра нет нации». Из этого надо исходить. Вы хотите, чтобы нация была, народ был, страна была? Действуйте соответствующим образом. Вот это — моё основное пожелание людям во власти.
Деньги могут всё в жизни решить?
— Вернёмся в Щепкинское училище. Каждый год к вам приходят новые абитуриенты. Каковы впечатления от встреч с ними? Знания у ребят, полученные в средней школе, становятся от года к году лучше или наоборот?
— Наверное, вы сами понимаете, что наоборот. Конечно, я могу судить лишь о гуманитарных знаниях, об уровне культурного развития. Нет, к сожалению, с этим не лучше. А идет всё оттуда же, от нынешнего реформирования! Тенденция сокращать изучение русского языка, литературы, истории пагубно сказывается на подготовке школьников.
По-моему, я уже как-то говорил вам об одном своём эксперименте. Задал вопрос поступающим в наше училище: кто написал рассказ «Каштанка»? Двадцать человек не смогли ответить!
Или ещё один факт. Рассказываю на первом занятии с поступившими о Малом театре и великих мастерах, с которыми мне посчастливилось здесь работать: о Пашенной, Гоголевой, Жарове, Ильинском… Называю имена и вдруг… вижу в глазах вопрос: а кто это? Спрашиваю: знаете Игоря Ильинского? Оказывается, почти никому это имя ничего не говорит. А ведь они поступают в училище при Малом театре!
Приходят ребята, которые элементарно не умеют танцевать, не знают песен… А вот мы в своё время — знали! У нас уроки пения — были! И я с благодарностью вспоминаю Дом пионеров в Чите, где проводил когда-то всё свободное время. С огромной, замечу, пользой для себя. Кроме драматического кружка я ещё в нескольких занимался — в кукольном, танцевальном и так далее. И это мне на будущее многое дало.
Скажите, а что сегодня заменяет Дом пионеров? Скажите, а почему эти замечательные детские учреждения надо было разрушать? Что-то подобное сегодня вроде ищут для молодёжи, какие-то организации создают, но успешность этого пока не очевидна.
И потом — на первый план всюду выдвигаются деньги. Кружки, студии, детские школы искусств становятся всё больше платными, а это далеко не всем по карману, и очень талантливые дети могут оказаться за бортом. Даже наверняка за бортом оказываются! Вот и в спорте деньги ныне решают всё…
— Детские спортивные школы почти полностью уничтожены.
— А результат налицо: в показателях наших команд на международных соревнованиях. Но знаете, что возмущает меня больше всего? Этот утвердившийся ныне обычай покупать и перепродавать спортсменов. Оценивать их, как товар, как скот. Заявляю через вашу газету во всеуслышание: это безнравственно!!!
Возможно, кто-то воспримет меня странным и смешным идеалистом, абсолютно несовременным, но я так считаю. Убеждён, торговля людьми в спорте подрывает самую суть его, фактически уничтожает.
За что играют такие покупные футболисты или хоккеисты? За доллары, евро, рубли. А в наше время играли — за Родину. За маму с папой, которые эту Родину олицетворяли… Огромная разница!
А как сохранить непреходящие ценности?
— Хочу обратиться, Юрий Мефодьевич, к теме, которую однажды мы с вами уже затрагивали. Вы — народный артист СССР. Что значит для вас это звание?
— Народных артистов СССР, народных художников СССР осталось мало, и, естественно, их всё меньше. Поэтому чаще задумываешься, какой же смысл несёт почётное звание, данное страной, которой уже нет. А смысл большой, очень ёмкий, ответственный.
На меня сильное впечатление произвела телепередача, посвящённая замечательной актрисе Софико Чиаурели. Снято это было, как оказалось, совсем незадолго до её ухода из жизни. Она показывала свою квартиру, которая выглядела как музей, вспоминала родителей: отец — народный артист СССР Михаил Чиаурели, известный кинорежиссёр; мать — народная артистка СССР Верико Анджапаридзе, великий мастер сцены, выдающаяся трагическая актриса. Их уже нет, они давно умерли, и водила Софико телерепортёров по своему дому так, как будто чувствовала, что это для неё в последний раз.
Её спросили: «А как вы предпочитаете, чтобы вас представляли? Вы же народная артистка Грузинской ССР…» Она ответила: «Я — артистка исчезнувшей цивилизации».
— Вы тоже так себя ощущаете?
— Только я пока не собираюсь умирать… Да, я согласен с ней: СССР — это была цивилизация. Великая цивилизация. Было великое искусство, была великая культура, и все мы учились в советской школе, которую если в чём-то и реформировали, то всё-таки очень разумно. И великая наука с величайшими именами, известными всему миру, тоже была.
Сейчас вот заговорили: нужны инновация и модернизация, надо создавать научные центры, научные города. Но они же были, да ещё какие! Я сорок лет связан с городом Королёв…
— Как раз такой научный город.
— Был. Теперь уже не то! И я в течение двадцати последних лет видел, как всё здесь приходило в упадок. Так почему же вовремя государство не поддержало, не оказало необходимой помощи?
Цивилизация, если её разумно не поддерживать и если изменять нечестно, неточно, корыстно, гибнет. Всё по-настоящему ценное и оправдавшее себя надо сохранять!
— Знаменательна в этом смысле тема состоявшегося недавно ХV Всемирного русского народного собора: о базисных духовных, нравственных, социальных ценностях, о необходимости сохранения лучших национальных традиций. Как и весь зал, с большим интересом слушал я ваше выступление, чувствуя, насколько волнуют вас обсуждаемые проблемы.
— Это верно, волнуют. Это — в сердце. Без таких непреходящих ценностей, которые действительно составляют основу народов и их единства, невозможна страна. Патриотизм? Особенно сегодня актуально. Национальная память? Конечно, без этого не может жить народ. Социальная справедливость? Обязательно. Мы оказались нынче в условиях крайнего дефицита нравственных ценностей. О причинах можно долго толковать, однако надо искать выход из создавшегося положения.
Я говорил с трибуны, что в приказном порядке или какими-то разовыми акциями нельзя взрастить в обществе ни патриотизм, ни семейные ценности, ни уважение к человеческой личности. Нужна соответствующая атмосфера, где эти ценности утверждались бы естественно. А для этого необходима целенаправленная политика в области культуры, науки, образования, средств массовой информации. Необходима продуманная социальная политика. Уверен: если человек социально не защищён, находится за чертой бедности, все разговоры об уважении к человеческому достоинству останутся пустым словом.
В атмосфере бездуховности, которая у нас была создана, мы многое потеряли. Дальше это становится ещё более опасным, поскольку отражается на миллионах людских душ, и не одно поколение может жестоко поплатиться, оказавшись потерянным. Наша главная задача, как я её понимаю, — служить сохранению лучших традиций русского искусства и русской культуры, а значит, русской нации, русского народа.
— Вы имеете в виду Малый театр?
— Собственно, это задача всех деятелей культуры и искусства.
— Но далеко не все её так понимают, как вы. К огромному сожалению. Да, можно восхищаться стойкостью и последовательностью Малого театра в деле сохранения и защиты лучших традиций отечественной культуры, нашей великой классики. Но ведь для многих, кажется, это ровным счётом ничего не значит. Во что превращают классику на сцене, лишая основного — её духа, её высокого нравственного содержания, — это просто ужасно. И масштабы такого рода «модернизации», причём во всех сферах искусства, не уменьшаются, а растут. И всячески поощряются, согласно неким «законам моды»!
На Малый же театр и другие коллективы, стремящиеся сохранить верность великим традициям, смотрят как на некий «анахронизм», нагнетают такую репутацию… Это нормально?
— Задам встречный вопрос: а почему в 1756 году был создан русский национальный театр на русской драматургии и почему он вот уже 255 лет существует? Как бы нас ни обзывали. Да, я знаю, что некоторые про наш театр говорят, я же с этими людьми вместе иногда выступаю, снимаюсь в кино и на телевидении… Но вот одновременно с другим московским театром были мы в Японии. Выступали в очень большом зале, и «дырок», то есть пустых мест, как и везде на многочисленных наших зарубежных гастролях, у нас не было. А тот театр, «модный», давал спектакли в довольно скромном помещении. Так они приходили к нам посмотреть, в чём секрет успеха.
Он простой: людей интересует русская культура, не изуродованная, а подлинная русская классика. Вы правы, с ней сегодня обращаются недопустимо. К юбилею Чехова, например, преподнесли такие постановки его пьес, совершенно не похожие на Чехова, что Антон Павлович едва ли был бы рад.
— Есть законы об охране памятников истории и культуры. Может, следует распространить действие этих законов и на такое национальное богатство, как отечественная классическая литература и драматургия?
— Их чистота действительно нуждается в защите. Плохо у нас с экологией природы и архитектуры, но и экологию в литературе, драматургии, театре надо сохранять. Экологически чистый продукт должен быть. Экологически чистое отношение к тому произведению, скажем, Чехова или Льва Николаевича Толстого, перед которым преклоняются во всём мире. Или Николая Васильевича Гоголя, Островского, Пушкина, Лермонтова… Их переделывать нельзя! Я не против современного в искусстве, но почему современное понимается как издевательство над классикой?
Культура и искусство воспитывают душу. И есть в душе такое отделение, которое называется — патриотизм. Известно, он воспитывается с малых лет, с детского сада, со школы. При этом очень много значит национальное в искусстве. В моём детстве и моей юности так было. А где сегодня наш прославленный ансамбль «Берёзка»? Где хор имени Пятницкого? Только к столетнему юбилею телевидение его показало, а теперь, наверное, придётся ждать ещё сто лет. Где великий ансамбль Александрова? За рубежом они выступают с колоссальным успехом — что называется, лом стоит. Но ведь нашим зрителям и слушателям, нашей молодёжи предлагают (да что там — навязывают!) нечто совсем иное.
— Хочу сказать о песнях военных лет. Выдающееся, поразительное явление нашей культуры, а между тем его предают забвению. Эти песни почти не звучат теперь даже в День Победы. Тем более обрадовало меня, что Малый театр подготовил специальную программу песен Великой Отечественной войны, с которой вы проехали прошлым летом по Волге, от Ярославля до Волгограда, а теперь выступаете на сцене театра…
— У нас прекрасный оркестр, которому уже более двухсот лет и который удалось сохранить. Вот он во главе со своим руководителем — композитором Григорием Гоберником и взялся за подготовку этой программы. А поют, душой и сердцем поют, наши актёры разных поколений — от участницы той войны Элины Авраамовны Быстрицкой, от Ирины Муравьёвой и Бориса Невзорова до совсем молодых. И вот то, что молодые прониклись духом этих действительно необыкновенных песен, особенно дорого.
— Если уж о молодых, вспомню ещё раз свои впечатления от спектакля «Последний срок» в постановке выпускников Щепкинского училища, ваших учеников. Я написал об этом в «Правде», а сейчас вот думаю: приходят к вам ребята в одном состоянии, а выходят из училища — уже в другом. Учёба на русской классике не проходит даром, действительно воспитывает душу. И как точен выбор одного из лучших произведений Валентина Распутина для этого дипломного спектакля, замечательно поставленного Ольгой Николаевной Соломиной и по праву принятого теперь в репертуар Малого театра!
— А вы знаете, «Последний срок» для дипломного спектакля сами ребята предложили. У них была в ходе учёбы работа над отдельными сценами по этой повести. Наверное, что-то очень глубокое затронуло в них слово Валентина Григорьевича, если поднялось желание продолжить работу и создать спектакль на основе прозы, ставшей, как вы верно написали, уже классикой.
— Будем считать, в такой молодёжи (хорошо, что она есть!) — завтрашний день Малого театра и всей русской культуры.
— Согласен. Будем верить в лучшее.
Недавно вышла книга Ю.М. Соломина, которую он назвал «Берег моей жизни». Это воспоминания и размышления о пути в искусство, о работе в театре и кино, об учителях, друзьях и семье.
От мальчика из Читы до художественного руководителя Малого тетра, от первых студенческих ролей в Щепкинском училище до всенародной славы «Адъютанта его превосходительства» и сегодняшнего Мольера, которого он играет на сцене того же Малого, где прожил всю свою творческую жизнь… Книга раскрывает много интересного из биографии выдающегося актера и режиссера, а богатый подбор фотографий позволяет наглядно представить сделанное и пережитое им в разные годы.
Беседовал Виктор Кожемяко
ПРАВДА-КПРФ, 10 июля 2011 года
02.06.2011
Подробнее
ОБЩЕСТВЕННЫЙ СОВЕТ ПО СМИ ПОЗВОЛИТ ЗАЩИТИТЬ КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ
Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин призвал не нагнетать страсти вокруг письма с призывом создать Общественный наблюдательный совет по контролю за СМИ.
ОБЩЕСТВЕННЫЙ СОВЕТ ПО СМИ ПОЗВОЛИТ ЗАЩИТИТЬ КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ
Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин призвал не нагнетать страсти вокруг письма с призывом создать Общественный наблюдательный совет по контролю за СМИ.
«Я подписал письмо для того, чтобы защитить наше культурное наследие. Я не знаю, почему говорят о цензуре. Мы хотим порядка. Но если цензура - это порядок, то пусть будет цензура. Хотя мне не нравится такая трактовка порядка», - сказал он «Интерфаксу».
«Если, как говорят, власти с нами не согласны, то хотелось бы, чтобы они объяснили, почему. Ведь все мы - профессионалы, почему бы к нам не прислушаться? Почему не пригласить нас к себе, не сесть и не побеседовать? Я вовсе не стремлюсь встречаться с властями, но я переживаю за русский театр, за русскую культуру», - сказал Ю.Соломин.
Собеседник агентства также не против православных телепередач. «В регулярных православных программах на телевидении я большого вреда не вижу. Почему бы раз в месяц не напоминать людям, что они живут в православной стране?» - спросил Ю.Соломин.
На прошлой неделе деятели культуры, в том числе кинорежиссер Никита Михалков, народные артисты России Василий Ливанов, Евгений Стеблов, Аристарх Ливанов, Владимир Хотиненко, Николай Бурляев, Ю.Соломин, председатель Союза писателей России Валерий Ганичев направили письмо президенту Дмитрию Медведеву и премьер-министру Владимир Путину.
В обращении они предложили создать Общественный наблюдательный совет, контролирующий СМИ, а также транслировать по государственному телевидению основные мероприятия, проводимые Русской церковью.
ИНТЕРФАКС, 2 июня 2011 года
Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин призвал не нагнетать страсти вокруг письма с призывом создать Общественный наблюдательный совет по контролю за СМИ.
«Я подписал письмо для того, чтобы защитить наше культурное наследие. Я не знаю, почему говорят о цензуре. Мы хотим порядка. Но если цензура - это порядок, то пусть будет цензура. Хотя мне не нравится такая трактовка порядка», - сказал он «Интерфаксу».
«Если, как говорят, власти с нами не согласны, то хотелось бы, чтобы они объяснили, почему. Ведь все мы - профессионалы, почему бы к нам не прислушаться? Почему не пригласить нас к себе, не сесть и не побеседовать? Я вовсе не стремлюсь встречаться с властями, но я переживаю за русский театр, за русскую культуру», - сказал Ю.Соломин.
Собеседник агентства также не против православных телепередач. «В регулярных православных программах на телевидении я большого вреда не вижу. Почему бы раз в месяц не напоминать людям, что они живут в православной стране?» - спросил Ю.Соломин.
На прошлой неделе деятели культуры, в том числе кинорежиссер Никита Михалков, народные артисты России Василий Ливанов, Евгений Стеблов, Аристарх Ливанов, Владимир Хотиненко, Николай Бурляев, Ю.Соломин, председатель Союза писателей России Валерий Ганичев направили письмо президенту Дмитрию Медведеву и премьер-министру Владимир Путину.
В обращении они предложили создать Общественный наблюдательный совет, контролирующий СМИ, а также транслировать по государственному телевидению основные мероприятия, проводимые Русской церковью.
ИНТЕРФАКС, 2 июня 2011 года
01.06.2011
Подробнее
НОВОЕ НА КАНАЛЕ МАЛЫЙ-ТВ
«Таинственный ящик» П.А.Каратыгина. Сцена из 1-го действия
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин. Сен-Феликс – Эдуард Марцевич, Дюпре – Александр Клюквин, Эмиль – Алексей Фаддеев, Младший писарь – Пётр Абрамов
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин. Сен-Феликс – Эдуард Марцевич, Дюпре – Александр Клюквин, Эмиль – Алексей Фаддеев, Младший писарь – Пётр Абрамов
26.05.2011
Подробнее
ОБРАЩЕНИЕ К РУКОВОДСТВУ СТРАНЫ С ПРОСЬБОЙ ОБ ИЗМЕНЕНИИ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ
25 мая на Красной площади в рамках II Славянского форума искусств «Золотой Витязь» прошла конференция «Культурная политика России - будущее государства» с участием известных кинематографистов, писателей, музыкантов, художников, театральных деятелей, представителей власти, журналистов. Участниками конференции было принято Обращение к руководству страны с просьбой об изменении культурной политики России.
ОБРАЩЕНИЕ К РУКОВОДСТВУ СТРАНЫ С ПРОСЬБОЙ ОБ ИЗМЕНЕНИИ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ
25 мая на Красной площади в рамках II Славянского форума искусств «Золотой Витязь» прошла конференция «Культурная политика России - будущее государства» с участием известных кинематографистов, писателей, музыкантов, художников, театральных деятелей, представителей власти, журналистов. Участниками конференции было принято Обращение к руководству страны с просьбой об изменении культурной политики России.
Президенту Российской Федерации
Д.А.Медведеву
Председателю Правительства
Российской Федерации
В.В.Путину
Глубокоуважаемые Дмитрий Анатольевич и Владимир Владимирович!
Два года тому назад в г.Туле состоялось совместное заседание Госсовета и Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, посвященное сотрудничеству государственных органов власти и религиозных объединений в сфере духовно-нравственного развития и гражданского образования молодежи. Выступая на этом заседании, Вы, Дмитрий Анатольевич, заявили о необходимости «более внимательно посмотреть и на законодательство в этой сфере, и на те духовные источники, которые существуют в современном мире, на нашу культуру: и духовную культуру, и классическую культуру, которая в условиях такого бурного развития средств массовой информации в известной степени находится в угнетенном состоянии». Вы подчеркнули также, что «эти процессы требуют самого внимательного, самого вдумчивого отношения со стороны государства и со стороны гражданского общества, со стороны религиозных объединений» и что «мы должны думать о качестве информационного потока, качестве контента, как принято говорить у информационщиков, то есть содержании того, что мы имеем в СМИ».
Изменилось ли за прошедшие время состояние нашей культуры в лучшую сторону, стала ли она менее «угнетенной»? Улучшилось ли качество питающего нас информационного потока? Укрепились ли моральные устои нашего общества?
Мы, деятели культуры и искусства, крайне обеспокоены той государственной культурной политикой, которую невозможно назвать иначе как истребление отечественного исторического, духовного и культурного наследия, как надругательство над нравственными устоями российского общества.
Напоминаем вам, что согласно Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, утвержденной Указом Президента Российской Федерации 12 мая 2009 года, одной из главных угроз национальной безопасности в сфере культуры является «засилие продукции массовой культуры, ориентированной на духовные потребности маргинальных слоев», а негативное воздействие на состояние национальной безопасности в сфере культуры усиливает «пропаганда образа жизни, в основе которого – вседозволенность и насилие, расовая, национальная и религиозная нетерпимость». В Стратегии подчеркивается, что «укреплению национальной безопасности в сфере культуры будут способствовать сохранение и развитие самобытных культур многонационального народа Российской Федерации, духовных ценностей граждан».
Что же наблюдаем мы сегодня? Продолжается стремительная коммерциализация отечественной культуры. Очень многие учреждения культуры в условиях государственного недофинансирования и диктата рынка вынуждены попросту выживать. Упорно испытывается на прочность, сложившаяся на протяжении десятилетий и успешно себя зарекомендовавшая, система подготовки творческих кадров. Огромное число российских граждан не имеет доступа к культурным ценностям либо этот доступ для них крайне затруднен.
Возможности учреждений культуры, искусства, средств массовой информации, а также семьи, призванных выполнять основную роль в воспитании граждан, используются недостаточно. Происходит искусственное навязывание через СМИ и глобальную систему Интернет, в кино и литературе чуждых российскому обществу ценностей.
Продолжаются попытки предать забвению и намеренно исказить отечественную историю, культуру, традиции. Нравственные идеалы, гражданственность и патриотизм в процессе воспитания и обучения детей и молодежи формируются слабо. Приходится с сожалением констатировать утрату многих базовых ценностей, падение общего культурного уровня.
Во многом «благодаря» новой культурной политике государства поползла вверх кривая роста преступности, алкоголизации, наркомании, педофилии, суицидов, коррупции и прочих социальных пороков. Возрастает степень моральной деградации значительной части нашего общества. На призывы неравнодушных людей к властям остановить нравственное разложение нации мы слышим: «Извините, у нас – демократия».
Значительный «вклад» в создание столь удручающей ситуации продолжают вносить многие печатные и электронные СМИ, нередко злоупотребляющие свободой информации. Показательно в этой связи беспрецедентное по своему цинизму высказывание одного из руководителей российских телеканалов, недавно процитированное С.С.Говорухиным в программе В.Познера на Первом канале. На предложение известного кинорежиссера показать один из его фильмов «обаятельный, образованный и интересный» руководитель ответил, что «это не наш формат». На вопросы «Почему? И что есть – ваш формат?» было сказано: «Кровь и насилие. Мои акционеры знать ничего не хотят о детях, о нравственности. Они хотят деньги-деньги-деньги».
Какими вырастут наши дети, такой будет и Россия. Дети нуждаются не только в полноценной материальной пище, но и в пище духовной. Если на физическое здоровье детей, молодежи государство начало обращать некоторое внимание, то вопросы нравственного здоровья по-прежнему игнорируются.
Какое будущее ожидает нашу страну, если подрастающее поколение формируется в негативной информационной и культурной среде. Когда практически отсутствует отечественный детский кинематограф, когда детское кино «выжжено» с главных телеканалов? Российский кинопрокат превратился в филиал американского кинопроката, большинство российских телеканалов продолжает бесконтрольную и разрушительную для детской психики, для духовной жизни народа работу.
Известно, что о цивилизованности общества судят по его отношению к детям и старикам. Одним из характерных показателей такого отношения служит отсутствие поддержки детского кино со стороны государства. В последние годы в России из-за отсутствия государственного финансировани не снимаются игровые фильмы для детей, количество действующих детских кинотеатров в стране мизерно. Ваши неоднократные предложения добавить средств на детское и юношеское кино не реализуются.
Политический курс на всестороннюю модернизацию и инновационное развитие можно только приветствовать. Согласны, что государство обязано, прежде всего, обеспечить свою обороноспособность и безопасность граждан. Но, финансируя эти и другие приоритетные направления, оно ни в коем случае не должно забывать о внутреннем мире тех молодых людей, которым предстоит служить в армии и на флоте, кто станет к станку, сядет за руль комбайна или штурвал самолета, будет вскоре сам растить и воспитывать детей. Иначе плодами модернизации и инноваций воспользуются уже абсолютно другие «новые русские», духовные мутанты, ловкачи и коррупционеры.
До каких пор расплодившиеся «культурные акционеры» будут продолжать свою губительную коммерцию, уродуя сознание и уничтожая души молодых людей? Убеждены, что оставляемая нашей молодежи свобода переключения программ, содержащих сцены жестокости, насилия и разврата, не будет способствовать воспитанию у нее патриотизма, любви к ближнему. Подобная «свобода» – далеко не лучший способ решения проблем духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения.
Вступление в силу Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», принятого 29 декабря прошлого года, отложено до 1 сентября 2012 года. А как прикажите жить нам и нашим детям целый год и 3 месяца, оставшиеся до этого знаменательного события? Даже если в нашей стране и появится некий механизм общественного контроля в сфере защиты детей от такой информации, то как быть с гражданами, достигшими 16-ти летнего возраста?
Мы убеждены, что без нравственной оценки общество не может существовать. Нравственные ограничения – суть свободы в обществе.
Считаем необходимым приступить к созданию Общественного наблюдательного совета, осуществляющего контроль за соблюдением средствами массовой информации исторически сложившихся норм нравственности. Такой контроль, связанный с возможностью общественного порицания, не имеет ничего общего с политической цензурой недавнего исторического прошлого. Что же касается заявлений некоторых представителей СМИ, правозащитников и иных лиц о недопустимости любого контроля, то они лишь подтверждают заинтересованность этих людей в сохранении губительной культурной и информационной политики в неизменном виде.
Создание такого Совета – дело кропотливое, требующее немалых сил. Но продолжать и дальше откладывать решение этого вопроса недопустимо. Необходима независимая некоммерческая организация, в работе которой примут участие авторитетные деятели отечественной культуры, представители Русской Православной Церкви и других традиционных для нашей страны религий, образовательных и медицинских учреждений. Весьма полезным будет и зарубежный опыт, свидетельствующий как раз о возможности и эффективности именно такого нравственного контроля со стороны общества.
Главная заповедь врача – «Primum non nocere» («Прежде всего не навреди»). Не случайно гражданин, получивший медицинскую специальность, перед вручением ему диплома дает клятву российского врача и подтверждает ее своей подписью.
Почему же журналист, получая диплом, не берет на себя никаких моральных обязательств перед государством и обществом? Словом, как известно, можно не только вылечить, но и убить человека.
Пришло время подумать и об Этическом кодексе работников средств массовой информации и кинематографии, деятельность которых должна способствовать укреплению, а не разрушению исторически сложившихся духовно-нраственных ценностей. Этот кодекс мог бы стать своего рода сводом этических правил, за нарушение которых человек подвергался бы нравственному осуждению. Союз кинематографистов России уже начал работу в этом направлении.
Считаем такие меры вполне оправданными и своевременными – ведь речь идет о сохранении нашего главного достояния – духовно-нравственного здоровья нации. Предлагаемый Общественный наблюдательный совет в своей деятельности мог бы опираться на положения именно такого Этического кодекса.
Обращаем ваше внимание на то, что в соответствии со Стратегией национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года решение задач обеспечения национальной безопасности в сфере культуры в среднесрочной и долгосрочной перспективе достигается, в частности, за счет «создания системы духовного и патриотического воспитания граждан России» (пункт 84 Стратегии).
Согласно Государственной программе «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы», утвержденной постановлением Правительства 5 октября 2010 года, «в стране в основном создана система патриотического воспитания граждан» (абзац 4 раздела I).
Таким образом, есть все основания в среднесрочной и долгосрочной перспективе действующую систему патриотического воспитания дополнить системой духовного воспитания. Патриотическое воспитание в России с ее богатейшим духовным наследием станет действительно эффективным, если будет дополнено воспитанием именно духовным.
Считаем, что составной частью системы духовного и патриотического воспитания граждан России, указанной в Стратегии национальной безопасности, должна стать общероссийская программа освещения ВГТРК основных духовно-просветительских мероприятий, проводимых Русской Православной Церковью, другими традиционными для нашей страны религиозными организациями совместно с государственными и общественными структурами.
Имеются в виду мероприятия, составляющие духово-нравственную основу существования нашего государства: Рождество и Пасха Христова, День Крещения Руси, День России, День народного единства, День Победы, День памяти и скорби, День защитника Отечества, День славянской письменности и культуры, День семьи, любви и верности и другие значимые для страны праздники и памятные даты.
Предлагаемая общероссийская программа должна быть учтена в субъектах Российской Федерации при формировании региональных программ телерадиовещания, а также МИДом России и Россотрудничеством. Деятельность, которую ВГТРК уже проводит в этой области, следует укрепить и расширить, сделать системной.
Мы не теряем надежды на то, что импульсом к совместным действиям послужат слова, сказанные Вами, Владимир Владимирович, 20 мая 2011 года на заседании Российского оргкомитета по празднованию Дня славянской письменности и культуры о необходимости «утверждения в обществе истинных нравственных ценностей и ориентиров, уважения к родной стране и ее культуре, уважения к памяти предков».
В заключение напомним о серьезнейшем предупреждении Александра Исаевича Солженицына: «Если духовные силы нации иссякнут, никакое наилучшее государственное устройство и никакое наилучшее промышленное устройство не спасут ее от смерти. С гнилым дуплом дерево не стоит. И из всех всевозможных свобод, которые мы получили, на первый план все равно выйдет свобода бессовестности».
Остается лишь добавить, что такая свобода бессовестности, культивирование среди молодого поколения лозунга обязательной успешности, всемерного обогащения и безудержного веселья приведет в обозримой перспективе к утрате людьми нравственной мотивировки и готовности трудиться не только ради получения собственной материальной выгоды, но и для блага Родины, к утрате своей духовной и культурной идентичности, и, в итоге, поставит под угрозу реализацию планов по социально-экономической модернизации России и возрождению её, как великой мировой державы. Мы напоминаем руководству страны о его ответственности за духовно-нравственное состояние нации и об обязанности сделать всё от него зависящее, чтобы остановить нравственное разложение народа стараниями распоясавшихся «демократизаторов искусства», под прикрытием «демократической вседозволенности» переполнивших нашу жизнь грязью, патологией, бесовством и «инновационными инстоляциями» изображающими на мостах страны непотребство, почему-то поддержанное государственными премиями.
Если высшая власть осознает, наконец, нависшую над нашей страной угрозу и изменит государственную культурную политику с негатива на позитив, возьмёт курс на поддержку духовно-нравственного возрождения нашего народа, погружение во тьму остановится и легкие общества наполнятся совершенно иным, свежим воздухом.
Наш общий долг – сделать всё возможное, чтобы процесс духовного и культурного развития нашего народа не был прерван. Сознавая свою ответственность за судьбу Отечества перед нынешним и будущими поколениями, веря в добро и справедливость, мы убедительно просим вас поддержать наши предложения и всемерно способствовать их скорейшему претворению в жизнь.
Перечисленные в этом обращении вопросы – лишь часть волнующих нас актуальных проблем, которые мы готовы обсудить в ходе личной встречи с вами.
г.Москва, Красная площадь, 25 мая 2011 года
Под документом на данный момент подписались:
Председатель Союза художников-монументалистов В.А. Бубнов,
Президент МФ «Золотой Витязь», народный артист России, член Патриаршего Совета по культуре Н.П. Бурляев,
Заслуженный художик России Л. Волова,
Лауреат Президентской премии в области образования Д.М. Володихин;
Председатель Союза писателей России, Заместитель Главы ВРНС, Член Патриаршего Совета по культуре В.Н. Ганичев,
Член Правления Союза Московских композиторов, заслуженный деятель искусств России В.Б. Довгань,
Заслуженный деятель искусств, Секретарь Союза композиторов России А.И. Киселев,
Сопредседатель Союза писателей России В.Н. Крупин,
Народный артист России, писатель В.Б. Ливанов
Народный артист России, Лареат Государственной премии РСФСР А.Е. Ливанов,
Член Правления Союза Московских композиторов А.И. Микита,
Народный артист РСФСР А.Я. Михайлов,
Президент Российского фонда культуры Н.С. Михалков,
Народный артист России, Лауреат Государственной премии России, поэт, композитор М.И. Ножкин;
Заслуженный деятель искусств, публицист, драматург Д.К. Орлов;
Заслуженный художик России О. Осин,
Художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Ю.М. Соломин,
Первый Заместитель Председателя Союза театральных деятелей, народный артист России Е.Ю. Стеблов,
Заслуженная артистка России Т.Ю. Петрова,
Главный редактор журнала «Театральная жизнь» О.И. Пивоваров;
Народный артист России, Вице-Президент Международной славянской академии наук А.И. Полетаев,
Художественный руководитель Международных фестивалей православной музыки Г.Г. Поляченко
Народный артист России А.А. Пятков
И другие деятели культуры
25 мая на Красной площади в рамках II Славянского форума искусств «Золотой Витязь» прошла конференция «Культурная политика России - будущее государства» с участием известных кинематографистов, писателей, музыкантов, художников, театральных деятелей, представителей власти, журналистов. Участниками конференции было принято Обращение к руководству страны с просьбой об изменении культурной политики России.
Президенту Российской Федерации
Д.А.Медведеву
Председателю Правительства
Российской Федерации
В.В.Путину
Глубокоуважаемые Дмитрий Анатольевич и Владимир Владимирович!
Два года тому назад в г.Туле состоялось совместное заседание Госсовета и Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, посвященное сотрудничеству государственных органов власти и религиозных объединений в сфере духовно-нравственного развития и гражданского образования молодежи. Выступая на этом заседании, Вы, Дмитрий Анатольевич, заявили о необходимости «более внимательно посмотреть и на законодательство в этой сфере, и на те духовные источники, которые существуют в современном мире, на нашу культуру: и духовную культуру, и классическую культуру, которая в условиях такого бурного развития средств массовой информации в известной степени находится в угнетенном состоянии». Вы подчеркнули также, что «эти процессы требуют самого внимательного, самого вдумчивого отношения со стороны государства и со стороны гражданского общества, со стороны религиозных объединений» и что «мы должны думать о качестве информационного потока, качестве контента, как принято говорить у информационщиков, то есть содержании того, что мы имеем в СМИ».
Изменилось ли за прошедшие время состояние нашей культуры в лучшую сторону, стала ли она менее «угнетенной»? Улучшилось ли качество питающего нас информационного потока? Укрепились ли моральные устои нашего общества?
Мы, деятели культуры и искусства, крайне обеспокоены той государственной культурной политикой, которую невозможно назвать иначе как истребление отечественного исторического, духовного и культурного наследия, как надругательство над нравственными устоями российского общества.
Напоминаем вам, что согласно Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, утвержденной Указом Президента Российской Федерации 12 мая 2009 года, одной из главных угроз национальной безопасности в сфере культуры является «засилие продукции массовой культуры, ориентированной на духовные потребности маргинальных слоев», а негативное воздействие на состояние национальной безопасности в сфере культуры усиливает «пропаганда образа жизни, в основе которого – вседозволенность и насилие, расовая, национальная и религиозная нетерпимость». В Стратегии подчеркивается, что «укреплению национальной безопасности в сфере культуры будут способствовать сохранение и развитие самобытных культур многонационального народа Российской Федерации, духовных ценностей граждан».
Что же наблюдаем мы сегодня? Продолжается стремительная коммерциализация отечественной культуры. Очень многие учреждения культуры в условиях государственного недофинансирования и диктата рынка вынуждены попросту выживать. Упорно испытывается на прочность, сложившаяся на протяжении десятилетий и успешно себя зарекомендовавшая, система подготовки творческих кадров. Огромное число российских граждан не имеет доступа к культурным ценностям либо этот доступ для них крайне затруднен.
Возможности учреждений культуры, искусства, средств массовой информации, а также семьи, призванных выполнять основную роль в воспитании граждан, используются недостаточно. Происходит искусственное навязывание через СМИ и глобальную систему Интернет, в кино и литературе чуждых российскому обществу ценностей.
Продолжаются попытки предать забвению и намеренно исказить отечественную историю, культуру, традиции. Нравственные идеалы, гражданственность и патриотизм в процессе воспитания и обучения детей и молодежи формируются слабо. Приходится с сожалением констатировать утрату многих базовых ценностей, падение общего культурного уровня.
Во многом «благодаря» новой культурной политике государства поползла вверх кривая роста преступности, алкоголизации, наркомании, педофилии, суицидов, коррупции и прочих социальных пороков. Возрастает степень моральной деградации значительной части нашего общества. На призывы неравнодушных людей к властям остановить нравственное разложение нации мы слышим: «Извините, у нас – демократия».
Значительный «вклад» в создание столь удручающей ситуации продолжают вносить многие печатные и электронные СМИ, нередко злоупотребляющие свободой информации. Показательно в этой связи беспрецедентное по своему цинизму высказывание одного из руководителей российских телеканалов, недавно процитированное С.С.Говорухиным в программе В.Познера на Первом канале. На предложение известного кинорежиссера показать один из его фильмов «обаятельный, образованный и интересный» руководитель ответил, что «это не наш формат». На вопросы «Почему? И что есть – ваш формат?» было сказано: «Кровь и насилие. Мои акционеры знать ничего не хотят о детях, о нравственности. Они хотят деньги-деньги-деньги».
Какими вырастут наши дети, такой будет и Россия. Дети нуждаются не только в полноценной материальной пище, но и в пище духовной. Если на физическое здоровье детей, молодежи государство начало обращать некоторое внимание, то вопросы нравственного здоровья по-прежнему игнорируются.
Какое будущее ожидает нашу страну, если подрастающее поколение формируется в негативной информационной и культурной среде. Когда практически отсутствует отечественный детский кинематограф, когда детское кино «выжжено» с главных телеканалов? Российский кинопрокат превратился в филиал американского кинопроката, большинство российских телеканалов продолжает бесконтрольную и разрушительную для детской психики, для духовной жизни народа работу.
Известно, что о цивилизованности общества судят по его отношению к детям и старикам. Одним из характерных показателей такого отношения служит отсутствие поддержки детского кино со стороны государства. В последние годы в России из-за отсутствия государственного финансировани не снимаются игровые фильмы для детей, количество действующих детских кинотеатров в стране мизерно. Ваши неоднократные предложения добавить средств на детское и юношеское кино не реализуются.
Политический курс на всестороннюю модернизацию и инновационное развитие можно только приветствовать. Согласны, что государство обязано, прежде всего, обеспечить свою обороноспособность и безопасность граждан. Но, финансируя эти и другие приоритетные направления, оно ни в коем случае не должно забывать о внутреннем мире тех молодых людей, которым предстоит служить в армии и на флоте, кто станет к станку, сядет за руль комбайна или штурвал самолета, будет вскоре сам растить и воспитывать детей. Иначе плодами модернизации и инноваций воспользуются уже абсолютно другие «новые русские», духовные мутанты, ловкачи и коррупционеры.
До каких пор расплодившиеся «культурные акционеры» будут продолжать свою губительную коммерцию, уродуя сознание и уничтожая души молодых людей? Убеждены, что оставляемая нашей молодежи свобода переключения программ, содержащих сцены жестокости, насилия и разврата, не будет способствовать воспитанию у нее патриотизма, любви к ближнему. Подобная «свобода» – далеко не лучший способ решения проблем духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения.
Вступление в силу Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», принятого 29 декабря прошлого года, отложено до 1 сентября 2012 года. А как прикажите жить нам и нашим детям целый год и 3 месяца, оставшиеся до этого знаменательного события? Даже если в нашей стране и появится некий механизм общественного контроля в сфере защиты детей от такой информации, то как быть с гражданами, достигшими 16-ти летнего возраста?
Мы убеждены, что без нравственной оценки общество не может существовать. Нравственные ограничения – суть свободы в обществе.
Считаем необходимым приступить к созданию Общественного наблюдательного совета, осуществляющего контроль за соблюдением средствами массовой информации исторически сложившихся норм нравственности. Такой контроль, связанный с возможностью общественного порицания, не имеет ничего общего с политической цензурой недавнего исторического прошлого. Что же касается заявлений некоторых представителей СМИ, правозащитников и иных лиц о недопустимости любого контроля, то они лишь подтверждают заинтересованность этих людей в сохранении губительной культурной и информационной политики в неизменном виде.
Создание такого Совета – дело кропотливое, требующее немалых сил. Но продолжать и дальше откладывать решение этого вопроса недопустимо. Необходима независимая некоммерческая организация, в работе которой примут участие авторитетные деятели отечественной культуры, представители Русской Православной Церкви и других традиционных для нашей страны религий, образовательных и медицинских учреждений. Весьма полезным будет и зарубежный опыт, свидетельствующий как раз о возможности и эффективности именно такого нравственного контроля со стороны общества.
Главная заповедь врача – «Primum non nocere» («Прежде всего не навреди»). Не случайно гражданин, получивший медицинскую специальность, перед вручением ему диплома дает клятву российского врача и подтверждает ее своей подписью.
Почему же журналист, получая диплом, не берет на себя никаких моральных обязательств перед государством и обществом? Словом, как известно, можно не только вылечить, но и убить человека.
Пришло время подумать и об Этическом кодексе работников средств массовой информации и кинематографии, деятельность которых должна способствовать укреплению, а не разрушению исторически сложившихся духовно-нраственных ценностей. Этот кодекс мог бы стать своего рода сводом этических правил, за нарушение которых человек подвергался бы нравственному осуждению. Союз кинематографистов России уже начал работу в этом направлении.
Считаем такие меры вполне оправданными и своевременными – ведь речь идет о сохранении нашего главного достояния – духовно-нравственного здоровья нации. Предлагаемый Общественный наблюдательный совет в своей деятельности мог бы опираться на положения именно такого Этического кодекса.
Обращаем ваше внимание на то, что в соответствии со Стратегией национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года решение задач обеспечения национальной безопасности в сфере культуры в среднесрочной и долгосрочной перспективе достигается, в частности, за счет «создания системы духовного и патриотического воспитания граждан России» (пункт 84 Стратегии).
Согласно Государственной программе «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы», утвержденной постановлением Правительства 5 октября 2010 года, «в стране в основном создана система патриотического воспитания граждан» (абзац 4 раздела I).
Таким образом, есть все основания в среднесрочной и долгосрочной перспективе действующую систему патриотического воспитания дополнить системой духовного воспитания. Патриотическое воспитание в России с ее богатейшим духовным наследием станет действительно эффективным, если будет дополнено воспитанием именно духовным.
Считаем, что составной частью системы духовного и патриотического воспитания граждан России, указанной в Стратегии национальной безопасности, должна стать общероссийская программа освещения ВГТРК основных духовно-просветительских мероприятий, проводимых Русской Православной Церковью, другими традиционными для нашей страны религиозными организациями совместно с государственными и общественными структурами.
Имеются в виду мероприятия, составляющие духово-нравственную основу существования нашего государства: Рождество и Пасха Христова, День Крещения Руси, День России, День народного единства, День Победы, День памяти и скорби, День защитника Отечества, День славянской письменности и культуры, День семьи, любви и верности и другие значимые для страны праздники и памятные даты.
Предлагаемая общероссийская программа должна быть учтена в субъектах Российской Федерации при формировании региональных программ телерадиовещания, а также МИДом России и Россотрудничеством. Деятельность, которую ВГТРК уже проводит в этой области, следует укрепить и расширить, сделать системной.
Мы не теряем надежды на то, что импульсом к совместным действиям послужат слова, сказанные Вами, Владимир Владимирович, 20 мая 2011 года на заседании Российского оргкомитета по празднованию Дня славянской письменности и культуры о необходимости «утверждения в обществе истинных нравственных ценностей и ориентиров, уважения к родной стране и ее культуре, уважения к памяти предков».
В заключение напомним о серьезнейшем предупреждении Александра Исаевича Солженицына: «Если духовные силы нации иссякнут, никакое наилучшее государственное устройство и никакое наилучшее промышленное устройство не спасут ее от смерти. С гнилым дуплом дерево не стоит. И из всех всевозможных свобод, которые мы получили, на первый план все равно выйдет свобода бессовестности».
Остается лишь добавить, что такая свобода бессовестности, культивирование среди молодого поколения лозунга обязательной успешности, всемерного обогащения и безудержного веселья приведет в обозримой перспективе к утрате людьми нравственной мотивировки и готовности трудиться не только ради получения собственной материальной выгоды, но и для блага Родины, к утрате своей духовной и культурной идентичности, и, в итоге, поставит под угрозу реализацию планов по социально-экономической модернизации России и возрождению её, как великой мировой державы. Мы напоминаем руководству страны о его ответственности за духовно-нравственное состояние нации и об обязанности сделать всё от него зависящее, чтобы остановить нравственное разложение народа стараниями распоясавшихся «демократизаторов искусства», под прикрытием «демократической вседозволенности» переполнивших нашу жизнь грязью, патологией, бесовством и «инновационными инстоляциями» изображающими на мостах страны непотребство, почему-то поддержанное государственными премиями.
Если высшая власть осознает, наконец, нависшую над нашей страной угрозу и изменит государственную культурную политику с негатива на позитив, возьмёт курс на поддержку духовно-нравственного возрождения нашего народа, погружение во тьму остановится и легкие общества наполнятся совершенно иным, свежим воздухом.
Наш общий долг – сделать всё возможное, чтобы процесс духовного и культурного развития нашего народа не был прерван. Сознавая свою ответственность за судьбу Отечества перед нынешним и будущими поколениями, веря в добро и справедливость, мы убедительно просим вас поддержать наши предложения и всемерно способствовать их скорейшему претворению в жизнь.
Перечисленные в этом обращении вопросы – лишь часть волнующих нас актуальных проблем, которые мы готовы обсудить в ходе личной встречи с вами.
г.Москва, Красная площадь, 25 мая 2011 года
Под документом на данный момент подписались:
Председатель Союза художников-монументалистов В.А. Бубнов,
Президент МФ «Золотой Витязь», народный артист России, член Патриаршего Совета по культуре Н.П. Бурляев,
Заслуженный художик России Л. Волова,
Лауреат Президентской премии в области образования Д.М. Володихин;
Председатель Союза писателей России, Заместитель Главы ВРНС, Член Патриаршего Совета по культуре В.Н. Ганичев,
Член Правления Союза Московских композиторов, заслуженный деятель искусств России В.Б. Довгань,
Заслуженный деятель искусств, Секретарь Союза композиторов России А.И. Киселев,
Сопредседатель Союза писателей России В.Н. Крупин,
Народный артист России, писатель В.Б. Ливанов
Народный артист России, Лареат Государственной премии РСФСР А.Е. Ливанов,
Член Правления Союза Московских композиторов А.И. Микита,
Народный артист РСФСР А.Я. Михайлов,
Президент Российского фонда культуры Н.С. Михалков,
Народный артист России, Лауреат Государственной премии России, поэт, композитор М.И. Ножкин;
Заслуженный деятель искусств, публицист, драматург Д.К. Орлов;
Заслуженный художик России О. Осин,
Художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Ю.М. Соломин,
Первый Заместитель Председателя Союза театральных деятелей, народный артист России Е.Ю. Стеблов,
Заслуженная артистка России Т.Ю. Петрова,
Главный редактор журнала «Театральная жизнь» О.И. Пивоваров;
Народный артист России, Вице-Президент Международной славянской академии наук А.И. Полетаев,
Художественный руководитель Международных фестивалей православной музыки Г.Г. Поляченко
Народный артист России А.А. Пятков
И другие деятели культуры
20.05.2011
Подробнее
ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ
21 мая в 12:00 в Щепкинском фойе Малого театра состоится пресс-конференция, тема которой – представление Малого театра в качестве нового члена Союза театров Европы и места проведения следующего фестиваля театров Европы (2012 г.). В пресс-конференции примут участие художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин и представители Союза театров Европы, видные европейские театральные деятели: Жак Ланг (один из основателей и почетный член Союза театров Европы), Рут Хейнен (генеральный делегат Союза театров Европы), Александру Дарие (президент Союза театров Европы).
Прямую трансляцию пресс-конференции смотрите на Интернет-канале МАЛЫЙ-ТВ.
Прямую трансляцию пресс-конференции смотрите на Интернет-канале МАЛЫЙ-ТВ.
ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ
21 мая в 12:00 в Щепкинском фойе Малого театра состоится пресс-конференция, тема которой – представление Малого театра в качестве нового члена Союза театров Европы и места проведения следующего фестиваля театров Европы (2012 г.). В пресс-конференции примут участие художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин и представители Союза театров Европы, видные европейские театральные деятели: Жак Ланг (один из основателей и почетный член Союза театров Европы), Рут Хейнен (генеральный делегат Союза театров Европы), Александру Дарие (президент Союза театров Европы).
Пресс-конференция приурочена к расширенному заседанию совета директоров театров Европы. Всего в Москву приедут 25 представителей Союза театров Европы.
Прямую трансляцию пресс-конференции смотрите на Интернет-канале МАЛЫЙ-ТВ.
В ноябре 2010 г., на Генеральной Ассамблее Союза театров Европы, в результате закрытого голосования принято решение о включении Государственного академического Малого театра в Союз театров Европы.
Союз театров Европы – это альянс ведущих европейских театров, созданный в 1990г. под эгидой Европейского союза с целью формирования единого театрального и культурного пространства.
В состав СТЕ входят 22 театра из 14 стран, а также ряд независимых участников – известнейших режиссеров современности, таких как Деклан Доннеллан, Эли Малька, Сильвио Пуркарете и др., и почетных членов: Анджей Вайда, Жак Ланг, Патрис Шеро, Кристиан Люпа и др.
СТЕ ежегодно присуждает премии «Европа – театру» и «Новая театральная реальность»; особое внимание уделяет взращиванию молодого поколения режиссеров и актеров.
На январь-февраль 2012 г., по предложению руководства СТЕ, запланировано проведение Фестиваля Союза театров Европы в Малом театре.
Первый Фестиваль театров Европы прошел в 1992г. в Дюссельдорфе, где свои спектакли показали Джорджо Стрелер, Ингмар Бергман, Деклан Доннеллан. С тех пор проведено 18 подобных ежегодных фестивалей.
Несмотря на особое отношение к русскому театру со стороны идейного вдохновителя Союза Джорджо Стрелера, никогда ранее Фестиваль театров Европы в России не проводился.
Вопрос о проведении фестиваля уже получил одобрение Министерства культуры РФ. Проведен предварительный отбор участников фестиваля: театры из Италии, Франции, Германии, Чехии, Израиля, Испании. Помимо показа спектаклей, будут проводиться мастер-классы для студентов, круглые столы, творческие встречи мастеров сцены с молодежью.
Встречаем прессу на 2-м подъезде с 11:30.
Контактные телефоны: 8-495-623-49-63, литчасть Малого театра.
21 мая в 12:00 в Щепкинском фойе Малого театра состоится пресс-конференция, тема которой – представление Малого театра в качестве нового члена Союза театров Европы и места проведения следующего фестиваля театров Европы (2012 г.). В пресс-конференции примут участие художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин и представители Союза театров Европы, видные европейские театральные деятели: Жак Ланг (один из основателей и почетный член Союза театров Европы), Рут Хейнен (генеральный делегат Союза театров Европы), Александру Дарие (президент Союза театров Европы).
Пресс-конференция приурочена к расширенному заседанию совета директоров театров Европы. Всего в Москву приедут 25 представителей Союза театров Европы.
Прямую трансляцию пресс-конференции смотрите на Интернет-канале МАЛЫЙ-ТВ.
В ноябре 2010 г., на Генеральной Ассамблее Союза театров Европы, в результате закрытого голосования принято решение о включении Государственного академического Малого театра в Союз театров Европы.
Союз театров Европы – это альянс ведущих европейских театров, созданный в 1990г. под эгидой Европейского союза с целью формирования единого театрального и культурного пространства.
В состав СТЕ входят 22 театра из 14 стран, а также ряд независимых участников – известнейших режиссеров современности, таких как Деклан Доннеллан, Эли Малька, Сильвио Пуркарете и др., и почетных членов: Анджей Вайда, Жак Ланг, Патрис Шеро, Кристиан Люпа и др.
СТЕ ежегодно присуждает премии «Европа – театру» и «Новая театральная реальность»; особое внимание уделяет взращиванию молодого поколения режиссеров и актеров.
На январь-февраль 2012 г., по предложению руководства СТЕ, запланировано проведение Фестиваля Союза театров Европы в Малом театре.
Первый Фестиваль театров Европы прошел в 1992г. в Дюссельдорфе, где свои спектакли показали Джорджо Стрелер, Ингмар Бергман, Деклан Доннеллан. С тех пор проведено 18 подобных ежегодных фестивалей.
Несмотря на особое отношение к русскому театру со стороны идейного вдохновителя Союза Джорджо Стрелера, никогда ранее Фестиваль театров Европы в России не проводился.
Вопрос о проведении фестиваля уже получил одобрение Министерства культуры РФ. Проведен предварительный отбор участников фестиваля: театры из Италии, Франции, Германии, Чехии, Израиля, Испании. Помимо показа спектаклей, будут проводиться мастер-классы для студентов, круглые столы, творческие встречи мастеров сцены с молодежью.
Встречаем прессу на 2-м подъезде с 11:30.
Контактные телефоны: 8-495-623-49-63, литчасть Малого театра.
19.05.2011
Подробнее
ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С МАЛОГО...
Худрук Малого театра Юрий Соломин: «Когда на меня что-то рухнет, тогда, возможно, кто-то зашевелится»
ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С МАЛОГО...
Худрук Малого театра Юрий Соломин: «Когда на меня что-то рухнет, тогда, возможно, кто-то зашевелится»
Под обаяние этого актера и режиссера попадаешь безоговорочно. Едва переступаешь порог его величественного кабинета в Малом театре. Здесь весело «чирикает» попугай, а на стенах висят портреты не просто деятелей театрального искусства, а людей, у которых Юрий Мефодьевич учился и которых еще помнит на сцене: Вера Пашенная, Игорь Ильинский, Михаил Жаров, Михаил Царев... И с первых же фраз Юрия Соломина становится ясно, что означает понятие «задушевная беседа»... Какие тут могут быть рамки вопросов и ответы в лоб? Нет, здесь каждое лирическое отступление — на вес золота, ведь все они — крик души, то, что наболело и о чем нельзя молчать.
Во мне осталась мальчишеская гордость за Родину
— Юрий Мефодьевич, с супругой Ольгой Николаевной вы вместе уже много лет и преподаете вместе… В чем секрет сохранения отношений на протяжении десятилетий?
— Знаете, был такой замечательный артист Евгений Весник, и я его как-то встретил после седьмой, по-моему, по счету его женитьбы, очень мрачного… «Что случилось?!» — спрашиваю. «Старик, — отвечает он мне, — все, как в первый раз! Зачем я это делал?!» (Улыбается.) И я все не мог понять: искренен он или просто шутит. Но в жизни это лотерея: можно заниматься с женой одной профессией и не сойтись, а можно быть совершенно из разных областей деятельности — и жить душа в душу. Но когда пара живет вместе долгие годы, кто-то из двоих обязательно должен быть умным (улыбается).
— А вы помните… свою первую любовь?
— Это было, скорее всего, в Доме пионеров, где я проводил все свободное время после школы: и в кукольном кружке занимался, и в драматическом, и в танцевальном… Но я никогда не был особенно влюбчивым. Меня больше занимала профессия — понравившиеся фильмы мог в детстве смотреть по двадцать раз.
— Вы выросли в семье музыкантов: мама пела, отец играл на всех струнных инструментах. Какой была их система воспитания сыновей и отразилось ли это позже на ваших собственных подходах — к дочке и внучке?
— Наверное, в чем-то да. Воспитание ведь невозможно «специально сочинить». С одной стороны, схемы поведения родителей передаются из поколения в поколение. С другой — зависят от окружающей жизни. Вот сейчас за ребенка волнуешься: «Вечер, она где-то задерживается! «— ты звонишь, предупреждаешь, чтобы не садилась в попутку. А мы росли буквально на улице, были предоставлены сами себе, носились по дворам, по пояс в лопухах… Хотя жена мне всегда говорит: «Это было твоей иллюзией, что родители совсем за тобой не следили». Да, у меня была бабушка. Она, как сова, сидела на терраске и ничего не пропускала. Вечерами читала мне вслух Чехова… Но у нас город был маленький — это совсем другая жизнь. Мы не знали, что такое замки. Двери запирались на смешной крючок, который легко открывался одним пальцем…
А когда уже мы с Ольгой Николаевной воспитывали дочку, то пришлось справляться без бабушек — жена, актриса по образованию, ушла из театра и сама сидела с Дашей. Параллельно работала журналисткой, позже написала книгу… Как раз в 1965 году мы получили крохотную квартирку в Бескудникове, и каждый день я тратил по два часа, чтобы туда добраться, грязь была по колено… Пять лет мы там прожили (я уже снялся в «Адъютанте его превосходительства») и затем уже не выдержали — перебрались в центр, и все стало как-то стабилизироваться… Хотя по молодости все трудности воспринимаются все равно легче… А вот сейчас — катастрофа! Например, уже второй год не можем полноценно жить у себя в квартире…
Течет крыша. И это после капитального ремонта дома в 2001 году, который был сделан с колоссальными нарушениями. Когда укладывали новую кровлю, привинтили ее, видимо, на соплях, и потолок у нас весь в трещинах, сказали, что он сохнет год… С одной стороны — красиво, он как будто мраморный, а с другой — опасно, жена убрала внучку из той комнаты. Наверное, надо мне туда идти, пускай что-нибудь на меня рухнет, тогда, возможно, кто-то зашевелится. А так — кругом ложь. Это наша управляющая компания, скорее гуляющая: деньги берут, а делать ничего не делают. Причем ведь это я (не последний человек в стране) ничего не могу от них добиться, а как обращаются с обычными людьми… Полквартиры я на свой страх и риск самостоятельно отремонтировал, а со второй половиной, где стоит любимый рояль, — беда. Внучке негде заниматься — она бегает в консерваторию или к нам в театр ходит. А я пока жду, когда в людях, отвечающих за наш дом по роду службы, проснется совесть. Ответственность должна присутствовать в любом роде деятельности. В театре, кстати, тоже.
— Старейший русский театр, Малый, это особый мир…
— Слава богу, у меня все нормально здесь. Да, это стоит много крови, здоровья, но есть какое-то спокойствие, есть люди, с которыми можно советоваться, в том же Министерстве культуры, и они помогают… Театр — это важно. Не случайно императрица Елизавета Петровна в 1756 году создала русский национальный театр именно на отечественной драматургии. И 255 лет он уже существует, как бы к нам ни относились недоброжелатели. А они «трудятся», но, как говорится, не рой яму другому…
Знаете, как Малый театр принимают за рубежом?! Аншлаг! Люди приходят посмотреть вечную классику, в которой есть все. Причем русскую классику, не переделанную, а — в «экологически чистом» виде. Культура воспитывает душу. И развивает. В том числе — патриотизм: эту безумную любовь к тому месту, где ты родился и вырос. Многие ее осознают лишь в конце жизни, но это чувство должно развиваться с детского сада, и не лозунгами… Все начинается, казалось бы, с мелочей. Школа в маленькой деревне, где всего шесть учеников, но к которым все равно приходит учительница младших классов, — вот это чистой воды патриотизм. Как поднимается рука убирать эти школы?! Это же Родина! … Когда мы раньше выезжали за границу, и нас, советских артистов, просили рассказать о месте, где выросли, я всегда с удовольствием говорил о Забайкалье, о том, что Чехов писал о наших краях: «Это даже лучше, чем Швейцария». И учебник географии ему вторил: «Забайкалье превосходит по прозрачности воздуха и количеству солнечных лучей Южный берег Крыма». Эта мальчишеская гордость во мне до сих пор.
…Опять-таки мы с вами возвращаемся к культуре. Знаете, что Александр Николаевич Островский в свое время сказал? Без театра нет нации. По-моему, очень точно. Он имел в виду театр как собрание драматургии, живописи, музыки… В 1988 году коллектив Малого театра выбрал меня художественным руководителем. С тех пор, сохраняя традиции, мы решили ни в коем случае не ликвидировать нашу музыку — наш малый симфонический оркестр. Когда в прошлом году, к 65-летию Победы, мы создали специальную концертную программу с песнями военных лет, ни за одного из моих поющих артистов мне не было стыдно, в отличие от множества «поп-звезд», которых показывают по телевизору. Мои — Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Борис Невзоров, наша молодежь — поют сердцем, вживую, а те зарабатывают. Мы с гастрольным туром проехали от Ярославля до Волгограда, и везде нас принимали на ура — двадцать две тысячи зрителей…
Нас с братом связывает бескомпромиссность
— В вашей фильмографии значится один сериал — «Московская сага». Скажите, что думаете об артистах с «сериальными буднями», которые изо дня в день, из года в год проводят по многу часов на съемках «мыла»? Стоит ли соглашаться на это ради ежедневного тренинга и денег или подобная практика выхолащивает?
— Многое, бесспорно, зависит от самого материала, от роли, от режиссера. Но работать двенадцать часов подряд — недопустимо. Тем более что нужно учитывать и подготовку, и грим… Но об этом уже никто не говорит. Когда тебе вручают текст по дороге к камере, ни о каком внутреннем содержании уже не может быть и речи. Лично я сниматься в сериалах больше не собираюсь. Хотя, должен признать, встречаются действительно сильные сцены, запоминающиеся образы, даже в многосерийных картинах, и ради них в такой проект можно пойти.
— Кстати, любопытно, отношение к узнаванию у вас со временем изменилось?
— Несомненно, это приятный факт, нельзя гневить бога. Популярность примыкает к профессии. И узнавание бывает разным. Недавно на одном мероприятии, где было много генералов, уважаемых людей, ко мне подошел военный со звездой Героя на груди и поприветствовал: «Наш «Адъютант его превосходительства»! А рядом человек в гражданском тихо сказал: «А я вас помню в оперетте «Летучая мышь». Такие встречи радостны. Но узнавание и утомляет тоже. Почему собака иногда под стол прячется? А ей лаять надоедает, и она хочет спрятаться. Так же и мы — хотим уединения. Вообще я с юных лет в работе, поэтому наслаждаться своей «гениальностью» нет времени…
— Вы говорите точно, как ваш брат Виталий Соломин, с которым я когда-то делала интервью…
— Ну, он же мой брат! Конечно.
— А в детстве вы с ним соперничали?
— Нет, какое там! У нас же разница в возрасте существенная: мне было шестнадцать, я уже за девушками ухаживал, а ему всего девять.
— По характеру вы с ним совершенно разные…
— Абсолютно, но одинаковы в том, что не можем терпеть несправедливость. Бескомпромиссны. Мне уже все равно, как ко мне относятся. Терять нечего… Нас, еще из того поколения, осталось совсем мало… Видели последнее телевизионное интервью Софико Чиаурели? Она водила журналистов по своему дому, практически музею, и как будто прощалась, предчувствуя свой близкий уход. И когда ее спросили, как стоит вас объявлять, народной артисткой Грузии или СССР, — она ответила: «Я артистка исчезнувшей цивилизации». Здорово, правда?!
— Вы себя так же ощущаете?
— Да, я с ней согласен — СССР являлась целой цивилизацией, но я не хочу сказать, что умру скоро (улыбается). А вот когда нарушают ход цивилизации, она гибнет. И мы сегодня пытаемся как раз нарушить ее движение, якобы исправляя, но не точно.
Среди провинциалов много талантливых
— Сегодня принимаются законы, связанные с театром, а насколько полезными они оказываются на деле?
— К сожалению, среди чиновников очень мало профессиональных людей. Не хочу называть фамилию, но я знаю человека, который прошел практически по всем министерствам. Он знает и как корову доить, и как дороги строить, и как лечить, и как спектакли ставить… Да такое просто невозможно! В мире нет индивида, который разбирался бы во всем! Если только кто-то из крупных писателей… Но это уже философский подход.
А что сейчас делается с нашим образованием (школа, культура — это ведь нельзя рассматривать одно без другого)?! Только ленивый о современном образовании не сказал. Рекламируют новые научные города — хоть разумнее было бы поддержать уже имеющиеся (более 40 лет я связан с подмосковным городом Королевым, и сегодня на месте знаменитого космического центра строят какие-то здания за забором) … Внедряют образовательные реформы: отказываемся от наших достижений, которые до сих пор ценят за рубежом… Почему власти не слушают родителей и педагогов?
Обещают в глубинке поставить цифровые телевизоры. Может быть, это даже неплохо (как и Интернет, если его контролировать) … Но ведь все это лишь для самого общего развития. А надо думать о главном. Вот я много поездил по России и хорошо помню свою школу, наших замечательных педагогов… Моя первая учительница — Наталья Павловна Большакова, вторая — Елизавета Ивановна Губакова, учитель физики Роман Алексеевич Мочалов. Помимо основного предмета он учил нас петь. Можете себе представить?! Пришел к нам сразу после войны, контуженный, поэтому нас предупредили, чтобы мы физика не нервировали, но он нас всех увлек. Как интересно подавал свой предмет и каким требовательным был! Рассказывал какие-то байки, организовал хор в нашей мужской школе № 5 города Читы. Так что все сто человек, кто изучал физику, — пели… Вот к таким учителям из глубинки должно было бы прислушиваться Министерство образования сегодня, досконально узнать их жизнь. Это великие труженики. Как и медицинские работники.
Нам всем сегодня тяжело, но мы все-таки в центре, а как же сложно им там, в провинции! По некоторым вопросам Российская академия образования расходится с Минобрнауки, и получается такой тришкин кафтан, который никому не идет на пользу. И никто не признает своих ошибок, хотя стоит лишь покаяться перед нашим добрым народом, и он простит…
Из музыкальных школ профессура разбежалась вынужденно, уехала за границу. И балета скоро у нас станет «маловато»… Кстати, по поводу танцев — нас ведь раньше танцевать тоже учили еще в школе. А сейчас ритмически абитуриенты крайне плохо подготовлены. На вступительных экзаменах в театральный много зрителей-студентов набирается в зале, чтобы похохотать. Даже под зажигательную «Калинку», которая, кажется, всех тянет пуститься в лихой пляс, абитуриенты еле-еле, неуклюже двигаются, не зная, куда девать руки и ноги. Иногда выгодно отличаются лишь провинциалы. Причем чем дальше от Москвы они жили, тем лучше. Вот такие ребята еще сохранили самобытность, их говор — просто музыка! И там у них еще вальс танцуют… А здесь — пришел здоровенный детина после армии в форме, в сапогах и даже вприсядку не может кружок сделать. Я не выдержал — стал сам ему показывать, после два месяца ходил перевязанный (у меня мениск порван на левой ноге). Так что вот такие у нас результаты образования…
— В других областях знания у молодежи такие же?
— Да, вот сейчас как раз набираем первый курс в Высшее театральное училище им. М. С. Щепкина, и когда я рассказываю этому поколению о создании Малого театра, о его актерах-легендах, сразу по глазам определяю, что они в большинстве своем не знают, кто это… Да что там, не знают, кто «Каштанку» написал… Я специально проводил такой опыт. Так что все сферы взаимосвязаны.
Возьмем тот же спорт. Почему для успеха футбольной команды обязательно нужен какой-нибудь бразилец? Он играет по контракту, не за Родину. А раньше ребята бились за Родину, за маму с папой, за своих родных. А теперь идет перепродажа. Но это же не земельный участок, а спортсмен. Жаль, что данная тенденция прогрессирует. Она в корне безнравственна. Когда человек знает, сколько он стоит…
Я в училище с первого курса веду политику абсолютно равного ко всем отношения. И своим коллегам-педагогам запрещаю кого-то выделять, ласкать. Видишь особый дар — держи в уме, помогай, чтобы никто вокруг не обиделся и сам человек не распознал иной к себе подход. В этом отношении веду себя буквально как зверь, хотя по натуре совсем не злобный.
Природа подсказывает
— Как вы отдыхаете от работы?
— А вот приезжаю к себе на дачу в пятницу, и меня встречают чуть ли не с транспарантами. Собаки прыгают (у меня их четыре, все самой умной, дворянской породы), громко лают: старшая — Лушка, потом Валет, Толян, Джульба и 5 кошек на заборе: Дуся, трехцветная Сильва (по-домашнему — Плисецкая), тихая Машка, вальяжный Алик и юный Лелик. Я всех кормлю заранее купленной ливерной колбасой… Внучка где-то подобрала трех котят, принесла домой, а двоих нашла жена, она у меня обожает кошек. А я всегда был неравнодушен к собакам, но через Алика полюбил и котов. Он пушистый, здоровый, пятикилограммовый, сибирский красавец, может гулять сутками, но когда возвращается, ходит за мной, как пес, спит на груди. А когда я схватил радикулит, он неотступно ложился под больной бок и все-таки вылечил меня. Животные обязательно должны быть дома, чтобы ребенок приучался любить живое существо, ухаживать за ним… У меня даже в театре, в рабочем кабинете, живет попугай Федя. И еще у меня на дачном участке шестьдесят пять сосен, берез, елей… Солнца почти нет, но мне как раз то, что нужно: я размышляю, природа мне иной раз что-то подсказывает… Как-то сидел у открытого окна, смотрел программу о том, как Товстоногов ставил спектакль «Три сестры», на улице было солнце, и вдруг я услышал мерный стук. Оказывается, это крупные капли начавшегося дождя били о железо… Тут же осенило: это же эмоциональный, действенный финал моих «Трех сестер», особенно на фоне чеховских слов о России… И я все время на даче вспоминаю отца, которого в детстве не мог понять: он природу очень любил и частенько вставал на рассвете, шел в лес и уже к завтраку приносил грибы. Я не составлял ему компанию, мне не нравилось, как шумит лес, а он садился под дерево, курил и мог так провести довольно много времени… И вот только теперь я его понимаю. Когда приезжаю в понедельник с дачи, мне все говорят, как я хорошо выгляжу (улыбается).
СПРАВКА МК
Соломин Юрий Мефодьевич, народный артист СССР, режиссер. Родился 18 июня 1935 г. в Чите. Окончил Высшее театральное училище им. М.С.Щепкина, где ныне преподает. Снимался в фильмах: «Красная палатка», «Адъютант его превосходительства», «Инспектор уголовного розыска», «Дерсу Узала», «Хождение по мукам», «Сувенир для прокурора», «Школьный вальс», «Утро без отметок», «ТАСС уполномочен заявить» и др. В качестве режиссера снял ленты: «Берег его жизни», «Вначале было слово», «Скандальное происшествие в Брикмилле». Еще студентом начал играть на сцене Малого театра и сегодня является его художественным руководителем. С женой Ольгой (сейчас — профессор кафедры мастерства актера в Щепкинском училище) познакомился на 1-м курсе Щепки, поженились на 4-м курсе. Дочь Дарья окончила консерваторию, внучка Александра учится там же на третьем курсе.
Автор Елена Грибкова
«Московский комсомолец», 20 мая 2011 г.
Худрук Малого театра Юрий Соломин: «Когда на меня что-то рухнет, тогда, возможно, кто-то зашевелится»
Под обаяние этого актера и режиссера попадаешь безоговорочно. Едва переступаешь порог его величественного кабинета в Малом театре. Здесь весело «чирикает» попугай, а на стенах висят портреты не просто деятелей театрального искусства, а людей, у которых Юрий Мефодьевич учился и которых еще помнит на сцене: Вера Пашенная, Игорь Ильинский, Михаил Жаров, Михаил Царев... И с первых же фраз Юрия Соломина становится ясно, что означает понятие «задушевная беседа»... Какие тут могут быть рамки вопросов и ответы в лоб? Нет, здесь каждое лирическое отступление — на вес золота, ведь все они — крик души, то, что наболело и о чем нельзя молчать.
Во мне осталась мальчишеская гордость за Родину
— Юрий Мефодьевич, с супругой Ольгой Николаевной вы вместе уже много лет и преподаете вместе… В чем секрет сохранения отношений на протяжении десятилетий?
— Знаете, был такой замечательный артист Евгений Весник, и я его как-то встретил после седьмой, по-моему, по счету его женитьбы, очень мрачного… «Что случилось?!» — спрашиваю. «Старик, — отвечает он мне, — все, как в первый раз! Зачем я это делал?!» (Улыбается.) И я все не мог понять: искренен он или просто шутит. Но в жизни это лотерея: можно заниматься с женой одной профессией и не сойтись, а можно быть совершенно из разных областей деятельности — и жить душа в душу. Но когда пара живет вместе долгие годы, кто-то из двоих обязательно должен быть умным (улыбается).
— А вы помните… свою первую любовь?
— Это было, скорее всего, в Доме пионеров, где я проводил все свободное время после школы: и в кукольном кружке занимался, и в драматическом, и в танцевальном… Но я никогда не был особенно влюбчивым. Меня больше занимала профессия — понравившиеся фильмы мог в детстве смотреть по двадцать раз.
— Вы выросли в семье музыкантов: мама пела, отец играл на всех струнных инструментах. Какой была их система воспитания сыновей и отразилось ли это позже на ваших собственных подходах — к дочке и внучке?
— Наверное, в чем-то да. Воспитание ведь невозможно «специально сочинить». С одной стороны, схемы поведения родителей передаются из поколения в поколение. С другой — зависят от окружающей жизни. Вот сейчас за ребенка волнуешься: «Вечер, она где-то задерживается! «— ты звонишь, предупреждаешь, чтобы не садилась в попутку. А мы росли буквально на улице, были предоставлены сами себе, носились по дворам, по пояс в лопухах… Хотя жена мне всегда говорит: «Это было твоей иллюзией, что родители совсем за тобой не следили». Да, у меня была бабушка. Она, как сова, сидела на терраске и ничего не пропускала. Вечерами читала мне вслух Чехова… Но у нас город был маленький — это совсем другая жизнь. Мы не знали, что такое замки. Двери запирались на смешной крючок, который легко открывался одним пальцем…
А когда уже мы с Ольгой Николаевной воспитывали дочку, то пришлось справляться без бабушек — жена, актриса по образованию, ушла из театра и сама сидела с Дашей. Параллельно работала журналисткой, позже написала книгу… Как раз в 1965 году мы получили крохотную квартирку в Бескудникове, и каждый день я тратил по два часа, чтобы туда добраться, грязь была по колено… Пять лет мы там прожили (я уже снялся в «Адъютанте его превосходительства») и затем уже не выдержали — перебрались в центр, и все стало как-то стабилизироваться… Хотя по молодости все трудности воспринимаются все равно легче… А вот сейчас — катастрофа! Например, уже второй год не можем полноценно жить у себя в квартире…
Течет крыша. И это после капитального ремонта дома в 2001 году, который был сделан с колоссальными нарушениями. Когда укладывали новую кровлю, привинтили ее, видимо, на соплях, и потолок у нас весь в трещинах, сказали, что он сохнет год… С одной стороны — красиво, он как будто мраморный, а с другой — опасно, жена убрала внучку из той комнаты. Наверное, надо мне туда идти, пускай что-нибудь на меня рухнет, тогда, возможно, кто-то зашевелится. А так — кругом ложь. Это наша управляющая компания, скорее гуляющая: деньги берут, а делать ничего не делают. Причем ведь это я (не последний человек в стране) ничего не могу от них добиться, а как обращаются с обычными людьми… Полквартиры я на свой страх и риск самостоятельно отремонтировал, а со второй половиной, где стоит любимый рояль, — беда. Внучке негде заниматься — она бегает в консерваторию или к нам в театр ходит. А я пока жду, когда в людях, отвечающих за наш дом по роду службы, проснется совесть. Ответственность должна присутствовать в любом роде деятельности. В театре, кстати, тоже.
— Старейший русский театр, Малый, это особый мир…
— Слава богу, у меня все нормально здесь. Да, это стоит много крови, здоровья, но есть какое-то спокойствие, есть люди, с которыми можно советоваться, в том же Министерстве культуры, и они помогают… Театр — это важно. Не случайно императрица Елизавета Петровна в 1756 году создала русский национальный театр именно на отечественной драматургии. И 255 лет он уже существует, как бы к нам ни относились недоброжелатели. А они «трудятся», но, как говорится, не рой яму другому…
Знаете, как Малый театр принимают за рубежом?! Аншлаг! Люди приходят посмотреть вечную классику, в которой есть все. Причем русскую классику, не переделанную, а — в «экологически чистом» виде. Культура воспитывает душу. И развивает. В том числе — патриотизм: эту безумную любовь к тому месту, где ты родился и вырос. Многие ее осознают лишь в конце жизни, но это чувство должно развиваться с детского сада, и не лозунгами… Все начинается, казалось бы, с мелочей. Школа в маленькой деревне, где всего шесть учеников, но к которым все равно приходит учительница младших классов, — вот это чистой воды патриотизм. Как поднимается рука убирать эти школы?! Это же Родина! … Когда мы раньше выезжали за границу, и нас, советских артистов, просили рассказать о месте, где выросли, я всегда с удовольствием говорил о Забайкалье, о том, что Чехов писал о наших краях: «Это даже лучше, чем Швейцария». И учебник географии ему вторил: «Забайкалье превосходит по прозрачности воздуха и количеству солнечных лучей Южный берег Крыма». Эта мальчишеская гордость во мне до сих пор.
…Опять-таки мы с вами возвращаемся к культуре. Знаете, что Александр Николаевич Островский в свое время сказал? Без театра нет нации. По-моему, очень точно. Он имел в виду театр как собрание драматургии, живописи, музыки… В 1988 году коллектив Малого театра выбрал меня художественным руководителем. С тех пор, сохраняя традиции, мы решили ни в коем случае не ликвидировать нашу музыку — наш малый симфонический оркестр. Когда в прошлом году, к 65-летию Победы, мы создали специальную концертную программу с песнями военных лет, ни за одного из моих поющих артистов мне не было стыдно, в отличие от множества «поп-звезд», которых показывают по телевизору. Мои — Элина Быстрицкая, Ирина Муравьева, Борис Невзоров, наша молодежь — поют сердцем, вживую, а те зарабатывают. Мы с гастрольным туром проехали от Ярославля до Волгограда, и везде нас принимали на ура — двадцать две тысячи зрителей…
Нас с братом связывает бескомпромиссность
— В вашей фильмографии значится один сериал — «Московская сага». Скажите, что думаете об артистах с «сериальными буднями», которые изо дня в день, из года в год проводят по многу часов на съемках «мыла»? Стоит ли соглашаться на это ради ежедневного тренинга и денег или подобная практика выхолащивает?
— Многое, бесспорно, зависит от самого материала, от роли, от режиссера. Но работать двенадцать часов подряд — недопустимо. Тем более что нужно учитывать и подготовку, и грим… Но об этом уже никто не говорит. Когда тебе вручают текст по дороге к камере, ни о каком внутреннем содержании уже не может быть и речи. Лично я сниматься в сериалах больше не собираюсь. Хотя, должен признать, встречаются действительно сильные сцены, запоминающиеся образы, даже в многосерийных картинах, и ради них в такой проект можно пойти.
— Кстати, любопытно, отношение к узнаванию у вас со временем изменилось?
— Несомненно, это приятный факт, нельзя гневить бога. Популярность примыкает к профессии. И узнавание бывает разным. Недавно на одном мероприятии, где было много генералов, уважаемых людей, ко мне подошел военный со звездой Героя на груди и поприветствовал: «Наш «Адъютант его превосходительства»! А рядом человек в гражданском тихо сказал: «А я вас помню в оперетте «Летучая мышь». Такие встречи радостны. Но узнавание и утомляет тоже. Почему собака иногда под стол прячется? А ей лаять надоедает, и она хочет спрятаться. Так же и мы — хотим уединения. Вообще я с юных лет в работе, поэтому наслаждаться своей «гениальностью» нет времени…
— Вы говорите точно, как ваш брат Виталий Соломин, с которым я когда-то делала интервью…
— Ну, он же мой брат! Конечно.
— А в детстве вы с ним соперничали?
— Нет, какое там! У нас же разница в возрасте существенная: мне было шестнадцать, я уже за девушками ухаживал, а ему всего девять.
— По характеру вы с ним совершенно разные…
— Абсолютно, но одинаковы в том, что не можем терпеть несправедливость. Бескомпромиссны. Мне уже все равно, как ко мне относятся. Терять нечего… Нас, еще из того поколения, осталось совсем мало… Видели последнее телевизионное интервью Софико Чиаурели? Она водила журналистов по своему дому, практически музею, и как будто прощалась, предчувствуя свой близкий уход. И когда ее спросили, как стоит вас объявлять, народной артисткой Грузии или СССР, — она ответила: «Я артистка исчезнувшей цивилизации». Здорово, правда?!
— Вы себя так же ощущаете?
— Да, я с ней согласен — СССР являлась целой цивилизацией, но я не хочу сказать, что умру скоро (улыбается). А вот когда нарушают ход цивилизации, она гибнет. И мы сегодня пытаемся как раз нарушить ее движение, якобы исправляя, но не точно.
Среди провинциалов много талантливых
— Сегодня принимаются законы, связанные с театром, а насколько полезными они оказываются на деле?
— К сожалению, среди чиновников очень мало профессиональных людей. Не хочу называть фамилию, но я знаю человека, который прошел практически по всем министерствам. Он знает и как корову доить, и как дороги строить, и как лечить, и как спектакли ставить… Да такое просто невозможно! В мире нет индивида, который разбирался бы во всем! Если только кто-то из крупных писателей… Но это уже философский подход.
А что сейчас делается с нашим образованием (школа, культура — это ведь нельзя рассматривать одно без другого)?! Только ленивый о современном образовании не сказал. Рекламируют новые научные города — хоть разумнее было бы поддержать уже имеющиеся (более 40 лет я связан с подмосковным городом Королевым, и сегодня на месте знаменитого космического центра строят какие-то здания за забором) … Внедряют образовательные реформы: отказываемся от наших достижений, которые до сих пор ценят за рубежом… Почему власти не слушают родителей и педагогов?
Обещают в глубинке поставить цифровые телевизоры. Может быть, это даже неплохо (как и Интернет, если его контролировать) … Но ведь все это лишь для самого общего развития. А надо думать о главном. Вот я много поездил по России и хорошо помню свою школу, наших замечательных педагогов… Моя первая учительница — Наталья Павловна Большакова, вторая — Елизавета Ивановна Губакова, учитель физики Роман Алексеевич Мочалов. Помимо основного предмета он учил нас петь. Можете себе представить?! Пришел к нам сразу после войны, контуженный, поэтому нас предупредили, чтобы мы физика не нервировали, но он нас всех увлек. Как интересно подавал свой предмет и каким требовательным был! Рассказывал какие-то байки, организовал хор в нашей мужской школе № 5 города Читы. Так что все сто человек, кто изучал физику, — пели… Вот к таким учителям из глубинки должно было бы прислушиваться Министерство образования сегодня, досконально узнать их жизнь. Это великие труженики. Как и медицинские работники.
Нам всем сегодня тяжело, но мы все-таки в центре, а как же сложно им там, в провинции! По некоторым вопросам Российская академия образования расходится с Минобрнауки, и получается такой тришкин кафтан, который никому не идет на пользу. И никто не признает своих ошибок, хотя стоит лишь покаяться перед нашим добрым народом, и он простит…
Из музыкальных школ профессура разбежалась вынужденно, уехала за границу. И балета скоро у нас станет «маловато»… Кстати, по поводу танцев — нас ведь раньше танцевать тоже учили еще в школе. А сейчас ритмически абитуриенты крайне плохо подготовлены. На вступительных экзаменах в театральный много зрителей-студентов набирается в зале, чтобы похохотать. Даже под зажигательную «Калинку», которая, кажется, всех тянет пуститься в лихой пляс, абитуриенты еле-еле, неуклюже двигаются, не зная, куда девать руки и ноги. Иногда выгодно отличаются лишь провинциалы. Причем чем дальше от Москвы они жили, тем лучше. Вот такие ребята еще сохранили самобытность, их говор — просто музыка! И там у них еще вальс танцуют… А здесь — пришел здоровенный детина после армии в форме, в сапогах и даже вприсядку не может кружок сделать. Я не выдержал — стал сам ему показывать, после два месяца ходил перевязанный (у меня мениск порван на левой ноге). Так что вот такие у нас результаты образования…
— В других областях знания у молодежи такие же?
— Да, вот сейчас как раз набираем первый курс в Высшее театральное училище им. М. С. Щепкина, и когда я рассказываю этому поколению о создании Малого театра, о его актерах-легендах, сразу по глазам определяю, что они в большинстве своем не знают, кто это… Да что там, не знают, кто «Каштанку» написал… Я специально проводил такой опыт. Так что все сферы взаимосвязаны.
Возьмем тот же спорт. Почему для успеха футбольной команды обязательно нужен какой-нибудь бразилец? Он играет по контракту, не за Родину. А раньше ребята бились за Родину, за маму с папой, за своих родных. А теперь идет перепродажа. Но это же не земельный участок, а спортсмен. Жаль, что данная тенденция прогрессирует. Она в корне безнравственна. Когда человек знает, сколько он стоит…
Я в училище с первого курса веду политику абсолютно равного ко всем отношения. И своим коллегам-педагогам запрещаю кого-то выделять, ласкать. Видишь особый дар — держи в уме, помогай, чтобы никто вокруг не обиделся и сам человек не распознал иной к себе подход. В этом отношении веду себя буквально как зверь, хотя по натуре совсем не злобный.
Природа подсказывает
— Как вы отдыхаете от работы?
— А вот приезжаю к себе на дачу в пятницу, и меня встречают чуть ли не с транспарантами. Собаки прыгают (у меня их четыре, все самой умной, дворянской породы), громко лают: старшая — Лушка, потом Валет, Толян, Джульба и 5 кошек на заборе: Дуся, трехцветная Сильва (по-домашнему — Плисецкая), тихая Машка, вальяжный Алик и юный Лелик. Я всех кормлю заранее купленной ливерной колбасой… Внучка где-то подобрала трех котят, принесла домой, а двоих нашла жена, она у меня обожает кошек. А я всегда был неравнодушен к собакам, но через Алика полюбил и котов. Он пушистый, здоровый, пятикилограммовый, сибирский красавец, может гулять сутками, но когда возвращается, ходит за мной, как пес, спит на груди. А когда я схватил радикулит, он неотступно ложился под больной бок и все-таки вылечил меня. Животные обязательно должны быть дома, чтобы ребенок приучался любить живое существо, ухаживать за ним… У меня даже в театре, в рабочем кабинете, живет попугай Федя. И еще у меня на дачном участке шестьдесят пять сосен, берез, елей… Солнца почти нет, но мне как раз то, что нужно: я размышляю, природа мне иной раз что-то подсказывает… Как-то сидел у открытого окна, смотрел программу о том, как Товстоногов ставил спектакль «Три сестры», на улице было солнце, и вдруг я услышал мерный стук. Оказывается, это крупные капли начавшегося дождя били о железо… Тут же осенило: это же эмоциональный, действенный финал моих «Трех сестер», особенно на фоне чеховских слов о России… И я все время на даче вспоминаю отца, которого в детстве не мог понять: он природу очень любил и частенько вставал на рассвете, шел в лес и уже к завтраку приносил грибы. Я не составлял ему компанию, мне не нравилось, как шумит лес, а он садился под дерево, курил и мог так провести довольно много времени… И вот только теперь я его понимаю. Когда приезжаю в понедельник с дачи, мне все говорят, как я хорошо выгляжу (улыбается).
СПРАВКА МК
Соломин Юрий Мефодьевич, народный артист СССР, режиссер. Родился 18 июня 1935 г. в Чите. Окончил Высшее театральное училище им. М.С.Щепкина, где ныне преподает. Снимался в фильмах: «Красная палатка», «Адъютант его превосходительства», «Инспектор уголовного розыска», «Дерсу Узала», «Хождение по мукам», «Сувенир для прокурора», «Школьный вальс», «Утро без отметок», «ТАСС уполномочен заявить» и др. В качестве режиссера снял ленты: «Берег его жизни», «Вначале было слово», «Скандальное происшествие в Брикмилле». Еще студентом начал играть на сцене Малого театра и сегодня является его художественным руководителем. С женой Ольгой (сейчас — профессор кафедры мастерства актера в Щепкинском училище) познакомился на 1-м курсе Щепки, поженились на 4-м курсе. Дочь Дарья окончила консерваторию, внучка Александра учится там же на третьем курсе.
Автор Елена Грибкова
«Московский комсомолец», 20 мая 2011 г.
06.05.2011
Подробнее
АНОНС
9 мая в 23:35 на канале Россия состоится премьера документального фильма «Агент А-201 – наш человек в гестапо», созданного при содействии Пресс-бюро СВР России. В фильме снялся народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин.
АНОНС
9 мая в 23:35 на канале Россия состоится премьера документального фильма «Агент А-201 – наш человек в гестапо», созданного при содействии Пресс-бюро СВР России. В фильме снялся народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин.
Фильм посвящен человеку уникальной судьбы – Вилли Леману. Этот исторический персонаж был убежденным антифашистом. Но, несмотря на это, смог стать старшим офицером гестапо, куратором оборонной промышленности и военного строительства Германии. На протяжении 12 лет Леман был ценнейшим источником сведений для советской разведки под псевдонимом «А-201» или «Брайтенбах».
Вилли Леман передавал СССР бесценные сведения об укреплении фашистского режима, о масштабах приготовлений Германии к установлению мирового господства. Он постоянно рисковал жизнью, но все же действовал против ненавистного ему режима.
Его информация об активном наращивании германского военного потенциала, новейших технических разработках, конкретных планах подготовки гитлеровской Германии к войне против СССР поступала политическому руководству Советского Союза.
19 июня 1941 года на встрече с сотрудником берлинской резидентуры советской внешней разведки Леман сообщил точную дату и время нападения Германии на СССР.
Документальная кинолента создана на основе рассекреченных в июне 2009 года материалов СВР России, которые вошли в книгу Т. Гладкова «Его величество агент». Автор фильма режиссер-документалист Александр Сидоров творчески и точно распорядился историческим материалом.
Уникальные документальные кадры предвоенной хроники позволят зрителю окунуться в атмосферу предвоенной Германии.
Роль «Брайтенбаха» на экране воплотил российский актер Леонид Калараш, который похож на Вилли Лемана внешне, к тому же ему удалось проникнуть в суть этой незаурядной личности.
Народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России Юрий Мефодьевич Соломин подробно расскажет о мотивах сотрудничества Лемана с советской разведкой, о трагических судьбах самих разведчиков, выполнивших свой долг перед страной.
http://www.vokrug.tv
9 мая в 23:35 на канале Россия состоится премьера документального фильма «Агент А-201 – наш человек в гестапо», созданного при содействии Пресс-бюро СВР России. В фильме снялся народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин.
Фильм посвящен человеку уникальной судьбы – Вилли Леману. Этот исторический персонаж был убежденным антифашистом. Но, несмотря на это, смог стать старшим офицером гестапо, куратором оборонной промышленности и военного строительства Германии. На протяжении 12 лет Леман был ценнейшим источником сведений для советской разведки под псевдонимом «А-201» или «Брайтенбах».
Вилли Леман передавал СССР бесценные сведения об укреплении фашистского режима, о масштабах приготовлений Германии к установлению мирового господства. Он постоянно рисковал жизнью, но все же действовал против ненавистного ему режима.
Его информация об активном наращивании германского военного потенциала, новейших технических разработках, конкретных планах подготовки гитлеровской Германии к войне против СССР поступала политическому руководству Советского Союза.
19 июня 1941 года на встрече с сотрудником берлинской резидентуры советской внешней разведки Леман сообщил точную дату и время нападения Германии на СССР.
Документальная кинолента создана на основе рассекреченных в июне 2009 года материалов СВР России, которые вошли в книгу Т. Гладкова «Его величество агент». Автор фильма режиссер-документалист Александр Сидоров творчески и точно распорядился историческим материалом.
Уникальные документальные кадры предвоенной хроники позволят зрителю окунуться в атмосферу предвоенной Германии.
Роль «Брайтенбаха» на экране воплотил российский актер Леонид Калараш, который похож на Вилли Лемана внешне, к тому же ему удалось проникнуть в суть этой незаурядной личности.
Народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра России Юрий Мефодьевич Соломин подробно расскажет о мотивах сотрудничества Лемана с советской разведкой, о трагических судьбах самих разведчиков, выполнивших свой долг перед страной.
http://www.vokrug.tv
28.04.2011
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ТЕАТР — ЭТО ОБМЕН ЭНЕРГИЕЙ!»
Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра, признался журналу «Эстет» в том, что ведет борьбу за «экологию в искусстве». Что вкладывает он в это понятие?
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ТЕАТР — ЭТО ОБМЕН ЭНЕРГИЕЙ!»
В Индии один йог давал представления на площади для многотысячной толпы: по длинной-длинной веревке он забирался ввысь и исчезал где-то за облаками. Никто не понимал, как это происходит и куда он исчезает. Тогда британское телевидение решило записать на пленку это действо. И вот что получилось в итоге на видео: был запечатлен йог, сидящий в позе лотоса и занимающийся медитацией, рядом с ним лежал моток веревки, а вся толпа, запрокинув головы, устремляла свои взоры в небо... И больше ничего не происходило. Театр, аккумулируя творческую энергию, задает зрителю загадки, подобно описанному выше представлению индийского йога, для того, чтобы те могли найти за облаками ирреального путь к самим себе...
ЭКОЛОГИЯ В ИСКУССТВЕ
Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра, признался журналу «Эстет» в том, что ведет борьбу за «экологию в искусстве». Что вкладывает он в это понятие?
— Драматический театр — это эмоциональный театр, а не театр пустой формы. И этой эмоциональности не так-то просто достичь. Легче придумать какой-то режиссерский ход, а эмоционально воздействовать на зрителя безумно трудно. И тяжело сказать, чем это достигается. Каждому уважающему себя артисту необходимо делиться со зрительным залом своей энергией и получать что-то взамен, находя отклик в сердцах слушателей. Должен происходить энергетический обмен. Сегодня часто говорят об экологии. Действительно, промышленные разработки довели ситуацию на планете до катастрофы. Я же акцентирую внимание на борьбе за «экологию в искусстве». Для примера возьмем музыку. Произведения Чайковского, может быть, и можно сыграть на саксофоне в джазовой обработке, и, скорее всего, найдутся люди, которым это понравится. Но ведь мир Чайковского — это симфонии и опера. Нельзя менять инструментовку, не изменив при этом самого произведения. Вот об этом я сейчас говорю. Это и есть «экология в искусстве»: сохранить исконный текст, само произведение. Тем более если речь идет о классических произведениях.
Юрий Соломин наследует стиль игры, которому он научился у мастеров сцены, в классе великой русской актрисы Веры Николаевны Пашенной. Он учился, восхищаясь манерами тех, кто находил вдохновение в прошлом. Старина стала для него чем-то сакральным. Она воспринимается как какой-то недостижимый и лучший мир, относительно которого выстраивается вертикаль добра и зла, понимание актерского мастерства.
— Я против того, чтобы классические произведения превращали во что-то неузнаваемое. Классика указывает на ошибки нашей жизни. Но зачастую современного зрителя потчуют на сцене только эпатажем. Случаются постановки по произведениям Гоголя и Чехова с игрой «без штанов». Но ведь Гоголь и Чехов не писали об этом!
Я видел много интерпретаций пьесы «Вишневый сад». Раневских становится с каждым годом все больше и больше. Иногда она предстает перед зрителем проституткой, потому что вокруг нее много мужчин. Есть постановка, где Раневская — наркоманка. И все только потому, что в пьесе Чехова она пьет лекарства. А некоторые думают, что раз говорят о наркомании на телевидении, то и в театре об этом нужно говорить. Но для этого необходима другая драматургия, а не та, которую создал Чехов! Если бы Антон Павлович хотел сделать Раневскую наркоманкой, он сделал бы это. И получилось бы лучше, чем у тех режиссеров, которые практикуют «от Москвы до самых до окраин».
Все дело в неверном прочтении произведения. В качестве сравнения приведу в пример изобразительное искусство: никто не переделывает Гогена или Рембрандта. Это невозможно, потому что полотна мастеров стали образцами для всего мира. И нет тех, кто превзошел бы Рембрандта. От того, что после него появлялись другие великие мастера, он не перестал быть бесценным. А в театре берется чужое полотно, то есть законченный текст, и режиссер считает себя вправе использовать его для собственного творчества.
Сегодня не так много гениальных режиссеров. Марк Захаров, Галина Волчек, Юрий Любимов, Петр Фоменко дают работать молодым. Но ни вправо, ни влево от самих себя, от своей сущности они не отходят, идут по пути настоящего, живого театра, не предают своих учителей, чтобы сделать модный и продаваемый спектакль.
СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХАЛЮЗИНЫ
Малый театр, который в начале XX века был основным эстетическим оппонентом МХТ и Станиславского, сейчас является, пожалуй, главным последователем его системы, что в обиходе уже превратилось в клише. Разница лишь в том, что Станиславский занимался прежде всего современной драматургией, много работал с авторами (а в репертуаре Малого театра нет современных пьес), и в том, что у него был авторитарный «режиссерский театр», а здесь главное лицо театра — это актер. Здесь нет места субъективным режиссерским высказываниям по поводу мироустройства.
— Как в музыке только семь нот, так и в драматическом театре небольшое количество простых и очень важных элементов, из которых создается чудо, — видеть, слышать, понимать, действовать и так далее. От понимания действия рождается нужная физика человеческого тела, движения, жесты. Это все работает в одном смысле и идет от заряда, который мы называем эмоциональным. Если просто выучивается текст и движения, получается театр без чувств. Но традиционный русский театр и русская школа всегда были эмоциональными.
Двести пятьдесят лет назад императрица Елизавета Петровна решила создать русский национальный театр. Парадоксально, что она сама не была при этом русской. В России тогда уже был театр — французский, итальянский. Но русского театра не было, потому что не было русской драматургии. Елизавета Петровна организовала Московский университет, и тогда только, начиная с Сумарокова и Фонвизина, на этой действительно великой и мощной литературе возник русский театр. И если есть возможность ставить цельный драматургический текст, зачем делать нечто по его мотивам?
Есть такая пьеса — «Свои люди — сочтемся». В ней идет речь об обмане. И если артисты выходят в черных свитерах и золотых цепях, это не значит, что пьеса про сегодняшний день. Я спросил режиссера, почему Подхалюзин должен быть таким? Режиссер ответил: «Чтобы зрители поняли, что это современно!» Но ведь зритель и без костюма видит, как один человек обманывает другого, и это современно. Все врут — это всегда было и будет. А исторический костюм дает другое самоощущение на сцене. Историческая справка помогает сделать верное сценографическое решение, понять персонажа и его поступки.
ЭСТЕТИЗМ — ЭТО НЕ ФОРМА, А СМЫСЛ
Театр — это такой вид искусства, который существует здесь и сейчас, даже если пьеса была написана пару тысяч лет назад. Его невозможно зафиксировать. Видео никогда не передаст того, что было в зале во время действия. Запись может пересказать, но никогда не создаст того ощущения, которое возникает у зрителя, сидящего в зале, потому что театр — это обмен энергией. Инструмент певца — голос, танцора — тело. Актер, кроме того, использует в работе свой личностный опыт, потому что невозможно на сцене передать то, о чем не имеешь понятия.
— В театре, да и в любом другом искусстве, всегда есть место злободневному: политическим памфлетам, сатирическим анекдотам... И есть вечное искусство. Ярко это выражается в музыке, живописи — в том искусстве, что остается на века. С театром сложнее, потому что зрителю и театру отведено определенное время. Тридцать-пятьдесят лет — столько существует одно поколение зрителей, оно постепенно тает, и появляется новое. И существует труппа, которая тоже уходит, на смену приходят новые артисты. Время само регулирует эти волны, так же как оно регулирует и координаты актерского искусства, меняет манеру сценической игры, приводит все в какое-то движение.
Трудно сказать однозначно, как личность влияет на роли и как роль влияет на личность. Мы всю жизнь сталкиваемся с разными характерами. У каждого человека уникальное поведение. И каждая роль — это что-то новое.
В годы моей учебы в Щепкинском училище мы часто отдыхали в скверике напротив Большого театра. Там было чудесно, цвели деревья, и всегда гуляло много людей. Студентами мы любили прибегать туда из училища. И однажды я увидел военного, подполковника медицинской службы. Я узнал его по узеньким погонам. Тогда встречались бывшие офицеры царской армии, вероятно, он был одним из них. Ему было за семьдесят, а может быть, и больше. Он шел, заложив одну руку за спину. На левой руке — перчатка, вторую перчатку он держал в руке. Сапоги-краги. И все, кто был в этом скверике, повернули головы и смотрели на него. Он кого-то ждал и не утрировал своих движений, не красовался. Но как он шел, как держал себя! Наверное, я даже сам, не всегда понимая, умышленно или неумышленно использовал его образ для многих ролей.
Художник впитывает, как губка, и хорошее, и плохое. Но плохое годится только для ролей. А хорошее всегда прекрасно и всегда меняет нас.
Я бы назвал того подполковника медицинской службы настоящим эстетом. Теперь слово «эстет» уже не
так часто употребляется. Эстет — это тот человек, который умеет делать правильный выбор. И дело далеко не в оригинальности. Может быть, дело в воспитании. А может, есть какие-то люди, которые с рождения особенные. Они есть и сейчас среди медиков, ученых, среди актеров. Таких артистов, как Ильинский, Бабочкин, Царев, Гоголева, нельзя было назвать эстетами. Но это были люди из того поколения, которое само в себе несло великое начало. Ведь эстетизм — это не форма, а смысл, это взгляд человека на жизнь и на весь мир.
«Эстет», №3 2011-04-28 Текст, фото: Нина Воробьева
В Индии один йог давал представления на площади для многотысячной толпы: по длинной-длинной веревке он забирался ввысь и исчезал где-то за облаками. Никто не понимал, как это происходит и куда он исчезает. Тогда британское телевидение решило записать на пленку это действо. И вот что получилось в итоге на видео: был запечатлен йог, сидящий в позе лотоса и занимающийся медитацией, рядом с ним лежал моток веревки, а вся толпа, запрокинув головы, устремляла свои взоры в небо... И больше ничего не происходило. Театр, аккумулируя творческую энергию, задает зрителю загадки, подобно описанному выше представлению индийского йога, для того, чтобы те могли найти за облаками ирреального путь к самим себе...
ЭКОЛОГИЯ В ИСКУССТВЕ
Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра, признался журналу «Эстет» в том, что ведет борьбу за «экологию в искусстве». Что вкладывает он в это понятие?
— Драматический театр — это эмоциональный театр, а не театр пустой формы. И этой эмоциональности не так-то просто достичь. Легче придумать какой-то режиссерский ход, а эмоционально воздействовать на зрителя безумно трудно. И тяжело сказать, чем это достигается. Каждому уважающему себя артисту необходимо делиться со зрительным залом своей энергией и получать что-то взамен, находя отклик в сердцах слушателей. Должен происходить энергетический обмен. Сегодня часто говорят об экологии. Действительно, промышленные разработки довели ситуацию на планете до катастрофы. Я же акцентирую внимание на борьбе за «экологию в искусстве». Для примера возьмем музыку. Произведения Чайковского, может быть, и можно сыграть на саксофоне в джазовой обработке, и, скорее всего, найдутся люди, которым это понравится. Но ведь мир Чайковского — это симфонии и опера. Нельзя менять инструментовку, не изменив при этом самого произведения. Вот об этом я сейчас говорю. Это и есть «экология в искусстве»: сохранить исконный текст, само произведение. Тем более если речь идет о классических произведениях.
Юрий Соломин наследует стиль игры, которому он научился у мастеров сцены, в классе великой русской актрисы Веры Николаевны Пашенной. Он учился, восхищаясь манерами тех, кто находил вдохновение в прошлом. Старина стала для него чем-то сакральным. Она воспринимается как какой-то недостижимый и лучший мир, относительно которого выстраивается вертикаль добра и зла, понимание актерского мастерства.
— Я против того, чтобы классические произведения превращали во что-то неузнаваемое. Классика указывает на ошибки нашей жизни. Но зачастую современного зрителя потчуют на сцене только эпатажем. Случаются постановки по произведениям Гоголя и Чехова с игрой «без штанов». Но ведь Гоголь и Чехов не писали об этом!
Я видел много интерпретаций пьесы «Вишневый сад». Раневских становится с каждым годом все больше и больше. Иногда она предстает перед зрителем проституткой, потому что вокруг нее много мужчин. Есть постановка, где Раневская — наркоманка. И все только потому, что в пьесе Чехова она пьет лекарства. А некоторые думают, что раз говорят о наркомании на телевидении, то и в театре об этом нужно говорить. Но для этого необходима другая драматургия, а не та, которую создал Чехов! Если бы Антон Павлович хотел сделать Раневскую наркоманкой, он сделал бы это. И получилось бы лучше, чем у тех режиссеров, которые практикуют «от Москвы до самых до окраин».
Все дело в неверном прочтении произведения. В качестве сравнения приведу в пример изобразительное искусство: никто не переделывает Гогена или Рембрандта. Это невозможно, потому что полотна мастеров стали образцами для всего мира. И нет тех, кто превзошел бы Рембрандта. От того, что после него появлялись другие великие мастера, он не перестал быть бесценным. А в театре берется чужое полотно, то есть законченный текст, и режиссер считает себя вправе использовать его для собственного творчества.
Сегодня не так много гениальных режиссеров. Марк Захаров, Галина Волчек, Юрий Любимов, Петр Фоменко дают работать молодым. Но ни вправо, ни влево от самих себя, от своей сущности они не отходят, идут по пути настоящего, живого театра, не предают своих учителей, чтобы сделать модный и продаваемый спектакль.
СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХАЛЮЗИНЫ
Малый театр, который в начале XX века был основным эстетическим оппонентом МХТ и Станиславского, сейчас является, пожалуй, главным последователем его системы, что в обиходе уже превратилось в клише. Разница лишь в том, что Станиславский занимался прежде всего современной драматургией, много работал с авторами (а в репертуаре Малого театра нет современных пьес), и в том, что у него был авторитарный «режиссерский театр», а здесь главное лицо театра — это актер. Здесь нет места субъективным режиссерским высказываниям по поводу мироустройства.
— Как в музыке только семь нот, так и в драматическом театре небольшое количество простых и очень важных элементов, из которых создается чудо, — видеть, слышать, понимать, действовать и так далее. От понимания действия рождается нужная физика человеческого тела, движения, жесты. Это все работает в одном смысле и идет от заряда, который мы называем эмоциональным. Если просто выучивается текст и движения, получается театр без чувств. Но традиционный русский театр и русская школа всегда были эмоциональными.
Двести пятьдесят лет назад императрица Елизавета Петровна решила создать русский национальный театр. Парадоксально, что она сама не была при этом русской. В России тогда уже был театр — французский, итальянский. Но русского театра не было, потому что не было русской драматургии. Елизавета Петровна организовала Московский университет, и тогда только, начиная с Сумарокова и Фонвизина, на этой действительно великой и мощной литературе возник русский театр. И если есть возможность ставить цельный драматургический текст, зачем делать нечто по его мотивам?
Есть такая пьеса — «Свои люди — сочтемся». В ней идет речь об обмане. И если артисты выходят в черных свитерах и золотых цепях, это не значит, что пьеса про сегодняшний день. Я спросил режиссера, почему Подхалюзин должен быть таким? Режиссер ответил: «Чтобы зрители поняли, что это современно!» Но ведь зритель и без костюма видит, как один человек обманывает другого, и это современно. Все врут — это всегда было и будет. А исторический костюм дает другое самоощущение на сцене. Историческая справка помогает сделать верное сценографическое решение, понять персонажа и его поступки.
ЭСТЕТИЗМ — ЭТО НЕ ФОРМА, А СМЫСЛ
Театр — это такой вид искусства, который существует здесь и сейчас, даже если пьеса была написана пару тысяч лет назад. Его невозможно зафиксировать. Видео никогда не передаст того, что было в зале во время действия. Запись может пересказать, но никогда не создаст того ощущения, которое возникает у зрителя, сидящего в зале, потому что театр — это обмен энергией. Инструмент певца — голос, танцора — тело. Актер, кроме того, использует в работе свой личностный опыт, потому что невозможно на сцене передать то, о чем не имеешь понятия.
— В театре, да и в любом другом искусстве, всегда есть место злободневному: политическим памфлетам, сатирическим анекдотам... И есть вечное искусство. Ярко это выражается в музыке, живописи — в том искусстве, что остается на века. С театром сложнее, потому что зрителю и театру отведено определенное время. Тридцать-пятьдесят лет — столько существует одно поколение зрителей, оно постепенно тает, и появляется новое. И существует труппа, которая тоже уходит, на смену приходят новые артисты. Время само регулирует эти волны, так же как оно регулирует и координаты актерского искусства, меняет манеру сценической игры, приводит все в какое-то движение.
Трудно сказать однозначно, как личность влияет на роли и как роль влияет на личность. Мы всю жизнь сталкиваемся с разными характерами. У каждого человека уникальное поведение. И каждая роль — это что-то новое.
В годы моей учебы в Щепкинском училище мы часто отдыхали в скверике напротив Большого театра. Там было чудесно, цвели деревья, и всегда гуляло много людей. Студентами мы любили прибегать туда из училища. И однажды я увидел военного, подполковника медицинской службы. Я узнал его по узеньким погонам. Тогда встречались бывшие офицеры царской армии, вероятно, он был одним из них. Ему было за семьдесят, а может быть, и больше. Он шел, заложив одну руку за спину. На левой руке — перчатка, вторую перчатку он держал в руке. Сапоги-краги. И все, кто был в этом скверике, повернули головы и смотрели на него. Он кого-то ждал и не утрировал своих движений, не красовался. Но как он шел, как держал себя! Наверное, я даже сам, не всегда понимая, умышленно или неумышленно использовал его образ для многих ролей.
Художник впитывает, как губка, и хорошее, и плохое. Но плохое годится только для ролей. А хорошее всегда прекрасно и всегда меняет нас.
Я бы назвал того подполковника медицинской службы настоящим эстетом. Теперь слово «эстет» уже не
так часто употребляется. Эстет — это тот человек, который умеет делать правильный выбор. И дело далеко не в оригинальности. Может быть, дело в воспитании. А может, есть какие-то люди, которые с рождения особенные. Они есть и сейчас среди медиков, ученых, среди актеров. Таких артистов, как Ильинский, Бабочкин, Царев, Гоголева, нельзя было назвать эстетами. Но это были люди из того поколения, которое само в себе несло великое начало. Ведь эстетизм — это не форма, а смысл, это взгляд человека на жизнь и на весь мир.
«Эстет», №3 2011-04-28 Текст, фото: Нина Воробьева
27.04.2011
Подробнее
ПРАВО НА ЧЕХОВА
Петр Абрамов беседует с художественным руководителем Малого театра, народным артистом СССР Юрием Мефодьевичем Соломиным
ПРАВО НА ЧЕХОВА
В юбилейный год А. П. Чехова желание заглянуть сквозь призму пьес великого драматурга в будущее русского театра особенно велико. Как никогда созвучны времени тревожно-пророческие предсказания, звучавшие с подмостков ведущих театров ещё сто лет назад. Театральное искусство, театр как институт духовности и созидания переживают сейчас период даже не трансформации, театр отчаянно стремится к выживанию — «новые формы», которые ж отважно декларировались ещё десятилетие назад, ощутимых перемен не принесли, слом традиции повлёк за собой множество других бед и невзгод — сохранение театра как культурно-нравственной сферы духовно полноценного общества сегодня одна из центральных проблем.
Старейший театр России — Малый театр, несмотря на все тяготы и проблемы остаётся своего рода камертоном русского реалистического искусства, но и здесь среди, казалось бы, незыблемого патриархального покоя зазвучали беспокойные вопросы: как сохранить традиции, как выжить сегодня человеку под колоссальным гнётом антикультуры? Как в эпоху трансформации всего и вся сохранить верность вековым, простым и проверенным истинам?
Об этом беседа Петра Абрамова с художественным руководителем Малого театра, народным артистом СССР Юрием Мефодьевичем Соломиным.
Петр Абрамов. Юрий Мефодьевич, творчество Чехова проходит через всю вашу актёрскую биографию: ещё студентом Вы играли Треплева, потом — Тригорина, дядю Ваню в «Лешем» и его же в одноимённой пьесе, не так давно, ощущая, видимо, некое притяжение, обратились к постановке чеховских пьес, так появились «Три сестры». Скажите, ощущаете ли Вы сами себя в сегодняшнем мире чеховским персонажем и, если — да, то как такому человеку сегодня живётся?
Юрий Соломин. Нет, я не ощущаю себя таким персонажем, просто со многими чеховскими мыслями я согласен и не хотел бы, чтобы их кто-то переделывал, особенно в театре — в книгах никакой редактор Чехова уже не исправит — а вот в театре и в кино... Если берётся какая-нибудь пьеса, лучше её снимать так, как она идёт в театре, хотя, конечно, специфика кино существует: вместо текста пьесы в кадре может проехать человек в телеге, будет звучать музыка, будет гроза, пойдёт дождь — можно согласиться, что на эмоциональном уровне это может заменить какой-то чеховский текст, но театр — совершенно особая статья! Мне кажется, что в театре никто не имеет права, какой бы это ни был талант, даже переставлять сцены, поскольку от перестановки меняется смысл автора. С современным автором ещё можно поговорить, что-то поменять с его согласия, пойти вразрез, но с Чеховым так делать нельзя. Если Чехов не писал, например, что Раневская наркоманка, то её не надо так играть, если он писал о трёх сестрах с болью, недаром эта фраза всё время у него повторяется — «В Москву, в Москву!» — он и в письмах в это время постоянно повторял: «Вот, буду проездом в Москве, как хотелось бы!» — это состояние и надо передать.
П.А. Когда вы репетировали недавнюю премьеру «Три сестры», как режиссёр что вы чувствовали самым основным символом в этом спектакле, как вы пытались передать своё видение актёрам?
Ю.С. Дело в том, что сам спектакль довольно сложный, а в моём творчестве стоит немного особняком, поскольку я работал в нём только как режиссёр. Мы ничего там не меняли, единственное мы добавили начало и финал -авторским текстом, чеховским, звучат слова о том, что такое Россия. И я считаю, это было справедливо и правильно. Россия эта такая удивительная страна!
Может быть, решение озвучить этот текст, из записных книжек Чехова, родилось у меня из желания как-то связать и оформить начало и финал: я сам прочитал и записал его на плёнку. Когда мы работали над спектаклем, я много прочёл его писем, статей, воспоминаний, на репетициях я обо всём этом рассказывал, не столько репетировали даже, а беседовали, я рассказывал, почему Чехов сам так стремился в Москву, эти документы, записные книжки много мне навеяли мыслей, и я очень хотел, чтобы и актёры окунулись во всё это, прочувствовали, а потом получилось так, что они и сами начали приносить письма, истории. Однажды даже Эдуард Евгеньевич Марцевич, который играет Чебутыкина, спросил: «А мы последний акт репетировать будем?» Мы репетировали его очень мало, артисты сами подошли к этому. Поэтому менять что-то, придумывать было просто невозможно, ведь мы всё время работали с первоисточником, с дневниками, письмами, в которых отразилась вся пьеса. Меня шокирует, когда появляются три сестры и выглядят какими-то извращенками, занимаются непонятно чем, появляются новые персонажи. Этого не может быть! Я — за экологию театра.
П.А. Я не случайно спросил, как вы чувствовали этот спектакль, поскольку складывается довольно стойкое убеждение, что русский реалистический театр сегодня стремительно уходит именно от сочувствия, сопереживания и такого душевного единения зрителя и актёра. Модель современного театра — это модель разрушения?
Ю.С. Думаю, да. Потому что сейчас многое забыто: забыт Товстоногов, Гончаров, Завадский, Попов, Петров и даже Олег Ефремов... Как так?! А их спектакли до сих пор идут! Показывают, например, того же «Учителя танцев», который был в Театре Советской армии, уж сколько лет, а смотрит и молодёжь! Всё зависит оттого, куда поведёшь, мне кажется, что слишком много людей ведут зрителя не туда куда надо, а, между тем, этих людей поддерживают...
П.А. Даниил Андреев когда-то сказал, что театр в будущем, в XXI веке, превратится в очень ограниченный круг людей: пять-шесть зрителей в зале, пара-тройка актёров...
Ю.С. Я не верю, что будет пять-шесть человек, но то, что театр может поменять аудиторию — безусловно. Она уже меняется, это чувствуется. Хотя в Малый театр, и мы это видим, приходит много молодёжи. Когда я поставил «Коварство и любовь» Шиллера и на премьере 28 декабря увидел зал, то подумал: ну всё — конец! Спектакль поставлен классически с прекрасными декорациями Энара Стенберга, красивые костюмы и так далее, и такие высокие слова: «Я тебя люблю!» Всё время думал тогда и боялся — вдруг сейчас кто-нибудь крикнет с балкона: «Не надо никакой любви, завали её и всё...», не дай Бог засвистят. К моему удивлению была удивительная тишина, я решил, что зал не воспринимает... Но я был обезоружен совершенно, когда в конце раздался гром аплодисментов — все стояли и аплодировали! Это была почти на восемьдесят процентов молодёжная аудитория. Но, с другой стороны, это было больше десяти лет назад...
П.А. Самое страшное для актёра — это отобрать у него возможность выходить на сцену, почти все театральные актёры тоже суть чеховские персонажи, они — не банкиры, не могут себя сами окупать. Неужели сейчас перед нами разворачивается эта страшная драма, когда театр хотят лишить государственной поддержки? Ведь есть
целая категория театров, особого, неприкосновенного ранга в Европе — Комеди Франсез, Олд Вик...
Ю.С. Театр Кабуки, театр Но, очень много...
П.А. Причём неприкосновенности в самом хорошем смысле... Снова спрошу, даже не что вы думаете об этом, а что чувствуете, какое развитие событий?
Ю.С. Я чувствую, что, конечно, в таком обилии реалистического искусства и театров у нас в России уже не будет. А если и будут, то только в тех регионах, где губернатор любит культуру и искусство. Это относится и к Москве. Я думаю, что хватит ума сохранить, сберечь, некоторые театры, как сохранили Комеди Франсез, не реставрируя её творчество. Не произнося слова: «начать всё с белого листа»... Как можно начать с «белого листа» Комеди Франсез или Олд Вик? Королевский театр, шекспировский «Глобус»? Как можно «начать сначала» Малый театр, которому 255 лет?!
Что значит: «с белого листа»? Я не очень понял это. Но у меня в сердце осталась боль, не от операции, которую мне сделали несколько лет назад, она прошла, её я уже не чувствую; но я чувствую другое — у меня боль где-то в душе (не знаю, где она находится), я чувствую... как бы подыскать слово — внутреннюю беспомощность...а что я могу сделать? Правда, я пытаюсь что-то сделать. Хотя, кроме врагов я пока ничего себе не нажил... (Смеётся) Нет, ещё есть зрители, очень много зрителей! Есть очень много тех, кто поддерживает вот это традиционное искусство, достаточно много. Не только в Москве, но и в провинции. Когда мы выезжаем на гастроли, люди встречают нас буквально со слезами на глазах! Их ведь никто не гонит в театр, но всегда аншлаги! Мы не жалуемся на зрителей — и в Москве их очень много.
П.А. Право на существование русскому театру доказывать нет необходимости, он доказал это своей многовековой историей, именами, постановками, но вот что странно: мир вокруг нас, культурное пространство, всё время пытается изменить наше сознание, «подмять» под свою систему координат. Как сохранить здесь себя? Как «чеховскому» герою жить сегодня? Вы наверняка это знаете...
Ю.С. Актёр, играя тот или иной персонаж, проживает и часть своей жизни, частичка сердца, конечно, остаётся на сцене. А когда мы оказываемся снова вот в этом мире, тогда надо оставаться самим собой. Я всегда говорю студентам: никому не подражайте! Только ты можешь сыграть так и никто другой. Меня этому научили мои педагоги, и поэтому хвалят ли меня или ругают, я опираюсь на своё ощущение и на слова тех, кто меня учил, кому я верил.
А рецепта сохранить себя в искусстве, в жизни, его, наверное, нет, поскольку всё меняется, движется. Я всегда за то, чтобы цвели все цветы: пусть будет много театров и направлений, но не надо один и тот же коллектив каждый год облачать в золотые маски. Ведь сегодня можно сразу предсказать, кто на каком месте будет, и совсем не нужно тратить на это государственные или спонсорские деньги, и так ясно — кто приедет и кто сидит в комиссии. Такие отборочные комиссии должны ежегодно меняться, оставаясь на уровне хороших крепких профессионалов. За всё время, что происходят эти мероприятия, меня ни разу не пригласили. Может быть, я и не пошёл бы... (Смеётся.) Но я говорю о том, что я не последний из профессионалов. Меня снимает телевидение, пишут рецензии, книги, значит -я что-то значу? Почему же там — я ничего не значу, только потому, что у меня есть своё мнение? Потому что я могу проголосовать не за ту кандидатуру, которую выставляет кто-то или какая-то группочка? Я против «группочек». Поэтому, что бы ни случилось, в искусстве, как и в жизни, изо всех сил надо стараться быть самим собой.
ТЕАТРАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ 4 (1004) — 2010
В юбилейный год А. П. Чехова желание заглянуть сквозь призму пьес великого драматурга в будущее русского театра особенно велико. Как никогда созвучны времени тревожно-пророческие предсказания, звучавшие с подмостков ведущих театров ещё сто лет назад. Театральное искусство, театр как институт духовности и созидания переживают сейчас период даже не трансформации, театр отчаянно стремится к выживанию — «новые формы», которые ж отважно декларировались ещё десятилетие назад, ощутимых перемен не принесли, слом традиции повлёк за собой множество других бед и невзгод — сохранение театра как культурно-нравственной сферы духовно полноценного общества сегодня одна из центральных проблем.
Старейший театр России — Малый театр, несмотря на все тяготы и проблемы остаётся своего рода камертоном русского реалистического искусства, но и здесь среди, казалось бы, незыблемого патриархального покоя зазвучали беспокойные вопросы: как сохранить традиции, как выжить сегодня человеку под колоссальным гнётом антикультуры? Как в эпоху трансформации всего и вся сохранить верность вековым, простым и проверенным истинам?
Об этом беседа Петра Абрамова с художественным руководителем Малого театра, народным артистом СССР Юрием Мефодьевичем Соломиным.
Петр Абрамов. Юрий Мефодьевич, творчество Чехова проходит через всю вашу актёрскую биографию: ещё студентом Вы играли Треплева, потом — Тригорина, дядю Ваню в «Лешем» и его же в одноимённой пьесе, не так давно, ощущая, видимо, некое притяжение, обратились к постановке чеховских пьес, так появились «Три сестры». Скажите, ощущаете ли Вы сами себя в сегодняшнем мире чеховским персонажем и, если — да, то как такому человеку сегодня живётся?
Юрий Соломин. Нет, я не ощущаю себя таким персонажем, просто со многими чеховскими мыслями я согласен и не хотел бы, чтобы их кто-то переделывал, особенно в театре — в книгах никакой редактор Чехова уже не исправит — а вот в театре и в кино... Если берётся какая-нибудь пьеса, лучше её снимать так, как она идёт в театре, хотя, конечно, специфика кино существует: вместо текста пьесы в кадре может проехать человек в телеге, будет звучать музыка, будет гроза, пойдёт дождь — можно согласиться, что на эмоциональном уровне это может заменить какой-то чеховский текст, но театр — совершенно особая статья! Мне кажется, что в театре никто не имеет права, какой бы это ни был талант, даже переставлять сцены, поскольку от перестановки меняется смысл автора. С современным автором ещё можно поговорить, что-то поменять с его согласия, пойти вразрез, но с Чеховым так делать нельзя. Если Чехов не писал, например, что Раневская наркоманка, то её не надо так играть, если он писал о трёх сестрах с болью, недаром эта фраза всё время у него повторяется — «В Москву, в Москву!» — он и в письмах в это время постоянно повторял: «Вот, буду проездом в Москве, как хотелось бы!» — это состояние и надо передать.
П.А. Когда вы репетировали недавнюю премьеру «Три сестры», как режиссёр что вы чувствовали самым основным символом в этом спектакле, как вы пытались передать своё видение актёрам?
Ю.С. Дело в том, что сам спектакль довольно сложный, а в моём творчестве стоит немного особняком, поскольку я работал в нём только как режиссёр. Мы ничего там не меняли, единственное мы добавили начало и финал -авторским текстом, чеховским, звучат слова о том, что такое Россия. И я считаю, это было справедливо и правильно. Россия эта такая удивительная страна!
Может быть, решение озвучить этот текст, из записных книжек Чехова, родилось у меня из желания как-то связать и оформить начало и финал: я сам прочитал и записал его на плёнку. Когда мы работали над спектаклем, я много прочёл его писем, статей, воспоминаний, на репетициях я обо всём этом рассказывал, не столько репетировали даже, а беседовали, я рассказывал, почему Чехов сам так стремился в Москву, эти документы, записные книжки много мне навеяли мыслей, и я очень хотел, чтобы и актёры окунулись во всё это, прочувствовали, а потом получилось так, что они и сами начали приносить письма, истории. Однажды даже Эдуард Евгеньевич Марцевич, который играет Чебутыкина, спросил: «А мы последний акт репетировать будем?» Мы репетировали его очень мало, артисты сами подошли к этому. Поэтому менять что-то, придумывать было просто невозможно, ведь мы всё время работали с первоисточником, с дневниками, письмами, в которых отразилась вся пьеса. Меня шокирует, когда появляются три сестры и выглядят какими-то извращенками, занимаются непонятно чем, появляются новые персонажи. Этого не может быть! Я — за экологию театра.
П.А. Я не случайно спросил, как вы чувствовали этот спектакль, поскольку складывается довольно стойкое убеждение, что русский реалистический театр сегодня стремительно уходит именно от сочувствия, сопереживания и такого душевного единения зрителя и актёра. Модель современного театра — это модель разрушения?
Ю.С. Думаю, да. Потому что сейчас многое забыто: забыт Товстоногов, Гончаров, Завадский, Попов, Петров и даже Олег Ефремов... Как так?! А их спектакли до сих пор идут! Показывают, например, того же «Учителя танцев», который был в Театре Советской армии, уж сколько лет, а смотрит и молодёжь! Всё зависит оттого, куда поведёшь, мне кажется, что слишком много людей ведут зрителя не туда куда надо, а, между тем, этих людей поддерживают...
П.А. Даниил Андреев когда-то сказал, что театр в будущем, в XXI веке, превратится в очень ограниченный круг людей: пять-шесть зрителей в зале, пара-тройка актёров...
Ю.С. Я не верю, что будет пять-шесть человек, но то, что театр может поменять аудиторию — безусловно. Она уже меняется, это чувствуется. Хотя в Малый театр, и мы это видим, приходит много молодёжи. Когда я поставил «Коварство и любовь» Шиллера и на премьере 28 декабря увидел зал, то подумал: ну всё — конец! Спектакль поставлен классически с прекрасными декорациями Энара Стенберга, красивые костюмы и так далее, и такие высокие слова: «Я тебя люблю!» Всё время думал тогда и боялся — вдруг сейчас кто-нибудь крикнет с балкона: «Не надо никакой любви, завали её и всё...», не дай Бог засвистят. К моему удивлению была удивительная тишина, я решил, что зал не воспринимает... Но я был обезоружен совершенно, когда в конце раздался гром аплодисментов — все стояли и аплодировали! Это была почти на восемьдесят процентов молодёжная аудитория. Но, с другой стороны, это было больше десяти лет назад...
П.А. Самое страшное для актёра — это отобрать у него возможность выходить на сцену, почти все театральные актёры тоже суть чеховские персонажи, они — не банкиры, не могут себя сами окупать. Неужели сейчас перед нами разворачивается эта страшная драма, когда театр хотят лишить государственной поддержки? Ведь есть
целая категория театров, особого, неприкосновенного ранга в Европе — Комеди Франсез, Олд Вик...
Ю.С. Театр Кабуки, театр Но, очень много...
П.А. Причём неприкосновенности в самом хорошем смысле... Снова спрошу, даже не что вы думаете об этом, а что чувствуете, какое развитие событий?
Ю.С. Я чувствую, что, конечно, в таком обилии реалистического искусства и театров у нас в России уже не будет. А если и будут, то только в тех регионах, где губернатор любит культуру и искусство. Это относится и к Москве. Я думаю, что хватит ума сохранить, сберечь, некоторые театры, как сохранили Комеди Франсез, не реставрируя её творчество. Не произнося слова: «начать всё с белого листа»... Как можно начать с «белого листа» Комеди Франсез или Олд Вик? Королевский театр, шекспировский «Глобус»? Как можно «начать сначала» Малый театр, которому 255 лет?!
Что значит: «с белого листа»? Я не очень понял это. Но у меня в сердце осталась боль, не от операции, которую мне сделали несколько лет назад, она прошла, её я уже не чувствую; но я чувствую другое — у меня боль где-то в душе (не знаю, где она находится), я чувствую... как бы подыскать слово — внутреннюю беспомощность...а что я могу сделать? Правда, я пытаюсь что-то сделать. Хотя, кроме врагов я пока ничего себе не нажил... (Смеётся) Нет, ещё есть зрители, очень много зрителей! Есть очень много тех, кто поддерживает вот это традиционное искусство, достаточно много. Не только в Москве, но и в провинции. Когда мы выезжаем на гастроли, люди встречают нас буквально со слезами на глазах! Их ведь никто не гонит в театр, но всегда аншлаги! Мы не жалуемся на зрителей — и в Москве их очень много.
П.А. Право на существование русскому театру доказывать нет необходимости, он доказал это своей многовековой историей, именами, постановками, но вот что странно: мир вокруг нас, культурное пространство, всё время пытается изменить наше сознание, «подмять» под свою систему координат. Как сохранить здесь себя? Как «чеховскому» герою жить сегодня? Вы наверняка это знаете...
Ю.С. Актёр, играя тот или иной персонаж, проживает и часть своей жизни, частичка сердца, конечно, остаётся на сцене. А когда мы оказываемся снова вот в этом мире, тогда надо оставаться самим собой. Я всегда говорю студентам: никому не подражайте! Только ты можешь сыграть так и никто другой. Меня этому научили мои педагоги, и поэтому хвалят ли меня или ругают, я опираюсь на своё ощущение и на слова тех, кто меня учил, кому я верил.
А рецепта сохранить себя в искусстве, в жизни, его, наверное, нет, поскольку всё меняется, движется. Я всегда за то, чтобы цвели все цветы: пусть будет много театров и направлений, но не надо один и тот же коллектив каждый год облачать в золотые маски. Ведь сегодня можно сразу предсказать, кто на каком месте будет, и совсем не нужно тратить на это государственные или спонсорские деньги, и так ясно — кто приедет и кто сидит в комиссии. Такие отборочные комиссии должны ежегодно меняться, оставаясь на уровне хороших крепких профессионалов. За всё время, что происходят эти мероприятия, меня ни разу не пригласили. Может быть, я и не пошёл бы... (Смеётся.) Но я говорю о том, что я не последний из профессионалов. Меня снимает телевидение, пишут рецензии, книги, значит -я что-то значу? Почему же там — я ничего не значу, только потому, что у меня есть своё мнение? Потому что я могу проголосовать не за ту кандидатуру, которую выставляет кто-то или какая-то группочка? Я против «группочек». Поэтому, что бы ни случилось, в искусстве, как и в жизни, изо всех сил надо стараться быть самим собой.
ТЕАТРАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ 4 (1004) — 2010
20.04.2011
Подробнее
ФЕСТИВАЛЮ В МАЛОМ БЫТЬ!
17 апреля художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин и генеральный директор Тамара Михайлова приняли участие в Генеральной ассамблее Союза театров Европы, проходившей в Петербурге.
ФЕСТИВАЛЮ В МАЛОМ БЫТЬ!
17 апреля художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин и генеральный директор Тамара Михайлова приняли участие в Генеральной ассамблее Союза театров Европы, проходившей в Петербурге. Ю.М.Соломин предложил Малый театр в качестве места проведения следующего фестиваля СТЕ. Это предложение было принято на Ассамблее большинством голосов.
20 – 22 мая в Малом театре состоится расширенный совет директоров СТЕ, на котором будут обсуждаться различные вопросы, связанные с проведением фестиваля.
17 апреля художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин и генеральный директор Тамара Михайлова приняли участие в Генеральной ассамблее Союза театров Европы, проходившей в Петербурге. Ю.М.Соломин предложил Малый театр в качестве места проведения следующего фестиваля СТЕ. Это предложение было принято на Ассамблее большинством голосов.
20 – 22 мая в Малом театре состоится расширенный совет директоров СТЕ, на котором будут обсуждаться различные вопросы, связанные с проведением фестиваля.
13.04.2011
Подробнее
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРОШЕЛ КОНЦЕРТ, ПОСВЯЩЕННЫЙ ДНЮ КОСМОНАВТИКИ
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРОШЕЛ КОНЦЕРТ, ПОСВЯЩЕННЫЙ ДНЮ КОСМОНАВТИКИ
Видеорепортаж телеканала «Культура»
Перед первопроходцами космической индустрии и покорителями неба наших дней выступили артисты Малого театра. Подобные встречи – давняя традиция. А корифеи театра – Элина Быстрицкая и Юрий Соломин – были даже лично знакомы с Юрием Гагариным. Рассказывают «Новости культуры».
В 61-м, на гастролях Малого театра в Ялте — тогда играли Оскара Уайльда, вспоминает Юрий Соломин, — прямо во время спектакля ему сказали: «Гагарин в зале». После окончания спектакля командир «Востока» пришел за кулисы, и Соломин тогда взял единственный в жизни автограф – у своего звездного тезки.
«Ощущение после его прихода за кулисы, ну, все в стихах написано, такой он и был – как он описан поэтами, писателями, артистами, я даже не представляю другого человека, который бы первым полетел в космос со своим «поехали», — говорит Юрий Соломин.
Элина Быстрицкая сегодня поет для людей, для которых космос – профессия, а 50 лет назад на той звездной встрече с Гагариным в Ялте у нее, как и у других, было только одно желание – хотя бы постоять рядом с человеком, который тогда один на всей Земле и видел ее из космоса.
«Разговоры были про ребеночка – у него дочка, по-моему, родилась или маленькая была – про то, как они живут, ну такие разговоры, как будто не летал он, как будто не был он в космосе, как будто не совершал этого уникального героического поступка», — вспоминает Быстрицкая.
Сегодня на МКС у космонавтов целая коллекция классической и современной музыки, диски в обязательном порядке рекомендуют брать на орбиту врачи – чтобы чувствовать себя как дома. Что может быть ближе в космосе, чем песни о далекой Земле?
«Культура», 9 апреля 2011 года
Видеорепортаж телеканала «Культура»
Перед первопроходцами космической индустрии и покорителями неба наших дней выступили артисты Малого театра. Подобные встречи – давняя традиция. А корифеи театра – Элина Быстрицкая и Юрий Соломин – были даже лично знакомы с Юрием Гагариным. Рассказывают «Новости культуры».
В 61-м, на гастролях Малого театра в Ялте — тогда играли Оскара Уайльда, вспоминает Юрий Соломин, — прямо во время спектакля ему сказали: «Гагарин в зале». После окончания спектакля командир «Востока» пришел за кулисы, и Соломин тогда взял единственный в жизни автограф – у своего звездного тезки.
«Ощущение после его прихода за кулисы, ну, все в стихах написано, такой он и был – как он описан поэтами, писателями, артистами, я даже не представляю другого человека, который бы первым полетел в космос со своим «поехали», — говорит Юрий Соломин.
Элина Быстрицкая сегодня поет для людей, для которых космос – профессия, а 50 лет назад на той звездной встрече с Гагариным в Ялте у нее, как и у других, было только одно желание – хотя бы постоять рядом с человеком, который тогда один на всей Земле и видел ее из космоса.
«Разговоры были про ребеночка – у него дочка, по-моему, родилась или маленькая была – про то, как они живут, ну такие разговоры, как будто не летал он, как будто не был он в космосе, как будто не совершал этого уникального героического поступка», — вспоминает Быстрицкая.
Сегодня на МКС у космонавтов целая коллекция классической и современной музыки, диски в обязательном порядке рекомендуют брать на орбиту врачи – чтобы чувствовать себя как дома. Что может быть ближе в космосе, чем песни о далекой Земле?
«Культура», 9 апреля 2011 года
24.03.2011
Подробнее
АКАДЕМИЧЕСКИЙ МАЛЫЙ ТЕАТР ВКЛЮЧЕН В СОЮЗ ТЕАТРОВ ЕВРОПЫ
Академический Малый театр включен в Союз театров Европы. Об этом сегодня сообщил на пресс-конференции руководитель этой старейшей драматической труппы Москвы Юрий Соломин.
АКАДЕМИЧЕСКИЙ МАЛЫЙ ТЕАТР ВКЛЮЧЕН В СОЮЗ ТЕАТРОВ ЕВРОПЫ
Академический Малый театр включен в Союз театров Европы. Об этом сегодня сообщил на пресс-конференции руководитель этой старейшей драматической труппы Москвы Юрий Соломин.
Он отметил, что это решение было единодушно принято на Генеральной ассамблее Союза театров Европы, который считает своей главной задачей формирование единого культурного пространства. Особое внимание в его деятельности занимают проблемы воспитания молодого отряда режиссеров и актеров. Малый театр издавна славится своей школой.
Кроме того, это сообщество ведущих европейских театров, созданное в 1990 году под эгидой Европейского Союза, ежегодно присуждает премии «Европа — театру» и «Новая театральная реальность». В составе европейской творческой организации — 22 театра из 14 стран, а также несколько независимых участников — ведущих режиссеров современности.
Юрий Соломин считает, что включение руководимого им театра в состав Союза театров Европы — это подлинный праздник и для всего коллектива, и многочисленных зрителей. Это решение открывает новые возможности для расширения репертуара и расширения географии гастролей театра.
Все спектакли этого коллектива, которые проходят как в основном здании на Театральной площади, так и в его филиале на Ордынке, неизменно собирают аншлаг. Судя по словам Юрия Соломина, он и его коллектив намерены сразу же заняться активной творческой деятельностью в рамках Союза уже в нынешнем году. Так, например, в мае в Малом театре состоится Совет директоров и расширенная ассамблея Союза театров Европы. На январь-февраль
2012 года запланировано провести в России первый Международный фестиваль этого содружества театров. Такое решение получило одобрение Министерства культуры РФ и уже проведен отбор участников смотра. В нем примут участие коллективы из Италии, Франции, Германии, Чехии, Израиля, Испании. Помимо показа спектаклей, в рамках смотра будут проводиться мастер-классы для студентов, «круглые столы», творческие встречи мастеров сцены с молодежью.
Участники сегодняшней пресс-конференции ознакомились и с другими важными событиями в творческой жизни Малого театра. Это фестиваль «Островский в доме Островского», который в 2012 году состоится в десятый раз и впервые будет носить международный характер. Актеры и режиссеры Малого театра примут участие в нескольких фестивалях, которые были в свое время созданы при поддержке Юрия Соломина и его коллег и проходят сейчас в разных городах России, например, фестиваль в Тамбове, посвященный памяти великого русского актера Николая Рыбакова /в связи с 200-летием со дня его рождения/, а также смотр драматургии Горького в Нижнем Новгороде. В ближайшее время Малый театр приступает к репетициям двух масштабных спектаклей — «Скучная история» по повести Чехова в постановке режиссера Сергей Женовача, а также «Война и мир» Толстого в постановке режиссера кино и театра Сергея Соловьева.
ИТАР-ТАСС
24 марта 2011 года
Академический Малый театр включен в Союз театров Европы. Об этом сегодня сообщил на пресс-конференции руководитель этой старейшей драматической труппы Москвы Юрий Соломин.
Он отметил, что это решение было единодушно принято на Генеральной ассамблее Союза театров Европы, который считает своей главной задачей формирование единого культурного пространства. Особое внимание в его деятельности занимают проблемы воспитания молодого отряда режиссеров и актеров. Малый театр издавна славится своей школой.
Кроме того, это сообщество ведущих европейских театров, созданное в 1990 году под эгидой Европейского Союза, ежегодно присуждает премии «Европа — театру» и «Новая театральная реальность». В составе европейской творческой организации — 22 театра из 14 стран, а также несколько независимых участников — ведущих режиссеров современности.
Юрий Соломин считает, что включение руководимого им театра в состав Союза театров Европы — это подлинный праздник и для всего коллектива, и многочисленных зрителей. Это решение открывает новые возможности для расширения репертуара и расширения географии гастролей театра.
Все спектакли этого коллектива, которые проходят как в основном здании на Театральной площади, так и в его филиале на Ордынке, неизменно собирают аншлаг. Судя по словам Юрия Соломина, он и его коллектив намерены сразу же заняться активной творческой деятельностью в рамках Союза уже в нынешнем году. Так, например, в мае в Малом театре состоится Совет директоров и расширенная ассамблея Союза театров Европы. На январь-февраль
2012 года запланировано провести в России первый Международный фестиваль этого содружества театров. Такое решение получило одобрение Министерства культуры РФ и уже проведен отбор участников смотра. В нем примут участие коллективы из Италии, Франции, Германии, Чехии, Израиля, Испании. Помимо показа спектаклей, в рамках смотра будут проводиться мастер-классы для студентов, «круглые столы», творческие встречи мастеров сцены с молодежью.
Участники сегодняшней пресс-конференции ознакомились и с другими важными событиями в творческой жизни Малого театра. Это фестиваль «Островский в доме Островского», который в 2012 году состоится в десятый раз и впервые будет носить международный характер. Актеры и режиссеры Малого театра примут участие в нескольких фестивалях, которые были в свое время созданы при поддержке Юрия Соломина и его коллег и проходят сейчас в разных городах России, например, фестиваль в Тамбове, посвященный памяти великого русского актера Николая Рыбакова /в связи с 200-летием со дня его рождения/, а также смотр драматургии Горького в Нижнем Новгороде. В ближайшее время Малый театр приступает к репетициям двух масштабных спектаклей — «Скучная история» по повести Чехова в постановке режиссера Сергей Женовача, а также «Война и мир» Толстого в постановке режиссера кино и театра Сергея Соловьева.
ИТАР-ТАСС
24 марта 2011 года
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: МЫ АКТЕРЫ ИСЧЕЗНУВШЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, экс-министр культуры России Юрий Соломин в год 255-летия основания в Санкт-Петербурге Русского театра поделился с читателями «Фонтанки» тревогой о судьбе классического русского театра, объяснил, почему не приемлет иностранных режиссёров и почему практически перестал сниматься в кино, рассказал, какие роли ещё мечтает сыграть, и существует ли бренд «Юрий Соломин».
ЮРИЙ СОЛОМИН: МЫ АКТЕРЫ ИСЧЕЗНУВШЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, экс-министр культуры России Юрий Соломин в год 255-летия основания в Санкт-Петербурге Русского театра поделился с читателями «Фонтанки» тревогой о судьбе классического русского театра, объяснил, почему не приемлет иностранных режиссёров и почему практически перестал сниматься в кино, рассказал, какие роли ещё мечтает сыграть, и существует ли бренд «Юрий Соломин».
- «Ругать телевидение бессмысленно. Стоит ругать его руководителей. Главный грех телевизора в том, что всю страну посадили на пиво. Это ужас!..» Этот, по Вашим словам, ужас ведь начался как раз в бытность Вашу министром культуры России — в 1990-1992 годы...
- Нет, это явление начало набирать обороты после 1992-1993 годов. Как только разобрались с ваучерами, занялись спаиванием народа. Это можно назвать бизнесом, но можно назвать и по-другому. Обездоливая основную массу населения страны, искусственным путём увеличивали количество богатых людей. У меня вообще такое ощущение, что в Москве все скоро станут миллионерами. (Смеётся). Смотрите, кризис прошёл, а количество миллиардеров в России резко возросло.
- Как боролись на своём высоком посту?
- Ну, например, тогда некоторые товарищи хотели вообще закрыть все бесплатные музыкальные школы, сделав их платными. Это было как раз в 1992 году. Я категорически этому воспротивился, и смог отстоять свою позицию. Сегодня об этом, правда, никто уже не помнит, но внутренне я этим горжусь. Точно так же произошло и с попыткой вернуть норму сыгранных спектаклей театрам. В советское время ведь каждый театр должен был сыграть около 500 спектаклей в год. Разумеется, эта норма не была никем просчитана. В году всего 365 дней, как можно за этот срок сыграть 500 спектаклей?
Кстати, и сегодня находятся «умные головы», которые снова хотят обязать театры отыгрывать не менее 300 спектаклей. Слава Богу, конечно, что всего 300, а не 500, но всё равно это безумие, которое говорит о том, что законы в нашей стране создают люди абсолютно непрофессиональные. Причём, на мой взгляд, не только в культуре, но и в науке, в образовании, в медицине... Никто не упрекнёт человека за то, что он средний инженер или посредственный актёр, но законы должны создавать лучшие из лучших, а не случайные обычные люди.
- По каким критериям искать этих лучших?
- А лучших и искать особенно не надо. В конце концов, регулярно проходит «Лучший учитель года», кто-то же регулярно побеждает в этой номинации, и мне очень интересно, поговорил ли кто-нибудь на тему законов об образовании хоть с одним из этих учителей. То же самое и с театрами. Я знаю, что и петербургские руководители театров, так же, как и многие московские, много чего дельного говорят, борются, переживают, попадают в больницы, им в это время сверху отвечают: «Погодите, погодите, обязательно учтём ваше мнение», а потом — бах! — принимается абсолютно другое постановление или закон. То есть они дожидаются, пока всё затихнет, а потом быстро действуют по-своему.
- Интернациональна ли профессия актёра или Вы — сугубо русский артист?
- Народной артистке СССР Софико Чиаурели незадолго перед её смертью задали вопрос: «Как вас правильнее называть: грузинской артисткой или как-то по-другому?» «Я артистка исчезнувшей цивилизации», — ответила Софико. Мне нравилась та наша большая цивилизация, огромная странища, где жили Акакий Хорава и Софико Чиаурели, и многие, многие другие, и мы все друг друга знали, была масса встреч, приезжали они к нам и мы к ним, восток-запад-юг... Это был, если можно так сказать, питательный момент для наших культур. Очень хорошо помню, как приезжал Таллинский театр с его замечательной труппой, братья Эскола... Рижский, Вильнюсский театры. Кстати, литовцы стараются и сегодня не рвать контакты с русским театром; много их режиссёров работает у нас, много наших ездят туда на гастроли. Так что я, как и Софико, актёр исчезнувшей цивилизации.
А в принципе, существует школа русского классического театра, к которой я себя и отношу. У традиционного русского драматического театра своя ниша в искусстве, и своих студентов мы учим так, чтобы зритель это чувствовал. С болью замечаю, что в последнее время, как мне кажется, есть тенденция — хотя, могу сразу сказать, что она не выполнима – уничтожить эту школу. Я не буду говорить пофамильно, кто этим занимается, но могу назвать причину таких действий. Этим людям не нравится, что классический русский драматический театр жив, поскольку в 1990-е годы они предсказывали, что, например, Малого театра не будет. Помню, мы были первым театром, выехавшим на гастроли в Израиль, так вот некоторые товарищи писали в газетах: «А хорошо было бы, если бы они не возвратились!» Наш режиссёр в аэропорту дал мне экземпляр газеты с такой статьёй.
- Эпоха «шоковой терапии» характеризовалась в культуре в том числе и отпаданием от России культур национальных окраин. Кому стало хуже всего?
- Страдают все, в том числе и русские. Более-менее нормально живут Москва и Санкт-Петербург, а провинция страдает. Но, конечно, хуже всех бывшим республикам СССР — особенно азиатским, потому что, хотим мы этого или нет, но русский театр всегда был примером для других народов Советского Союза хотя бы потому, что он существует уже 255 лет. Всё-таки это уже отработанный организм, нашей структуре государственного театра до сих пор завидует весь мир. Ни в одной стране, кроме, кажется, Германии, которая после войны переняла нашу систему, нет больше государственных театров. Так что бывшие советские окраины как-то пытаются существовать, «бултыхаются», но это, конечно, уже не та полнокровная театральная жизнь, которая была у них в советское время. Мы, разумеется, стараемся им помочь, наш Дом актёра устраивает в Москве встречи с артистами Казахстана, Таджикистана... С таджиками я, кстати, в своё время учился, Щепкинское училище тогда выпускало их целыми театрами. Так что, как ни парадоксально это прозвучит, разрушать надо тоже с умом.
- Свято место пусто не бывает. Как относитесь к наплыву в Россию западных театральных режиссёров?
- Мне очень не нравится сегодняшняя мода, чуть что кричать: «Вот! Приехал западный режиссёр! Сейчас он нас научит!» Зачем это? У нас полно прекрасных режиссёров, и молодых в том числе, я уж не говорю о таких опытных, как Фоменко, Захаров, Додин. Кстати, есть целая плеяда работающих режиссёров, которых почему-то не принимает критика, не зрители, а именно критика. Хотя у той же зарубежной критики об этих режиссёрах совершенно другое мнение; когда мы выезжаем на гастроли, мы видим, что о них пишут незаинтересованные люди. Но, главное, на спектакли таких режиссёров ходят люди, а поскольку качество актёрской игры определяется в том числе и тем, приходят ли в театр зрители, то, значит, эти режиссёры ставят качественные спектакли.
Кроме того, хочу подчеркнуть более важную вещь, отвечая на ваш вопрос. Театр — это прежде всего дом, в котором коллектив, труппа — единомышленники. А когда разных режиссёров приглашают на один спектакль, потом на другой, на третий... получается, что в единый организм постоянно вносят чужую кровь, а к чему приводит введение другой группы крови, можно спросить у медиков. Для развития культуры это пагубно, а особенно это вредно для русского театра, который создан на великой русской литературе. Возьмите период от Фонвизина до Твардовского: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Достоевский, все Толстые, Тургенев, Булгаков... Вот вам навскидку больше десяти великих писателей, благодаря которым состоялся русский театр. Ну и, разумеется, мы с благодарностью вспоминаем Елизавету Петровну, которая своим указом от 1756 года учредила русский государственный публичный театр в Санкт-Петербурге на Васильевском острове. Отделить русский театр от русской литературы — значит, отрезать пуповину без разрешения врача.
- Один из Ваших коллег сказал о Вас, что «когда Россия стала жертвой культурного потопа, Вы, как праведный Ной, сумели превратить Малый театр в спасительный ковчег для русского классического искусства». Вам не кажется, что русское классическое искусство и поныне носит такой вот очаговый характер?
- Более того скажу: его пытаются убрать совсем. Разные коллективы сами по себе избегают этой участи. Малый театр, например, жив до сих пор только потому, что у определённых людей на него не поднимается рука, потому что они не могут вслух сказать: «А кому это надо?» Хотя нас, конечно, постоянно обзывают «музейным театром», на что я отвечаю: «Для меня такие слова — большая похвала». (Смеётся). Музейный театр — это же прекрасно! Значит, мы находимся на уровне стандартных, исторических мировых театров. Или нередко звучит упрёк в традиционности Малого театра... А каким должен быть русский театр?
Сейчас вот уничтожают Станиславского, хотя до этого говорили: «Станиславский и Малый театр — антиподы». Ничего подобного! Я снимался и работал с очень многими великими стариками и во МХАТе, и в Малом театре — с Жаровым, Грибовым, Кторовым, Ливановым, Царёвым, и я видел, что все они — друзья между собой. Они не могли воевать, уничтожать культуру во имя собственных амбиций; их, конечно, пытались стравливать, но МХАТ и Малый театр продолжали дружить. Помню, был период, что в выходные дни мы даже менялись сценами: МХАТ играл на нашей основной сцене, а мы в это же время на сцене МХАТа.
Всё это я рассказываю к тому, чтобы было понятно, что всё искусственное, что было сделано во имя собственных амбиций, на пользу искусству не идёт. Зачем, скажем, какая-то часть критики пытается замалчивать, что существует театр Дорониной? И никто не объяснит, почему это делается. Да потому, что Доронина отстояла и спасла в сложное время определённую категорию артистов. Хороших артистов. Да и сегодня она держит этот театр, как и раньше посещаемый зрителями, артисты которого, как и раньше, снимаются в кино. За что с ней так? За то, что она правду говорит? За то, что она ни перед кем не пресмыкается?
- Можете сравнить тенденцию посещаемости театров в советское время, в 1990-е годы и сейчас?
- Сейчас, конечно, получше, чем в 1990-е годы. Устоялась система коммерческих гастролей, Малый театр, например, таким образом был и в Азии, и в Европе, к сожалению, сейчас произошла трагедия в Японии, с которой у нас в этом смысле были хорошие контакты, готовились уже четвёртые гастроли за последние 10 лет.
- Кому-нибудь из Ваших коллег-актёров запретили бы подниматься на театральную сцену?
- Конечно, запретил бы, но, к сожалению, все мы люди, и прекрасно понимаем, что больше такой человек нигде не устроится, а ему надо кушать, у него есть семья. Каждый коллектив сразу сам для себя определяет людей, которые не могут играть выше какого-то уровня. Понимаете, всем легко работать с хорошим режиссёром, который постоянно говорит тебе, что надо делать, а что не надо, и остаётся лишь выполнять его указания, но бывает, что актёру самому нужно принимать те или иные творческие решения, а он в силу бездарности на это не способен. Такого человека сразу видно. Он, конечно, пытается что-то придумывать, а придумывать-то как раз ничего и не стоит, ведь существует только семь нот.
- Ваша самая удачная роль в театре?
- Трудно сказать... Что-то мне, безусловно, удалось лучше, что-то так и не получилось довести до конца. Когда я стал театральным руководителем, я, естественно, стал меньше играть, а в последние годы чисто актёрской карьеры, в 1984-1985 годах, у меня были, пожалуй, самые лучшие работы, которые уже вошли в историю русского драматического театра. «Пучина» Островского, «Царь Фёдор Иоаннович», «Сирано де Бержерак»... Или Фамусов, которого я играю уже 11-й год.
- В каком спектакле Вы ещё не сыграли, но очень хотите сыграть?
- Есть, конечно, такие спектакли, но говорить об этом не хочется: вдруг ещё сыграю? (Смеётся). Хотя... Лет 10 назад я очень хотел сыграть короля Лира; в то время его много ставили другие театры, я ходил на эти спектакли, и каждый раз убеждался, что я на правильном пути. Но после того, как коллектив избрал меня художественным руководителем театра, я стал для себя в этом плане безвластен. Я не могу формировать себе роли в театре. В кино могу, а в театре нет.
- Кстати, а в кино Вы нас почему давно не радуете, Юрий Мефодьевич?
- Для кино у меня сейчас нет времени. Жалко, конечно, тем более, что когда я вижу как играют многие актёры моего возраста, я понимаю, что вполне мог сыграть и лучше их. Кстати, может быть, кто-то уже не помнит, но я в сериалах снимался больше, чем где-либо. В советское время это были одни из самых длинных сериалов: «Адъютант его превосходительства», «Хождение по мукам», «ТАСС уполномочен заявить». Но я не дружу с современными продюсерами, поскольку понимаю, что от того, что мне будут предлагать они, я наверняка откажусь. Поэтому после «Московской саги» у меня и не было больших работ в кино, зато свою игру в этом фильме я считаю хорошей для моего возраста; хорошая роль, добротный фильм.
Было, правда, несколько попыток сняться в небольших ролях, но я быстро понял, что именно в небольших ролях сниматься не стоит. Потому что режиссёры как правило не обращают пристального внимания на игру актёров второго или третьего плана. У меня как-то была роль о ненужности сегодня человека, который когда-то был человеком. Я читал сценарий, у меня душа кровью обливалась. Сказал себе: «Надо попробовать!» Играю с полной отдачей, но режиссёр так вырезает и монтирует мои фрагменты, что у зрителя наверняка остаётся ощущение, что я просто отбывал номер за деньги.
- Юрий Соломин — бренд?
- Я не знаю, бренд я или нет. Могу сказать, что я не отмечал ни 70-летний, ни 75-летний свои юбилеи. Давал интервью журналистам, да и то, до определённого времени, но официальных мероприятий не было. А бренд бы такими поводами наверняка воспользовался. Так что судите сами, бренд Юрий Соломин или нет.
Беседовал Лев Сирин, Москва, «Фонтанка.ру»
23.03.2011
Народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, экс-министр культуры России Юрий Соломин в год 255-летия основания в Санкт-Петербурге Русского театра поделился с читателями «Фонтанки» тревогой о судьбе классического русского театра, объяснил, почему не приемлет иностранных режиссёров и почему практически перестал сниматься в кино, рассказал, какие роли ещё мечтает сыграть, и существует ли бренд «Юрий Соломин».
- «Ругать телевидение бессмысленно. Стоит ругать его руководителей. Главный грех телевизора в том, что всю страну посадили на пиво. Это ужас!..» Этот, по Вашим словам, ужас ведь начался как раз в бытность Вашу министром культуры России — в 1990-1992 годы...
- Нет, это явление начало набирать обороты после 1992-1993 годов. Как только разобрались с ваучерами, занялись спаиванием народа. Это можно назвать бизнесом, но можно назвать и по-другому. Обездоливая основную массу населения страны, искусственным путём увеличивали количество богатых людей. У меня вообще такое ощущение, что в Москве все скоро станут миллионерами. (Смеётся). Смотрите, кризис прошёл, а количество миллиардеров в России резко возросло.
- Как боролись на своём высоком посту?
- Ну, например, тогда некоторые товарищи хотели вообще закрыть все бесплатные музыкальные школы, сделав их платными. Это было как раз в 1992 году. Я категорически этому воспротивился, и смог отстоять свою позицию. Сегодня об этом, правда, никто уже не помнит, но внутренне я этим горжусь. Точно так же произошло и с попыткой вернуть норму сыгранных спектаклей театрам. В советское время ведь каждый театр должен был сыграть около 500 спектаклей в год. Разумеется, эта норма не была никем просчитана. В году всего 365 дней, как можно за этот срок сыграть 500 спектаклей?
Кстати, и сегодня находятся «умные головы», которые снова хотят обязать театры отыгрывать не менее 300 спектаклей. Слава Богу, конечно, что всего 300, а не 500, но всё равно это безумие, которое говорит о том, что законы в нашей стране создают люди абсолютно непрофессиональные. Причём, на мой взгляд, не только в культуре, но и в науке, в образовании, в медицине... Никто не упрекнёт человека за то, что он средний инженер или посредственный актёр, но законы должны создавать лучшие из лучших, а не случайные обычные люди.
- По каким критериям искать этих лучших?
- А лучших и искать особенно не надо. В конце концов, регулярно проходит «Лучший учитель года», кто-то же регулярно побеждает в этой номинации, и мне очень интересно, поговорил ли кто-нибудь на тему законов об образовании хоть с одним из этих учителей. То же самое и с театрами. Я знаю, что и петербургские руководители театров, так же, как и многие московские, много чего дельного говорят, борются, переживают, попадают в больницы, им в это время сверху отвечают: «Погодите, погодите, обязательно учтём ваше мнение», а потом — бах! — принимается абсолютно другое постановление или закон. То есть они дожидаются, пока всё затихнет, а потом быстро действуют по-своему.
- Интернациональна ли профессия актёра или Вы — сугубо русский артист?
- Народной артистке СССР Софико Чиаурели незадолго перед её смертью задали вопрос: «Как вас правильнее называть: грузинской артисткой или как-то по-другому?» «Я артистка исчезнувшей цивилизации», — ответила Софико. Мне нравилась та наша большая цивилизация, огромная странища, где жили Акакий Хорава и Софико Чиаурели, и многие, многие другие, и мы все друг друга знали, была масса встреч, приезжали они к нам и мы к ним, восток-запад-юг... Это был, если можно так сказать, питательный момент для наших культур. Очень хорошо помню, как приезжал Таллинский театр с его замечательной труппой, братья Эскола... Рижский, Вильнюсский театры. Кстати, литовцы стараются и сегодня не рвать контакты с русским театром; много их режиссёров работает у нас, много наших ездят туда на гастроли. Так что я, как и Софико, актёр исчезнувшей цивилизации.
А в принципе, существует школа русского классического театра, к которой я себя и отношу. У традиционного русского драматического театра своя ниша в искусстве, и своих студентов мы учим так, чтобы зритель это чувствовал. С болью замечаю, что в последнее время, как мне кажется, есть тенденция — хотя, могу сразу сказать, что она не выполнима – уничтожить эту школу. Я не буду говорить пофамильно, кто этим занимается, но могу назвать причину таких действий. Этим людям не нравится, что классический русский драматический театр жив, поскольку в 1990-е годы они предсказывали, что, например, Малого театра не будет. Помню, мы были первым театром, выехавшим на гастроли в Израиль, так вот некоторые товарищи писали в газетах: «А хорошо было бы, если бы они не возвратились!» Наш режиссёр в аэропорту дал мне экземпляр газеты с такой статьёй.
- Эпоха «шоковой терапии» характеризовалась в культуре в том числе и отпаданием от России культур национальных окраин. Кому стало хуже всего?
- Страдают все, в том числе и русские. Более-менее нормально живут Москва и Санкт-Петербург, а провинция страдает. Но, конечно, хуже всех бывшим республикам СССР — особенно азиатским, потому что, хотим мы этого или нет, но русский театр всегда был примером для других народов Советского Союза хотя бы потому, что он существует уже 255 лет. Всё-таки это уже отработанный организм, нашей структуре государственного театра до сих пор завидует весь мир. Ни в одной стране, кроме, кажется, Германии, которая после войны переняла нашу систему, нет больше государственных театров. Так что бывшие советские окраины как-то пытаются существовать, «бултыхаются», но это, конечно, уже не та полнокровная театральная жизнь, которая была у них в советское время. Мы, разумеется, стараемся им помочь, наш Дом актёра устраивает в Москве встречи с артистами Казахстана, Таджикистана... С таджиками я, кстати, в своё время учился, Щепкинское училище тогда выпускало их целыми театрами. Так что, как ни парадоксально это прозвучит, разрушать надо тоже с умом.
- Свято место пусто не бывает. Как относитесь к наплыву в Россию западных театральных режиссёров?
- Мне очень не нравится сегодняшняя мода, чуть что кричать: «Вот! Приехал западный режиссёр! Сейчас он нас научит!» Зачем это? У нас полно прекрасных режиссёров, и молодых в том числе, я уж не говорю о таких опытных, как Фоменко, Захаров, Додин. Кстати, есть целая плеяда работающих режиссёров, которых почему-то не принимает критика, не зрители, а именно критика. Хотя у той же зарубежной критики об этих режиссёрах совершенно другое мнение; когда мы выезжаем на гастроли, мы видим, что о них пишут незаинтересованные люди. Но, главное, на спектакли таких режиссёров ходят люди, а поскольку качество актёрской игры определяется в том числе и тем, приходят ли в театр зрители, то, значит, эти режиссёры ставят качественные спектакли.
Кроме того, хочу подчеркнуть более важную вещь, отвечая на ваш вопрос. Театр — это прежде всего дом, в котором коллектив, труппа — единомышленники. А когда разных режиссёров приглашают на один спектакль, потом на другой, на третий... получается, что в единый организм постоянно вносят чужую кровь, а к чему приводит введение другой группы крови, можно спросить у медиков. Для развития культуры это пагубно, а особенно это вредно для русского театра, который создан на великой русской литературе. Возьмите период от Фонвизина до Твардовского: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Достоевский, все Толстые, Тургенев, Булгаков... Вот вам навскидку больше десяти великих писателей, благодаря которым состоялся русский театр. Ну и, разумеется, мы с благодарностью вспоминаем Елизавету Петровну, которая своим указом от 1756 года учредила русский государственный публичный театр в Санкт-Петербурге на Васильевском острове. Отделить русский театр от русской литературы — значит, отрезать пуповину без разрешения врача.
- Один из Ваших коллег сказал о Вас, что «когда Россия стала жертвой культурного потопа, Вы, как праведный Ной, сумели превратить Малый театр в спасительный ковчег для русского классического искусства». Вам не кажется, что русское классическое искусство и поныне носит такой вот очаговый характер?
- Более того скажу: его пытаются убрать совсем. Разные коллективы сами по себе избегают этой участи. Малый театр, например, жив до сих пор только потому, что у определённых людей на него не поднимается рука, потому что они не могут вслух сказать: «А кому это надо?» Хотя нас, конечно, постоянно обзывают «музейным театром», на что я отвечаю: «Для меня такие слова — большая похвала». (Смеётся). Музейный театр — это же прекрасно! Значит, мы находимся на уровне стандартных, исторических мировых театров. Или нередко звучит упрёк в традиционности Малого театра... А каким должен быть русский театр?
Сейчас вот уничтожают Станиславского, хотя до этого говорили: «Станиславский и Малый театр — антиподы». Ничего подобного! Я снимался и работал с очень многими великими стариками и во МХАТе, и в Малом театре — с Жаровым, Грибовым, Кторовым, Ливановым, Царёвым, и я видел, что все они — друзья между собой. Они не могли воевать, уничтожать культуру во имя собственных амбиций; их, конечно, пытались стравливать, но МХАТ и Малый театр продолжали дружить. Помню, был период, что в выходные дни мы даже менялись сценами: МХАТ играл на нашей основной сцене, а мы в это же время на сцене МХАТа.
Всё это я рассказываю к тому, чтобы было понятно, что всё искусственное, что было сделано во имя собственных амбиций, на пользу искусству не идёт. Зачем, скажем, какая-то часть критики пытается замалчивать, что существует театр Дорониной? И никто не объяснит, почему это делается. Да потому, что Доронина отстояла и спасла в сложное время определённую категорию артистов. Хороших артистов. Да и сегодня она держит этот театр, как и раньше посещаемый зрителями, артисты которого, как и раньше, снимаются в кино. За что с ней так? За то, что она правду говорит? За то, что она ни перед кем не пресмыкается?
- Можете сравнить тенденцию посещаемости театров в советское время, в 1990-е годы и сейчас?
- Сейчас, конечно, получше, чем в 1990-е годы. Устоялась система коммерческих гастролей, Малый театр, например, таким образом был и в Азии, и в Европе, к сожалению, сейчас произошла трагедия в Японии, с которой у нас в этом смысле были хорошие контакты, готовились уже четвёртые гастроли за последние 10 лет.
- Кому-нибудь из Ваших коллег-актёров запретили бы подниматься на театральную сцену?
- Конечно, запретил бы, но, к сожалению, все мы люди, и прекрасно понимаем, что больше такой человек нигде не устроится, а ему надо кушать, у него есть семья. Каждый коллектив сразу сам для себя определяет людей, которые не могут играть выше какого-то уровня. Понимаете, всем легко работать с хорошим режиссёром, который постоянно говорит тебе, что надо делать, а что не надо, и остаётся лишь выполнять его указания, но бывает, что актёру самому нужно принимать те или иные творческие решения, а он в силу бездарности на это не способен. Такого человека сразу видно. Он, конечно, пытается что-то придумывать, а придумывать-то как раз ничего и не стоит, ведь существует только семь нот.
- Ваша самая удачная роль в театре?
- Трудно сказать... Что-то мне, безусловно, удалось лучше, что-то так и не получилось довести до конца. Когда я стал театральным руководителем, я, естественно, стал меньше играть, а в последние годы чисто актёрской карьеры, в 1984-1985 годах, у меня были, пожалуй, самые лучшие работы, которые уже вошли в историю русского драматического театра. «Пучина» Островского, «Царь Фёдор Иоаннович», «Сирано де Бержерак»... Или Фамусов, которого я играю уже 11-й год.
- В каком спектакле Вы ещё не сыграли, но очень хотите сыграть?
- Есть, конечно, такие спектакли, но говорить об этом не хочется: вдруг ещё сыграю? (Смеётся). Хотя... Лет 10 назад я очень хотел сыграть короля Лира; в то время его много ставили другие театры, я ходил на эти спектакли, и каждый раз убеждался, что я на правильном пути. Но после того, как коллектив избрал меня художественным руководителем театра, я стал для себя в этом плане безвластен. Я не могу формировать себе роли в театре. В кино могу, а в театре нет.
- Кстати, а в кино Вы нас почему давно не радуете, Юрий Мефодьевич?
- Для кино у меня сейчас нет времени. Жалко, конечно, тем более, что когда я вижу как играют многие актёры моего возраста, я понимаю, что вполне мог сыграть и лучше их. Кстати, может быть, кто-то уже не помнит, но я в сериалах снимался больше, чем где-либо. В советское время это были одни из самых длинных сериалов: «Адъютант его превосходительства», «Хождение по мукам», «ТАСС уполномочен заявить». Но я не дружу с современными продюсерами, поскольку понимаю, что от того, что мне будут предлагать они, я наверняка откажусь. Поэтому после «Московской саги» у меня и не было больших работ в кино, зато свою игру в этом фильме я считаю хорошей для моего возраста; хорошая роль, добротный фильм.
Было, правда, несколько попыток сняться в небольших ролях, но я быстро понял, что именно в небольших ролях сниматься не стоит. Потому что режиссёры как правило не обращают пристального внимания на игру актёров второго или третьего плана. У меня как-то была роль о ненужности сегодня человека, который когда-то был человеком. Я читал сценарий, у меня душа кровью обливалась. Сказал себе: «Надо попробовать!» Играю с полной отдачей, но режиссёр так вырезает и монтирует мои фрагменты, что у зрителя наверняка остаётся ощущение, что я просто отбывал номер за деньги.
- Юрий Соломин — бренд?
- Я не знаю, бренд я или нет. Могу сказать, что я не отмечал ни 70-летний, ни 75-летний свои юбилеи. Давал интервью журналистам, да и то, до определённого времени, но официальных мероприятий не было. А бренд бы такими поводами наверняка воспользовался. Так что судите сами, бренд Юрий Соломин или нет.
Беседовал Лев Сирин, Москва, «Фонтанка.ру»
23.03.2011
Подробнее
ВНИМАНИЮ ПРЕССЫ
24 марта в 14:30, в преддверии Дня театра, в Малом театре состоится ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ. Художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Тамара Михайлова расскажут о сегодняшнем дне и планах Малого театра.
ВНИМАНИЮ ПРЕССЫ
24 марта в 14:30, в преддверии Дня театра, в Малом театре состоится ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ. Художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Тамара Михайлова расскажут о сегодняшнем дне и планах Малого театра.
Среди тем, которые будут затронуты, – вступление Малого театра в Союз театров Европы, грядущие постановки и фестивали. В пресс-конференции примет участие режиссер Сергей Женовач.
По всем вопросам аккредитации просьба обращаться к Ольге Бутковой и Ольге Петренко по телефону (495) 623-49-63.
24 марта в 14:30, в преддверии Дня театра, в Малом театре состоится ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ. Художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Тамара Михайлова расскажут о сегодняшнем дне и планах Малого театра.
Среди тем, которые будут затронуты, – вступление Малого театра в Союз театров Европы, грядущие постановки и фестивали. В пресс-конференции примет участие режиссер Сергей Женовач.
По всем вопросам аккредитации просьба обращаться к Ольге Бутковой и Ольге Петренко по телефону (495) 623-49-63.
17.03.2011
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С НАГРАЖДЕНИЕМ!
12 марта после представления «Чайки» А.П.Чехова сразу шесть участников спектакля были награждены памятной медалью «150-летие А.П.Чехова». Поздравляем с награждением народного артиста СССР Юрия Соломина, народных артистов России Ирину Муравьёву, Алёну Охлупину, Валерия Бабятинского и Александра Потапова, актёров Ольгу Молочную и Степана Коршунова.
ПОЗДРАВЛЯЕМ С НАГРАЖДЕНИЕМ!
12 марта после представления «Чайки» А.П.Чехова сразу шесть участников спектакля были награждены памятной медалью «150-летие А.П.Чехова». Поздравляем с награждением народного артиста СССР Юрия Соломина, народных артистов России Ирину Муравьёву, Алёну Охлупину, Валерия Бабятинского и Александра Потапова, актёров Ольгу Молочную и Степана Коршунова.
Памятная медаль «150-летие А.П.Чехова» была учреждена в соответствии с решением организационного комитета от 16 марта 2009 года «Об основных мероприятиях по подготовке и проведению празднования 150-летия со дня рождения А.П.Чехова» и согласно приказу Минкультуры России от 19 августа 2009 года № 561. Внесена в Государственный геральдический реестр Российской Федерации протокол №51 от 27.10.2009 г. с присвоением регистрационного №5599.
12 марта после представления «Чайки» А.П.Чехова сразу шесть участников спектакля были награждены памятной медалью «150-летие А.П.Чехова». Поздравляем с награждением народного артиста СССР Юрия Соломина, народных артистов России Ирину Муравьёву, Алёну Охлупину, Валерия Бабятинского и Александра Потапова, актёров Ольгу Молочную и Степана Коршунова.
Памятная медаль «150-летие А.П.Чехова» была учреждена в соответствии с решением организационного комитета от 16 марта 2009 года «Об основных мероприятиях по подготовке и проведению празднования 150-летия со дня рождения А.П.Чехова» и согласно приказу Минкультуры России от 19 августа 2009 года № 561. Внесена в Государственный геральдический реестр Российской Федерации протокол №51 от 27.10.2009 г. с присвоением регистрационного №5599.
10.03.2011
Подробнее
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ВОЗРОЖДАЮТ ТРАДИЦИЮ ТВОРЧЕСКИХ ВЕЧЕРОВ
Юрий Соломин готов рассказать и о смешном, и о серьезном
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ВОЗРОЖДАЮТ ТРАДИЦИЮ ТВОРЧЕСКИХ ВЕЧЕРОВ
Юрий Соломин готов рассказать и о смешном, и о серьезном
В Малом театре возрождают традицию творческих вечеров, встреч с лучшими и самыми известными своими артистами, первым «удар» принял художественный руководитель, народный артист СССР Юрий Соломин. В Малом зале Филиала на Большой Ордынке был аншлаг, встреча по форме очень напоминала знакомые и традиционные, когда рассказы актера перемежались фрагментами из фильмов и спектаклей. Из этих фрагментов, пожалуй, самые интересные – из старых спектаклей Малого театра, с первыми работами Соломина на императорской сцене. Из «Пучины», из «Свои люди – сочтемся», из фильма «Собаки». Сцены из «Летучей мыши» и «Обыкновенного чуда» показывают менее знакомого, менее привычного веселого Соломина, имеющего вкус к комедийным, легким, даже водевильным ролям. Неслучаен поэтому был интерес, и неслучайна была удача, когда Соломин поставил в Малом театре водевиль Каратыгина «Таинственный ящик». По жанру это все-таки был творческий вечер, а не встреча с артистом, поэтому вопросы из зала не были запланированы, да и без них вечер затянулся на два с половиной часа без антракта, начал Соломин с рассказа о своих учителях, начал – с самых первых, школьных, из Читы, продолжил – школой Малого театра, школой Веры Николаевны Пашенной, и – к удовольствию зрителей – прочел, вернее, сыграл два коротких рассказа Чехова, выбрав такие, где было и смешное, и грустное, и показав то, что так ценится в Малом, где к таланту непременно прилагается ремесло.
«Независимая газета». 2011-03-10
Григорий Заславский, Нелли Поспелова
Юрий Соломин готов рассказать и о смешном, и о серьезном
В Малом театре возрождают традицию творческих вечеров, встреч с лучшими и самыми известными своими артистами, первым «удар» принял художественный руководитель, народный артист СССР Юрий Соломин. В Малом зале Филиала на Большой Ордынке был аншлаг, встреча по форме очень напоминала знакомые и традиционные, когда рассказы актера перемежались фрагментами из фильмов и спектаклей. Из этих фрагментов, пожалуй, самые интересные – из старых спектаклей Малого театра, с первыми работами Соломина на императорской сцене. Из «Пучины», из «Свои люди – сочтемся», из фильма «Собаки». Сцены из «Летучей мыши» и «Обыкновенного чуда» показывают менее знакомого, менее привычного веселого Соломина, имеющего вкус к комедийным, легким, даже водевильным ролям. Неслучаен поэтому был интерес, и неслучайна была удача, когда Соломин поставил в Малом театре водевиль Каратыгина «Таинственный ящик». По жанру это все-таки был творческий вечер, а не встреча с артистом, поэтому вопросы из зала не были запланированы, да и без них вечер затянулся на два с половиной часа без антракта, начал Соломин с рассказа о своих учителях, начал – с самых первых, школьных, из Читы, продолжил – школой Малого театра, школой Веры Николаевны Пашенной, и – к удовольствию зрителей – прочел, вернее, сыграл два коротких рассказа Чехова, выбрав такие, где было и смешное, и грустное, и показав то, что так ценится в Малом, где к таланту непременно прилагается ремесло.
«Независимая газета». 2011-03-10
Григорий Заславский, Нелли Поспелова
02.03.2011
28.02.2011
Подробнее
ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР ЮРИЯ СОЛОМИНА
ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР ЮРИЯ СОЛОМИНА
Видеорепортаж телеканала «Культура»
Малый театр открывает серию творческих вечеров. В этом сезоне со зрителями встретятся ведущие актеры старейшего театра Москвы – Ирина Муравьева, Людмила Полякова, Борис Клюев, Эдуард Марцевич, Борис Невзоров. А первым в диалог с публикой вступил сам худрук Малого – Юрий Соломин. Рассказывают «Новости культуры».
Чашка чая перед выходом на сцену – почти ритуал. В этот вечер Юрий Соломин выйдет к публике без грима, в строгом костюме.
«Сама сцена, сам свет, сама публика, оно уже что-то производит. В тебе уже срабатывает что-то профессиональное, как у спортсмена, когда он на беговой дорожке уже становится на старт», - говорит народный артист СССР, художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
На старт он выходит практически без подготовки. Вместо сценария – чистый лист. Для себя определил лишь одно: забавлять публику в этот раз точно не будет.
«Мне бы хотелось, чтоб этот вечер был не развлекательным, а чтоб этот вечер был ближе к тем вопросам, которые сегодня ставят театральные и вообще деятели искусства», - отметил Юрий Соломин.
В малом зале – его сам выбрал, в такой интимной обстановке он начал этот вечер с рассказа о своих первых учителях. О том, как классный руководитель – учитель химии, еще в 7 классе говорила ему: «Артист, иди к доске!». «Я шел к доске, не зная, что я там буду делать. Я мог только стереть», - вспоминает он.
В этот вечер на сцене он не столько актер, сколько гражданин. Говорит не только о себе, еще и о наболевшем: о реформах – театров и образования. Отношение к нововведениям настороженное. А вот афоризм уже из собственных наблюдений. Говорит: «искусство – это ждать». В том числе, и перемен к лучшему.
«Культура», 28 февраля 2011 года
Видеорепортаж телеканала «Культура»
Малый театр открывает серию творческих вечеров. В этом сезоне со зрителями встретятся ведущие актеры старейшего театра Москвы – Ирина Муравьева, Людмила Полякова, Борис Клюев, Эдуард Марцевич, Борис Невзоров. А первым в диалог с публикой вступил сам худрук Малого – Юрий Соломин. Рассказывают «Новости культуры».
Чашка чая перед выходом на сцену – почти ритуал. В этот вечер Юрий Соломин выйдет к публике без грима, в строгом костюме.
«Сама сцена, сам свет, сама публика, оно уже что-то производит. В тебе уже срабатывает что-то профессиональное, как у спортсмена, когда он на беговой дорожке уже становится на старт», - говорит народный артист СССР, художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
На старт он выходит практически без подготовки. Вместо сценария – чистый лист. Для себя определил лишь одно: забавлять публику в этот раз точно не будет.
«Мне бы хотелось, чтоб этот вечер был не развлекательным, а чтоб этот вечер был ближе к тем вопросам, которые сегодня ставят театральные и вообще деятели искусства», - отметил Юрий Соломин.
В малом зале – его сам выбрал, в такой интимной обстановке он начал этот вечер с рассказа о своих первых учителях. О том, как классный руководитель – учитель химии, еще в 7 классе говорила ему: «Артист, иди к доске!». «Я шел к доске, не зная, что я там буду делать. Я мог только стереть», - вспоминает он.
В этот вечер на сцене он не столько актер, сколько гражданин. Говорит не только о себе, еще и о наболевшем: о реформах – театров и образования. Отношение к нововведениям настороженное. А вот афоризм уже из собственных наблюдений. Говорит: «искусство – это ждать». В том числе, и перемен к лучшему.
«Культура», 28 февраля 2011 года
Подробнее
ВСТРЕЧА БЕЗ ПОСТОРОННИХ
Юрий Соломин рассказал своим зрителям о Малом театре, педагогах и современной культуре
ВСТРЕЧА БЕЗ ПОСТОРОННИХ
Юрий Соломин рассказал своим зрителям о Малом театре, педагогах и современной культуре
Если бы Юрий Соломин устроил свой творческий вечер на основной сцене Малого театра, то и здесь был бы аншлаг. Но актер решил пообщаться со зрителями буквально с глазу на глаз – без особой помпезности, словно пригласил к себе старых друзей, которым должен сказать что-то очень важное. Поэтому вечер прошел на Малой сцене филиала на Ордынке, билеты были мгновенно раскуплены. Этим мероприятием театр возрождает давнюю традицию – в скором времени здесь пройдут и другие встречи со зрителями. Причем предполагается, что не только ведущие актеры расскажут о себе, но и молодежь.
Юрий Соломин появился на сцене, словно только встал из-за рабочего стола. Предельно сосредоточенный, задумчивый, жестом остановил гремящие аплодисменты и прочитал стихотворение Жака Превера «Как нарисовать птицу», в котором речь идет о сути искусства. «Я не знаю, была ли у меня такая птица, – сказал Юрий Мефодьевич, – и не подумайте, что я начинаю игру в кокетство. Я лишь попробую разобраться, что такое искусство. На мой взгляд, искусство – это ждать, ждать и ждать. И даже если бывает в жизни артиста мгновенный успех – все равно этот успех немыслим без ожидания. Да и любой человек искусства всегда сомневается в собственном успехе, хотя может об этом никому не говорить». К этой мысли Соломин возвращался не раз и когда говорил о своих школьных годах, и когда вспоминал первые шаги на прославленной сцене, и когда давал оценку современной культуре…
Встреча напоминала моноспектакль, разделенный на тематические эпизоды – детство, родители, педагоги, любимые роли в театре, работа в кино. Демонстрировались отрывки из фильмов и спектаклей, под занавес Юрий Мефодьевич исполнил два чеховских рассказа, но, конечно, вечер не мог пройти без слов о брате – Виталии Соломине. Причем о брате было сказано всего две фразы, но так, что пробрало до мурашек. Юрий Мефодьевич сообщил зрителям, что на экране сейчас появятся отрывки из «Дяди Вани» – очень дорогого для него спектакля, играть в котором было истинным актерским счастьем, но, к сожалению, постановку сняли из репертуара, потому что без еще одного человека этот спектакль немыслим. «Мы решили не делать никаких вводов, а оставить спектакль в памяти зрителей таким, каким он был». Вроде ничего особенного, но в соломинском голосе звучала безграничная боль и одиночество. Потом погас свет и зрители увидели сцену дяди Вани и доктора Астрова в исполнении Соломиных. У каждого большого артиста есть роль-предчувствие, это предчувствие судьбы, финала – как бывает в повседневной жизни, когда не видишь человека месяцами, годами и вдруг встречаешь. А вскоре он уходит насовсем, будто приходил попрощаться. И «Дядя Ваня» стал последней совместной работой на сцене Малого театра, в которой встретились знаменитые братья.
Из монологов Юрия Соломина
Об учителях
Когда я стал известным артистом, снялся в кино и приехал в свою родную Читу, то первым делом пришел в школу. Учительница Наталья Павловна Большакова привела меня на свой урок в 4-м классе, усадила за заднюю парту и сказала: «Понаблюдай за этим мальчиком и вот за этой девочкой». Я сел и наблюдал, но ничего особенного не заметил. А потом Наталья Павловна рассказала мне, что два месяца назад она вошла в класс, ребята ссорились. Она спросила: «В чем дело?» Вдруг встала девочка и подошла к ней: «Наталья Павловна, Вова написал мне любовное письмо». И подает лист бумаги. «На Вове в тот момент не было лица, – говорила моя учительница. – Я боялась, что сейчас у него случится инфаркт, а весь класс тем временем ждал, что будет дальше». Учительница взяла это любовное письмо и машинально стала отмечать ошибки, а когда закончила, сказала: «В общем, письмо написано грамотно, но есть ряд ошибок, поэтому по русскому языку ставлю четыре. А по содержанию ставлю отлично». Вот это для меня истинный педагог. И когда сегодня возникают мысли о реформе образования, я говорю: «Не трогайте его, оно должно само решить, как быть дальше. Нужно создать условия, ведь и сегодня есть такие же талантливые педагоги. А без учителей и без искусства невозможно образоваться нации».
О любимой роли
Евгений Ташков пригласил меня в свой фильм «Адъютант его превосходительства» в тот момент, когда я снимался в другой картине. «Давай попробуемся на главную роль», – сказал он мне. Я говорю: «Евгений Иванович, стоит ли? Я уже снимаюсь в другой ленте и работой доволен». Но Ташков не унимался: «Нет- нет, ты должен попробоваться у меня». Конечно, я внутренне этого тоже хотел, но понимал, что придется нелегко. Приехал на пробы, через несколько дней мне звонят: проба не получилась из-за брака пленки. Но поскольку брак пленки был тогда обыденным явлением, я попробовался еще раз, но снова брак пленки. А через несколько дней я опять приехал на «Мосфильм», встретился с Ташковым, мы спустились в метро, и он говорит: «Давай еще раз попробуемся». – «А в чем дело?» – «Понимаешь, тебя не утверждают. Мы соврали насчет брака». Я говорю: «Евгений Иванович, ну, раз не утвердили – не страшно. И вам тоже эти проблемы ни к чему». Но он был настойчив, я пробовался шесть раз, и в итоге Ташкову разрешили снимать под его ответственность. Таким образом, он в эту картину взял не только меня, но и еще нескольких актеров, а иначе отказывался работать.
О памяти
Я набрал курс в училище Щепкина, на одном из первых занятий рассказывал студентам о театре, о великих актерах: об Ильинском, о Бабочкине, о Цареве… И смотрю – особого интереса этот рассказ не вызывает. Я говорю: «Ребята, а вы знаете, кто такой Ильинский? Кто знает – поднимите руки». Из 37 человек всего четверо подняли. Причем это люди, которые мечтают стать актерами. «А кто Бабочкина знает?» Молчание. «Ну, «Чапаева» видели?» Не видели. Тогда я говорю: «Ну, хотя бы Шварценеггера знаете?» – «Да, знаем». Понимаете, негоже забывать своих. Пусть на Западе будет хорошо, но у нас есть и своя удивительная культура… Я с удовольствием смотрю старые фильмы. Какая там работа режиссеров, работа операторов! Конечно, если бы была другая пленка и другие обстоятельства – фильмы были бы еще лучше… Но как бы там ни было, они снимались на века.
ВИКТОР БОРЗЕНКО
«Новые Известия», 28 февраля 2011 года
Юрий Соломин рассказал своим зрителям о Малом театре, педагогах и современной культуре
Если бы Юрий Соломин устроил свой творческий вечер на основной сцене Малого театра, то и здесь был бы аншлаг. Но актер решил пообщаться со зрителями буквально с глазу на глаз – без особой помпезности, словно пригласил к себе старых друзей, которым должен сказать что-то очень важное. Поэтому вечер прошел на Малой сцене филиала на Ордынке, билеты были мгновенно раскуплены. Этим мероприятием театр возрождает давнюю традицию – в скором времени здесь пройдут и другие встречи со зрителями. Причем предполагается, что не только ведущие актеры расскажут о себе, но и молодежь.
Юрий Соломин появился на сцене, словно только встал из-за рабочего стола. Предельно сосредоточенный, задумчивый, жестом остановил гремящие аплодисменты и прочитал стихотворение Жака Превера «Как нарисовать птицу», в котором речь идет о сути искусства. «Я не знаю, была ли у меня такая птица, – сказал Юрий Мефодьевич, – и не подумайте, что я начинаю игру в кокетство. Я лишь попробую разобраться, что такое искусство. На мой взгляд, искусство – это ждать, ждать и ждать. И даже если бывает в жизни артиста мгновенный успех – все равно этот успех немыслим без ожидания. Да и любой человек искусства всегда сомневается в собственном успехе, хотя может об этом никому не говорить». К этой мысли Соломин возвращался не раз и когда говорил о своих школьных годах, и когда вспоминал первые шаги на прославленной сцене, и когда давал оценку современной культуре…
Встреча напоминала моноспектакль, разделенный на тематические эпизоды – детство, родители, педагоги, любимые роли в театре, работа в кино. Демонстрировались отрывки из фильмов и спектаклей, под занавес Юрий Мефодьевич исполнил два чеховских рассказа, но, конечно, вечер не мог пройти без слов о брате – Виталии Соломине. Причем о брате было сказано всего две фразы, но так, что пробрало до мурашек. Юрий Мефодьевич сообщил зрителям, что на экране сейчас появятся отрывки из «Дяди Вани» – очень дорогого для него спектакля, играть в котором было истинным актерским счастьем, но, к сожалению, постановку сняли из репертуара, потому что без еще одного человека этот спектакль немыслим. «Мы решили не делать никаких вводов, а оставить спектакль в памяти зрителей таким, каким он был». Вроде ничего особенного, но в соломинском голосе звучала безграничная боль и одиночество. Потом погас свет и зрители увидели сцену дяди Вани и доктора Астрова в исполнении Соломиных. У каждого большого артиста есть роль-предчувствие, это предчувствие судьбы, финала – как бывает в повседневной жизни, когда не видишь человека месяцами, годами и вдруг встречаешь. А вскоре он уходит насовсем, будто приходил попрощаться. И «Дядя Ваня» стал последней совместной работой на сцене Малого театра, в которой встретились знаменитые братья.
Из монологов Юрия Соломина
Об учителях
Когда я стал известным артистом, снялся в кино и приехал в свою родную Читу, то первым делом пришел в школу. Учительница Наталья Павловна Большакова привела меня на свой урок в 4-м классе, усадила за заднюю парту и сказала: «Понаблюдай за этим мальчиком и вот за этой девочкой». Я сел и наблюдал, но ничего особенного не заметил. А потом Наталья Павловна рассказала мне, что два месяца назад она вошла в класс, ребята ссорились. Она спросила: «В чем дело?» Вдруг встала девочка и подошла к ней: «Наталья Павловна, Вова написал мне любовное письмо». И подает лист бумаги. «На Вове в тот момент не было лица, – говорила моя учительница. – Я боялась, что сейчас у него случится инфаркт, а весь класс тем временем ждал, что будет дальше». Учительница взяла это любовное письмо и машинально стала отмечать ошибки, а когда закончила, сказала: «В общем, письмо написано грамотно, но есть ряд ошибок, поэтому по русскому языку ставлю четыре. А по содержанию ставлю отлично». Вот это для меня истинный педагог. И когда сегодня возникают мысли о реформе образования, я говорю: «Не трогайте его, оно должно само решить, как быть дальше. Нужно создать условия, ведь и сегодня есть такие же талантливые педагоги. А без учителей и без искусства невозможно образоваться нации».
О любимой роли
Евгений Ташков пригласил меня в свой фильм «Адъютант его превосходительства» в тот момент, когда я снимался в другой картине. «Давай попробуемся на главную роль», – сказал он мне. Я говорю: «Евгений Иванович, стоит ли? Я уже снимаюсь в другой ленте и работой доволен». Но Ташков не унимался: «Нет- нет, ты должен попробоваться у меня». Конечно, я внутренне этого тоже хотел, но понимал, что придется нелегко. Приехал на пробы, через несколько дней мне звонят: проба не получилась из-за брака пленки. Но поскольку брак пленки был тогда обыденным явлением, я попробовался еще раз, но снова брак пленки. А через несколько дней я опять приехал на «Мосфильм», встретился с Ташковым, мы спустились в метро, и он говорит: «Давай еще раз попробуемся». – «А в чем дело?» – «Понимаешь, тебя не утверждают. Мы соврали насчет брака». Я говорю: «Евгений Иванович, ну, раз не утвердили – не страшно. И вам тоже эти проблемы ни к чему». Но он был настойчив, я пробовался шесть раз, и в итоге Ташкову разрешили снимать под его ответственность. Таким образом, он в эту картину взял не только меня, но и еще нескольких актеров, а иначе отказывался работать.
О памяти
Я набрал курс в училище Щепкина, на одном из первых занятий рассказывал студентам о театре, о великих актерах: об Ильинском, о Бабочкине, о Цареве… И смотрю – особого интереса этот рассказ не вызывает. Я говорю: «Ребята, а вы знаете, кто такой Ильинский? Кто знает – поднимите руки». Из 37 человек всего четверо подняли. Причем это люди, которые мечтают стать актерами. «А кто Бабочкина знает?» Молчание. «Ну, «Чапаева» видели?» Не видели. Тогда я говорю: «Ну, хотя бы Шварценеггера знаете?» – «Да, знаем». Понимаете, негоже забывать своих. Пусть на Западе будет хорошо, но у нас есть и своя удивительная культура… Я с удовольствием смотрю старые фильмы. Какая там работа режиссеров, работа операторов! Конечно, если бы была другая пленка и другие обстоятельства – фильмы были бы еще лучше… Но как бы там ни было, они снимались на века.
ВИКТОР БОРЗЕНКО
«Новые Известия», 28 февраля 2011 года
25.02.2011
Подробнее
ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО ЮРИЙ СОЛОМИН
Знаменитый актер стал лауреатом премии ФСБ России
ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО ЮРИЙ СОЛОМИН
Знаменитый актер стал лауреатом премии ФСБ России
Юрий Соломин родился в Чите. Здесь встретил войну. Школа, в которой учился, стала госпиталем. Однажды учительница спросила своих первоклашек: «Кто хочет выступить в госпитале?» Все закричали: «Я! Я!» И Юра вместе с ребятами тоже стал тянуть руку. Один из раненых дал ему кусочек сахара. Мальчик пришел домой, разжал ладошку. В ней - раскисший сахар... И все же в тот день дома пили чай с сахаром.
В 1953 году восемнадцатилетний Соломин приехал в Москву и поступил в Щепкинское училище. Он стал студентом мастерской одного из лучших педагогов училища - Веры Николаевны Пашенной. В фильме «Бессонная ночь» Исидора Анненского состоялся его кинематографический дебют. Возможно, в Соломине отложились с детства образы солдат, героев-фронтовиков. Он более пяти лет снимался в военных фильмах («Весна на Одере», «Море в огне», «Блокада», «Кочующий фронт» и др.).
Но по-настоящему широкую известность Юрию Мефодьевичу принесла роль капитана Кольцова в телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства».
А международное признание артисту принесла роль Арсеньева в фильме «Дерсу Узала». Главное - эта роль подарила встречу и впоследствии дружбу с великим японским режиссером Акирой Куросава и премию «Оскар».
На сцене родного Малого театра он прожил многие судьбы великих людей. С 1988 года Соломин - первый избранный самим коллективом художественный руководитель Малого театра.
В прошлом году Юрий Соломин отпраздновал юбилей, а в конце года Федеральная служба безопасности вручила ему премию «за создание высокохудожественных образов сотрудников органов безопасности в отечественном кинематографе».
Это и стало поводом для нашей беседы с великим актером.
- Юрий Мефодьевич, разрешите поздравить вас с заслуженной наградой. Какое чувство вы испытали, получая эту премию?
- Для меня награждение премией ФСБ стало неожиданностью. У меня есть уже премия Комитета госбезопасности за фильм «ТАСС уполномочен заявить». Церемония награждения премией ФСБ прошла торжественно, в концертном зале на Лубянке, когда-то я там выступал. Мне вручили премию и помимо нагрудного знака дали статуэтку.
- Ваше отношение к подобным ролям?
- Я относился к ним серьезно, начиная с «Адъютанта его превосходительства» - все это, очевидно, дало право руководству ФСБ отдать должное моей работе. Может быть, сыграл роль и мой юбилей. Речь идет о разведке, которая необходима каждому государству. Без этой организации современное государство существовать не может. Сейчас это больше экономическая разведка, которая должна сегодня предупреждать свое государство.
- В американском кино создан образ непобедимого агента 007. Какой артист, на ваш взгляд, создал самый достоверный образ агента 007?
- Я люблю Шона Коннери. Не потому, что он был первым, а потому, что он обаятельный человек. Он не воспринимается человеком, живущим только для своей жизни. Он совершает поступки, за которые ему можно сказать спасибо.
- Откуда вы брали краски для создания образов разведчиков? Знали ли вы лично профессионалов этой службы?
- Мне приходилось встречаться с настоящими профессионалами. Один из них был «раскрытым» разведчиком. «А кто это такой?» - спросил я про него. Мне ответили, что он выполнил задание, был эвакуирован на родину. Я обратил на него внимание, потому что он внешним видом не приковывал к себе внимание, еще обратил внимание на его одежду, как он держится. Мне было интересно с ним общаться, я ему задавал вопросы про сегодняшнюю разведку. Он сказал, что уже никто ни в кого не стреляет. Сегодня разведка, как шахматная игра: кто кого обыграет, стрельба ушла в прошлое.
Я буду биться и бороться за то, чему меня учили...
- Одной из ваших самых удачных работ в кино считают созданный образ Арсеньева в фильме «Дерсу Узала». В прошлом году исполнилось сто лет со дня рождения Куросавы, а его фильму «Дерсу Узала» - 35 лет. Как вы познакомились?
- Шел 1972 год. Наш театр был на гастролях в Киеве. Со мной случилась беда. Мы играли «Пучину». Со спектакля меня буквально вынесли - оказался перитонит.
Стоял июль. Страшная жара. В это время в Москве проходил международный кинофестиваль. На него приехал прославленный Куросава. На кинофестивале в Москве он получил приз, и тогдашний директор «Мосфильма» Николай Трофимович Сизов предложил ему снять картину у нас. Он выбрал Дерсу Узала. Книгу Арсеньева Куросава прочитал еще в начале тридцатых годов.
- Почему именно на эту книгу пал его выбор?
- Его поразила простота Дерсу, человечность, любовь к природе. Снять фильм по книге стало его мечтой. Когда на больничной койке я услышал по радио, что Куросава будет снимать у нас фильм, с завистью подумал: «Вот бы здорово сняться у такого режиссера».
- Как дальше развивались дела с ролью?
- Когда я вернулся в Москву, неожиданно предложили попробоваться на роль Арсеньева. У Куросавы я согласился сниматься бы и в массовке. На эту роль режиссеру предложили семь артистов. Поскольку он их не знал, Куросава просил показать ему по одному фильму. Когда очередь дошла до меня, ему показали две серии «Адъютанта его превосходительства». Мне позвонил второй режиссер фильма и сказал, что Куросава просит посмотреть остальные серии «Адъютанта». Таким образом Куросава посмотрел все серии - и вопрос был решен.
- Внешне вы были похожи на Арсеньева?
- Не похож, но для Куросавы это не стало главным. Мне рассказали, что Арсеньев он был военным, картографом -запрещал называть своим именем улицы, поселки. Только после его смерти деревню Семеновку переименовали в Арсеньевск. Я даже писал его сыну в Челябинск, спрашивая, как он ходил, как одевался.
- Правда, что вас приглашали после «Дерсу Узала» работать за границу?
- Приглашали.
- И вы отказались?
- Нет, я в Чехословакии снимался, еще работал с польским режиссером. Про Америку говорить не буду - нас туда с Максимом Мунзуком, сыгравшим Дерсу, не допустили. Премию «Оскар» за фильм «Дерсу Узала» получали другие: советский кинокритик, оказавшийся в Голливуде. Нас не позвали, а в Америке артисты, которые номинированы на «Оскар», сразу повышаются в цене. Предложения были. Но бесполезно говорить тогда, когда это говорить бесполезно.
- Почему вас на церемонию «Оскара» не пустили?
- Даже не сказали, что картина номинирована на эту премию.
- Как вы узнали?
- Я пришел в театр, мне позвонили из японского посольства, стали поздравлять. «А с чем меня могут поздравлять?» - спросил я. - «Фильм «Дерсу Узала» получил премию «Оскар». А потом позвонила мне жена и сказала, что в газете «Известия» напечатали, что «Дерсу Узала» получил «Оскар». Фильм был разделен на два «Оскара», поскольку он совместного советско-японского производства. Нас не пригласили не только в Голливуд, но и в комитет кинематографии, ни на «Мосфильм» - никуда. Не пожали руку, не сказали спасибо...
- Почему вы мало сегодня снимаетесь?
- Недавно я в одном фильме попробовал и понял, что в таких ролях сниматься не надо. Мне рассказали, что меня перевели во вторую категорию актеров ТВ. Я ответил: «Мне их жаль». Ведь зритель еще относит меня к актерам первой категории.
- Что вы играете в театре?
- В театре я мог как художественный руководитель брать себе все новые роли. У меня правило - играть новую роль раз в два-три года. Если я начальник, это не значит, что должен под себя все грести. Я играю в «Чайке» уже более 15 лет, в «Горе от ума», в «Мольере».
- Премией ФСБ был награжден и фильм «Брестская крепость». Вы его видели, как оцениваете?
- Я видел этот фильм. Такие картины должны быть. Без них ни о каком патриотизме не может быть речи. Когда я был маленьким и смотрел фильм «Два бойца», то обматывал руку марлей, ходил в таком виде по Чите в подражание героям фильма, чтобы видели: такой маленький, а уже воевал. Тогда во мне эти фильмы и спектакли пробудили то, что я сегодня создаю на съемочной площадке.
- Как вы оценили игру Александра Коршунова, создавшего в «Брестской крепости» образ Петра Гаврилова?
- Он очень хороший артист и хорошо сыграл. Я очень рад за него. Хорошие фильмы о войне были раньше. Я помню и старую картину «Брестская крепость». Не хочу сравнивать ее с новым фильмом. Я только хочу эмоционально понять, как это на меня сегодня воздействует. Подростков не надо воспитывать на крови, на драках. Их надо приучать к любви, к уважению своих родителей, бабушек и дедушек, которые, как бы плохо ни было, рассказывают, о том, что они выдержали. И они никогда не предадут.
Татьяна Хорошилова
Союз Россия-Беларусь, 24 февраля 2011 года
Знаменитый актер стал лауреатом премии ФСБ России
Юрий Соломин родился в Чите. Здесь встретил войну. Школа, в которой учился, стала госпиталем. Однажды учительница спросила своих первоклашек: «Кто хочет выступить в госпитале?» Все закричали: «Я! Я!» И Юра вместе с ребятами тоже стал тянуть руку. Один из раненых дал ему кусочек сахара. Мальчик пришел домой, разжал ладошку. В ней - раскисший сахар... И все же в тот день дома пили чай с сахаром.
В 1953 году восемнадцатилетний Соломин приехал в Москву и поступил в Щепкинское училище. Он стал студентом мастерской одного из лучших педагогов училища - Веры Николаевны Пашенной. В фильме «Бессонная ночь» Исидора Анненского состоялся его кинематографический дебют. Возможно, в Соломине отложились с детства образы солдат, героев-фронтовиков. Он более пяти лет снимался в военных фильмах («Весна на Одере», «Море в огне», «Блокада», «Кочующий фронт» и др.).
Но по-настоящему широкую известность Юрию Мефодьевичу принесла роль капитана Кольцова в телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства».
А международное признание артисту принесла роль Арсеньева в фильме «Дерсу Узала». Главное - эта роль подарила встречу и впоследствии дружбу с великим японским режиссером Акирой Куросава и премию «Оскар».
На сцене родного Малого театра он прожил многие судьбы великих людей. С 1988 года Соломин - первый избранный самим коллективом художественный руководитель Малого театра.
В прошлом году Юрий Соломин отпраздновал юбилей, а в конце года Федеральная служба безопасности вручила ему премию «за создание высокохудожественных образов сотрудников органов безопасности в отечественном кинематографе».
Это и стало поводом для нашей беседы с великим актером.
- Юрий Мефодьевич, разрешите поздравить вас с заслуженной наградой. Какое чувство вы испытали, получая эту премию?
- Для меня награждение премией ФСБ стало неожиданностью. У меня есть уже премия Комитета госбезопасности за фильм «ТАСС уполномочен заявить». Церемония награждения премией ФСБ прошла торжественно, в концертном зале на Лубянке, когда-то я там выступал. Мне вручили премию и помимо нагрудного знака дали статуэтку.
- Ваше отношение к подобным ролям?
- Я относился к ним серьезно, начиная с «Адъютанта его превосходительства» - все это, очевидно, дало право руководству ФСБ отдать должное моей работе. Может быть, сыграл роль и мой юбилей. Речь идет о разведке, которая необходима каждому государству. Без этой организации современное государство существовать не может. Сейчас это больше экономическая разведка, которая должна сегодня предупреждать свое государство.
- В американском кино создан образ непобедимого агента 007. Какой артист, на ваш взгляд, создал самый достоверный образ агента 007?
- Я люблю Шона Коннери. Не потому, что он был первым, а потому, что он обаятельный человек. Он не воспринимается человеком, живущим только для своей жизни. Он совершает поступки, за которые ему можно сказать спасибо.
- Откуда вы брали краски для создания образов разведчиков? Знали ли вы лично профессионалов этой службы?
- Мне приходилось встречаться с настоящими профессионалами. Один из них был «раскрытым» разведчиком. «А кто это такой?» - спросил я про него. Мне ответили, что он выполнил задание, был эвакуирован на родину. Я обратил на него внимание, потому что он внешним видом не приковывал к себе внимание, еще обратил внимание на его одежду, как он держится. Мне было интересно с ним общаться, я ему задавал вопросы про сегодняшнюю разведку. Он сказал, что уже никто ни в кого не стреляет. Сегодня разведка, как шахматная игра: кто кого обыграет, стрельба ушла в прошлое.
Я буду биться и бороться за то, чему меня учили...
- Одной из ваших самых удачных работ в кино считают созданный образ Арсеньева в фильме «Дерсу Узала». В прошлом году исполнилось сто лет со дня рождения Куросавы, а его фильму «Дерсу Узала» - 35 лет. Как вы познакомились?
- Шел 1972 год. Наш театр был на гастролях в Киеве. Со мной случилась беда. Мы играли «Пучину». Со спектакля меня буквально вынесли - оказался перитонит.
Стоял июль. Страшная жара. В это время в Москве проходил международный кинофестиваль. На него приехал прославленный Куросава. На кинофестивале в Москве он получил приз, и тогдашний директор «Мосфильма» Николай Трофимович Сизов предложил ему снять картину у нас. Он выбрал Дерсу Узала. Книгу Арсеньева Куросава прочитал еще в начале тридцатых годов.
- Почему именно на эту книгу пал его выбор?
- Его поразила простота Дерсу, человечность, любовь к природе. Снять фильм по книге стало его мечтой. Когда на больничной койке я услышал по радио, что Куросава будет снимать у нас фильм, с завистью подумал: «Вот бы здорово сняться у такого режиссера».
- Как дальше развивались дела с ролью?
- Когда я вернулся в Москву, неожиданно предложили попробоваться на роль Арсеньева. У Куросавы я согласился сниматься бы и в массовке. На эту роль режиссеру предложили семь артистов. Поскольку он их не знал, Куросава просил показать ему по одному фильму. Когда очередь дошла до меня, ему показали две серии «Адъютанта его превосходительства». Мне позвонил второй режиссер фильма и сказал, что Куросава просит посмотреть остальные серии «Адъютанта». Таким образом Куросава посмотрел все серии - и вопрос был решен.
- Внешне вы были похожи на Арсеньева?
- Не похож, но для Куросавы это не стало главным. Мне рассказали, что Арсеньев он был военным, картографом -запрещал называть своим именем улицы, поселки. Только после его смерти деревню Семеновку переименовали в Арсеньевск. Я даже писал его сыну в Челябинск, спрашивая, как он ходил, как одевался.
- Правда, что вас приглашали после «Дерсу Узала» работать за границу?
- Приглашали.
- И вы отказались?
- Нет, я в Чехословакии снимался, еще работал с польским режиссером. Про Америку говорить не буду - нас туда с Максимом Мунзуком, сыгравшим Дерсу, не допустили. Премию «Оскар» за фильм «Дерсу Узала» получали другие: советский кинокритик, оказавшийся в Голливуде. Нас не позвали, а в Америке артисты, которые номинированы на «Оскар», сразу повышаются в цене. Предложения были. Но бесполезно говорить тогда, когда это говорить бесполезно.
- Почему вас на церемонию «Оскара» не пустили?
- Даже не сказали, что картина номинирована на эту премию.
- Как вы узнали?
- Я пришел в театр, мне позвонили из японского посольства, стали поздравлять. «А с чем меня могут поздравлять?» - спросил я. - «Фильм «Дерсу Узала» получил премию «Оскар». А потом позвонила мне жена и сказала, что в газете «Известия» напечатали, что «Дерсу Узала» получил «Оскар». Фильм был разделен на два «Оскара», поскольку он совместного советско-японского производства. Нас не пригласили не только в Голливуд, но и в комитет кинематографии, ни на «Мосфильм» - никуда. Не пожали руку, не сказали спасибо...
- Почему вы мало сегодня снимаетесь?
- Недавно я в одном фильме попробовал и понял, что в таких ролях сниматься не надо. Мне рассказали, что меня перевели во вторую категорию актеров ТВ. Я ответил: «Мне их жаль». Ведь зритель еще относит меня к актерам первой категории.
- Что вы играете в театре?
- В театре я мог как художественный руководитель брать себе все новые роли. У меня правило - играть новую роль раз в два-три года. Если я начальник, это не значит, что должен под себя все грести. Я играю в «Чайке» уже более 15 лет, в «Горе от ума», в «Мольере».
- Премией ФСБ был награжден и фильм «Брестская крепость». Вы его видели, как оцениваете?
- Я видел этот фильм. Такие картины должны быть. Без них ни о каком патриотизме не может быть речи. Когда я был маленьким и смотрел фильм «Два бойца», то обматывал руку марлей, ходил в таком виде по Чите в подражание героям фильма, чтобы видели: такой маленький, а уже воевал. Тогда во мне эти фильмы и спектакли пробудили то, что я сегодня создаю на съемочной площадке.
- Как вы оценили игру Александра Коршунова, создавшего в «Брестской крепости» образ Петра Гаврилова?
- Он очень хороший артист и хорошо сыграл. Я очень рад за него. Хорошие фильмы о войне были раньше. Я помню и старую картину «Брестская крепость». Не хочу сравнивать ее с новым фильмом. Я только хочу эмоционально понять, как это на меня сегодня воздействует. Подростков не надо воспитывать на крови, на драках. Их надо приучать к любви, к уважению своих родителей, бабушек и дедушек, которые, как бы плохо ни было, рассказывают, о том, что они выдержали. И они никогда не предадут.
Татьяна Хорошилова
Союз Россия-Беларусь, 24 февраля 2011 года
02.06.2011
ОБЩЕСТВЕННЫЙ СОВЕТ ПО СМИ ПОЗВОЛИТ ЗАЩИТИТЬ КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ
Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин призвал не нагнетать страсти вокруг письма с призывом создать Общественный наблюдательный совет по контролю за СМИ.
01.06.2011
НОВОЕ НА КАНАЛЕ МАЛЫЙ-ТВ
«Таинственный ящик» П.А.Каратыгина. Сцена из 1-го действия
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин. Сен-Феликс – Эдуард Марцевич, Дюпре – Александр Клюквин, Эмиль – Алексей Фаддеев, Младший писарь – Пётр Абрамов
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин. Сен-Феликс – Эдуард Марцевич, Дюпре – Александр Клюквин, Эмиль – Алексей Фаддеев, Младший писарь – Пётр Абрамов
26.05.2011
ОБРАЩЕНИЕ К РУКОВОДСТВУ СТРАНЫ С ПРОСЬБОЙ ОБ ИЗМЕНЕНИИ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ
25 мая на Красной площади в рамках II Славянского форума искусств «Золотой Витязь» прошла конференция «Культурная политика России - будущее государства» с участием известных кинематографистов, писателей, музыкантов, художников, театральных деятелей, представителей власти, журналистов. Участниками конференции было принято Обращение к руководству страны с просьбой об изменении культурной политики России.
20.05.2011
ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ
21 мая в 12:00 в Щепкинском фойе Малого театра состоится пресс-конференция, тема которой – представление Малого театра в качестве нового члена Союза театров Европы и места проведения следующего фестиваля театров Европы (2012 г.). В пресс-конференции примут участие художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин и представители Союза театров Европы, видные европейские театральные деятели: Жак Ланг (один из основателей и почетный член Союза театров Европы), Рут Хейнен (генеральный делегат Союза театров Европы), Александру Дарие (президент Союза театров Европы).
Прямую трансляцию пресс-конференции смотрите на Интернет-канале МАЛЫЙ-ТВ.
Прямую трансляцию пресс-конференции смотрите на Интернет-канале МАЛЫЙ-ТВ.
19.05.2011
ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С МАЛОГО...
Худрук Малого театра Юрий Соломин: «Когда на меня что-то рухнет, тогда, возможно, кто-то зашевелится»
06.05.2011
АНОНС
9 мая в 23:35 на канале Россия состоится премьера документального фильма «Агент А-201 – наш человек в гестапо», созданного при содействии Пресс-бюро СВР России. В фильме снялся народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин.
28.04.2011
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ТЕАТР — ЭТО ОБМЕН ЭНЕРГИЕЙ!»
Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра, признался журналу «Эстет» в том, что ведет борьбу за «экологию в искусстве». Что вкладывает он в это понятие?
27.04.2011
ПРАВО НА ЧЕХОВА
Петр Абрамов беседует с художественным руководителем Малого театра, народным артистом СССР Юрием Мефодьевичем Соломиным
20.04.2011
ФЕСТИВАЛЮ В МАЛОМ БЫТЬ!
17 апреля художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин и генеральный директор Тамара Михайлова приняли участие в Генеральной ассамблее Союза театров Европы, проходившей в Петербурге.
24.03.2011
АКАДЕМИЧЕСКИЙ МАЛЫЙ ТЕАТР ВКЛЮЧЕН В СОЮЗ ТЕАТРОВ ЕВРОПЫ
Академический Малый театр включен в Союз театров Европы. Об этом сегодня сообщил на пресс-конференции руководитель этой старейшей драматической труппы Москвы Юрий Соломин.
24.03.2011
ЮРИЙ СОЛОМИН: МЫ АКТЕРЫ ИСЧЕЗНУВШЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Народный артист СССР, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, экс-министр культуры России Юрий Соломин в год 255-летия основания в Санкт-Петербурге Русского театра поделился с читателями «Фонтанки» тревогой о судьбе классического русского театра, объяснил, почему не приемлет иностранных режиссёров и почему практически перестал сниматься в кино, рассказал, какие роли ещё мечтает сыграть, и существует ли бренд «Юрий Соломин».
24.03.2011
ВНИМАНИЮ ПРЕССЫ
24 марта в 14:30, в преддверии Дня театра, в Малом театре состоится ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ. Художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Тамара Михайлова расскажут о сегодняшнем дне и планах Малого театра.
17.03.2011
ПОЗДРАВЛЯЕМ С НАГРАЖДЕНИЕМ!
12 марта после представления «Чайки» А.П.Чехова сразу шесть участников спектакля были награждены памятной медалью «150-летие А.П.Чехова». Поздравляем с награждением народного артиста СССР Юрия Соломина, народных артистов России Ирину Муравьёву, Алёну Охлупину, Валерия Бабятинского и Александра Потапова, актёров Ольгу Молочную и Степана Коршунова.
10.03.2011
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ВОЗРОЖДАЮТ ТРАДИЦИЮ ТВОРЧЕСКИХ ВЕЧЕРОВ
Юрий Соломин готов рассказать и о смешном, и о серьезном
28.02.2011
ВСТРЕЧА БЕЗ ПОСТОРОННИХ
Юрий Соломин рассказал своим зрителям о Малом театре, педагогах и современной культуре
Художественный руководитель Малого театра — народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Виртуальная экскурсия
Партнёры
О театре
Попечительский совет
Руководство театра
Актёры
Режиссеры
Художники
Оркестр
Репертуарный отдел
Режиссёрский отдел
Пресс-служба
Музейно-информационный центр
Художественно-постановочная часть
Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина
Щепкинское училище
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2024 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнёры:
Информационная поддержа
